Читать книгу Смотреть на звезды. (Вопрос – половинка сердца) - София Лундберг - Страница 16

С большим букетом лилий и бумажным пакетом со свежеиспеченными круассанами Элин торопится домой. Сегодня ей удалось освободиться пораньше. Сильный запах цветов щекочет нос.

Двери лифта разъезжаются в стороны, и она сталкивается нос к носу с Сэмом. На нем джинсы и кепка – он явно куда-то собрался. В руках он держит бумажник и ключи от машины, но, увидев Элин, удивленно замирает. Она протягивает ему цветы.

– Ой, ты уже вернулась? Да еще с цветами? Это что, от съемок осталось?

– Не совсем. Я купила их специально для тебя по дороге домой. Ты же любишь лилии.

– Любил. Это было давным-давно.

– Помнишь? В Париже. Ты подарил мне лилии, а я тебе – розы. Хотя следовало поступить наоборот. Представляешь, сколько лет нам потребовалось, чтобы узнать, кто что любит?

Элин смеется.

В глазах Сэма зажигаются огоньки. Она понимает, что он тоже вспомнил.

– Конечно, я помню, – негромко говорит он и легонько кивает. – Но сейчас я должен идти.

Элин по-прежнему стоит перед ним, не двигаясь с места.

– Куда же ты?

– Сегодня вечером несколько моих коллег собрались сходить на матч. Я решил пойти с ними, надоело все время одному дома сидеть.

Элин опускает букет и поднимает вторую руку, с сумкой. Аромат свежей выпечки ударяет в нос обоим.

– У меня здесь круассаны. Мы хотели поговорить, забыл? Я обещала тебя выслушать.

– Я думал, ты просто так сказала, чтобы отвязаться.

– Вовсе нет. Я говорила серьезно. Пожалуйста, давай ты сегодня останешься дома, чтобы мы смогли все хорошенько обсудить, а?

– Нет, только не сегодня. Мне уже надоело каждый вечер сидеть и ждать тебя. Хочу сходить развеяться и заняться чем-нибудь другим.

В каждом сказанном им слове сквозит растущее раздражение.

Элин вздыхает.

– Меня действительно подолгу не бывает дома, – говорит она, продолжая перекрывать дорогу к лифту, – но что поделаешь – работа. Я скучала по тебе.

Сэм всплескивает руками и шипит сквозь зубы:

– Перестань, не будь такой сентиментальной. Уйди с до роги, иначе я опоздаю на матч.

Он протискивается мимо нее и входит в кабину лифта.

– Вот сиди и жди меня.

Элин в спешке скидывает с себя туфли – они улетают в дальний конец прихожей. Бросает сумку и цветы на пол, торопливо стягивает через голову платье:

– Подожди, пожалуйста. Я пойду с тобой, мне надо толь ко переодеться. Всего одну минуту. Я быстро.

Сэм шумно вздыхает. Двери лифта начинают закрываться.

– Слишком поздно, Элин, неужели ты не понимаешь? Теперь твоя очередь сидеть одной дома, – говорит он.

Щель между дверями становится все меньше и меньше, пока не исчезает совсем.

В одном нижнем белье Элин стоит в пустой прихожей.

Лишь потеряв, понимаешь, чего лишился…

Элин слоняется по пустой молчаливой квартире, переходя из комнаты в комнату. Вся эта мебель, картины… Она останавливается перед каждым полотном в рамке и внимательно разглядывает. В свое время они с таким тщанием выбирали все это – она и Сэм. Мрачные тона, абстрактные рисунки. Ни одна из картин ничего конкретного не изображает. Ей всегда нравилась живопись. То, что когда-то было лишь ее собственными неуклюжими штрихами на тонкой бумаге для рисования, превратилось в мир масла, акрила и фотографии. В ценные произведения искусства, созданные известными художниками.

Ценные произведения искусства. Какая смешная фраза. Хихикнув, Элин отправляется бродить дальше. Всё на своих местах, интерьер продуман до мелочей. Маленькие статуэтки, пепельницы, лампы. Все аккуратно стоит на полках и столах. Напоминает крошечные натюрморты. Гармония цвета и формы.

На одной из полок – несколько фотографий танцующей Алисы. Элин берет один из снимков. Алисе на нем всего несколько лет от роду. Как странно держать в руках фотографию маленькой девочки, которая уже стала взрослой. Тут же рядом другой снимок – юная девушка кружится в танце. Смелый взгляд, точные, уверенные движения. Часть ее и Сэма, но в то же время совершенно уникальная и неповторимая личность. Самое красивое из когда-либо виденных ею созданий.

Элин берет телефон и отправляет дочери три красных сердечка. Пусть Алиса знает, что она думает о ней.

Вздохнув, она опускается на диван. Ставит перед собой на журнальный столик снимок малышки. Алиса здесь такая хорошенькая, в своей розовой юбочке из тюля и блестящем белом топике.

Рядом с фотографией лежит стопка книг. На одном из корешков большими буквами написано ее собственное имя. Элин Боулз. Это ее собрание фотографий известных личностей. Красивые люди. Красивые снимки. На которых успех и красота шествуют рука об руку. В красивом окружении.

Звезды.

Но даже звезды порой гаснут.

Живот опять сводит судорогой. Она кладет на него руку и принимается успокаивающе поглаживать, пытаясь прогнать боль. За окном медленно сгущается тьма. Давно она не приходила домой засветло. Давно не оставалась наедине со своими мыслями.

Поверхность журнального столика словно живая. Прежде она никогда этого не замечала, а теперь смотрит будто зачарованная. Все эти древесные волокна, сучки… Должно быть, эту столешницу целиком выстругали из толстого ствола. Словно перенесенная сюда частица леса.

Она ложится на диван, подтягивает ноги к ноющему животу. Закрывает глаза и видит перед собой красно-коричневые стволы и густые темно-зеленые кроны. Между ними кто-то бегает. Крошеная фигурка то исчезает, то появляется снова. То далеко, то совсем близко. Она видит чье-то лицо, которое смотрит на нее, видит глаза. Взгляд серьезный и укоризненный. Как странно… Словно под веками показывают фильм. Это Фредрик. Но что ему от нее надо? Зачем он снова появился? Ведь он уже давно превратился в смутное воспоминание. Фигурка исчезает. Деревья волнуются на ветру – стволы стали совсем мягкими, совсем как травинки на лугу. Она мысленно следит за ними взглядом и постепенно их монотонное покачивание убаюкивает ее.

Она просыпается, когда домой возвращается Сэм. В квартире темно, лишь огни с улицы отражаются на белых стенах гостиной. Он не один, с другом. Их громкие голоса разбудили ее даже раньше, чем разъехались двери лифта. На ней по-прежнему лишь колготки и лифчик. Они входят в квартиру, смеясь и радостно болтая. Должно быть, команда, за которую они болели, выиграла. Элин съеживается, пытаясь стать меньше, вжимается в спинку дивана, но ей все равно не удается избежать их взглядов, когда они входят в комнату и зажигают свет. Приятель Сэма смущенно отворачивается. Элин вперивает в мужа сердитый взгляд. Он кидает ей одеяло и смеется, пьяный от большого количества выпитого пива.

– Так ты дома? – Его голос звучит удивленно.

Элин заворачивается в одеяло и стремительно выскакивает из гостиной. Ее платье до сих пор валяется на полу в прихожей, но она не удосуживается подобрать его. С кухни доносится мужской смех, хлопает дверца холодильника и вслед за ней – хлопки открываемых пивных банок.

Когда Элин, одетая и причесанная, возвращается обратно, мужчины уже сидят на террасе. Через распахнутые двери в гостиную задувает прохладный ночной ветерок. Ее кожа тотчас же покрывается мурашками. Она направляется к ним, но, увидев пылающий огонь, замирает в дверном проеме. Языки пламени взметаются вверх, рассыпая вокруг себя оранжевые искры. Сэм замечает ее и машет упаковкой с сосисками.