Читать книгу Подарок ко дню рождения - Софья Владимировна Кудрявцева - Страница 2

Отведя младшего в сад и забежав в магазин за хлебом, Аленка возвращалась домой с тремя огромными пакетами. В подъезде она с ужасом обнаружила, что лифт не работает. Проклиная про себя местный ЖЭК, а так же свою хозяйственность, она поплелась на лестницу. Вот кто просил покупать муку про запас? Старая еще не совсем кончилась. Но ей в магазине пришла в голову гениальная мысль, а почему бы не испечь пирогов? Дома лежит пол кочана капусты и из него срочно надо сделать пироги, иначе пропадет. А еще яблоки, они так вкусно пахли, были красные и так аппетитно выглядели, что она набрала целых 2 килограмма, и это еще не считая яиц, молока, и прочего, чего вдруг срочно захотелось в магазине. А что делать? Семья большая и поесть любят все без исключения. Вот теперь и мучайся, и тащи все это на 17 этаж по лестнице. Ну и ладно, она давно хотела заняться спортом.

Этаже на 9 Аленка уже твердо решила бросить курить, а на 12 решила выкурить последнюю перед смертью сигарету, заодно проверить телефон, что там ей за утро написали.

В школьном чате мамочки с 6 утра обсуждали выбор канцелярских принадлежностей и за 2 часа уже дошли до выбора пластилина. Оказывается ни в коем случае нельзя брать обычный пластилин за 120 рублей, он не экологически-чистый, да и не той твердости, а это плохо сказывается на мелкой моторике и здоровье детей, поэтому выбрать надо тот, который за 900, а те, кто экономят на развитии детей беспросветные дуры. У Аленки опять задергался глаз. Ей хотелось написать им всем: «Бабы, откуда у вас столько времени???». Но она сдержалась и с надеждой открыла чат Сашкиной группы, но там тоже все было непросто.

Мамочки ругались из-за несправедливого распределения ролей на утренник, посвященный дню осени. У тыквы было слишком мало слов, а роль рассказчика отдали почему-то тихой и забитой Арине, против которой никто ничего не имеет, но вот Варвара бы справилась лучше. А еще обсуждали поделки, выкладывая шедевры, которые сделали их пятилетки. «Твою мать, про поделку то я забыла»– присвистнула Аленка. «Ну вот, бритье ног отменяется и глажка с шампанским подождут, буду до ночи делать осеннюю шляпу. Надо мужу сказать, чтоб набрал каких-нибудь листьев и желудей по дороге. Знать не знаю, где он их нароет, кто, в конце концов, добытчик, вот пусть и добывает, а завтра выставлю в общий чат, и подпишу «Сашенька все сам сделал! От и до! Моя гордость!».

Поднимаясь дальше по лестнице, с пакетами в одной руке и телефоном в другой, изучая варианты поделок, Аленка не сразу обратила внимание, что уже два этажа поднимается в полной темноте. В их доме лестницей пользовались крайне редко, она предназначалась исключительно для экстренных случаев, таких как пожар, видимо поэтому окна тут были не предусмотрены, а освещением служили лишь тусклые светильники, по одному на лестничный проем, которые к тому же систематически перегорали. Аленка включила на телефоне фонарик и осветила стену, пытаясь понять, на каком этаже она сейчас находится. Отлично! Почти дошла, всего один проем и она дома. И тут краем глаза она отметила какое-то движение, сверху навстречу ей спускалась огромная фигура в чем-то бесформенном с капюшоном на голове. Аленка навела на нее фонарик, фигура от неожиданности на мгновенье остановилась, инстинктивно прикрыв лицо рукой, а затем, с неожиданной для ее размеров прытью бросилась вниз, по пути задев Аленку и едва, не опрокинув ее с лестницы. «Сумасшедший какой-то» – подумала Аленка, переводя от испуга дух. «Еще и пакет чем-то зацепил, вон все яблоки мои рассыпались». К глазам предательски начали подступать слезы, а в носу противно защипало. Она была не из неженок, которые плачут по любому поводу, но не перед днем рождения, только не сейчас. В это время она превращалась в легкоранимую кисейную барышню, которую до слез могло довести все, что угодно, особенно незаслуженные грубость и хамство.

Отставив в сторону уцелевшие пакеты с продуктами, она начала ползать по всему лестничному проему 16 этажа, подсвечивая себе фонариком и собирать уже не казавшиеся ей такими аппетитными яблоки. При этом она ругалась такими словами, которые уважаемой всеми многодетной матери и знать то не положено, не то, что произносить вслух.

Когда со злополучными яблоками было покончено, Аленка подумала, что что-то в фигуре мужчины ее насторожило, была в ней какая-то неправильность. И собственно говоря, с чего вдруг она решила, что это был мужчина? Ни лица, ни фигуры как следует, она не разглядела. Но тут от размышлений о фигуре ее отвлекло сообщение еще одной мамочки, написавшей очередную несусветную глупость, на которую заведенная Аленка не могла не ответить уничтожающей остротой.

Поднявшись, наконец, к себе на 17 этаж, Аленка уже предвкушала, как слопает запретную конфету, дабы поднять себе настроение, как вдруг в ноги ей с заливистым лаем бросился белоснежный шарик. От испуга она чуть снова не рассыпала уже ставшие ненавистными яблоки, но вовремя сообразила, что это Тимоха, соседский шпиц. Не смотря на свою впечатляющую родословную и заслуженных родителей, хозяйка шпица Вера Георгиевна, Аленкина соседка, дала ему абсолютно приземленное и какое-то простецкое имя, которое ему безумно шло.

– Тимоша, ну чего ты ругаешься? Может, вкусненького чего хочешь? А где же твоя хозяйка? – пыталась успокоить Аленка заходившегося лаем шпица.

Странно, Вера Георгиевна никогда не выпускала его одного.

–Сейчас, сейчас. Я только сумки домой занесу и отведу тебя к хозяйке.

Аленка подошла к своей двери и заметила, что соседская дверь приоткрыта и из-за нее на темную лестничную клетку пробивается узкая полоска света. Странно, очень не похоже на соседку.

Вера Георгиевна была очаровательной старушкой 87 лет, этакий божий одуванчик. Даже прическа у нее была под стать, белое облако редких, тщательно уложенных волос. Она была маленькой и хрупкой, с ясными, несмотря на возраст, пронзительно-голубыми глазами, греческим профилем и идеальной осанкой. Разговаривала она всегда полушёпотом, Аленка никогда не слышала, чтобы она повышала голос, даже тогда, когда ее банда приходила к соседке в гости, что случалось очень часто, дети безумно любили Веру Георгиевну. В ее присутствии, Аленкины вечно спорящие, кричащие и дерущиеся чертята, превращались в кротких овечек, которые того и гляди начали бы говорить по-французски и расшаркиваться в реверансах.

Аленка очень полюбила соседку, которая жила совсем одна. Где-то там у нее были какие-то дальние родственники, но про них Вера Георгиевна практически никогда не рассказывала, лишь пару раз обмолвилась про сестру, но потом быстро сменила тему разговора, и Аленка поняла, что обсуждать это не стоит. Она со всей своей кипучей энергией взяла над соседкой шефство. Угощала вкусными пирогами, бегала в магазин и аптеку, научилась колоть уколы.

Так они и жили, Аленка старалась облегчить и как-то украсить жизнь своему одуванчику, как она за глаза называла Веру Георгиевну, а та помогала ей воспитывать ее бандитов. Прививала им любовь к чтению и живописи, помогала с уроками, когда у Аленки был очередной цейтнот на работе, обучала хорошим манерам, насколько это вообще возможно обучить хорошим манерам трех маленьких монстриков.

Аленка и сама часто, разложив детей по кроватям и оставив мужа за старшего, забегала к соседке на чай или на рюмочку коньяка, который очень уважала Вера Георгиевна, да или просто покурить. Соседка, не смотря на свой возраст, курила часто и много, причем исключительно вишневый табак и только через мундштук.

Мундштук у Веры Георгиевны был особенный. Длинная черная эбонитовая втулка с вкраплением мелких стразов заканчивалась наконечником из слоновой кости, на котором была вырезана фигурка сокола. Сокол был как живой, будто готовый в любой момент взмахнуть своими могучими сильными крыльями и взлететь. Рука искусного мастера сумела проработать каждое перышко, каждую мелкую деталь, изобразить поворотом головы и взглядом достоинство и сильный характер гордой птицы.

Когда Аленка увидела эту красоту впервые, в ней проснулась сорока, даже ладошки вспотели, страсть как захотелось себе такую же волшебную штуковину. Но сколько она не выпытывала у Веры Георгиевны, где та раздобыла такую красоту, соседка только отшучивалась и не раскрывала тайну мундштука.

Соседка вообще очень мало рассказывала о себе, хотя нет, не так. Рассказывать рассказывала, и о том, что была большой шишкой в Министерстве культуры, и про послевоенную юность, и про счастливое детство в деревне. Но никаких конкретных фактов о себе никогда не упоминала. Аленка знала только, что соседка была один раз замужем, но овдовела. Детей у них не было, и на память от мужа, тоже по тем временам известной личности в Министерстве культуры ей досталась шикарная четырехкомнатная квартира в этом доме, вернее это были две двухкомнатные квартиры, объединенные в одну, под завязку напичканная антиквариатом.

Но все эти секреты не мешали им дружить и с теплом относиться друг к другу.

Однажды Маруська заявила, что хочет шпица. А раз Маруська чего-то хочет, она из всех душу вынет, но своего добьется. На протяжении месяца она ходила за родителями хвостом и рассказывала взахлеб, какие шпицы замечательные. Как она будет за ним ухаживать, и вообще пусть ее испытают на прочность, она готова на все, только чтобы у нее была собака. Надо сказать, что таким способом она выклянчила себе бурундука.

Когда Маруське впервые приспичило завести себе зверушку, Аленка поставила ей условие, что если она все лето в деревне у бабушки будет ухаживать за кошкой, курами и дворовой собакой, то так и быть родители разрешат купить животинку. Маруська девочка упертая, поэтому все лето она вставала в 7 утра, чтобы покормить и выпустить кур, потом кормила и выгуливала собаку, наливала молока в миску кошке, и даже горшок ей чистила, рвала траву курам, собирала яйца, одним словом, развила кипучую деятельность.

В конце лета, Аленке ничего не оставалось, как смириться с поражением. А что, никто за язык не тянул, за свои слова отвечать надо.

Но в этот раз такой номер не пройдет. Аленка и сама всегда мечтала о собаке, но она даже боялась заикнуться об этом хозяину квартиры. Он и так был очень терпеливым арендодателем, терпел трех ее детей, кошку – Плюху и бурундука Лимона. Если бы Аленка завела собаку, доброе сердце хозяина точно не выдержало такого непочтительного отношения к его собственности, и скорее всего, им всем семейством пришлось в срочном порядке ретироваться куда-нибудь, желательно подальше.

В одно воскресное зимнее утро на пороге их квартиры появилась Вера Георгиевна со шпицем на руках. Она рассказала, что, оказывается, очень давно хотела собаку, а тут ее знакомая совершенно неожиданно подарила ей на Новый Год щенка. Но она очень надеется, что Маруська будет ей помогать за ним ухаживать, тк одной ей не справиться. Стоит ли говорить, что в этот же день, Маруська практически переехала к соседке.

И вот вдруг ни с того ни с сего Тимоха бегал по лестничной клетке, а дверь к соседке оказалась не заперта. Аленка точно помнила, что когда уходила с Сашкой в сад, на лестничной клетке царили мир и покой, она еще подумала забежать к ней и узнать, не надо ли чего в магазине. Но в последний момент передумала. Не хотелось будить старушку, Вера Георгиевна никогда не вставала так рано, она, как и Аленка, была совой, и утром предпочитала поспать часиков до десяти то точно. Правда вчера утром соседка просила ее забежать на чай, как сможет, она хотела о чем-то поговорить. Но Аленка закончила работать только ближе к 10 вечера. Она постучала к соседке, но та не открыла, и Аленка подумала, что Вера Георгиевна уже легла спать и не стала ее беспокоить.

У Аленки противно засосало под ложечкой, предчувствие чего-то страшного закопошилось где-то глубоко внутри. Бросив пакеты около своей двери, и подхватив шпица подмышку, она почему-то на цыпочках начала красться к соседской двери.

–Вера Георгиевна, я тут нашего Тимоху нашла! – осипшим голосом позвала Аленка.

Ответа не было.

– Может быть, она в ванной или спит?– успокаивала себя Аленка – Ну да, наверняка, просто вчера забыла дверь запереть, а Тимоха утром проснулся и выбежал, она спит и не подозревает даже, что он диверсию такую учинил. Вот сейчас посмеемся, обязательно подшучу над ней, что в ее юном возрасте до склероза еще далеко.

Аленка вошла в просторный коридор. В нос ударил непривычно-резкий запах, чего-то чужеродного, того, чему здесь не место. В квартире соседки всегда пахло вишневым табаком и любимыми Верой Георгиевной духами Climat, но сегодня к уже такому знакомому и родному запаху примешался какой-то посторонний, то ли бензина, то ли солярки, который Аленка никак не могла вспомнить.

Справа от входной двери располагались ванна с туалетом. Аленка постучалась, и, не дождавшись ответа заглянула. Соседки там не было. В конце прихожей находилась кухня, объединенная с гостиной. Там царил присущий хозяйке квартиры идеальный порядок. На большом круглом столе, накрытой кружевной белоснежной скатертью, стояла пустая хрустальная пепельницы в форме черепахи на больших толстых лапах.

– Значит, старушка еще не просыпалась, иначе бы в пепельнице уже были окурки – мимоходом подумала Аленка.

На стене мерно тикали бронзовые часы, цвели орхидеи на подоконнике, все было как всегда, вот только не было Веры Георгиевны.

Слева от кухни был еще один небольшой коридор, по стенам которого напротив друг друга располагались двери в остальные комнаты. Самая первая дверь вела в спальню хозяйки, туда-то Аленка и направилась, поглаживая притихшего подмышкой Тимоху.

–Верочка Георг……

Договорить она не успела. Заглянув в спальню, Аленка от страха закрыла рот рукой, пытаясь не завизжать, а потом в глазах у нее все потемнело, закружились белые мушки, и она без чувств сползла по стене, а может быть, и шлепнулась с размаху на пол, этого она уже не помнила.