Читать книгу Школа Добра и Зла. Мир без принцев - Соман Чайнани - Страница 7

– Армия, посвятившая себя созданию новых сказок, – проговорила декан Садер, цокая каблучками из синего хрусталя по залитому солнцем проходу из башни Смелости в башню Чести. – Ваша сказка была только первым шагом к тому, чего могут вместе добиться принцессы и ведьмы. Вы поведете за собой всю школу!

– Школу… – подавилась Агата, догоняя ее по ступенькам башни Чести. – Но нам нужно вернуться домой!

– Как видите, бывшие деканы и я имеем на этот счет противоположные взгляды, – заметила декан Садер, окруженная бабочками, летевшими к ней со всех сторон. Бабочки садились на ее платье и точно поглощались им. – Они думают, что вы должны покинуть наш мир, чтобы обрести свое «долго и счастливо». А я считаю, что вы обязаны остаться.

– Но мальчики собираются убить меня, – пожаловалась Софи, догоняя декана. По пути она чувствительно пихнула Агату.

– М-м-м-м, ну, допустим, вы проберетесь в замок, полный жаждущих крови мальчиков, – сказала декан, изящно подхватив подол длинного платья и вступая в зал. – Допустим, каким-то чудом вам удастся освободить Сториана, – она остановилась у покрытых инеем дверей музея Добра. – Но желание не сбудется, если оно идет не от всей души.

Она взглянула Софи в глаза:

– Как ты могла пожелать остаться с Агатой, если знала, что она мечтает о принце?

Потом повернулась к Агате:

– А как ты могла пожелать остаться с Софи, если боялась сидящей в ней ведьмы?

Она наклонилась к девочкам так близко, что они почувствовали аромат ее безупречной, увлажненной медовым кремом кожи:

– Как вы могли пожелать кого-то, кому даже не доверяли?!

Софи и Агата встретились глазами, и каждая ожидала, что другая начнет спорить. Но ни одна не вымолвила и слова.

– Нужно кое-что исправить в вашей дружбе до того, как вы отправитесь домой. И именно здесь вы почините то, что сломано, – произнесла декан Садер, и последняя бабочка нырнула в ее платье. – Сказки научили нас верить, что такие прекрасные союзы, как ваш, не длятся долго. Почему? Да потому, что появляется мальчик, чтобы все испортить. Мальчик, который так боится вашей истории, что готов на все, лишь бы ее уничтожить. Но в моей школе мы учим правде. – Она открыла ледяную дверь, за которой была кромешная тьма.

– Девочка, оставшаяся без мальчика, – это самый лучший конец для любой сказки!

Ее палец загорелся как факел, пламя его взметнулось вверх красным драконом, а потом взорвалось барабанным боем. Агата и Софи отскочили назад…

За дверями были девочки. Они стояли не шелохнувшись, в двадцать рядов, слегка склонив голову. На всех была белая вуаль, ярко-синие шаровары и синий корсаж с эмблемой бабочки, вышитой над сердцем. Девочек было больше сотни, их ряды, вытянувшись среди экспонатов музея, тянулись дальше через заднюю дверь в пустой бальный зал Добра. Выражения их лиц невозможно было разглядеть. Они стояли пугающе неподвижно, их руки были согнуты, а ладони обхватили локти, словно это были джинны, явившиеся на зов. Над ними, почти у самого потолка, парили еще две девочки в белых вуалях. Они сидели на волшебных коврах и что есть мочи били в барабаны, постоянно ускоряя темп.

Только одна девочка стояла в стороне от остальных. Вуаль на ней была синяя, а не белая, волосы ее горели красно-рыжим огнем, а мертвенно-бледная кожа ее тонких рук была покрыта красноватыми веснушками. Она медленно подняла руки…

Барабанный бой прекратился.

Вереща, как дикая птица, девочка выдохнула огромный столб огня, опалив волшебные ковры так, что их пепел долетел до Агаты и Софи. Барабаны ударили еще один раз, и девочка закрутилась в танце живота, сопровождая каждое движение лихим свистом или трелью.

– Один взгляд на нее – и Тедрос забудет о том, кто там кого желал, – холодно заметила Софи.

– Софи, прости меня, – Агата придвинулась ближе к подруге, – мне правда жаль.

Софи отпрянула от нее.

– Я не могу позволить себе потерять тебя из-за мальчика, – настаивала Агата. Но взгляд ее то и дело возвращался к танцующей девочке. Неожиданно она почувствовала укол ревности… Нет, правда, а видел ли ее Тедрос?

Эта мысль ее огорошила. Тедрос хотел убить ее лучшую подругу, а она все еще мечтает о нем?! «Он твой враг, ты, дурында!»

Перед ней всплыло лицо Стефана, умоляющего вернуть Софи домой невредимой. Где была Агата, которая должна была сделать все, чтобы защитить свою лучшую подругу? Та самая Агата, которая всегда контролировала свои чувства? Та самая, которая так хотела быть хорошей и доброй?

Тем временем задние ряды начали подтанцовывать рыжеволосой солистке; движения сильных рук перетекали по рядам вперед. Затем, в неожиданном па, девочки повернулись друг к другу и принялись танцевать парами. Одна рука за спиной, вторая поднята и ладонью прижата к ладони партнерши, затем девочки меняются местами, ни на секунду не размыкая ладоней. Танцующие, в сверкающих синих шароварах и белых вуалях, они были похожи на колышущиеся в воде морские анемоны или медуз.

Несмотря на бурю, бушующую в сердце, Софи улыбнулась. Она никогда не видела зрелища прекрасней, да и девочек, танцующих без мальчиков, тоже.

Агате не понравилось выражение лица Софи.

– Софи, мне действительно нужно поговорить с Тедросом, – шепнула Агата.

– Нет.

– Я же извинилась. Ты должна дать мне возможность все исправить…

– Нет.

– Этот дурак думает, что я хочу твоей смерти! – возмутилась Агата, смахивая с плеча синюю бабочку. – Я единственный человек, который заставит его здраво взглянуть на вещи.

– Принц, который думает, что он Директор школы и обещает половину своего состояния за мою голову… И ты думаешь, он способен здраво смотреть на вещи? – усмехнулась Софи, позволяя бабочке усесться на свою руку. – Я удивлена, что Добро вообще кого-то побеждает, если оно настолько наивно.

Агата взглянула на Эвелин, которая стояла к ним спиной. Скорее всего, она не могла их подслушать из-за громкого боя барабанов и танцующей рыжей девочки, вопящей, как гиена, однако Агату не покидало странное чувство, будто она слышит все, что они говорят.

– Софи, я на секунду сбилась с пути, – прошептала она. – Это была ошибка.

Софи наблюдала, как солистка выдохнула еще один столб пламени.

– Может быть, декан права, – задумчиво произнесла она, больше не стараясь говорить шепотом. – Может, я должна остаться здесь.

– Что?! Мы даже не знаем, откуда она явилась и как стала деканом! Ты же видела, как изменилась в лице профессор Доуви. Ты не можешь доверять Эвелин…

– Сейчас я доверяю ей больше, чем тебе.

Агата могла поклясться, что декан ухмыльнулась, хоть и стояла к ним спиной.

– Ты здесь в опасности, Софи! Тедрос придет за тобой!

– И пусть. Ты ведь этого хочешь, не так ли?

– Я хочу вернуть тебя домой живой и невредимой! – взмолилась Агата. – Я хочу навсегда забыть, что мы вообще когда-либо были в школе Добра и Зла! Мне не нужен Тедрос!

Софи обернулась к ней, рыча:

– Тогда зачем ты загадала такое желание?

Агата застыла.

– Начнем вручение подарков! – распорядилась декан.

– Подарки! – просияв, Софи отвернулась от подруги. – Наконец-то хорошие новости!

Она медленно приблизилась к декану, а девочки в вуалях разошлись к стенам. Казалось, будто раскрываются створки раковины, оставляя широкий проход посредине.

Агата последовала за Софи. Девочка настороженно смотрела по сторонам, помня о том, что этот мир когда-то сотворил с ней и ее лучшей подругой. Чем дольше они тут оставались, тем в большей опасности были. Она должна отправить Софи домой как можно скорее!

Хотя свет в музей проникал лишь через одно маленькое окно, Агата все равно заметила, что музейные экспонаты изменились. Свидетельства достижений мальчиков были изъяты, а вместо них появились реликвии их с Софи сказки: школьная форма Агаты, объявление об обеденных лекциях Софи, записка Агаты для Софи (написанная во время Испытания Сказкой), отрезанный локон волос Софи из комнаты страха (где ее наказывали), а также десятки других экспонатов, каждый из которых бережно хранился под синеватым стеклом. Фреску «Долго и счастливо» на главной стене, где когда-то были изображены принц и принцесса, празднующие свадьбу, скрывала ткань с вышитыми на ней бабочками. От прошлой экспозиции остался лишь небольшой уголок с картинами профессора Садера в дальнем углу комнаты. Их преподаватель истории был пророком и сумел нарисовать каждого читателя, пришедшего из Гавальдона в школу Добра и Зла. Когда Агата искала ответы на свои вопросы, она всегда рассматривала эти картины и находила новые зацепки. Она очень хотела бы сейчас изучить их снова, но две девочки в вуалях уже направлялись к ней по проходу, неся огромную фиолетовую вазу.

– От Девичьей долины, – сказала декан Садер, добавив своему медовому голосу глубины и менторских ноток, – урна от принцессы Ризельды, которая, как и сотни других, услышав твою историю, поняла, что без своего принца будет счастливее. Она спалила дотла его трон и приносит тебе в дар пепел.

Девочки протянули урну Софи и Агате, которые уставились на украшающую подарок резьбу. На ней принц вылетал из окна замка ровнехонько в пасть ждущего во рву крокодила.

– Нам этого не надо, – попятилась Агата.

– Может, поставим ее в мою комнату? – улыбнулась Софи, поворачиваясь к декану.

– Комнату?! – воскликнула Агата. – Софи, ты не останешься…

Но еще две девочки уже приблизились к ним строевым шагом; они несли бамбуковую ширму в восточном стиле.

– От холмов Пиффлпафф, – пророкотала декан, – расписанная вручную ширма из натурального дерева от принцессы Саюри. Прочитав вашу историю, она поняла, что без принцев все принцессы и ведьмы гораздо счастливее.

На одной из изысканно разрисованных бамбуковых панелей были изображены обнимающиеся принцесса и ведьма, а на другой – принц, сильно смахивающий на Тедроса, которого разрывал в клочья дикий зверь.

– Это чудовищно! – не выдержав, воскликнула Агата.

– Поставьте ширму у моей кровати, – проворковала Софи двум девочкам в вуалях. – Кто следующий?

Сверкнув золотым ноготком, декан указала пальцем на проход:

– Подарок из Нижнего леса – гобелен с бездомными принцами…

– Я бы хотела, чтобы профессор Доуви и леди Лессо могли по достоинству оценить такую элегантную женщину, как вы, – Софи льнула к декану, а процессия подарков во славу уничтожения принцев шла полным ходом, являя куклы вуду с лицами принцев, трофейные мечи принцев и даже ковер, сотканный из волос принца.

– А занятия начинаются сегодня?

Декан хищно улыбнулась и плавно отодвинулась от нее:

– Да, и уроки, которе веду я, тоже.

– Ты же несерьезно? – зашипела Агата на Софи. – Теперь ты хочешь пойти на занятия?!

– Будем надеяться, что они переделали классные комнаты, сделанные из конфет, – Софи пригладила рукой волосы, готовясь к длинному дню. – У меня аллергия на их запах.

– Софи, за твою голову назначена награда…

– И наконец, подарок от меня, – объявила декан Садер, стоящая напротив прикрытой тканью картины «Долго и счастливо». – Ученики, ваша старая школа учила вас, что гармония мира состоит в равновесии между Добром и Злом. Но какая гармония может быть между всегдашниками и никогдашниками, если ее нет между мальчиками и девочками? Не случайно читатели вернулись, чтобы присоединиться к нам во славу их неоконченной сказки.

Она в упор посмотрела на девочек:

– И битва за их «долго и счастливо» только что началась!

Она сдернула полотно, закрывавшее картину. У Агаты и Софи перехватило дыхание.

Слова «ДОЛГО И СЧАСТЛИВО», гигантские и мерцающие, по-прежнему выглядывали из-за облаков в верхней части фрески. А вот остальной рисунок изменился.

Теперь на фреске были изображены две вытянутые башни из синего хрусталя, стоящие на разных берегах озера. Несколько девочек, одетых в лазоревую форму, отдыхали на балконах башни, наслаждаясь свежим бризом, другие гуляли по огороженным землям. Некоторые были красивы, другие безобразны, но они работали, жили и даже бездельничали вместе, словно принцессы и ведьмы всегда были закадычными подругами.

Были на этом рисунке и мальчики, если можно их так назвать. В черных рабских лохмотьях, с обезображенными лицами настоящих огров, они копались в навозе, сгребали листья и надстраивали башни. Мальчики были скованы между собой, как каторжники. Их день завершался в грязном бараке за воротами. Надсмотрщицы подавили их волю, и у мальчиков не возникало даже мысли о сопротивлении, они покорились, смирившись со своей участью. Агата подняла глаза на верхнюю часть фрески, где две освещенные солнцем красавицы, обе в хрустальных диадемах, наблюдали за своим королевством, паря среди облаков.

– Это же мы! – восхищенно выдохнула Софи.

– А это… школа, – хмуро добавила Агата.

– Вот ваше настоящее «долго и счастливо», – сказала декан, становясь между Софи и Агатой, – Будьте же снова старостами в этих священных стенах и ведите девочек к будущему без принцев!

Агата поморщилась: это было нарисованное, но все-таки рабство.

– Такая школа – не наше с тобой «долго и счастливо», – сказала она, поворачиваясь к Софи. – Скажи декану, что нам пора уходить!

Но Софи уставилась на картину широко раскрытыми глазами:

– Как мы добьемся всего этого?

Агата остолбенела.

– Точно так же, как и все герои добиваются счастливого окончания их сказок, дорогая, – произнесла декан, легко коснувшись плечей обеих девочек. – Нужно столкнуться со своим врагом лицом к лицу, – она надменно усмехнулась в сторону башни Тедроса, виднеющейся за окном, – и просто сразить его.

Агата и Софи оторопели.

– Мои обожаемые ученики! – декан взметнула руку над собравшейся толпой. – Поприветствуем же наших читателей, которые наконец вернулись в школу!

С громоким воплем толпа сорвала свои вуали и бросилась на Софи и Агату.

– Вы дома! – захлебывалась от восторга Рина, на пару с Милисент стискивая Агату, пока зеленокожая Мона и одноглазая Арахна сжимали в объятиях Софи…

– Не знала, что мы были друзьями… – прохрипела сдавленная Софи.

– Мы на твоей стороне в борьбе против Тедроса, – бодро рапортовала Арахна, на руке которой висела Милисент, точно всегдашники и никогдашники всегда были не разлей вода. – Мы все!

– Вы наши герои, – сказала Рина, обращаясь к Агате, которая отметила, что арабская принцесса, похоже, стала упитанней в нижней части, – Вы с Софи открыли нам глаза на мальчиков!

Пока Агата пыталась подыскать нужные слова, что-то визжащее налетело на них с Софи и сжало девочек в объятиях до хруста костей.

– Мои соседушки! – вскричала Беатрис. – Разве вы не рады? Декан распорядилась поселить вас со мной!

Ни у Софи, ни у Агаты не было времени обмозговать эту катастрофу, потому что обе девочки изумленно уставились на кое-что еще более пугающее.

– Твои волосы! – воскликнула Софи.

– Если нет мальчиков, то и нет нужды выглядеть как глупые принцессы, – заметила Беатрис, гордо поглаживая свою бритую голову. – Только подумайте, как много времени в прошлом году я потратила на Тедроса, балы и постоянное прихорашивание. А ради чего? Сейчас я читаю, учусь, изучаю эльфийский язык… Я, наконец, понимаю, что происходит в нашем мире!

– А что с комнатами красоты? – забеспокоилась Софи.

– Их давно закрыли. Таким понятиям, как «красота» или «уродство», нет места в школе для девочек! – заявила Рина, на которой, как, к своему ужасу, заметила Софи, не было ни капли косметики. – Мы носим штаны, не красим ногти… Мы даже едим сыр!

Софи поперхнулась и повернула голову в поисках декана, но, судя по шлейфу бабочек, та удалилась из музея.

– Я уверена, что немного помады наносить разрешено…

– Ты можешь делать что хочешь! – радостно закивала Арахна, демонстрируя румяна дикого цвета, кое-как нанесенные на ее щеки. – Никогдашники могут ухаживать за собой, а всегдашники не обязаны этого делать. Свобода выбора!

Милисент вклинилась между ними, широко улыбаясь:

– Я, например, не мыла голову целый месяц!

Девочки одновременно отшатнулись, но вдруг на Агату налетел вопящий, грозящий заобнимать до смерти ураган…

– У-у-у-р-а-а-а! Ты здесь! Моя самая лучшая подруга во всем мире! – Кико оторвала взгляд от Агаты и одарила Софи фальшивой улыбкой: – И ты тоже здесь?

Затем Кико снова прижалась к Агате, и ее карие миндалевидные глаза заблестели от слез:

– Ты не представляешь, сколько я молилась, чтобы ты вернулась! И теперь словно небеса спустились на землю! Здесь так здорово, ты увидишь! Мы пойдем на занятия по истории (их ведет декан) и попадем во всамделишные сказки, а потом будут еще уроки танцев, и школьная газета, и книжный клуб, и теперь мы готовим спектакль вместо бала, и мы можем ночевать друг у друга, и…

Кико не смогла закончить, потому что девочки продолжали осаждать Софи и Агату, причем каждая вела себя точно так же – словно они всегда были закадычными подружками.

Агата попыталась оттолкнуть напирающую на нее орду и напролом бросилась к Софи:

– Мы должны убраться отсюда прямо сей…

Она споткнулась и во весь рост растянулась на полу.

– Подпишешь мне книгу сказок? – спросила Жизель, присаживаясь с ней рядом. Когда-то длинные черные волосы принцессы превратились в короткий синий ирокез. Агата бочком отползала назад, пробираясь через орущих фанаток.

Так как девочки продолжали хаотично пихать Софи свои книги, карты и части тела для автографов, Беатрис организовала из них живую очередь и заставила выражать свое восхищение строго по одному. Софи уже не могла различить, кто из них когда-то учился в школе Добра, а кто Зла, так как многие всегдашницы отрезали волосы и запустили фигуры, тогда как никогдашницы, наоборот, увлеклись диетами и экспериментировали с макияжем.

Между тем Агате удалось высвободиться из толпы. Но как только она схватила Софи за руку, чтобы покончить наконец с этим идиотизмом, она замерла.

Танцующая девочка в синей вуали скользила в их сторону. Долговязая как цапля, она шла к ним на цыпочках, пятки ее белоснежных тапочек ни разу не коснулись пола. Она проскакала, как птица, по дорожке, минуя застывших девочек, и резко остановилась напротив двух читательниц. Девочка подняла голову, тряхнув копной рыжих волос, и подняла вуаль.

Софи и Агата смутились.

Они никогда раньше не видели эту девочку, но тем не менее в ней чувствовалось что-то смутно знакомое. И это пугало. У нее был длинный, острый нос, волевой подбородок и близко посаженные голубые глаза. Ее шея была необычно длинна, а короткая блуза открывала идеальные мышцы живота, выступающие из-под бледной веснушчатой кожи. Девочка очень обаятельно улыбалась и заглядывала им в глаза. Вдруг она издала низкий пронзительный вопль, заставивший Софи и Агату подпрыгнуть, послала им воздушный поцелуй и, опустив на лицо вуаль, выскользнула из музея.

Все девочки наблюдали за ней в тупом молчании, но, очнувшись, толпа снова начала напирать на Софи с Агатой, и Беатрис подула в свой свисток.

– Что это было? – спросила Агата у Кико, подписывая ей книгу на коленке.

– Ее зовут Яра, – прошептала Кико. – Никто не знает, что с ней приключилось. Насколько нам известно, она не говорит, не ест и постоянно куда-то исчезает. Наверное, ей негде жить, бедняжке. Но декан по доброте душевной позволяет ей оставаться в школе. Некоторые считают, что эта девочка наполовину стимфа.

Агата нахмурилась, вспомнив костлявых хищных птицы, которые ненавидели никогдашников.

– Как кто-то может быть наполовину стим…

Она сбилась с мысли, потому что наткнулась взглядом на Софи, которая собрала вокруг себя поклонниц и, надменно улыбаясь, раздавала автографы и поцелуи, чувствуя себя как дома.

– Можно я помогу тебе бороться с мальчиками? – вопила Арахна.

– Можно я буду твоей вице-старостой? – прокричала Жизель.

– Можно я буду твоей вице-вице-старостой? – вторила Флавия.

– Сядешь со мной и моими друзьями за обедом? – клянчила Милисент.

– Нет, сядь с нами! – перебивала Мона…

– Как чудесно снова иметь фанатов, – довольно улыбнулась Софи и, не взглянув на ошарашенную Агату, принялась рисовать сердечки над своим автографом. – Стану я возвращаться домой, где я никому не нужна, вместо того чтобы оставаться в раю, где я нужна всем!

– Если ты расстроилась, что будешь жить с Беатрис, не беспокойся, – промолвила Кико, заметив мрачное лицо Агаты, – ты всегда можешь остаться ночевать у меня.

Агата хмуро посмотрела на нее, и до Кико наконец дошло.

– Ты вообще не собираешься оставаться? – сморщилась она.

Толпа вокруг притихла.

– А теперь расскажите мне об этом школьном спектакле, – громко обратилась Софи к Рине. – Вы уже провели кастинг на главную роль?..

Она замолчала, заметив, что все девочки уставились в окно. На другом берегу туман вокруг устрашающей красной башни становился все гуще.

– Если мы останемся, то развяжем войну, – произнесла Агата, обведя взглядом окруживших их учениц. – И вы все будете в опасности. Она повернулась к Софи: – Ты слышала учителей. Мы можем исправить то, что я сделала, без лишних смертей. Без твоей, Тедроса, без чьей-то еще. Мы просто пожелаем остаться друг с другом и можем забыть об этой школе и обо всем, что здесь случилось. Она дотронулась до плеча подруги: – Если мы останемся, это будет Зло. А ты больше не злая.

Софи медленно оглядела толпу ни в чем не повинных девочек, которые, без сомнения, умрут от рук Тедроса и его банды в красных капюшонах. Но Агата забыла предупреждение декана. Они смогут отправиться домой, только если обе искренне захотят этого. А Софи знала, что Агата не сможет пожелать остаться с ней от всей души. Агата не сможет забыть эту школу.

Потому что одной подруги Агате уже недостаточно.

Агате нужен был принц.

– Мы спрячемся в Синем лесу и придумаем план, – тихо сказала ей Агата, отчаянно надеясь сбежать до возвращения декана. – Может, сумеем как-то пробраться в школу мальчиков.

Удрученная Софи молчала…

…пока не встретилась глазами с самой собой, изображенной на фреске.

Парящая над замком, в своей хрустальной короне, она походила на кого-то с такими же золотистыми волосами, изумрудными глазами и мраморной кожей. На кого-то, кто тоже проиграл мальчику свое «долго и счастливо». На того, кто умер из-за этого в одиночестве.

Ты слишком прекрасна для этого мира, милая!

Это было последнее, что ей сказала мама.

«Она хотела, чтобы я нашла другой мир, вот этот, – думала Софи. – Мир, где девочка не кончит свою жизнь так же, как ее мать».

Мир, где они с Агатой будут счастливы.

Мир, где между ними никогда не встанет мальчик.

Мир без принцев.

И только один мальчик все еще стоял у нее на пути. Софи стиснула зубы, и на ее глазах заблестели слезы.

Принц, которого Агата забудет сразу же, как он умрет.

– Это не Зло, Агги, – возразила Софи. – Школа – наша единственная надежда.

Агата насторожилась:

– Софи, что ты имеешь в виду?

– Он говорит, ему нужна я? – гаркнула Софи своей армии. Она ухмыльнулась в сторону башни Тедроса. – Тогда пусть он придет ко мне!

Зал взорвался одобряющими возгласами, и девочки немедленно обступили своего нового лидера:

– Смерть Тедросу!

– Смерть мальчикам!

От лица Агаты отлила кровь; на мгновение ей удалось поймать взгляд Софи, а затем подругу поглотил водоворот поклонниц.

Всего одно желание – и она развязала войну. Войну между двумя сторонами, борющимися за ее сердце. Войну между двумя людьми, которых она любит. Война между ее лучшей подругой и ее принцем.

Душа Агаты пылала от чувства вины, обещание, данное отцу Софи, только что сгорело дотла.

«Мне нужна помощь», – мысленно взмолилась она, наблюдая, как Софи посылает воздушные поцелуи своим солдатам. Кто-то, кто разберется во всем этом. Кто-то, кто подскажет ей, где теперь Добро, а где Зло…

Она сделала несколько шагов от толпы. И ее взгляд привлек странный блеск невысоко от пола. Там, в темном углу, где висели картины Садера. Два маленьких желтых глаза поплыли в ее сторону и зависли в воздухе парой блестящих камешков. Потом еще два зажглись рядом, затем еще два; маленькие тени прятались в полумраке, осторожно выглядывая из-за мраморной колонны.

Три черные крысы внимательно смотрели на Агату, словно откликнувшись на ее зов. Они выскользнули через задние двери, увлекая девочку за собой. Ведя ее к своей хозяйке.