Читать книгу Сандаловая палочка. Обгони саму смерть - Соня Гельд - Страница 7

Многие думают, что я такая шустрая, что меня никто никогда не догонял, никто никогда не останавливал, чтобы проверить документы.

Это не так. В самом начале, когда я только получила права, конечно, меня «тормозили», и документы проверяли, и отбалтываться приходилось. Сложно ездить, совсем не нарушая. Дело в том, что когда у тебя в рюкзаке новенькие права, а под тобой байк, способный развить скорость, равную скорости «Боинга 747» в момент отрыва от полосы, крышу сносит даже у очень хороших девочек.

В тот день я честно ничего не нарушила, ехала где-то со скоростью 70 километров в час. Когда поняла, что в мою сторону сворачивает мотобат, первое желание было удрать от него. Но понимая, что навыка мне может не хватить, я прижалась к обочине. Инспектор проверил документы, посмеялся над моими совсем «свеженькими» правами, поулыбался и отпустил. А я еще долго дрожала под мотоциклетными щитками.

Но на этом милом дяденьке вся моя дрожь и закончилась.

Примерно через четыре месяца я познакомилась с Марком. В тот раз я действительно нарушила. Стыдно ли мне? Пожалуй, нет. Жалею ли сейчас о своем поступке? Да. Очень.

Я возвращалась с трека. Раньше я часто там практиковалась после работы. В тот вечер я задержалась допоздна и ехала уже по совершенно пустому городу. Летняя ночь, теплая и немного одинокая, не знаю даже, может от скуки, а может просто захотелось проверить собственные силы… В общем, когда мне кивком предложили остановиться для проверки документов, я лишь кивнула ему в ответ и выжала что есть мочи.

Смешной поступок, такой детский, такой на меня непохожий, но в итоге я откровенно заигрывала с ним – позволяла догнать и убегала вновь. Мне было весело, адреналин зашкаливал, в тот момент мне даже не жалко было моих прав. Я хотела, чтобы он меня поймал.

Думаю, излишне объяснять, что инспектору весело не было. Я почувствовала, когда его терпение кончилось, и он вызвал подкрепление – скорее всего, был уверен, что я под кайфом. Отчасти его подозрения были верны, только наркотик мой был почти легален – это скорость. Тогда я остановилась. Я очень хотела его удивить, и мне удалось. Медленно сняла перчатки и шлем. Почувствовала, как летний ветер разбрасывает пряди волос за моей спиной, как горят щеки, как все тело вибрирует от адреналина. Нахалка. Я даже улыбнулась ему, протягивая права с просьбой не забирать их надолго.

Потом пришла моя очередь удивляться. Моим инспектором оказался не полноватый дяденька средних лет, а молодой парень. Я видела в его глазах и злобу и восхищение. Я точно знала, что он продул, только потому, что у меня Кава, а у него полицейский «Гусь». Он тоже это понимал.

Ночь я провела в участке с двумя проститутками и постоянно блюющей бомжичкой-алкоголичкой с неописуемым ароматом. Веселым это мне больше не казалось.

Прав меня само собой лишили, штраф впаяли и отпустили с миром. Тогда я твердо решила, что живой больше не дамся.

Кажется, на этом ночной инцидент мог бы и закончиться и не иметь никаких последствий, вот только, увы, эта моя гонка не осталась незамеченной для человека, который всего несколько недель спустя вручил мне мой первый груз.

Более того, через пару дней в моей жизни появился тот самый парень из мотобата. Он просто подкараулил меня возле работы. Когда представился Марком, я почти смогла сдержать улыбку.

Марк оказался забавным. Светлые волосы и серые, почти прозрачные глаза. Иногда они казались холодными, но как только он улыбался и в их уголках собирались лучики морщинок, это ощущение пропадало.

Нам было хорошо. Он часто оставался у меня на ночь, а утром добрасывал до работы. Мы вместе смотрели черно-белые фильмы длинными зимними вечерами, укрывшись клетчатым пледом и держа в руках по горячей чашке с ароматным глинтвейном. Вместе ужинали в уютных ресторанах и пили темное пиво в барах пятничными вечерами, уплетая невероятно вкусные бургеры с маринованными огурцами и сладким луком. Ходили кататься на коньках и стрелять в тир. Именно Марк научил меня правильно держать оружие, плавно нажимать на курок, разбирать и чистить мой первый глок.

Было так приятно засыпать в объятиях друг друга и просыпаться с поцелуями на губах. Однако наши отношения никогда не стремились к какому-то продолжению. Марк был добр, внимателен, весел, но глубины между нами не возникло. Я не знаю, чем это объяснить, я не могла ему довериться. Бывает такое, что хочешь что-то сделать или сказать, а в голове как будто включается красный свет, и ты отступаешь, а потом думаешь, слава богу, мне хватило мозгов не впутаться в это еще сильнее.

Так было и с Марком. Тогда я думала, что наши отношения не сложились из-за меня, ведь он действительно интересовался мной. Ему были не безразличны мои увлечения, моя работа, мое окружение. Я ошибалась. Сильно ошибалась.

Прав меня лишили на два года. Это очень долгий срок, но учитывая, что речь о байке, и зимой я ездить, никак не могла – выходит, меня лишили двух сезонов. Один прошел в жуткой ломке, спасал только трек, тир и Марк. И только сейчас я понимаю, как легко попалась в расставленную для меня западню.

У наркоманов есть программа «12 шагов»14 освобождения от зависимости, но даже если такой человек прошел половину и вдруг какой-то доброжелатель абсолютно безвозмездно предложит ему дозу, риск сорваться возрастает троекратно, только двое из десяти смогут пойти дальше, остальные сорвутся. Так и со мной.

Загадочный, таинственный человек, наблюдал за мной уже полтора года, он знал, как ловко я езжу и как хорошо знаю город, и выждал весны, чтобы предложить мне мои права… Ведь для всех весна – это солнце, зелень, тепло и еще миллион существительных и прилагательных, описывающих это пробуждение от спячки, это начало новой жизни, но для меня и таких, как я, – это не просто весна со всеми эпитетами и зелеными листочками, это движение, это скорость, это свобода. В те первые солнечные дни каждый байк, пролетающий мимо моего такси, раздирал душу на части. Я готова была кричать, рвать на себе волосы от этого желания, от этой жажды скорости, жажды движения, жажды свободы и трижды проклинала ту ночь, когда сама по своей воле лишила себя всего этого.

Вот почему мой будущий наниматель выждал весны. Чтобы я сорвалась, чтобы взяла груз, чтобы доставила его, а платой были бы мои права, моя прежняя жизнь. Вот только та первая доставка была всего лишь вариантом интервью на эту работу, а я опять ошиблась. Я так мечтала вернуть права, что верила в сказку. Верила, что дело кончится одной доставкой. Вот только если ты так хорош, как я, отпустят тебя вряд ли. Но самым большим моим разочарованием стал тот факт, что свел меня с этими людьми именно Марк. Это он предложил встретиться с моим будущим нанимателем и поговорить, это он со словами «для тебя это пустяк» протянул мне мотоциклетный шлем. Дразнил меня моими правами, обнажил мою зависимость, сделал мое личное таким публичным. Я нисколько не приуменьшаю свою вину. Я понимаю, что за каждый шаг несу ответственность только я, но ведь мы были близки, и я считала Марка своим другом. Больше всего я жалею, что ничего тогда не рассказала Лизе. Она бы остановила меня, привязала бы к стулу, но не отпустила и не дала бы вляпаться в столь скверно пахнущую историю.

На подземной парковке моего дома мне на голову надели черный мешок и отвезли в ангар в промышленной зоне Москвы. Вскоре так же привезли еще пятерых мужчин. Все с мешками на головах. Все старше меня. Я помню, что у одного на предплечье была тату с черепом и змеей, которая будто выползала из пустых глазниц. Никого из них я раньше не встречала. Я не знаю истинную причину, по которой эти люди были здесь. Что стало их мотиватором? Со мной все ясно, я очень хотела вернуть права, доверилась другу, человеку, который просыпался со мной по утрам, варил мне кофе и целовал на прощание со словами «уже скучаю». Мне очень хочется верить, что эти пятеро с Марком не спали.

Тем вечером, стоя в холодном ангаре, ощущая запах машинного масла и бензина и ловя на себе нескромные взгляды этих мужчин, я получила свое первое СМС с числовым кодом. Помню, как посмотрела на экран и увидела «6569131». Недоуменно подняв глаза, я заметила, что подобные сообщения получили и эти пятеро. Сообщение пришло в одно и то же время, но в остальном цифры у всех были разные. Быстрый инструктаж, и всем вручили конверты из плотной коричневой бумаги, такие обычно используют для перевозки документов. Цель – добраться до места максимально быстро, передать конверт и вернуться обратно.

Сначала мне показался странным тот факт, что меня везли с мешком на голове, но потом стало ясно, что это тоже своего рода проверка. Открываются ворота, мы все выезжаем, времени в обрез, карты нет – только твое чутье и знание города. Если бы я приехала в этот ангар с открытыми глазами – все было бы иначе. Получается, они стремились сделать все возможное, чтобы повысить сложность.

Мои цифры указывали на северо-запад столицы куда-то в район Строгино. Москва со всей ее паутиной дорог и улиц, со всеми ее эстакадами и тоннелями никогда не была для меня головоломкой. Я легко ориентируюсь, знаю, где лучше перестроиться, где затормозить перед светофором, а где проскочить на желтый, когда нырнуть в тоннель или наоборот пролететь по верху.

Я неслась через весь город, чтобы добраться до Таллинской улицы, 13. Мне сложно сейчас вспомнить, о чем я думала в тот момент, помню лишь одну мысль – пока я на байке, ничего плохого со мной не случится.

Я могла бы, наверное, удрать, спрятаться от этих людей, начать новую жизнь где-нибудь в другом месте под другим именем и другой фамилией, взять и уехать. Оставить мотоцикл на обочине и сбежать, но, несмотря ни на что, я не решилась бросить человека, который проснулся этим утром в моей постели. В том ангаре было что-то жуткое, что-то пугающее… Я должна была вернуться, чтобы просто убедиться, что Марк еще жив.

Пунктом моего назначения оказалась протестантская церковь «Воскресение» – дом 13 корпус 1. У невысокой калитки стояла припаркованная черная Ауди. Когда моя нога коснулась земли и я подняла стекло шлема, ко мне подошел мужчина в темно-синей спортивной куртке. Невысокий, со слегка вьющимися каштановыми волосами и рыжей аккуратной бородой. Он говорил с легким акцентом, но я так и не смогла понять, каким именно.

Я передала ему конверт, а он посоветовал поспешить обратно. Опустив стекло, я со свистом сорвалась с места, распугав стаю голубей, которую кормила сгорбленная бабушка в бежевом плаще. В тот миг я сама чувствовала себя напуганным голубем, который, несмотря на страх, все равно вернется на полянку под ноги все той же бабушки. Моей «полянкой» был ангар в промышленной зоне, ангар, в котором меня ждал Марк.

Я приехала первой и была поражена, увидев как Марк весело, непринужденно болтает и смеется, засовывая пачку денег во внутренний карман куртки. Со злостью я спрыгнула с байка, сорвала с себя шлем и посмотрела в его холодные глаза. На миг мне показалось, что я вижу своего Марка, но уже в следующую секунду все тепло из его глаз бесследно ушло, и передо мной замер абсолютно холодный, чужой и равнодушный человек. Тогда я поняла, что он поставил на меня как на крысу, как на лошадь.

Когда он подошел со словами «ничего личного», я плюнула в его морду. Так из моей жизни ушел Марк.

Ясно, что дело на этом не кончилось. Вскоре приехали остальные. А еще через пару минут, кто-то, возможно, мог слышать пять тихих щелчков. Удушающий запах пороха быстро заполнил ангар, и вот я стою одна, а слева и справа от меня лежат пятеро мужчин, те самые, что совсем недавно так нескромно пялились на меня. Они уже мертвы, но сердце еще продолжает по инерции качать кровь, и я вижу, как тоненькой алой струйкой на холодный бетонный пол вытекает их жизнь, а в ушах лишь шорох падения и стук собственного напуганного сердца. Меня парализовала эта жестокость. Я не билась в истерике, мне просто стало очень холодно, будто вернулись январские морозы. Словно сквозь сон я помню, как мне вручили новый телефон, объяснили, что, когда и как теперь я буду жить, если, конечно, хочу жить…

Меня постоянно пугали смертью, чтобы была послушной, чтобы молчала, чтобы хорошо выполняла свою часть работы, если это можно так назвать. И я делала ее хорошо. Во всяком случае, меня пока еще никто не убил, а это уже позитивный момент.