Читать книгу Давай познакомимся! - София Катенина - Страница 8

«Настоящего интеллигента ничто не может унизить», – говорит мой дядя Николай, когда хватает руками котлеты, которые ему приготовила моя тетя Лидия. После получаса, которые я провела, пытаясь вытащить Аленку из гардеробной Марго, я начала понимать, что именно мой дядя имеет в виду.

– Культовая модель Ann Demeulemeester! – завывала Алена, вцепившись мертвой хваткой в высокие сапоги с тройной шнуровкой. – Я пойду в них.

Выучить такую сложную фамилию дизайнера могла только настоящая жертва моды.

– Положи сапоги, – шипела я. – На улице плюс двадцать два!

– Ну пожалуйста, – хныкала Алена. – Я их только в журнале видела, я их обожаю! Может быть, если я не могу в них пойти, я хотя бы унесу их с собой? Ооо… какая кожа… – Алена припала к сапогам и сладострастно их гладила, в ее глазах читался азарт медвежатницы-рецидивистки. – Ой, что это? Смотри! Это же крокодиловая сумка Birkin! Нет, я не верю, еще одна! – Алена наконец оторвалась от сапог и бросилась к сумкам.

Я поняла, что, пожалуй, погорячилась, запустив козла в огород – Алена, оказывается, была всерьез помешана на дизайнерской одежде. И почему раньше это так ярко не проявлялось? Впрочем, стоя в роскошной гардеробной Марго, которая по размерам напоминала полноценную комнату, я и сама начала чувствовать легкое головокружение.

Это был рай. Я как будто оказалась на небесах, в волшебном сне, сшитом по меркам самых непристойных материальных желаний современной женщины. Подсветка придавала гардеробу Марго еще больший драматизм. Полки для обуви, десятки роскошных сумок всех цветов радуги, целое отделение, занятое платьями, жакеты, блузки и рубашки. Все эти драгоценности были разложены по цветам терпеливыми руками филиппинской домработницы, открывшей нам дверь. Услужливая, бессловесная девушка, казалось, была логическим продолжением волшебной комнаты; она совершенно не мешала ограблению квартиры, которое всерьез затеяла Алена, и даже принесла ворюгам тапочки и ароматный ванильный чай.

В конце гардеробной я увидела дверь, похожую на ту, которыми закрывают сейфы.

– Что это? – шепотом спросила я у Алены, которая, повизгивая, рылась в платьях. Любопытство боролось во мне со здравым смыслом; в квартире Маргариты, где в прихожей висел подлинник Энди Уорхолла, а из шкафа на меня смотрели пятьдесят пар туфелек Yves Saint Laurent, пахнущих новой кожей, я была готова наткнуться на дверь в Зазеркалье, откуда выскочит белый кролик в шляпе.

И да, я побегу за ним.

– Сейчас. – Перешагивая через ворох кожаных сумок, Алена решительно двинулась к дверце – она тоже рвалась на встречу с неведомым.

Алена осторожно повернула ручку, и на нас пахнуло холодом. Из-за дверцы повалил таинственный ледяной пар; вглядевшись во мрак, мы обнаружили еще одну, темную, комнату, в которой на плечиках висели какие-то грузные безголовые фигуры. Наверное, здесь Марго складывает трупы тех, кто не кладет ее сумки на место. Мне стало по-настоящему жутко.

– Холодильник для шуб! – восторженно запищала Алена. – Твоя начальница просто олигарх! Она тут еще и свитерочки хранит, наверное, чтобы моль не съела. Какой шик! – Неугомонная подруга уже нацепила длинную, в пол, белую шубку и семенила к зеркалу. – А мне идет… – прихорашивалась она. – Жалко, что сейчас не зима!

– Быстро собираемся, у нас через двадцать минут запись в салон, – заторопилась я.

– А ты что наденешь? – Алена держала в одной руке две сумки, а второй жадно сжимала несколько вешалок с платьями.

– Я пойду в своем, – буркнула я. Примерив несколько вещей, я не могла отделаться от ощущения буренки, нацепившей парадное седло. – А ты быстрее определяйся!

Через полчаса мы с Аленой вывалились из квартиры Марго, к сдержанному восторгу вежливой домработницы. После Алены филиппинке небось придется делать генеральную уборку. Моя подруга, вынесшая половину Маргошиного гардероба, теперь выглядела как благополучная жена арабского шейха, которой за примерное поведение разрешили на вечерок снять паранджу. Она надела сразу все самое дорогое и вызывающее, что смогла обнаружить: в руках у Алены красовалась желтая Birkin из страусиной кожи, на плечах покоилось вязаное болеро из розовой шиншиллы. Для открытия выставки Алена выбрала шелковое дизайнерское платье сложного кроя с огромным вырезом, заканчивающимся в районе Алениного пупка. Увидев вырез, я разрешила Алене прикрыться болеро. С трудом переставляя ноги в ярких туфельках из новой коллекции Versace, Алена доковыляла до дверцы такси.

– Если ты не вернешь все эти шмотки – и особенно сумку! – завтра до полудня, меня уволят и, возможно, убьют, – напомнила я разодетой в пух и прах Алене. Но, глядя на ее совершенно счастливую и важную физиономию, я невольно улыбнулась. – Нас, пожалуйста, на Пятницкую, в салон красоты.

Где-то в половине восьмого, с элегантной задержкой, как и полагает занятым светским дамам, мы добрались до улицы Образцова и вошли в кирпичное здание «Гаража» – образцово-показательного центра современного искусства, где располагалась выставка произведений многообещающего современного художника Михаила Гнатюка.

– Я ожидала увидеть картины, – пробормотала Алена, взглянув на стены. Экспозиция, как гласила листовка, полученная в обмен на приглашение на входе, была посвящена женскому оргазму и представляла собой видеоинсталляции с участием звезд мирового кинематографа. На стенах и даже потолке известные и не очень известные звезды старательно изображали то, в чем Михаил Гнатюк наметанным глазом современного художника распознал кульминацию сексуального акта.

– Завораживает, – согласилась я и потянулась за шампанским. На трезвую голову современное искусство в таких количествах было воспринимать сложновато.

Через несколько минут здесь было уже две выставки. На одной демонстрировали многообразие форм женского оргазма, на другой экспонировалась Алена, дрейфующая среди звезд российского шоу-бизнеса. Она быстро вжилась в роль богемной красотки и с удовольствием позировала папарацци, одной рукой обнимая автора выставки, а другой сжимая драгоценную Birkin. Кажется, она набросилась на Гнатюка и наговорила комплиментов; ведь в чем в чем, а в женском оргазме Алена разбиралась блестяще.

Меня мало занимал светский успех подруги. Я медленно обходила постепенно наполняющийся зал, внимательно разглядывая прибывающих гостей. Мы с Аленой приехали как раз вовремя. Здесь пока еще были все: добрая половина русского списка Forbes и их блестящие спутницы, перемежаемые главными редакторами модной глянцевой прессы. Судя по публике, дела у Михаила Гнатюка шли более чем превосходно! Большой зал был доверху набит мужчинами в костюмах и шикарными дамами, и в какой-то момент я запаниковала, что не смогу пробраться через толпу, чтобы рассмотреть всех участников и хотя бы попытаться выполнить задание Марго. По углам сиротливо жались участники многочисленных «Фабрик звезд», нарядные и напряженные, словно первоклассники на новогодней елке, в центре выделялась точеная фигурка Ульяны Цейтлиной. Я с облегчением увидела, что Алена была не единственной, кто надел меха в разгар лета: на Ульяне тоже красовалось что-то напоминающее роскошную горжетку. Рассекая толпу, к виновнику праздника двигались три грации – высоченные дивы из коллектива «Мобильные блондинки», одетые в практически одинаковые платья модного в этом сезоне цвета бедра испуганной нимфы. Они и сами напоминали ожившие греческие статуи, у которых вдруг выросли неправдоподобно длинные стройные ноги.

– Как вам вот эта? – Чуть насмешливый голос обращался к кому-то рядом со мной. – По-моему, правдоподобно.

Прямо передо мной мелькало нечто, напоминающее сцену с изнасилованием Моники Белуччи в фильме «Необратимость». Лицо актрисы было покрыто капельками пота и выражало такое напряжение, как будто она только что разгрузила машину кирпича.

– Я неправ? – Насмешливый незнакомец стоял сбоку от меня. Я повернулась и поняла – он обращается именно ко мне.

– Мм… – улыбнулась я. – Конечно, я не эксперт, но мне кажется, все обычно бывает немного… легче.

– Надо же. А я думал, что это будет очередная бесполезная вечеринка. Развиваюсь на глазах! – Незнакомец искренне расхохотался.

Он был невероятно красив. Высокий, загорелый, темноволосый. Мистер Большая Проблема. Я невольно загляделась на его гладко выбритые щеки, идеально выглаженную рубашку светло-лилового цвета и бежевый летний пиджак в клетку в тон. На руке не было кольца – и это было прекрасно и ужасно одновременно. Он казался таким очаровательным, и все же подходил мне не больше, чем сумка Birkin моей Алене. На такую сумку надо было записываться за два года, а такого парня и вовсе стоило ждать всю жизнь. Интересно, где заканчивается очередь и осталась ли парочка таких в продаже? И, в соответствии с законами подлости, конечно, сейчас из-за какой-нибудь скульптуры появится роскошная спутница этого нахала… и будет в ней метра два роста. Размечталась, Катечка!

Но из-за стилизованной дорической колонны выплыла лишь изрядно заправившаяся шампанским Аленка. Она раскраснелась, расстегнула шиншилловое болеро и по-хозяйски помахивала желтой сумочкой.

– Боже, это самая публичная имитация оргазма из тех, в которых я участвовала, – громко заявила Алена. – Катя, Гнатюк меня, кажется, клеит.

– Художник? – удивилась я.

– Ну да. Несколько раз спросил, посещу ли я афтепати. Кстати, мы туда идем?

– Идем, – вздохнула я. Конечно же роскошный незнакомец уже по-приятельски болтал с девушкой, в которой я, присмотревшись, угадала редактора светской хроники Vogue. Интересно, кто он такой и с кем пришел?

Марго и не предполагала, что ее младший рекрутер будет просто развлекаться на вечеринке. Судя по заданию, мне нужно было пообщаться с двумя возможными кандидатами для топ-менеджера издательского дома. У одного из кандидатов не было фотографии, а второго я все никак не могла разглядеть в толпе. Наверняка он попросту пропустил вечеринку. «Что ж, будем веселиться, раз работать не получается», – подумала я и взяла с подноса официанта высокий бокал, в котором плавали розовые лепестки, покрытые чем-то блестящим. «Молекулярный коктейль с восемнадцатикаратным золотом», – пояснил официант. Я посмотрела в бокал с уважением.

– Золото в съедобной форме, – снисходительно продолжил официант.

– Спасибо, я поняла, – прошипела я.

Благородный металл, расщепленный на съедобные молекулы, плескался в бокале. Интересно, если его выпить литр, будешь ли звенеть в рамке аэропорта голышом? Я поискала глазами Аленку, которая опять нырнула в толпу. Подруга сегодня нацепила на себя столько ослепительно дорогих шмоток, что принять немного золота внутрь для равновесия ей было просто необходимо. Аленкино болеро уже мелькало в другом конце зала, где-то на пути от нефтяного магната к владельцу сети супермаркетов. Зато неподалеку был он. Мой незнакомец в лиловой рубашке чуть приподнял свой бокал и улыбнулся. Черт, кажется, я улыбнулась ему в ответ. Немного помедлив, он двинулся ко мне. Как же мне страшно.

– Нашли кого-нибудь, кто не имитирует, Катя? – улыбнулся мистер Большая Проблема. Он очевидно слышал наш разговор с Аленой.

Я почувствовала, как щеки предательски краснеют, и разозлилась. Сейчас, вот сейчас я начну вести себя профессионально. К примеру, прекращу эти двусмысленные разговоры и заведу непринужденную светскую беседу о современном искусстве. В конце концов, я не одна из этих штучек, которые ходят по галереям, чтобы кадрить мужиков. Я – перспективный, уважаемый специалист, который в любых ситуациях ведет себя сдержанно и достойно.

– Вот та, левая… – Я кивнула в направлении Мерилин Монро. – Хотя, возможно, ей просто жмут туфли. – Сердце мое билось так, будто я только что проскакала четыре лестничных пролета на одной ноге.

Незнакомец обернулся в направлении бриллиантовой американской блондинки, и тут рядом с нами возник неприметный юноша в свитере половике, очках и с огромным фотоаппаратом. Он вынырнул из ниоткуда ровно между мной и официантом, с подноса которого я схватила пирожное с кремом – восхитительное маленькое пирожное с аккуратной малинкой наверху. И только я собралась его проглотить, как…

– Улыбайтесь, – пробормотал он под нос, обращаясь непонятно к кому, и проворно щелкнул вспышкой. – Журнал Hello, – продолжал он, делая снимок за снимком. От ужаса я только и успела, что широко открыть рот, чтобы ойкнуть. В одной руке я судорожно сжимала пирожное, в другой держала коктейль.

Вспышка, еще и еще одна! Пока наконец я не отпрыгнула в сторону, согнувшись пополам, как будто опасалась, что после того, как сфотографировали, будут еще и бомбить.

Уши мои пылали от стыда, да и мятое пирожное есть совершенно не хотелось. Я с досадой шлепнула то, что от него осталось, на поднос подвернувшегося официанта. Я только что подверглась нападению папарацци, и в глазах у меня сверкали разноцветные круги от неожиданных вспышек! Какой ужас! Как это подло! В самом деле, все, что пишут про них, – чистая правда. Мог бы и предупредить – я бы спокойно положила пирожное и хотя бы спину выпрямила… Стоп! А с чего вообще он взялся меня фотографировать? Неужели принял за звезду? Нет, ну мне, конечно, говорили, что я похожа на Сандру Баллок в молодости, но все-таки это кажется очень странным. Я огляделась по сторонам, пытаясь наконец разглядеть в толпе Аленку. Но вместо нее увидела только мистера Красавчика. Он опустил бокал с шампанским и лукаво улыбался. Сейчас он был мне особенно неприятен, я ненавидела все – его идеальный костюм, его идеальную светскую мордаху, непринужденную позу, а больше всего то, что он даже и не смотрит в мою сторону.

Все, хватит, надо прекращать этот балаган! Тоже мне, Катька – звезда светской хроники!

– Извините, но… – пискнула я, обращаясь к папарацци.

Однако, пока я приходила в себя, фотограф резко изменил траекторию движения и переключился на Анну Семенович. Я спряталась за колонну и осторожно выглянула из-за нее, выжидая. Подлый фотограф немного поснимал в другом конце зала и наконец остановился. Теперь он взял коктейль и разговаривал с двумя парнями. Одета вся троица была совершенно неподобающе ситуации – в старые джинсы, кроссовки и практически одинаковые растянутые свитера. Парни, казалось, совершенно не интересовались прекрасным. Зато они свалили на свои огромные тарелки сразу по целой горе бутербродов и неспешно их поглощали, отвлекаясь лишь на то, чтобы ограбить очередного официанта с подносом закусок.

Ужасная одежда, дурные манеры, немытые головы, отличный аппетит. Все ясно – это была стая папарацци. Соваться к ним с разборками мне было страшно. Ситуация казалась безвыходной: придется смириться и надеяться на то, что кадр не удастся или его забракует фоторедактор. Раскрасневшаяся и злая, я поставила бокал с недопитым жидким золотом и поспешила подальше от опасного места. Порылась в сумке, достала мобильник и попыталась дозвониться Алене. Тщетно.

Я беспомощно огляделась по сторонам. Нигде не было видно ни подруги, ни клиента, за которым меня отправляло начальство. И даже пижонский пиджак мистера Совершенство куда-то запропастился. Зал потихоньку пустел: вечеринка близилась к завершению. Наверное, и светский лев двинулся на афтепати вместе с остатками высшего общества. Может быть, там его еще немного поснимают папарацци.

Я вышла на улицу. Над галереей, полной лучших представителей эстрады, бизнеса, культуры и политики, раскинулось глубокое ночное небо, где сияли мириады совсем других звезд. Это была по-настоящему блестящая ночь, яркая и обезоруживающе прекрасная. Я с наслаждением вдохнула воздух, пахнущий мокрой травой, и почему-то улыбнулась.

– Куда? – Перед моим носом резко затормозила тонированная «копейка».

– Домой… – Улыбка не сходила с моего лица. – Мне надо домой.

– Дорогу покажешь?

На заднем сиденье попутки ничего не напоминало ни о современном искусстве, ни о коктейле из драгметаллов. Здесь валялась смятая газета «Жизнь», пахло пылью, а из колонок хрипел Таркан.

«Надо будет что-нибудь наврать начальству», – подумала я.