Читать книгу Демонхаус - Софи Баунт - Страница 7

Отчаяние.

Ярость.

Боль…

До меня вдруг доходит любопытная деталь: из-за этих прекрасных чувств Рекс лишается силы – она выплескивается из него подобно радиации при ядерном взрыве. Поразительно. И как я раньше не заметила? Не могла не заметить, нет. Его загадочная броня дала трещину именно сегодня.

Растерянно потирая указательный палец, я улавливаю острый вкус энергии, которая изливается из души Рекса. За десятки лет я так и не привыкла к способности ощущать чужую ауру как нормальное явление. У живых она стабильна, не считая эмоциональных волн, а вот у призраков… плещет вспышками во все стороны. Без оболочки человеческая душа – бесконтрольный торнадо. Но не у Рекса. Хотя меня волнует другой вопрос: почему его сила будто в коконе? Почему не покинула его вместе с телом? Почему я не могу вытащить ее наружу?

Одно радует: лазейка есть. Сильные эмоции. Возможно, и страх сработает?

Рекс с грохотом сносит стул и абажур, напоминая своим поведением чокнутого быка. Хочется помахать ему красной тряпкой. Иларий ахает к месту и не к месту, а Рон бубнит, что от Рекса много шума.

Я же решаю абстрагироваться и придумать, как довести Рекса до крайней точки кипения. Силы, черт возьми, снова к нему возвращаются!

* * *

Дверь захлопывается перед носом.

Я бегу за невестой, ощущая себя так, словно все вокруг – чей-то профессиональный розыгрыш или мой горячечный бред, который никак не закончится, но убить Тима мне, ей-богу, хочется по-настоящему. Я, честно сказать, не способен на убийство, но за то, что он спал с моей невестой, я бы с удовольствием поразмахивал не то что ножом, а пчелиным ульем у его смазливой рожи.

Больше всего меня уничтожает не сам факт их интрижки, а мое собственное непонимание ситуации, ведь я считал Тима своим другом. Он за что-то мне мстит или действительно влюбился в Ингу? Тим знал, что я передумал насчет женитьбы, знал, что хочу расстаться с невестой, но зачем было начинать крутить с ней роман за моей спиной?

Иларий хватает меня под грудью, не давая выбежать из дома, из-за чего я роняю чертов нож и застываю. Готов поклясться, что парень хихикнул чужим хрипловатым голосом и что-то прошептал, заставив меня растеряться и опомниться. Но, возможно, у меня уже банально едет крыша…

Я чувствую запах ландышей и мяты: Иларий пахнет как романтичная школьница, мечтающая выйти замуж за принца из тридевятого царства, однако аромат его духов чудесным образом меня успокаивает, и, помотав головой, я вновь осмысливаю слова невесты.

Тимофей – не только мой друг, но и партнер по бизнесу. Несколько недель назад мы с ним спарринг устраивали, обедали вместе, строили планы, а он все это время невесту мою трахал? Потрясающе.

– В чем дело, Рекси? – слышу я сладкий голос Сары над ухом.

Иларий отпускает меня, и теперь уже на моей талии сжимаются ладони ведьмы, ее пальцы ныряют под кофту и нежно спускаются вдоль живота.

Усмехнувшись, Сара поворачивает меня к себе за подбородок и дразняще выговаривает:

– Понял, что мир не вертится вокруг твоего носа, и пока ты считал себя альфа-самцом, кто-то грабил твою берлогу?

Она поглаживает мой торс, скользит до ремня на джинсах, и я не могу понять, хочу ли оттолкнуть ведьму или, наоборот, заставить ее опустить руку куда ниже, прямо под ремень.

– Во-первых, я никогда не считал себя альфа-самцом, – бурчу я под нос, – во-вторых, я не намерен выслушивать нотации от стервы, которая убивает людей и коллекционирует их призраки у себя дома, как аквариумных рыбок. И почему это ты вдруг так легко отпустила Ингу? Почему не заколдовала, как того полицейского? Почему не убила?

– Я убиваю лишь мужчин, – мурлычет Сара.

Ее пальцы сжимаются на ремне и ненароком касаются ткани, натянутой моим членом, который от всех этих поглаживаний ниже пояса давно пришел в боевую готовность, как бы я ни старался абстрагироваться. Ведьма играет со мной, издевается, а я ничего не могу с собой сделать. Другой вопрос: зачем ей это? Почему она не отправила меня за дверь в подвале – в ее гребаный вольер для призраков?

С губ слетает несколько ругательств. Я хватаю ведьму за белоснежную шею, делаю несколько шагов и плотно придавливаю девушку к стене. Наши губы оказываются в десяти сантиметрах друг от друга. Полчаса назад эта девчонка всячески соблазняла меня, но в итоге не дала даже поцеловать, что меня жутко бесит, – меня все в ней бесит, до рези под ребрами бесит, и Сара была права, когда сказала, что я хочу овладеть ею, чтобы выпустить ярость, которая во мне копится.

Я не могу взять над ней верх. Она повелевает призраками дома, а я один из них. Ее хренов раб. Однако секс с ней… это кажется заманчивым, и не только из-за того, что она чертовски сексуальна (что тоже неплохо), нет, это некая иллюзия власти – то, что она будет в моих руках, делать то, что хочу я или хотя бы мы оба… если, конечно, Сара не закует меня в кандалы.

Держа ведьму одной рукой за шею, другой я глажу ее бедро сквозь кожаные лосины, и слышу многозначительный кашель Илария: он не сводит с меня салатовых глаз, бесцеремонно следит за каждым действием в отношении Сары, что выглядит странно. У меня два варианта. Он или ревнует ее, или знает то, чего не знаю я: причину, по которой к этой фурии нельзя прикасаться.

Ведьма хмыкает и останавливает меня, убирая ладонь со своего бедра.

– Что ты делаешь, Рекси? – невинно улыбается Сара и приоткрывает пухлые алые губы.

Словно она невинная девица, а я развратный старый байкер.

– Собираюсь продолжить начатое в подвале, – шепчу в ее висок. – Ты сама этого хотела.

– Я? Хотела? Тебя, что ли? – удивляется в ответ Сара и хохочет. А после выскальзывает из моих объятий и модельной походкой направляется к двери, ведущей на задний двор. – Извини, Рекси, у меня есть дела поважнее, чем задетое эго самовлюбленного павлина.

Я оскорбленно моргаю.

Рон, глядя на меня, растягивает губы в паскудной улыбочке, и шрам на его лице становится еще уродливее.

Любопытно, почему шрам остался после смерти? Мой на плече исчез. Жаль. Он служил ярким напоминанием, что драться на ножах за девчонку – затея не очень умная.

– Видел? – бурчу я, показывая Рону средний палец.

Ехидно хихикая, Сара исчезает за дверью на улицу. В гостиную проникают свист ветра и аромат осенних листьев, который раньше я очень любил, как и само время года – осень, теперь же оно ассоциируется со смертью. Интересно, можем ли мы выходить из дома в канун Дня всех святых? это было бы символично. день, когда нечисть разгуливает по миру живых, а кто я, как не нечисть?

Я стараюсь поменьше об этом думать.

Пока не выясню точно положение вещей, я решил придерживаться старого доброго принципа: если не можешь справиться с проблемой, измени свое отношение к ней. И начал относиться к этому дому с иронией. Как еще не сойти с ума, когда в подвале буквально лежит твое собственное тело? Я должен сохранять спокойствие (которое мне несвойственно, но я, мать вашу, стараюсь).

Иларий тянет меня за локоть к шахматному столу.

– Тебе надо остыть, – предлагает златовласый. – Можем обсудить Ингу.

– Черта с два! Пусть катится в преисподнюю! И подавится всеми моими пожитками.

Я сплевываю в цветочный горшок, вспоминая рожу предателя Тима, и опускаюсь за шахматный стол у панорамного арочного окна. Ежусь от сквозняка из форточки. Гроза, которая час назад кружилась над домом, сверкая молниями и грохоча раскатами, магическим образом уплыла на запад, оставив после себя лишь легкий дождик, освеживший разноцветные листья.

Я выбираю белые шахматные фигуры. Пока Иларий выставляет на доску свою черную армию, я колю палец о булавку на кофте, чтобы отвлечься от мыслей об Инге. Боль не особо спасает, и я перевожу взгляд на сад. Мизинец слегка щиплет. В душе по-прежнему звенит ледяной колокольчик разочарования во всем мире. Что у меня за судьба такая? Вечно сидеть под чьим-то замком. Избавляешься от одной клетки, как появляется новая: когда фигурально, а когда и буквально, как сейчас или… в детстве.

Отец не раз запирал меня в клетке на ночь.

Самой. Настоящей. Клетке.

Вздохнув, я наблюдаю, как тучи постепенно уплывают и солнце скромно золотит просторный двор редкими лучами. На могилах воркуют два взлохмаченных голубя, третий купается в луже. Сара сидит под старым дубом в позе лотоса и медитирует.

– Хорошо, давай обсудим что-нибудь другое, – участливо отвлекает меня Иларий. – Хочешь, научу тебя паре отличных ходов в партии?

Я лениво толкаю пешку на D4. Иларий перемещает коня на F6.

– Лучше расскажи, чем ты закидываешься, чтобы так спокойно выглядеть. Разве ты не хочешь выбраться отсюда? – Я переставляю пешку на С4, а Златовласый на G6. – Ты делаешь все, что Сара скажет. Совсем гордости нет?

– Сара не просит делать ничего, что могло бы задеть мою гордость, – задумывается он, качая шахматного коня кончиком ухоженного пальца. – И нет логики в том, чтобы искать выход из дома. Мы призраки. Даже если выберемся за порог, куда нам идти?

Я фыркаю.

– Чушь.

– Чушь? – снисходительно улыбается Иларий.

– Мы не призраки. Мы обычные люди. Или что-то между. Я не чокнутый, понимаю, что мертв. Но хочу выбраться из дома. Не важно куда: в загробный мир или в мою квартиру, главное – подальше от этого проклятого сарая. Кстати, если официально ты мертв, как ты сидишь в социальных сетях?

– Ну, – парень почему-то смущается, – под выдуманным именем. Мало ли в мире похожих друг на друга людей, да? А насчет этого дома… Дом сорок семь – особенное место, – загадочно поясняет Иларий, и его ферзь съедает мою пешку.

Он поддается мне, хотя может поставить мат в несколько ходов. Кажется, я уже несколько раз подставил под удар свою королеву, но Иларий проигнорировал.