Читать книгу Кровь Тала - Софья Шиманская - Страница 6

Орхо вошел без стука.

Талия дремала, уронив голову на руки, которые еле разместила на заваленном посудой и тряпками столе. Даже головы не подняла. Только приоткрыла глаз и неохотно дернула подбородком в знак приветствия.

Орхо усилил огонь в лампадах вдоль стен. Тени на стенах дрогнули и тут же успокоились. Воздух в комнате остался недвижным и плотным.

– Тебе пора занять другое помещение.

Талия поднялась и растерла покрасневшие глаза. Орхо не отводил от нее взгляда, ожидая ответа. Прогонять соколицу не хотелось. Ему нужно было согласие. С момента, как он сплел кровь с Эдерой, прошло четыре дня, и Орхо боялся, что пришел слишком рано. С каждым часом Эдере становилось все лучше. Талия позволяла Орхо оставаться с ним – но ненадолго. Страх и беспомощность, которые сковывали Орхо раньше, сменились настороженным ожиданием.

Посомневавшись, Талия все же кивнула.

– Это оставила Рада, – она указала на накрытый тряпкой кувшин, который стоял поверх кипы потрепанных пергаментов, – зелье горькое, но заставь его выпить все.

– Не припомню, чтобы он отказывался пить какую-то горькую дрянь, – усмехнулся Орхо.

Талия вдумчиво посмотрела на него.

– Тебе виднее, – она грустно улыбнулась, – оставайся. Не меня он захочет видеть, когда очнется.

– Что не так?

– Нет, все в порядке. Он в порядке, – Талия отмахнулась и направилась к двери, бросив короткий взгляд на альков, в котором располагалась кровать Луция, – просто когда он очнется, то начнет задавать вопросы. Столько времени прошло, а я все еще к этому не готова.

Дождавшись, когда ее шаги стихнут в коридоре, Орхо бесшумно закрыл перегородку и подошел к Эдере. Тот лежал в углу кровати, подтянув колени к груди. На вытянутой руке виднелись тонкие контуры свежих шрамов.

Делать ритуальные надрезы на его истощенном теле было страшно. Едва разрезав тонкое запястье и внутреннюю сторону локтя, Орхо, не глядя, дважды полоснул себя по руке. Прижимая симметричные раны, он толчками гнал кровь по венам Эдеры, сплетал их кровоток. Кровь Тала густа. Кровь Тала умеет лечить. Рух принял ее с жаром и нетерпением. Это была дикая идея – а значит, она не могла оставить духа равнодушным. Эдера выжил и должен был вскоре прийти в себя.

Орхо сел рядом с ним и закрыл глаза. Нужно было дождаться его пробуждения, чтобы ответить на вопросы. Вопросов у Эдеры будет много.

* * *

Луций пожалел, что сознание к нему вернулось в тот момент, когда похмелье еще и не думало покидать его тело. Давненько он так не напивался. Голова кружилась так, что он едва сумел приоткрыть один глаз и сфокусировать взгляд на глиняном потолке. О том, чтобы начертить Печать Очищения, даже думать было страшно. Интересно, в каком погребе его сморило?

Он с трудом приоткрыл второй глаз и тут же закрыл снова, пряча голову в подушку. В погребе была подушка. Какая-то добрая душа о нем все же позаботилась. Тело немело и саднило. Со свистом втянув воздух, Луций зашелся кашлем. Собственное дыхание царапало пересохшее горло.

Надо ж было так нажраться.

– Воды?

– Да, – выдохнул он.

Приподнявшись на локте, он залпом выпил все, что было в большой глиняной чаше, и рухнул обратно. Подтянув колени к груди, он поморщился, постепенно выбираясь из сонного морока.

Глаза Луция распахнулись сами собой.

Заточение, казнь, смерть, безумие, сплетенное с неистовой радостью, боль – все обрушилось на него лавиной, смешалось, сдавило грудь и так же стремительно схлынуло. Он рывком поднялся. Схватился за горло, ощупывая плотный рубец под перевязью на кадыке. Воспоминания суетливо вставали на свои места. Мильвия и Первая Печать. Байби и Мертвая Земля. Смерть Арвины, переговоры, документы, которые он отказался отдавать. Гибель. Беспамятство.

Луций сглотнул и нерешительно обернулся.

Орхо.

Луций обхватил его лицо руками. Болезненная агония в Последнем Покое сыграла с ним злую шутку. Там он тоже видел его. Глупо было верить глазам. Но Орхо казался настоящим, в точности таким, каким уходил – разве что немного осунувшимся и растрепанным, с такими синяками под глазами, словно…

– Когда ты в последний раз спал? – растерянно спросил Луций.

Орхо улыбнулся и провел ладонью по его спине. От прикосновения грудную клетку свело восхитительно реальной болью. Бредовые видения не щедры на детали. Лживы, слащавы. В них от неосторожного прикосновения к свежим ранам не саднит кожа, а ребра не сводит судорогой. Отпрянув, Луций рухнул лицом в подушку и зашелся в приступе кашля, на смену которому пришел смех.

Реальность приняла его с распростертыми объятиями и тут же сомкнула их удушающей хваткой. Она была той еще двуличной сукой. Но Орхо был живым, и он сам – с жжением в легких, с тугими бинтами на ноющем горле – тоже.

– Пей, – сказал Орхо, вложив ему в руку чашку, – это дала Рада.

Чуть маслянистый, пахнущий мхом настой был привычно горьким на вкус. Он смягчил горло, успокоил клокочущее дыхание. Немного придя в себя, Луций закрыл глаза и некоторое время вслушивался в ритм собственного сердца, разрешая себе довериться ему. Рассматривал комнату без окон, похожую на перевернутую чашу. На белом орнаменте стен плясал неровный огонь лампад. Большой стол напротив был завален узнаваемым барахлом Рады. Кровать была узкой и жесткой. Свежий шрам на груди болезненно стягивал кожу и не давал расправить плечи.

Все было правильно. Если это и было видением, исполнено оно было идеально.

Орхо звякнул чем-то на поясе, и перед глазами Луция появился блестящий платиновый коготь. Тонкий черный шнурок был пропущен между пластинами с фамильным орнаментом.

– Ты обещал достать меня из-под земли и забрать это, – сказал он. – Мы под землей. У тебя получилось, змееныш.

Луций сжал коготь в ладони.

– Ты собирался обменять его на коня.

Горло сдавило. Собственный голос звучал незнакомо – тихим ровным шелестом.

– Еще я обещал сжечь Эдес дотла, если с тобой что-то случится, – напомнил Орхо.

– Это было бы слишком.

– Этот город себя дискредитировал.

– Стихии ради, Орхо, там же не только маги живут, – Луций усмехнулся, и тут же его свело пронзительной тревогой. Он выпрямился, едва не ударившись лбом о низкий потолок ниши. – Погоди! Документы. Рада отдала тебе документы? Ты читал их?

– Какие документы? Да куда ты…

Луций рывком поднялся с кровати, едва не рухнув на пол. Голова закружилась. Орхо подхватил его под руку, не давая упасть. С трудом возвращая контроль над задубевшими мышцами, Луций доковылял до заваленного травой и горшками стола и облегченно выдохнул.

То, что он в полутьме принял за груду тряпок, оказалось основательно потрепанной и грязной кипой проклятых мильвийских исследований.

Рада справилась.

Он упер ладони в столешницу и нервно рассмеялся. Оказаться живым было приятно, но, если бы Рада не сохранила свидетельства преступлений Республики против собственного народа и соседних государств, вся его эскапада оказалась бы до обидного бестолковой.

– Полистай. Лучше с конца. – На ходу хлопнув Орхо по плечу, Луций медленно двинулся обратно к кровати. – Я выяснил, куда исчезали Младшие маги. Я все выяснил. Ради этих бумажек я чуть не умер, и они того стоили.

– Ты не умеешь торговаться, Эдера. Вечно платишь втридорога.

Орхо уселся за стол, вытянув ноги, и принялся изучать мильвийские исследования. Наскоро вчитывался в них, сминая края пальцами и едва не прожигая насквозь. Чем дальше, тем резче и злее становились его скупые движения.

Луций некоторое время наблюдал за ним, наслаждаясь саднящей болью во всем теле. Жизнь. Свобода. Мерзкий кашель да несколько новых шрамов – не такая высокая цена за это. Отличная сделка.

Впрочем, кашель был и правда неприятным. Толку от зелий Рады было меньше, чем хотелось бы. В глотку будто натолкали репейник. Луций надел отцовский коготь и рассек воздух первым символом Исцеляющей Печати.

А коготь пусто скользнул в воздухе.

Руки дрогнули. Комната сделалась зыбкой. Перед глазами поплыли темные круги. Все исчезло, даже проклятая боль в грудине. Онемело и кончилось.

Луций застыл. Он царапнул воздух снова – и не получил ничего. Ни пылинки, ни единой золотой нити. Он зажмурился, резким взмахом расчертил символ Первой Печати, с силой вспарывая воздух – и открыл глаза уже зная, что не увидит ничего.

Не было магии. Исчезло ее эхо. Магия жила в голосе. В струнах, в связках – а Корвин сжег их. Луций прижал руку к горлу – под плотными бинтами бурлила сукровица, склизко липла к пальцам. Был новый голос – да толку с него.

Луций беззвучно раздирал воздух, рисовал все печати, что помнил, простые и сложные. Ничего. Его сломали. Разбили, как кифару, собрали осколки и склеили из них домбру. Он больше не был магом.

От похолодевших пальцев вверх к глотке и глазам поползла колючая дрожь. Глаза защипало. Он задержал дыхание и стиснул зубы.

Он больше не был магом. Он намеревался заставить всю Республику отказаться от магии – чем не повод начать с себя. Горевать о таком лицемерно и позорно.

– Я сожгу их, – бесстрастно произнес Орхо, – за все, что они с тобой сделали. Я сожгу их дотла.

Луций вздрогнул и повернулся к нему. Отложив документы, Орхо наблюдал за его конвульсивными попытками вырвать из пустоты хоть кроху магии. Луций сорвал с себя фамильный коготь и швырнул в стену, но тот не долетел и до центра комнаты. Упал на глиняный пол, мелодично звякнув платиновыми сочленениями.

– Со мной они ничего не сделали, – проговорил Луций. – С собой я все сделал сам. Месть оскорбительна для погибших. Кажется, так ты мне говорил. А я погиб. – Луций вскинул голову и ожег Орхо ледяным взглядом. – Эдес сделал достаточно, чтобы заслужить расправы, но не смей делать это из-за меня. Я знал, что покупаю и какой будет цена.

Злость, клокотавшая в горле, утонула в хриплом спазме. Она рвалась наружу, требовала выхода. Задыхаясь, Луций ударил себя кулаком в грудь, словно пытаясь раскрыть слипающиеся легкие.

Орхо опустился перед ним на колени и перехватил его руки.

– Я действительно это говорил, – устало согласился он, – ты слишком внимательно меня слушаешь, Эдера.

Луций стиснул зубы.

– О, это не так сложно. Ты же почти ничего не говоришь, – он хотел съязвить, но непослушное эхо заставило его голос звучать жалобно. – В следующий раз, когда надо мной нависнет потусторонняя сущность, которая соберется протащить меня через танталовы муки, чтобы поселиться в моем теле, изволь предупредить меня заранее.

Орхо опустил голову.

– Я боялся, – проговорил он ровно и почти напевно, словно репетировал эту реплику. – Боялся, что ты решишь сбежать от духа: сворачивать с дороги, если споткнулся, не ходить против солнца, терпеть и глушить звон – не то сойдешь с ума в попытках. Боялся, что поспешишь, позовешь его раньше срока и погибнешь. Нельзя бежать от рока и нельзя его торопить. А ты слишком любишь и то и другое.

Луций пальцем поднял лицо Орхо и вгляделся в зеленые глаза. Он позволил. Гнев бесновался внутри, закипал и бил в голову. Ощерился, как раненое животное. Луцию остро захотелось, чтобы Орхо его ударил. Хотелось драки.

– Так у тебя была тактика, как я погляжу, – Луций скривил губы в усмешке. – Хотел переманить проводника на свою сторону? Способ ты выбрал отличный. Втерся в доверие, рабом стал. Отличный план, долгоиграющий.

– План был в том, чтобы тебя убить.

Луций вздрогнул.

– Что?

Орхо смотрел на него прямо и спокойно.