Читать книгу Подарок ко дню рождения - Софья Владимировна Кудрявцева - Страница 6

На следующее утро Аленка проснулась с тяжелой головой. Всю ночь ей снились бородатые мужики, гоняющиеся за ней по улицам ночной Москвы и требующие бросить курить. Наспех накормив домашних завтраком и отправив старших с Василием в школу, Аленка побежала отводить Сашку в сад. Настроение было на нуле. Голова гудела, на душе скребли кошки. Муж обиделся, он сам не пил и терпеть не мог, когда Аленка приходила после своих посиделок с девочками сильно «под мухой» и демонстративно молчал все утро, да ещё к этой Валентине ехать предстояло. Кто ее за язык тянул вчера с этим расследованием? Сашка как будто понимал состояние мамы и брел в сад притихший и печальный.

– Сань, ты-то чего хандришь? В садике что-то случилось?

– Да нет, мам. Я тут подумал, раз Баба Вера умерла, то вы с папой тоже можете?

– Сань, ну когда-нибудь и я и папа…

–А как же мы? Или нас как Тимоху кто-нибудь из соседей заберёт?

– Сашка, ну ты чего? Ни я, ни папа пока не собираемся умирать. Надеюсь, мы доживем до глубокой старости, когда вы уже будете совсем большими.

– Да? Вы уж тогда постарайтесь рано не умирать, дайте нам вырасти – глубокомысленно изрёк заметно повеселевший малыш.

– Обещаю, что будем стараться – впервые за все утро улыбнулась Аленка.

Отведя сына в сад, она решила и с Васькой помириться. Она набрала номер мужа и как только услышала его голос, защебетала:

– Васенька, ты извини меня, видимо стресс сказался, я, правда, совсем чуть-чуть, а оказалось вон чего. Я честное-пречестное больше так не буду.

– Да ладно уж, чего там, бывает – проворчал муж – но вечером будешь извиняться по полной, маленький алкоголик.

– Ага, извинюсь, ещё как извинюсь – проворковала Аленка и про себя подумала, надо сегодня на ужин что-то особенное приготовиться.

Домой Аленка возвращалась уже почти довольная жизнью. Она как всегда забежала в магазин и набрала кучу вкусностей для сегодняшнего ужина. У подъезда ее встречала Маринка.

– Ты где ходишь? – с ходу налетела она на подругу – я тут уже минут 20 торчу, а телефон, почему не берешь? Опять не слышишь? И зачем он тебе только нужен?!

– А чего ты так рано приехала?– удивилась Аленка.

– Как это, мы же на 9 договаривались?

– Да? Хоть убей, не помню!

– Ещё бы – захохотала Маринка.

– Вот что за несправедливость, пили вместе, а плохо одной мне, ты вон бодрячком, Аська тоже наверняка на все сто выглядит, а я чувствую себя как стоптанные тапки по акции. Ладно, пошли, кофе тебе сварю. Заодно позвоним Вере Кузьминичне, вдруг она не может сегодня.

Уже дома налив Маринке собственноручно сваренный кофе, Аленка набрала номер Веры Кузьминичны.

– Да, Алена, слушаю!– после первого гудка раздался бодрый голос старушки

– Доброе утро. Я тут фотографию выбрала, когда к Вам можно заехать? – промямлила Аленка. В душе она очень надеялась, что старушка не возьмёт трубку или не сможет встретиться, почему-то ей ужасно не хотелось ехать, а сидящая на кухне бодрая и свежая Маринка сильно раздражала.

– Да хоть сейчас приезжай! Я все равно дома целый день – разрушила все ее надежды Вера Кузьминична.

– А ничего если я с подругой буду?

– Можешь всех своих подруг притащить. Жду – и Вера Кузьминична отключилась.

– Отлично! Давай в душ, что ли сходи, похожа черт знает на кого – скомандовала Маринка, а я пока пакеты твои разберу.

– Раскомандовалась, тоже мне – проворчала Аленка, но послушно поплелась в душ.

Когда она, спустя 15 минут, вышла оттуда практически другим человеком, кухня сияла чистотой, продукты были разложены в холодильник, а купленное только что мясо замариновано.

– Я тут чуть-чуть похозяйничала у тебя. Ты же это мясо запечь хотела? Правильно я поняла? Что, Васька опять обиделся из-за вчерашнего?

– Маринка, я тебя обожаю – промурлыкала Аленка и повисла у подруги на шее.

– Да ладно тебе, мы же подруги. Беги, давай одевайся, а то неизвестно сколько мы у старушки просидим, а нам же ещё детей из школы забирать. Или ты опять свекровь хочешь попросить?

– Ой, нет! Ты что! Уже бегу. Кстати, там, в пакетах должна была быть коробка печенья бельгийского.

– Да я уже ее в отдельный пакет сложила, вместе с бутылкой вина, которую я купила, ты же это старушке решила подарить? Неудобно с пустыми руками ехать, это ты права.

За столько лет дружбы девчонки научились понимать друг друга с полуслова.

Когда они спустя полчаса подъехали к дому Веры Кузьминичне, настроение у Аленки было почти отличное. Старушка жила в Сталинском доме, который летом наверняка утопал в зелени. Но сейчас осенью вокруг были только голые деревья, да огромное количество дворовых котов шныряли туда-сюда. Без труда найдя нужный им подъезд, подруги поднялись на 4 этаж и позвонили в квартиру старушки. Им открыла тучная женщина, в бархатном цветастом халате. Она мало отличалась от фотографии, которую до этого видела Аленка. Копна рыжих волос была уложена в ту же самую высокую прическу. На шее поблескивала нитка жемчуга, в ушах сверкнули крупные рубины. Женщина не отличалась тонким вкусом, но производила весьма приятное впечатление.

– И кто из вас Аленка?– пробасила Валентина Кузьминична?

– Это я, а это моя подруга Маринка – представилась Аленка

– Проходите на кухню, не на пороге же стоять – и Вера Кузьминична поковыляла в сторону кухни – обувь только снимите, у меня тут паркет, а то взяли за моду в уличной обуви шастать.

Девчонки переглянулись и поспешно разулись. Несмотря на свой возраст, собеседница производила впечатление человека, которому мало кто рискнул бы перечить. Из длинного темного коридора девчонки попали на неожиданно большую и уютную кухню. На окнах висели кокетливые розовые занавесочки, на столе на скатерти с ручной вышивкой красовался самовар! Правда мебель была хоть и добротная, дорогая, но совершенно не вяжущаяся с обстановкой и не подходящая самой хозяйке. Белые шкафчики были украшены позолоченными вензелями. Такие же вензеля были и на белом круглом столе с массивными выгнутыми ножками и на стульях обитых, почему-то, бордовым бархатом. На стенах были светлые обои в мелкую розочку, а на паркетном полу лежал светлый огромных размеров ковёр с длинным ворсом, глядя на который Аленка тут же представила, сколько сил требуется хозяйке квартиры, чтобы содержать его в чистоте. Чувствовалось, что у хозяйки этой квартиры были деньги, но вот со вкусом как-то не сложилось.

Девчонки достали привезённое угощение, и Валентина Кузьминична тут же выставила печенье на стол, где и без того уже стояла хрустальная розеточка с абрикосовым вареньем, вазочка с конфетами, тарелка с тонко нарезанным сыром и много чего ещё.

– Самовар как раз закипел, сейчас чайку попьём – безапелляционно заявила хозяйка.

– Откуда у вас такой раритет? – не удержалась Маринка глядя на самовар?

– Что, удивлены? Все удивляются, когда видят – усмехнулась хозяйка – Так и не смогла за всю жизнь избавиться от привычки пить чай из самовара. Мы в деревне всю жизнь из него пили, вот я его себе и забрала из родного дома. Сколько ему лет уж и не вспомню. А если ещё шишки туда положить… вкуснее чая не найти. Все эти новомодные чайники бездушные, не то все это. А ещё в нем яйца варить можно. Да что мы все про самовар, вы наверняка девушки занятые, а я к вам со своими старушечьими глупостями пристаю.

– Я вот фотографию Веры Георгиевны нашла, Вы просили – сказала Аленка и протянула единственную распечатанную фотографию, которая у неё была. Муж сфотографировал соседку, когда они вместе отмечали прошлый Новый год.

– Хорошая фотография, Верочка на ней настоящая – прослезилась Валентина Кузьминична – расскажи ка мне, как ее убили? А то по телефону я ничего не поняла.

Аленка в очередной раз рассказала, что произошло в день убийства, правда на этот раз без подробностей.

– Никогда бы не подумала, что она так закончит. Хотя она всегда была очень скрытная. Мы столько лет с ней дружили, а я про неё совсем мало знаю.

– А что вы знаете? – подала голос молчавшая все это время Маринка

– Да что… познакомились мы с ней, когда она в Министерство культуры пришла. Я уже там работала. Она была по художественной части, отвечала за организацию выставок известных и мало известных художников, скульпторов и тд. К тому моменту она уже была известным на всю Москву искусствоведом, а как она сама рисовала… слов нет. Я всегда ей говорила, что ты все других выставляешь, устрой свою выставку, все эти писаки тебе в подметки не годятся, но она только отмахивалась и смеялась. Сама я была по хозяйственной части, достать, привезти, обеспечить всем необходимым. Ох и тяжелая эта была работенка, в стране, где все было в дефиците найти что-то стоящее. Но не об этом сейчас. Вы же понимаете, что мы были абсолютно разные. Она утонченная, интеллигентная, образованная, а я деревенская девушка, как говорится только от сохи, но мы сдружились. Добрая она была, беззащитная какая-то, ну а я бойкая, боевая. Мне всегда ее защищать хотелось, и пару раз я ей по-настоящему помогла, там, где она молчала и боялась перечить, подключалась я, а голос у меня уже тогда был зычный, бывало, как начну отчитывать кого-то, руководство старалось на глаза не попадаться, не то, что мелкие сошки. А однажды, меня в растрате обвинили, не знаю, как уж так получилось, но выписала я для пошива флагов на первомайские праздники 200 метров красной ткани, оплатила, а привезли 20. Как уж там с бумагами произошло, кто ошибся, не знаю, может специально, кто подставить захотел, место то у меня хлебное было, многим я мешалась. Вот тут-то ни моя громогласность, ни напор не помогли, светила мне колония строго режима, а уж на сколько одному Богу известно. Прибежала я к Вере вся в слезах, реву, слова сказать не могу. Отправила она меня восвояси тогда, а вечером пришла, принесла деньги. Где она их взяла ума не приложу, по тем временам это были огромные деньжищи! Докупила я на них недостающие метры, обошлось все.

– А Вы потом никогда не интересовались, откуда у неё столько денег было?– спросила Аленка.

– Спросила один раз, но она сказала, чтобы я больше эту тему никогда не поднимала и не вздумала никому ничего рассказать и впервые в жизни так на меня зыркнула глазищами своими, что я на всю оставшуюся жизнь зареклась ещё раз об этом спрашивать. Хотела я со временем долг ей отдать, но она не взяла ни копейки. Вот какая она была – тут старушка не выдержала и заревела.

– Извините, а какая у неё девичья фамилия была? – спросила Маринка. Валентина Кузьминична, как по команде прекратила плакать, выудила из кармана своего пестрого халата носовой платок и громко отсморкалась.

– А я не знаю ее девичью фамилию.

– Как так? – хоромы удивились девчонки.

– Так она к нам, когда пришла, уже замужем была и фамилия у неё была по мужу Ковалева.

– Странно, а мне она не говорила про первого мужа никогда – в очередной раз удивилась Аленка.

– Да, она за него замуж выскочила еще до прихода к нам. Уж не знаю зачем, любить то она его никогда не любила. А потом этот Курочкин нарисовался. Тогда-то беда и разразилась.

Девчонки оживились и затаили дыхание, боясь пропустить что-то важное.

– Помню, когда она его первый раз увидела, даже преобразилась вся. Никогда за ней раньше такого не замечала. В его присутствии глаза ее ещё больше блестели, на щеках румянец появлялась. Да что говорить, хорош он был. Высокий, волосы чёрные как смоль, подбородок волевой. По нему девки с ума сходили, да и он ещё тот ходок был, ни одной юбки не пропускал. Поняла я тогда, что хорошим это не кончится. Она замужем, а в то время к разводам и связям на стороне не то, что сейчас относились. Выгнали бы из партии, и крест на карьере, считай, ставить можно было. Да как я не отговаривала ее, как не убеждала, и гулящий он, и бедный как церковная мышь, ничего не помогало. Забеременела она, пришла ко мне, говорит, уйду от мужа, не могу с ним жить и обманывать его не могу, ребёнок то от Андрея. До сих пор себе простить не могу, что тогда вмешалась. Но разлучила я их, не буду рассказывать как, но я искренне считала, что доброе дело делаю, Верочку спасаю. Но верно говорят, что благими намерениями дорога в ад выложена. В итоге ни у кого жизнь не сложилась. Верочка тогда аборт сделала, да так больше никогда детей иметь и не смогла. Андрейка, видимо, сильно ее все-таки любил, ошиблась я на его счёт, не смог ни с кем жить по-человечески. Был один раз женат, да неудачно, так всю жизнь бобылем и прокуковал. От мужа Вера все равно потом ушла, а со мной общаться перестала на долгие годы. Вот только пару лет назад увидела ее в интернете этом, да написала ей, покаялась. Она хоть и говорила, что давно меня простила, но чувствовала я, что держит ещё на меня обиду.

– А можете рассказать, что же вы сделали такого? Как разлучили их?– спросила Маринка.

– Ой, девочки, не пытайте, стыдно мне, крест этот до конца дней нести буду и в могилу с собой унесу. Противно и вспоминать… молодая я была, дурная. Знала бы наперёд, как все обернётся…– Валентина Кузьминична опять горько заплакала. Девчонки сидели растерянные и не знали, как ее успокоить.

– Извините, что вспомнить Вас все это заставили – пролепетала Аленка

– Да ладно, чего уж там.

– Вы, говорите, ни у кого жизнь не сложилась удачно, а у Вас?– пытаясь отвлечь старушку от грустных воспоминаний, спросила Маринка.

– У меня? Вот у меня как раз неплохо сложилась. После того, как мы с Верочкой общаться то перестали, я замуж вышла. Года три, наверное, с нашей ссоры прошло. Встретила ее как то в Министерстве, я уже беременная была прилично, а все равно носилась, крутилась. Она меня увидела, как будто ее водой ледяной окатили. Подошла, поздоровалась, спросила разрешения живот погладить. Тут-то она мне на эмоциях и рассказала, что по глупости аборт тогда сделала. Упала я перед ней на колени, прощения просила. Да сделанного не вернёшь. А я потом родила прекрасную дочку, с работы ушла, муж хорошо нас обеспечивал. Вот пару лет назад только похоронила его. Дочь умница, красавица, внуков двое. Хотите фотографии покажу?

– Конечно,– тактично закивали подруги, чтобы как-то подбодрить того и гляди готовую снова заплакать женщину.

Вера Кузьминична торопливо поднялась со стула и выудила из верхнего шкафчика объемный фотоальбом. Девчонки заметно приуныли, предвкушая долгое любование чужой жизнью, но старушка видимо поняв их настроение, достала одну фотографию, с которой на девушек смотрели мальчик 11 лет и девчушка 5-6. Оба были смугленькие, черноглазые с улыбками от уха до уха.

– Вот, гордость моя. Живут недалеко, часто приезжают, не бросают бабушку. После смерти мужа дочка хотела к себе забрать, у них дом огромный, но я не могу. Там я себя лишней чувствую, а тут я сама себе хозяйка, знакомые опять-таки все. Пока могу сама передвигаться и сама себя обслуживать отсюда ни ногой, а там видно будет.

– А фотографий с Верой Георгиевной у вас случайной нет? – зачем-то спросила Аленка.

– Были когда-то, но в 1992 году у нас в квартире пожар случился, все и сгорели. Ничего не осталось. Ой, что-то девчат заболтала я вас, а самое-то главное не сказала. Организовала я похороны и поминки. Хоронить будем послезавтра в 10 утра на Новодевичьем кладбище, там же, как я узнала, и муж ее похоронен. А поминки будем там недалеко отмечать. В ресторане Цыцыла. Народу немного будет, человек 70-80.

– Ничего себе размах. Это же дорого очень!! Да и на Новодевичьем же не хоронят уже давно, если не ошибаюсь – опешила Аленка. Она никак не ожидала, что похороны одинокой старушки будут проходить с таким размахом

– Ты за деньги не переживай. Ей как заслуженному деятелю искусства от министерства полагается. Да и муж у неё не последний человек был. Их очень многие до сих пор там помнят и тёплым словом вспоминают. На поминках заслушаешься, что про неё говорить будут.

– Кстати, про ее знакомых… Вы случайно не знаете некоего Семена Лаптева? Дело в том, что я знаю, что они дружили, хотела его предупредить… но у меня нет его телефона, а в контору ему звоню, он почему-то не перезванивает.

– Ты не волнуйся, я ему первому позвонила, как новости такие узнала…

– Тогда до воскресенья – сказала Аленка, посмотрев на часы – Вы извините, действительно мы у Вас засиделись, а нам ещё детей из школы забирать. Побежали мы. Спасибо за все большое.

– Да и вам спасибо, что выслушали.

Уже на пороге Аленка спросила:

– Валентина Кузьминична, а Вы не помните, у Веры Георгиевны мундштук был, когда вы работали вместе?

– А как же, запоминающаяся вещица, она с ним не расставалась никогда. Красивый такой, изящный как она сама. Я ее долго пытала, где она такую редкость достать умудрилась. Сказала только, что очень дорогой ей человек его сделал, на память. А что за человек, она никогда не уточняла.

– Да уж, загадочная она была все-таки – подвела итог Маринка.

Выйдя на улицу, Аленка с облегчением закурила.

– Фу, когда же ты эту дрянь бросишь?! – как всегда начала поучать подругу Маринка – это же вредно, а у тебя трое детей. Какой ты им пример подаёшь? Да и для цвета кожи тоже ничего хорошего. В нашем возрасте и так сложно выглядеть по-человечески, а ты ещё сама себе вредишь

– Марин, ну чего ты завелась-то опять? И вообще, нервничать вреднее, а если я не курю, то я ужас какая нервная и вредная, я можно сказать об окружающих пекусь, берегу их нервную систему, так сказать. Ты мне лучше знаешь что скажи, вот что мы узнали? Мне кажется, мы ещё больше запутались после всех этих рассказов. Первый муж, скульптор, аборт этот. А к разгадке ни на миллиметр не приблизились.

– Да уж, – вздохнула Маринка – может Аська чего нарыла? Давай ей наберём и все расскажем, только пошли в машину, а то я вся продрогла тут с тобой на ветру стоять. И брось ты эту гадость, в своей машине курить не дам так и знай.

Сев в машину, девчонки позвонили Аське и рассказали все, что удалось узнать.

– Прямо скажем не густо. Толку-то от вашей поездки, – подвела итог подруга.

– А сама-то узнала чего?– обиделись девчонки.

– Ага, адвоката нашла тебе. Сейчас скину координаты. Скажешь, что от меня. Он в курсе. А ещё знакомкой в МФЦ позвонила. Она пробила по базе и тоже самое мне сказала, что до того, как стать Асадчей она состояла в браке с Ковалевым Романом Викторовичем, который умер в 1990 году. А вот кем она была до первого брака науке неизвестно, тк все более ранние данные хранятся в архивах в бумажном виде. Но фиг нас кто туда пустит.

–Мда, дело ясное, что дело темно – вздохнула Аленка.

– Да ладно, не вешай нос. Ты же на похороны пойдёшь?– спросила Аська.

– Пойду, но я только на кладбище и домой.

– А вот это ты зря. Иди на поминки и пообщайся там с народом. Может, кто чего вспомнит или проболтается. Да и с Семеном неплохо было бы поговорить. Ты ему не звонила?

– Звонила пару раз, нарвалась на секретаря, просила передать, чтобы перезвонил, но….тишина Но Валентина Кузьминична сказала, что она его уже предупредила, так что одной проблемой меньше. И вообще вот так всегда, все нормальные люди на поминки ходят усопшему дань уважения отдать, а у меня вечно все через одно место.

– Все, хорош хандрить. Всем пока, у меня тут совещание вообще-то, а я с вами болтаю – с этим словами Аська отключилась

Маринка довезла Аленку до школы, где они забрали двойняшек и все дружно порулили в сторону Аленкиного дома.

–Марин, может, зайдёшь, я тебя хоть обедом накормлю – предложила Аленка, – да переписку вместе почитаем, я никак не могу себя заставить покопаться в ней, сразу реветь хочется.

– Нет, ты меня извини, но я и так полдня где-то шатаюсь, дома своя банда сидит на маму брошенная, а у младшего опять сопли с кашлем, не мать, а кукушка, честное слово. Так что давай сама.

Аленка с детьми вошли в квартиру, где их встретил недовольный зверинец. Плюха ходила и злобно мяукала, хозяйка опять забыла положить ей ее любимый корм с утра, а Тимоха восторженно лаял и кидался в ноги. Раньше он практически никогда не оставался один, и новое положение дел его мягко сказать не устраивало.

– Ну что ты мой маленький, не погуляли с тобой с утра, да? Сейчас я тебе вкусняшку дам, и горшок поменяю – начала сюсюкать со шпицем Маруська.

– Мам, вот скажи мне, какой толк от такой собаки?– глубокомысленно изрёк Данька – охранник из неё никакой, защитник тоже так тебе, только воздух сотрясает.

– Дань, не обязательно от всех толк должен быть, мы же можем кого-то любить ни за то, что он пользу приносит, а просто так. Ты посмотри, как он нас любит, как в нас нуждается.

– Нет, мам, все должны пользу приносить. Вот у меня будет овчарка, когда-нибудь обязательно, она будет дом охранять и нас всех защищать. А эта козявка не смогла хозяйку защитить – грустно подвёл итог своим рассуждениям сын.

Аленка не успела ничего возразить, как из коридора донёсся удивлённый вскрик Маруськи.

– Ой, Мама, что это?

Аленка подбежала к дочери и увидела в собачьем лотке среди наполнителя пропавший мундштук соседки.

– Марусенька, это откуда? – пролепетала Аленка

– Да я стала наполнитель Тимохе менять, он из пакета и выпал. Мам, это же бабы Веры, да? Как он сюда попал?

– Не знаю, Машка, ой не знаю.

Вечером, когда дети уже спали, Аленка решила все рассказать мужу.

– Странные вещи у нас творятся – глубокомысленно изрёк Василий – надо, наверное, это в полицию отнести.

– Спиркину? Да ни за что, он же тут же меня в кутузку и посадит.

– А если он обыск устроит? И найдёт у нас дома пропавшую вещь? Не посадит?

– Вась, ну какой обыск? Ты чего?

– Какой? Такой! Ты сама говорила, что ты у них на подозрении… мало ли что ему в башку придёт – не унимался муж

– Ну ладно, я завтра с Аськиным адвокатом проконсультируюсь.

– Обещаешь?

– Честно-честно!

– Хорошо. А теперь давай-ка спать.