Читать книгу Правитель Пустоты. Цветок пустыни - Софья Сергеевна Маркелова - Страница 5

Группа шла по узким улицам, которые были практически пусты в такой поздний час. Лишь иногда можно было заметить редких жителей, спешащих по своим делам. И все они, непременно, были в белых одеждах. Город выглядел очень старым, многие дома разрушились, другие заросли сорняками и лишайником. Здесь практически все было сделано из камня: твердую горную породу медленно выдувал порывистый ветер, который вовсю властвовал на вершине горного хребта. В некоторых окнах горел свет и на ветру развевались тряпичные занавески, закрывающие проемы. Лантея в какой-то момент легко коснулась своего спутника плечом, привлекая его внимание.

– Кто эти люди? – прошептала хетай-ра.

– Не знаю точно, но у меня есть одно нехорошее предположение, – ответил Ашарх, едва заметно склоняя голову к девушке.

– Никаких разговоров! – сразу же обернулся командир, возглавляющий колонну.

Путникам пришлось умолкнуть. Их провели через весь город к небольшой приземистой крепости, часть которой находилась прямо в скале. Профессор бы никогда в жизни не заметил это скрытое в тени горы здание, если бы в узких бойницах на секунду не мигнул свет. Часть воинов осталась в просторном внутреннем дворике, а сосредоточенный предводитель и несколько его подручных плотнее обступили пленников и распахнули массивные двери. Отряд долго шел по узким пустым коридорам, пока очередная лестница не привела их в подвал, где располагалась темница.

Это была холодная тюрьма с несколькими камерами, в одну из которых завели Ашарха и Лантею. Развязывать руки им никто не стал. Командир с трудом закрыл тяжелую старинную решетку и только после этого обратился к напряженным пленникам.

– Поздравляю с заселением, – усмехнулся он, скидывая капюшон. – Пока что вам придется побыть здесь.

Предводитель воинов оказался молодым мужчиной с длинными черными волосами, заплетенными во множество мелких косичек. Его смуглое лицо было абсолютно бесстрастным, нос и правую щеку пересекало крупное родимое пятно, а раскосые глаза казались непроницаемыми.

– Что это за город? – негромко спросил профессор, подходя ближе к решетке.

– Горная крепость Аритхол. Но вам и самим это должно быть хорошо известно, не так ли? Иначе что вы здесь разнюхивали тайком?

– Мы просто переходили хребет, – вмешалась Лантея, вставая рядом со своим спутником. – Мы понятия не имели, что здесь стоит какая-то крепость.

– Сказки будете рассказывать друг дружке на ночь, – медленно проговорил командир, переводя взгляд черных глаз с одного пленника на другого. – Ну да ладно, не мне вас допрашивать. Комендант крепости утром сам решит, что правда, а что нет.

Он резко развернулся к двум своим подчиненным, замершим каменными изваяниями в ожидании приказа.

– Исандир, Колид, вы остаетесь здесь на ночь. И чтобы глаз с них не сводить, ясно?!

– Так точно! – гаркнули воины.

– И никакой болтовни с заключенными! – добавил мужчина, направляясь к выходу из темниц.

– Есть, капитан Карлай!

Когда командир ушел, то на несколько минут помещение погрузилось в тишину. Двое тюремщиков, очевидно, не очень обрадовались задаче, возложенной на их плечи. Они бросили отобранные ранее у пленников сумки на широкий стол, занимающий большую часть зала, и сами сели за него. Украдкой воины рассматривали узников какое-то время, тихо перешептываясь между собой, но вскоре совсем о них позабыли, увлекшись беседой.

Лантея мрачно изучала небольшую камеру, в которой они с профессором оказались. Под потолком было крошечное окошко, в одном из углов смердело мочой, а на полу лежали лишь тряпки и несколько старых костей. Девушка раздосадовано цокнула языком и подошла к своему спутнику. Прижавшись спинами друг к другу, в таком неудобном положении, паре далеко не сразу удалось стянуть перчатку с хетай-ра. Она потратила достаточно много времени, чтобы перепилить веревки Аша своим отросшим черным когтем.

– Так где мы находимся? И что это за люди? – спросила Лантея, пока преподаватель пытался развязать узлы на ее путах.

– Помнишь сегодня я рассказывал о древних городах на хребте, которые люди покинули из-за тварей? Мы сейчас в одном из них.

– Не понимаю. Когда я переходила горы, то не видела эту крепость. Хоть я и шла немного другим маршрутом, но такой крупный город или вытоптанные тропы трудно не заметить, – Лантея с задумчивым выражением лица растирала освобожденные запястья.

– Значит тебе очень повезло тогда пройти мимо. Но зато сейчас нам не позавидуешь, – Ашарх поймал любопытный взгляд одного из тюремщиков и сразу же поспешил понизить голос и отвести спутницу к дальней стене. – Тея, ты что-нибудь слышала о Светоче?

– Ммм… Дай подумать, – она накрутила на палец прядь седых волос. – Кажется, помню что-то такое. Это ведь община фанатиков, которую везде преследуют в Залмар-Афи?

– Это не простые фанатики, Лантея. Это обширная подпольная сеть верующих, которые буквально соблюдают каждый завет священной книги Залмара.

– Пока не понимаю, за что их тогда преследуют. Ведь в вашей стране все обязаны жить по этим заветам.

– Если бы ты хоть раз читала священную книгу, то поняла бы, почему это невозможно. Заветы Залмара писались тысячелетия. Говорят, что сам бог когда-то создал всего несколько предписаний, но с каждым веком их становилось больше. Мудрецы и правители хотели внести свои мысли туда, а каждый писец добавить комментарий. В итоге мы имеем огромный свод нелепых, повторяющихся и часто устаревших правил.

– Почему тогда не переписать книгу с начала? Убрать повторы и глупости? – хетай-ра сложила свой кафтан и села на него.

– Это так не работает, – усмехнулся профессор, следуя примеру спутницы и опускаясь на пол рядом с ней. – Ведь формально это все заветы бога. И никому не позволено судить, что в священной книге нелепо, а что уже не нужно. Гораздо проще закрывать глаза на то, что тебе не нравится, а соблюдать лишь основные правила.

– Получается, Светочу не по душе, когда некоторые заветы игнорируют? И лишь поэтому их преследуют?

– Корень здесь зарыт гораздо глубже, чем ты думаешь. Когда залмарцы лишились своей магии из-за сна бога, то правящий Владыка Рут Соргон заключил с гарпиями союз. Взамен на восстановление храма их языческой богини и принятия их верования как допустимого в Залмар-Афи Ровалтия предоставляла военную помощь. Вот только обычные люди, которым с раннего возраста объясняли, что существует лишь один истинный бог, вдруг увидели, как на их землях возводят храм чужой богини. И когда по стране стали свободно перемещаться языческие паломники, а гарпиям разрешили безнаказанно говорить о своей вере, то многим это пришлось не по вкусу.

– Тогда они и создали эту общину? – сделала вывод Лантея.

– Именно. Сначала во многих регионах появились группы недовольных, они стали собираться вместе и нападать на иноземцев – гарпий и гоблинов. Всего одна строка в Заветах Залмара дала им такое право: «Только люди могут молиться богу». Но Рут Соргону нельзя было ссориться с Ровалтией, иначе империя ифритов смела бы ослабевшие пограничные заставы, поэтому он начал преследовать недовольных. Верующие объединились, ушли в подполье и очень разозлились на Владыку, который поднял руку на самых верных последователей бога, как они сами тогда считали.

– Но ведь они убивали!

– Они в этом видели благое деяние, – пожал плечами Ашарх. – В итоге Рут Соргон получил Светоч, который вел не только религиозную, но и партизанскую войну. Так как правитель не поддержал это движение, то фанатики сочли его язычником, намеренно принявшим неверное решение при переговорах с Ровалтией, так еще и пошедшего против истинных верующих. С каждым годом община росла, и теперь они вездесущи, что не мешало им, однако, успешно скрываться от Сынов Залмара несколько веков.

– Так, получается, их основная цель состоит в захвате власти? – неуверенно спросила девушка.

– Они наивно хотят повернуть время вспять: выгнать чужаков из страны, разрушить языческий храм, заставить людей почитать каждый завет священной книги и тому подобное. В этих стремлениях они расходятся с политическим курсом правительства не первое столетие, поэтому да, свержение власти им необходимо. Ходят слухи, что Светочу давно уже оказывают поддержку влиятельные фигуры, которым надоела тысячелетняя тирания Пророков.

– Но неужели они не понимают, что на место Владыки тогда придет куда более радикальное правительство? И в сложившихся условиях начнется война не только с империей, но даже Ровалтией и, может быть, с королевством Тхен.

Ашарх с легкой улыбкой кивнул, поддерживая спутницу. Она видела саму суть проблемы.

– Понимают. Но им не приходится выбирать. Светоч – единственная существующая оппозиция.

– Я не знаю слова «оппозиция», – нахмурилась Лантея. – Что это значит?

– В стране больше нет организаций, которые так открыто и безбоязненно выступают против действующей власти, – перефразировал профессор, переплетая растрепавшуюся косу.

– Я так понимаю, что ты затеял этот разговор не только для того, чтобы просветить меня. Мы сейчас находимся в городе Светоча, да? – спросила девушка, уже предчувствуя, каким будет ответ.

– Как видишь, потрясающее везение преследует нас с самого Италана, – не скрывая иронии, заметил преподаватель. – Сыны Залмара столько лет пытаются выяснить, где скрывается Светоч и его руководство, а мы без особых усилий их разыскали. Я бы даже сказал, управились за полдня. Но кто же мог подумать, что они решат обосноваться в бесплодных горах, давно уже ставших нейтральной территорией.

– Ты уверен, что это Светоч?

– Абсолютно. У них под броней надеты белые туники, у всех без исключения. Только эти фанатики носят белое постоянно, как символ чистоты их веры.

Ашарх и Лантея обменялись тоскливыми взглядами. Их внимание привлек громкий разговор тюремщиков, на время отвлекшихся от наблюдения за пленниками.

– Я же тебе говорю, что капитан сегодня такой злой был именно из-за этого письма!

– Ну, послушай, он Модди всегда наказывал за отлучки.

– Да, но отправить его в караул на сутки без смены – это сурово. И все из-за письма. Днем сегодня, когда почту доставили, то на нем лица не было!

– Да что там такое могло быть, чтобы капитана вывести из себя? – один из воинов достал из своей поясной сумки небольшую карманную книгу и горсть сухарей, которыми поделился с напарником.

– Вот это дело! А то Карлай даже поужинать не дал, – мужчина захрустел едой, попутно продолжая говорить. – Я сам письмо не читал, но мне Ватури рассказал, что там. Он с капитаном был тогда и сам все слышал. Новости пришли с востока хребта.

– Из крепости Кулхарак?

– Да, которая над Билгиной. Собственно, из города разведка и сообщила слухи. Ифритская армия, идущая с севера, пересекла границу пустынь Асвен, – драматическим шепотом сообщил тюремщик своему собеседнику, ожидая реакции.

– Какая там армия! Это же расформированный гарнизон Нертуса, их там тысячи три, не больше.

– Из центральных округов империи перебросили еще пять тысяч солдат, и в Кодуруме уже стояли отряды тяжелой пехоты. А это, согласись, посерьезнее будет.

– Зачем они пошли на юг? Опять устраивать охоту на вымышленных песчаников? – рассмеявшись спросил воин.

– Тебе бы только пошутить, – проворчал его собеседник. – Они идут вдоль хребта, на запад, не углубляясь в пески.

– Подожди. Какая же тогда их конечная цель?

– Похоже, имперцы задумали перейти Мавларский хребет в самом узком месте и напасть на Залмар-Афи с юга, откуда по реке Улге можно добраться до столицы за считанные дни.

– Зараза! Это, получается, они прямо через нашу крепость пойдут? – мужчину испугали слова приятеля.

– Вот поэтому на капитане лица не было. Можно понять, почему он так разозлился на Модди.

Ашарх и Лантея переглянулись. Неожиданные новости из империи не прибавляли оптимизма.

– Нам стоит быстрее выбираться из Аритхола. Если ифриты действительно вздумали переходить хребет, то нужно уходить как можно дальше, – взволнованно сказал профессор своей спутнице.

– Может, комендант крепости завтра выслушает нас и все же отпустит? Сочиним убедительную легенду, – с надеждой прошептала хетай-ра.

– Боюсь, все не так просто, как ты думаешь. Мы уже обнаружили их логово, что моментально ставит под угрозу наши жизни. Но, что неприятнее, они, скорее всего, уже обратили внимание на твой внешний вид, Тея. Седые волосы у юной девушки, акцент. А если они заметят клыки или когти, то убьют тебя без раздумий. Все чужаки для них – язычники, а язычникам – только смерть.

– Тьма… Что нам делать?

– У меня есть один план, но он слишком сумбурный и ненадежный. Однако иных вариантов нет. Ты доверишься мне, Лантея? – Ашарх протянул девушке раскрытую ладонь.

– Доверюсь, – она помедлила всего пару секунд, прежде чем ответить и вложить свою кисть в руку мужчины.

Пара почти четверть часа шепотом продумывала легенду, которую они собирались поведать утром коменданту. Аш практически ничего не рассказал хетай-ра о своем плане, но попросил ее верить ему безоговорочно. Он также достал из кармана металлический значок преподавателя и вновь прикрепил его к кафтану.

Ближе к полуночи один из тюремщиков, несмотря на приказ, все же отлучился на кухню. Этим и воспользовался профессор, который давно уже ожидал чего-то подобного.

– Эфенди, – он вплотную подошел к решетке, привлекая внимание оставшегося в одиночестве стража, который взглядом гипнотизировал свечи на столе. – Эфенди! Мне так неловко просить…

– Не болтай и сиди смирно, – грубо ответил воин. – Не велено с вами беседы вести.

– Я все понимаю! Но верующему не должно ложиться спать без чтения священной книги!

– Верующему да. А к тебе это как относится, пес Пророка?

– Залмар – мой единственный истинный бог. Я почитаю его Заветы выше своей жизни и всего лишь хочу провести вечер как подобает смиренному божьему человеку – за чтением книги.

– Ну сиди и читай тогда. Что тебе от меня-то надо? – тюремщик явно не поверил услышанному и все ждал обмана.

– Видите ли, эфенди, мой экземпляр Заветов остался где-то в горах, выпал в темноте, – Ашарх не заискивал, но его голос обволакивал собеседника. – Можно ли одолжить вашу книгу? Всего на один вечер. Я же не прошу ничего запретного.

Общинник замялся, он переводил взгляд с карманного экземпляра Заветов, лежащего на столе, на робко улыбающегося пленника.

– Ну ладно. Ничего же дурного в этом нет, правда, – негромко проговорил себе под нос страж, передавая книгу профессору.

Ашарх внутренне ликовал. На вопросительный взгляд Лантеи он лишь лукаво улыбнулся, а после углубился в чтение. Девушка так и не дождалась, когда же ее спутник прервется, и легла спать одна.

Капитан Карлай пришел будить заключенных очень рано. Двое тюремщиков бодрствовали, но вид у них был измотанным из-за бессонной ночи. Как, впрочем, и у Аша, который несколько часов провел в обнимку с Заветами и совершенно не выспался.

Пленникам опять связали руки. Капитан был молчалив и насторожен. Он вместе с Исандиром и Колидом повел заключенных на верхние этажи крепости. В узких каменных коридорах процессия иногда сталкивалась с солдатами или хозяйничающими женщинами. Все были в заботах.

Наконец Карлай остановился рядом с высокой стрельчатой аркой, ведущей в соседнее помещение, откуда доносились рассерженные голоса. Капитан приказал двоим сопровождающим остаться в коридоре, а сам вместе с пленниками зашел в комнату. Это оказался большой, но совершенно пустой зал, где рядом с одиноким узким окном стоял единственный предмет мебели – заваленный бумагами стол. За ним восседал немолодой мужчина, чей рассерженный голос было слышно по всему этажу, а рядом толпились смущенные люди в белых одеждах.

– Я не позволю вам испортить этот божий день! – брызгал слюной, очевидно, комендант крепости. – Меня не интересуют ваши оправдания! До полудня стена храма должна быть восстановлена!

– Но старейшина Саркоз! Мы не справимся за шесть часов, – жалобно проговорил один из общинников.

– Тогда вспомните о том, что тысяча людей окажется лишена священного праздника исключительно из-за вашей нерасторопности! Прочь с моих глаз, иначе я прикажу вас выпороть!

Расстроенная толпа мужчин и женщин быстро покинула зал. В помещении остались лишь несколько воинов, которые молчаливыми статуями замерли около стен.

– Карлай! Благостен Залмар! Кто это с тобой? – спросил комендант, поднимаясь из-за стола. Это был высокий мужчина с военной выправкой, из-за которой его плечи казались слишком широкими по сравнению с остальным телом. Он обладал волевым лицом, испещренным множеством глубоких морщин. Первая седина уже прочертила белесые борозды в хвосте смоляных волос.

– Благостен Залмар! Старейшина, вчера на ночном обходе мы задержали этих незнакомцев. Они стояли лагерем почти под стенами крепости. Больше рядом никого не было – мои ребята половину ночи прочесывали округу.

Капитан подтолкнул в спину пленников, вынуждая их сделать несколько шагов вперед и предстать перед комендантом. Саркоз обошел стол и приблизился к паре. На его лице отражалось недовольство, которое он даже не собирался скрывать. Мужчина достал из широкого рукава белой мантии платок и привычным жестом промокнул высокий, с залысинами лоб.

– Все это так невовремя, Карлай. Как будто мне сейчас не хватает других проблем, – негромко посетовал комендант, складывая платок и убирая обратно.

Ашарх успел заметить на ткани несколько темно-зеленых пятен. Профессор осторожно посмотрел на стол, и его взгляд зацепился за блюдце, где горкой лежали мясистые листья. Похоже, Саркоз баловался растительным наркотиком – зохом. Аш знал о нем не понаслышке: во времена его обучения в академии многие студенты пробовали эту отраву, постепенно лишающую разума.

История возникновения самого популярного дурмана на материке насчитывала чуть больше трех столетий. Когда-то лекари гоблинов открыли чудесное растение, которое помогало на время не чувствовать боль. Но при частом использовании листья зоха вызывали серьезное привыкание, даруя вместе с тем ощущение полной непобедимости. И тогда растение стали повсеместно употреблять: особенно оно ценилось ифритами, которые на время сражений впадали в наркотическую ярость, не чувствуя боли от ран, пока не умирали от кровопотери. Зох разошелся по всему миру подпольными путями – его покупали всегда, несмотря на официальные запреты и казни. В Залмар-Афи за один лист растения могли повесить, но некоторые верующие все равно жевали зох, потому что в Заветах о нем не было сказано ни слова, а запретное лекарство даровало ощущение божьей милости.

– Старейшина, я опасаюсь, что эти чужаки разнюхивали тут информацию для Сынов Залмара. Насколько мне известно, недавно в Зинагар прибыл крупный отряд карателей Пророка. Они вполне могли напасть на наш след.

– Даже так? – комендант крепости тяжело вздохнул и вернулся за стол, окидывая пленников подозрительным взглядом из-под кустистых бровей. – Отвечайте мне по существу. Кто вы, откуда, что здесь делали? И не дай Залмар я поймаю вас на вранье!

– Эфенди, уверяю вас, это все ошибка, – первым начал говорить Аш, держа в уме придуманную легенду. – Мое имя Сои Ашарх, я профессор археологии и истории древнего мира из столичной академии. Я весьма уважаемый человек. И все происходящее здесь – просто недоразумение.

– Вооот как! – протянул Саркоз, барабаня пальцами по столу. – Профессор! Ха! Это даже не смешно. Неужели нельзя было выдумать что-нибудь позанятнее? Я дам тебе последнюю попытку, парень. Скажи правду или я разозлюсь. И тогда оправдываться ты будешь уже перед каменными привратниками Башни после смерти!

– Ваше недоверие оскорбительно, эфенди, – процедил Ашарх, расправляя плечи и выпячивая грудь, где на одежде тускло блеснул металлический значок.

– Ну-ка, – комендант перегнулся через горы бумаг, сложенных на столе, и внимательно вгляделся в нагрудный знак. – Хм. Даже номер есть. Чудеса в решете! И что понадобилось столичному учителю в диких горах, позвольте поинтересоваться?

– Я собираю материалы для своей исследовательской работы на соискание степени заслуженного профессора археологии. Занимаюсь изучением исчезнувшей цивилизации пустынных жителей, знаете ли. Мой путь лежал через Мавларский хребет в пустыни Асвен, пока ваши люди не прервали этот поход.

Саркоз откинулся на спинку стула, заливаясь смехом. Он так неистово хохотал, что Ашарх даже засомневался в своем продуманном плане.

– Карлай, ты это слышал? Пустынные жители! Ой, не могу! – комендант отер платком покрасневшее от смеха лицо и через пару мгновений продолжил уже совершенно серьезно. – Люди воюют, проливают кровь за свое отечество, бога и семью. Кто-то умирает от голода и нищеты только потому, что весь урожай погиб из-за засухи. Другие трудятся в поте лица с утра и до ночи, чтобы прокормить всех своих детишек. А вы получаете казенные деньги за то, что ищете сказочных существ?

Ашарх не нашелся, что сказать Саркозу. В какой-то степени профессор понимал, что этот прямолинейный человек был совершенно прав. Старейшина, так и не дождавшись ответа, принялся очищать от кожуры лист зоха.

– Допустим, что вы сказали правду. И, допустим, что я вам даже поверил, – комендант засунул кусочек растения в рот и принялся тщательно жевать, слегка прикрыв глаза. Минуту стояла полная тишина, пока на суровом лице мужчины не расцвела блаженная улыбка, и только тогда он вновь посмотрел на пленников. – Но почему молчит ваша спутница, профессор? И кто она такая?

– Эта девушка – наемница, она охраняет меня в дороге, – Ашарх говорил спокойно и уверенно. Они с Лантеей еще вечером пришли к мнению, что акцент хетай-ра может ее выдать, поэтому все беседы должен был вести преподаватель.

– Наемница? – с сомнением в голосе переспросил Саркоз. – Не очень-то похоже. Карлай, ты осмотрел их вещи?

– Да, старейшина! Пара книг и тетрадей, еда, одежда. С девушки сняли несколько ножей и кинжалов, но ничего серьезного, – отчеканил капитан.

– Ну, понятное дело, что с таким телосложением булавой не помахаешь. Но все же, отчего вы ни слова не сказали нам, юная особа? – обратился к Лантее комендант, отирая платком уголки своих губ, где остались следы зеленого сока зоха.

– У нее дефект речи, старейшина. С детства шепелявит из-за тяжелой болезни. И стесняется этого. Поймите ее, – сразу же ответил за свою спутницу Ашарх.

– Я вас уже выслушал, профессор. Теперь помолчите хотя бы минуту, – раздраженно проговорил Саркоз, покачав головой. – Девушка, назовите ваше имя. Откуда вы родом?

– Меня зовут Рут Лантея, старейшина. Я родилась в Па’Лу, у подножия Ровалтийского нагорья.

В Залмар-Афи первое имя ребенку всегда давалось по региону, в котором он появился на свет. Аш специально выбрал для легенды Лантеи самый северный город страны, где большинство жителей были белокожи и светловолосы.

– Неудивительно, что вы так похожи на полярную лисицу, – комендант склонил голову набок, прищурившись и изучая хетай-ра. – Значит, вы оба идете из Италана? В академии, конечно же, знают о вашем маршруте, профессор?

– Верно, – внутренне напрягшись, подтвердил Ашарх. – Для подобной экспедиции необходимо оформлять множество бумаг, поэтому руководство академии в курсе.

Услышав этот ответ Саркоз скривился, словно пожевал кислого щавеля.

– Я услышал достаточно, – подвел итог старейшина, хотя на его лице застыло выражение полного недоверия. – Думаю, вы понимаете, где оказались и почему вас так враждебно встретили. Мы хранители божественных Заветов и не привечаем чужаков, которые зашли на наши территории. Но особенно мы не терпим иноземцев, что оскверняют земли Залмара своей языческой грязью. Поэтому я прошу вас предъявить свои символы веры.

Комендант поднялся из-за стола и вплотную подошел к профессору. Ашарх досадливо сжал губы. Он совершенно не подумал о том, что Светоч захочет взглянуть на обережь. Каждый залмарец с годовалого возраста носил с собой на поясе маленький черный мешочек из очень дорогой ткани, расшитый настоящим серебром. Его можно было получить лишь в детстве, на ритуале принятия бога, во время которого жрецы срезали с головы каждого ребенка прядь волос. В бархатной обережи человек должен был хранить этот локон всю жизнь, чтобы всегда оставаться таким же чистым и безгрешным, как и в момент отрезания волос. Присутствие этого атрибута считалось подтверждением истинной веры.

Профессор попытался связанными руками одернуть кафтан, чтобы показать свой пояс, но Саркоз бесцеремонно опередил его и сам отодвинул полу одежды. Старейшина внимательно осмотрел крошечный мешочек и даже его пощупал. После он довольно хмыкнул и оставил Ашарха в покое. Лантея тоже позволила обследовать свою обережь, но ее комендант разглядывал гораздо дольше. Лицо его приняло суровый вид, и он поднял на девушку тяжелый взгляд, не обещающий ничего хорошего.

– Это подделка. Из дешевой ткани. Пустая внутри.

Где-то за спинами пленников впервые с начала разговора обеспокоенно зашевелился Карлай. Профессор судорожно сглотнул. Весь его план на глазах начинал рассыпаться на осколки.

– Да, – неожиданно уверенно заговорила Лантея. – Это не настоящий мешочек. Первый я потеряла во время странствий уже давно. Жрецы сказали, что обережь дается лишь один раз в жизни, поэтому мне пришлось сшить новую самой. А что еще мне оставалось делать?

– Это символ истинной веры! Не зря он дается единожды. И вы его потеряли? Оставили божий талисман в каких-то кустах? – разозлился Саркоз. – Вот что я вам скажу! Поддельная обережь, этот ваш странный говор, удивительно бледная кожа, даже для северянки. Ваши волосы не особо длинные, хотя мы, залмарцы, не обрезаем их, ведь сила человека заключена в его волосах! Слишком многое в вашем рассказе начинает казаться подозрительным.

– Старейшина, послушайте, я понимаю ваши опасения. Но, клянусь нашим истинным богом Залмаром, это все чистая правда! – пусть Ашарх и нервничал из-за происходящего, но он пытался вернуть разговор в нужное русло.

– Клянешься богом, профессор? А сам небось вспоминаешь о нем только когда нужно, да? – комендант моментально попался в ловушку преподавателя. – Вот как сейчас, например! Да что ты вообще знаешь о Залмаре и истинной вере?!

– Я почитаю бога выше всего, предан ему душой и телом, как и полагает каждому залмарцу. И готов это доказать!

– Очень любопытно узнать, чем же ты подтвердишь свои слова?

– Примите меня в Светоч, старейшина. Я согласен остаться в этой крепости, присоединиться к общине, трудиться и молиться вместе со всеми до конца своих дней. Стать вашим самым верным соратником в борьбе с Пророком. Только отпустите девушку, я ручаюсь за ее молчание своей головой.

Саркоз, собиравшийся начать очередную обвинительную речь, удивленно замолчал, не ожидая такого ответа. Ашарх почувствовал, как Лантея рядом прожигала его убийственным взглядом. Хетай-ра просто не могла поверить, что это и был тот самый единственный план профессора, который на деле оказался до неприличия абсурдным.

– Ты так выгораживаешь эту наемницу, что невольно встает вопрос о том, кто же она такая. Мое чутье не подведешь. Она пришла из иных земель. Пусть я и не понимаю пока, из каких. Быть может, она языческое создание лесной страны альвов. Их так редко кто-то видел вне Ивриувайна, что люди совсем забыли, как они выглядят.

– Она человек. Да, жизнь ее не пощадила, она через многое прошла, что изменило ее внешность. Но, старейшина, прошу вас, отпустите ее. Я… я люблю ее, – как можно более чувственно произнес Аш. – Еще с самой первой нашей встречи в Италане я восхищен ей. Поэтому я молю вас, подарите ей свободу в обмен на мою преданность. Ведь сегодня праздник Очищения, проявите милосердие.

– Ааа… Значит, любовь, – протянул комендант крепости, скрещивая руки на груди и присаживаясь на краешек стола. – Неблагодарная забава, где двое балансируют на натянутой струне искренности. Но не мне, старому песочнику, судить молодых. В любом случае, что бы ты ни говорил, профессор, но общине не нужны рабы, борющиеся за правое дело по принуждению и державшие Заветы бога в руках лишь пару раз за всю жизнь. И даже светлый праздник не изменит эту действительность.

– Значит, для вас слова священной книги не важны? Не случайно ведь там сказано «В день раскаяния и очищения каждое божье дитя должно радоваться и творить добрые дела, ибо только так душа избавится от оков греха», – процитировал Ашарх строку из Заветов.

– Раздел восьмой, часть семнадцатая, завет сорок шестой, – безошибочно определил Саркоз, окидывая профессора изучающим взглядом. – Священная книга для меня – все. Ее заветы нельзя не уважать.

– Ведь «В этих заветах есть божья мудрость и высшее благо», – сразу же подобрал новую цитату профессор. – И «Каждый, внемлющий заветам, приближает себя к богу».

– Верно, – задумчиво сказал комендант. – Вам удалось меня удивить. Многие теперь называют себя глубоко верующими, а на деле не помнят ни строки из священной книги, которую должны читать каждый божий день. Это лицемерно.

Старейшина побарабанил пальцами по своему предплечью и через несколько мгновений молчания добавил:

– Пожалуй, я несколько поторопился с выводами. Мне нужно обдумать эту ситуацию. Карлай, отведи пока наших гостей обратно. Профессор, я скоро сообщу вам о своем решении.

Капитан вывел пленников из залы, Исандир и Колид послушно замкнули колонну, и группа вернулась той же дорогой в подвальные помещения. Как только Карлай развязал узникам руки и покинул темницу, Лантея моментально бросилась к Ашарху.

– Это и была твоя гениальная идея?!

– Я говорил тебе, что план сырой и ненадежный. Но ведь все прошло не так плохо, за исключением обережи, конечно. Тут я недоглядел, – развел руками преподаватель.

– Ты же осознаешь, что этот старейшина не отпустит меня просто так? Он не выглядит как человек, который готов поверить в сказки о моем молчании.

– Это не основная цель плана. Главное, чтобы он принял меня в Светоч, тогда я сумею тебя вытащить. Согласись, перед братом общины открыто куда больше дверей, чем перед пленником.

– Знаешь, я не то чтобы сомневаюсь в твоей честности, но пока что все это выглядит так, будто ты задумал спасти только свою задницу, откупившись моей, – заметила хетай-ра.

– Тея, за все то время, что мы вместе провели в дороге, заставил ли я тебя хоть раз усомниться в моей честности? – укорил девушку Ашарх. Ее слова прозвучали весьма обидно для профессора.

Лантея поморщилась и отступила. Она впервые почувствовала себя заложницей ситуации, где ее будущее зависело напрямую от решения фанатично верующего коменданта и продуманности действий ее спутника.

– Аш, скажи. То, что ты говорил о любви, это правда? – покраснев, неожиданно спросила хетай-ра.

– Нет, конечно. Мне надо было убедить коменданта, – быстро ответил мужчина, но моментально погрустневший взгляд Лантеи внезапно заставил профессора задуматься над правдивостью его слов.

Еще когда капитан вернул заключенных в камеру, то Исандира и Колида на их посту сменили два молчаливых воина. В это же время появилась немолодая кухарка, отпершая решетку и оставившая для пленников на полу кувшин с водой и пресные лепешки. Тюремщики занимались своими делами: один постоянно читал Заветы, а второй занимался шитьем. Никто из них не заговаривал с узниками и друг с другом, погрузив помещение в напряженную тишину.

Ближе к полудню в темницу пришел Карлай, он объявил волю старейшины.

– Комендант согласен принять тебя в лоно нашей общины. Такова его воля. Я провожу тебя в храм, где ты пройдешь посвящение сегодня же.

Ашарх послушно шагнул вперед из отпертой камеры.

– А что он решил по поводу меня? – раздался сзади робкий голос хетай-ра.

– Пока ничего. Старейшина Саркоз еще думает, – отчеканил капитан, запирая дверь решетки прямо перед лицом девушки. Она отступила назад, провожая профессора серьезным взглядом.

Связывать Ашу руки не стали, да и сопровождал его только погруженный в свои мысли Карлай. Когда они вышли из крепости на улицу, то на несколько секунд яркое солнце ослепило и дезориентировало преподавателя, который уже привык к полумраку темницы. На улицах Аритхола было оживленно: множество мужчин, женщин и детей стояли группами у старинных каменных домов, выглядывали из окон и громко переговаривались. Все они были в традиционных белых мантиях и туниках, некоторые сжимали в руках веточки шиповника, другие держали целые корзины горных цветов.

– Благостен Залмар, капитан Карлай! – слышалось со всех сторон.

– Благостен Залмар! – отвечал сопровождающий Ашарха, кивая головой встречным и улыбаясь краешком губ. Похоже, среди жителей Аритхола он пользовался популярностью.

– Со светлым праздником вас! – кричали некоторые девушки и молодые женщины, вручая капитану белые цветки шиповника.

Вскоре улица оборвалась на небольшой площади, к которой примыкал храм. Это здание явно было одним из старейших в крепости: по его стенам змеями расползлись глубокие трещины. Всего несколько десятков человек толпилось у храма, а другие должны были присоединиться к единому шествию верующих от своих домов.

Карлай завел профессора в полупустое здание храма. До начала официальной церемонии сюда почти никого не пускали. Ашарх сразу же заметил, что одна из стен находилась в плачевном состоянии: в ней не хватало нескольких выпавших кусков, а вокруг суетились люди, которые неумело пытались заделать бреши. За всем этим наблюдал старейшина, лицо его выражало крайнюю степень недовольства.

– Я привел профессора, как вы просили, – привлек внимание коменданта капитан.

– А! Хорошо, – Саркоз повернулся к пришедшим. – Карлай, поторопи пока этих бездельников. Если они не управятся за полчаса, то им придется ответить за свою медлительность.

Сам же старейшина поманил рукой Ашарха и направился к алтарю. Около него стояли трое жрецов, они негромко беседовали между собой и расправляли на каменном возвышении золотую ткань из настоящего паучьего шелка. Покрывало, стоящее баснословное количество денег, показалось Ашу как минимум неуместным посередине практически разрушенного храма. Но, видимо, все верующие, будь то Светоч или подданные Пророка, испытывали непреодолимую тягу к роскоши в мелочах. Хотя такую дорогую вещь мог себе позволить даже не каждый рыцарь-хранитель Залмар-Афи, что в очередной раз наталкивало преподавателя на мысли о сторонней денежной поддержке Светоча.

– Встань на колени, – приказал комендант, указывая профессору на место у алтаря.

Ашарх опустился на холодный каменный пол, продолжая наблюдать за жрецами. Саркоз встал по другую сторону святилища, он выставил перед собой открытые ладони и громко выкрикнул вместе с другими служителями:

– Залмар, ихентин! Праден! – прозвучали старинные слова воззвания к богу. – Светлейший Залмар, истинный и всемогущий наш отец, услышь мольбу своих детей, ибо мы слепы и слабы. Одари нас своей милостью, награди нас своей благостью! Защити от несправедливости и зла, ибо ты единственный, кто внимает зову наших сердец. Обрати свой всевидящий взор на это неразумное дитя твое, ибо жаждет оно раскрыть перед тобой душу и обрести покой.

Старейшина нараспев читал слова молитвы, возведя глаза к потолку. Жрецы рядом поддерживали его стройным хором голосов. Звуки поднимались вверх, отражаясь гулким эхом от сводов храма. Ашарх неподвижно сидел у алтаря, пока рука Саркоза не опустилась на макушку профессора.

– Одари своим благословением его. Каждый день будет он отныне служить тебе вернее самых преданных псов. Каждый день будет он отныне восхвалять тебя громче самых сладкоголосых птиц. Каждый день будет он отныне трудиться во славу твою усерднее самых прилежных пчел. Дом его теперь – община мира. Имя его теперь – Илват. Славься, Залмар!

– Славься, Залмар, – негромко откликнулся эхом профессор.

Ашарха подняли с колен, а старейшина обнял его, как любимого сына. Жрецы улыбались и поздравляли нового брата с присоединением к общине. Один из них дал в руки профессору аккуратно сложенный сверток с белыми одеждами.