Читать книгу Казахстан-Россия: тернистый путь к современной интеграции. Хронологическое собрание. 1731 – 2017 гг. - Совет Алтайбек - Страница 38

ГЛАВА II.
Российская империя и присоединение к ней Казахского ханства в XVIII–XIX веках
36. Исатай Тайманов – казахский батыр, требовавший установления справедливой власти

Оглавление

Никак нельзя обойти вниманием восстание Исатая Тайманова (1791–1838) – настоящего борца за справедливость и защитника простого казахского народа. Обратимся к исследованиям советского краеведа А.Ф. Рязанова.

«…Начиная с 1830 года, Джангер-хан 245 постепенно начал закреплять общественные земли во владение частных лиц. Сначала он раздавал их местным начальникам и султанам в награду за службу, а потом просто стал распродавать богатым казахам за деньги, выдавая на право владения особые акты. По подсчету Оренбургской Пограничной комиссии, с 1835 года по день смерти в 1845 году Джангер-хан выдал 1 517 актов на владение землей, причем некоторые из них даны в отмену ранее выданных тем же ханом. По существу, это сводилось к полному расхищению ордынских земель. Некоторые роды и отделения оказались в весьма тяжелом положении, так как их старые кочевья отошли в собственность отдельных лиц; а некоторые же из них сумели приобрести большую территорию земли. Так, например, немногочисленный Ногайский род сумел получить 1 800 тысяч десятин земли, султаны Чингалий и Мучигалий получили в частное владение 700 тысяч десятин земли по Камыш-Самарским озерам, которая раньше принадлежала Байбактинскому роду. Караул-ходжа Бабажанов, ханский тесть, владел 700 тысячами десятин земли по побережью Каспийского моря, куда откочевывали на зимовку казахи разных родов в числе до 12 тысяч кибиток; и, наконец, сам Джангер с ближайшими родственниками владел 400 тысячами десятин лучшей земли по реке Торгун. В результате такого расхищения две трети всей территории Букеевской орды оказались во владении частных лиц, и только треть была распределена между казахскими родами. <…>

Джангер-хан при раздаче административных постов своим приверженцам предпочитал старикам султанов и старшин молодого поколения. Между тем народ привык видеть у власти стариков, умудренных опытом долгой жизни, и знатоков, хранителей обычаев старины. <…> Еще губернатор Эссен обратил на это внимание Джангер-хана и посоветовал ему осторожное отношение к традициям орды. Джангер-хан был вынужден последовать совету военного губернатора и, как мы знаем, в 1828 году учредил при своей особе Ханский Совет из 12 старшин орды. <…>

Заветной мечтой каждого ханского советника, каждого приближенного к хану султана была мечта сделаться сборщиком ханских податей, так как эта должность приносила огромные доходы. <…>

Если в 1825 году на каждую душу населения приходилось 56,6 голов скота, то через 25 лет это отношение понизилось до 18,6 голов.

В 1834 году Джангер-хан выдал на занимаемые Исатаем246 земли новую грамоту с приложением особого плана, составленного, по-видимому, аульными землемерами. План этот представляет собой грубую схему урочищ, начерченную без соблюдения масштаба и других топографических правил и размалеванную коричневой краской. <…>

На плане имеется надпись Джангер-хана следующего содержания: «Скрепив план сей, дозволяю старшине Исатаю Тайманову за его усердную службу и всем его близким родственникам зимовать на местах, начерченных на плане сем, и пользоваться ими. Хан Джангер печать приложил». <…> Именно этот документ сыграл роковую роль в судьбе Тайманова.


Исатай Тайманов


Самым замечательным сподвижником Исатай-батыря был Махамбет-батырь247 – сын Отемыса, пишет А. Ф. Рязанов.

<…> Подобно Исатаю Тайманову, Махамбет происходил из Бершева рода Джаикова отделения и по бумагам Джангер-хана числился старшиной. …Махамбет Утемисов был грамотен по-татарски и по-русски, что в то время составляло для простого казаха большую редкость, и это обстоятельство сильно возвышало его в глазах современников. …Он славился по Орде, как искусный акын (певец) и оратор, почему везде и всюду был излюбленным гостем. <…>

Начало борьбы Исатая-батыря с Джангер-ханом и, вообще, с существующим режимом в Букеевской орде положили личные столкновения Исатая с управителем прикаспийских казахов Караул-ходжой Бабаджановым 248 , который был назначен на эту должность в 1833 году. …Уже в 1835 году Исатай провел кампанию во что бы то ни стало добиться смены Караула-ходжи. Указания на это мы находим в письме Исатая на имя султана Зулькарнеина (очевидно, одного из сыновей Джангер-хана) от 26 июня 1836 года, в котором говорится следующее:


Махамбет Утемисов


«В прошлом году, когда я ездил с Вами по Орде, Вы изволили собрать старейшин и почетных ордынцев Бершева рода и объявили им, что Караул-ходжа Бабаходжин будет отставлен от должности и что он не будет управлять нами. Ваше степенство, сами изволите рассудить, что тому человеку, которого почитают врагом, если поручить управление, то, разумеется, он никому добра делать не будет, и через это происходят беспорядки. За этим остается Вам объяснить, что о причиненных нам после отъезда Вашего притеснениях мы объявили по приезде к Вам…».<…>

Караул-ходжа, со своей стороны, тоже принимал меры и в своих донесениях Джангер-хану изображал Исатая, как «народного возмутителя» и «ослушника ханской воли и законных властей». <…>

В начале июля, совершенно неожиданно для хана, Исатай-батырь, Махамбет и другие их сподвижники решили лично явиться в Ханскую Ставку 249 , оправдаться перед ханом в возводимых на них обвинениях и подать жалобу на злоупотребления Караул-ходжи. В числе 17 человек они выехали из своих аулов и направились к кочевникам Джангер-хана на урочище Кандагач. Слух о движении Исатай-батыря к хану с жалобой на Караул-ходжу и других управителей быстро разнесся по казахским аулам. В каждом ауле было немало лиц, так или иначе обиженных и недовольных Караулом-ходжой и бием Балкой. Они пожелали присоединиться к батырю, чтобы вместе с ним пожаловаться хану и потребовать смены этих недостойных правителей народа. Мало-помалу к Исатаю стали присоединяться со всех сторон новые спутники, и вскоре число их возросло свыше 100 человек. Поездка Исатая к хану принимала характер свободной демонстрации, к которой, пожалуй, могла присоединиться вся Орда из солидарности к своему вождю и в знак протеста против насилия ханских чиновников. Скоро до Джангер-хана докатился слух, что к его ставке двигается Исатай-батырь «с большим сборищем вооруженных людей». Это известие страшно напугало хана, который был совершенно не подготовлен для отражения Исатая, если последний шел к нему с враждебными намерениями. Хан принял экстренные меры для защиты своей ставки. Во-первых, он послал к астраханскому губернатору с просьбой прислать ему на помощь отряд казаков и калмыков с артиллерией; при этом движение Исатая было заранее обрисовано как опасное народное восстание. <…>

Ханские посланцы встретили Исатая и его спутников в урочище Толубай, в 100 верстах от кочевок хана, и передали ему ханское повеление. Они обещали батырю от имени хана, что через 12 дней в его аулы прибудут члены Ханского Совета для расследования претензии народа на Караул-ходжу и бия Балку Худайбергенова. Исатай поверил обещаниям хана, распустил своих спутников по аулам и вернулся обратно.

Между тем хан Джангер 14 июня отправил военному губернатору донесение, в котором просил не упускать время, «задержать под стражу через линейное начальство Тайманова и Утемисова и удалить их от всяких сношений с ординцами и передать другим… Утемисов придумал особенный вымысел следовать ко мне на кочевья с вооруженной шайкой киргизцев разных родов, по нехорошим своим качествам приставших к нему в сообщничество, разглашал предлог говорить со мной о народных делах и о жалобах на старшину полкового есаула Караул-ходжу Бабаджанова». В заключение своего донесения хан просит оренбургского губернатора разрешить ему на будущее время «не щадить киргиза проступки при первом покушении, если оные возникли вопреки покою и благоденствию народа, какие издавна он имеет в Орде».

В распоряжении Джангер-хана в Ханской ставке всегда находился отряд астраханских казаков в составе трех офицеров и 174 нижних чинов. Но дело в том, что Джангер-хан не вправе был употреблять этот отряд для подавления народных восстаний, не известив военного губернатора и не спросив на это особого разрешения, на что уходило слишком много времени».

Тем не менее, надо полагать, что этот русский военный отряд делал Джангер-хана в глазах подчиненных ему казахских родов грозным правителем. Нельзя не отметить и хитромудрую политику российского правительства – держать хана в полной зависимости от пограничных властей.

«В свою очередь, Исатай понял, что он становится жертвой ханской провокации и что хан использует его попытку явиться в ставку в сопровождении джигитов, чтобы объявить его бунтовщиком. Имея это в виду, Исатай обратился к начальнику оренбургского края с особым посланием, в котором пытался вскрыть внутреннее положение Орды и те причины, которые глубоко волновали казахские народные массы и двигали их на открытое выступление против хана.

«Все султаны, старшины и бии Внутренней орды, – писали Исатай и его приверженцы, – и сам хан питают к нам неудовольствие за содействие наше офицеру войска Уральского Донскову в поимке скрывающихся в Орде людей, отчего происходят притеснения ордынцев и все мы лишились даже власти над своей собственностью. Отнимают у нас хороших лошадей и платье, через что мы потерпели крайние обиды и, хотя мы приносили многократные жалобы высокостепенному хану, но по непринятию их в уважение и неучинению по ним никаких разбирательств, сочли за благо довести до сведения о сем российского начальства, так как мы есть верноподданные его Императорского Величества. Сверх того в этом году, в канун марта месяца, Караул-ходжа Бабаходжин с 800 вооруженных киргиз напал на меня без всякой причины, окружил и угрожал меня убить; о каковом его поступке я также многократно приносил жалобы, но и по этому никакого следствия не сделано. Почему опасаясь, дабы от такого угнетения киргизы не вздумали чего-либо законопротивного, я обязанностью поставляю довести до сведения Вашего и прошу Вас, господин начальник, представить сию жалобу в надлежащее место и быть причинствующим водворения спокойствия между ордынцами… В случае принятия просьбы моей благоволено бы было для произведения следствия прибыть в середину простых ордынцев и спросить каждого особо, без посредства хана и старшин»…» 250

Этому документу почти два века, но он представляет собой классическую форму жалобы народа на местных властей во многих современных странах.

А.Ф. Рязанов, пишет, что генерал-губернатор Оренбургского края Перовский, который в то время, вероятно, готовился к походу на Хиву, приказал произвести по делу Исатая расследование, выслав следователей в «середину простого народа», как просил Исатай.

В ожидании следствия Исатай пребывал в тревоге. А.Ф. Рязанов приводит строки из его письма к одному из друзей: «Теперь будьте у себя дома, в степи, и остерегайтесь воров. Времена приходят в худшее положение, и найдется много таких людей, которые сами себя бросят в огонь и не пожалеют других – меня и вас».

«2 ноября, – продолжает свой рассказ А.Ф. Рязанов, – следственная комиссия приступила к опросу заинтересованных лиц, выехав для этой цели в Орду и разместившись в одной из рыболовных ватаг, среди казахских зимовок на берегу Каспийского моря. По делу было допрошено много казахов. Все они поделились на две непримиримые партии: на партию Исатая и его приверженцев и на партию Джангер-хана, Караул-ходжи и других. Каждая из этих партий, по киргизскому обыкновению, давала показания в собственную пользу. В этом случае не помогала и присяга, которую следователи заставляли принимать казахов перед допросом. Между враждующими партиями начался один из типичных судебных поединков, которые были в обычае народа и которые вовлекали в дело все новых и новых лиц… Вообще, казахи являлись к следователям и давали показания крайне неохотно и уклонялись от следствия под всякими благовидными предлогами.

Между тем Исатай-батырь по ходу следствия увидел, что ему нельзя ожидать от русских чиновников чего-либо хорошего, так как они держат сторону хана, и поэтому он продолжал группировать вокруг себя недовольных для борьбы с ханом и для самозащиты, формировал новые партии из своих сторонников и вооружал их. …Лишь только русские чиновники приступили к следствию по делу Исатая, с первых же шагов обнаружилась тенденция обвинить батыря и его друзей и оправдать ханскую партию. Убедившись в этом, Исатай лично и через своих сторонников усилил агитацию в народе против хана и его приспешников. <…>

11 июля 1837 года генерал-губернатору Оренбургского края направляется отчаянная петиция за подписью 15 старшин и с приложением 615 тамг сторонников Исатая, которая гласит:

«Мы решаемся убедительнейшее просить Ваше Превосходительство о дозволении нам вступить в состав служилых людей Уральского ведомства, чтобы нам дозволено было прожить в близких местах около Урала и помогать по службе Государю Императору, исполнять походы в дальные города, как, например, Ново-Александровское укрепление и другие ему подобные места. Мы готовы услуживать всем: лошадьми, запасами, верблюдами, а в случае надобности и самими людьми, как требуется верноподданному россиянину… При сем покорнейше просим, чтобы мы остались под управлением старшины Бершева рода Исатая Тайманова, через которого мы и желали бы получать все приказания и распоряжения имеющегося над нами быть начальства… Обратите, Ваше Превосходительство, свое милостивое внимание на бедственное положение наше и не откажите нам осчастливиться правосудием вашим…»».

Ровно через два года начался поход на Хиву под командованием генерала Перовского – губернатора Оренбургского края. Можно только предполагать, что казахи были наслышаны об этом и готовы участвовать в военной экспедиции. Возможно, они лишились благосклонности российского правительства в результате роковой ошибки самого Исатая. Судить об этом можно, исходя из анализа дальнейших трагических событий.

Петицию Исатая и его приверженцев, как свидетельствует А.Ф. Рязанов, доставили генералу Перовскому. Ознакомившись с ней, 15 августа Перовский отправил в Орду свой ответ – предписание старшинам Бершева рода:

«Старшинам Внутренней Орды Усе Тюлегенову, Иманбаю Калдыбаю, Ибакуте Дикмамбетову и др.

Получив просьбу за вашей и других ордынцев ваших подписью о дозволении им отдельно кочевать от Внутренней Орды под личным управлением старшины Исатая Тайманова, извещаю Вас, что по рассмотрении в подробности просьбы вашей последует на то от меня решение, но вместе с тем напоминаю вам, что всякое самовольное многолюдное скопище есть дело противозаконное и непозволительное, почему предписываю вам объявить всем товарищам вашим и однородцам, чтобы немедленно разошлись по своим обыкновенным местам и продолжали бы пасти свой скот по-прежнему мирно и спокойно, в ожидании моего решения, а в противном случае вы будете виноваты.

Что же собственно до старшины Тайманова, то, наперед всего, должен исполнить приказание мое и явиться ко мне лично. Ослушание его было бы крайне неблагоразумно и гибельно для него. У меня всегда есть средства принудить его силой к исполнению моих приказаний, но тогда уж он будет наказан за ослушание свое. Вам же всем приказываю быть в деле том крайне осторожными, не забываться и не делать ничего, в чем бы впоследствии могли поздно раскаиваться, а ждать спокойно моего решения и приказания».

Одновременно с этим Перовский отправил еще одно предписание – на имя Исатая, текст этого документа приведен в работе А.Ф. Рязанова:

«Получив просьбу за подписью нескольких старшин и простых кайсаков 251 о дозволении им отделиться от внутренней Орды и кочевать отдельно под твоим управлением, я отвечал им, что рассмотрю просьбу и дам вскоре предписание, но что, наперед всего, они должны разойтись спокойно со своим скотом и кочевать на прежних местах. При том случае предписываю тебе явиться ко мне для личного со мной объяснения; надеюсь, не нужно тебе напоминать, что в случае ослушания твоего ты сам доказал бы только, что признаешь себя виноватым и что ослушание это было бы уже само по себе немаловажной виной, за которую ты подвергся бы наказанию. Поэтому ожидаю, что приказание будет тобой немедленно исполнено».

Здесь перед нами классический вариант реакции любой власти на непослушание ее воле, основанный на страшной боязни власти перед угрозой многочисленного, организованного и, тем более, даже отчасти вооруженного выступления народной массы.

«Джангер-хан, – пишет А.Ф. Рязанов, – чувствовал смертельную опасность, которую готовил ему Исатай, и не переставал посылать донесения Оренбургскому губернатору, Пограничной Комиссии, Уральскому атаману и Астраханскому губернатору, требуя немедленной помощи.

Исатай, по-прежнему подготовляя свое решительное выступление, старался усыпить бдительность оренбургских властей и продолжал уверять их в своей покорности и преданности государю императору. По-видимому, к этому времени в лагере Исатая созрел окончательный план отомстить Джангер-хану и султанам за все грабежи, обиды и притеснения народа, отнять у них все имущество и затем уйти за Урал… Объединяя вокруг себя активные элементы Орды, способные взяться за оружие в борьбе с угнетателями народа, Исатай принимал решительные меры против слабых и колеблющихся ордынцев, которые в критический момент могли перебежать в лагерь противника. Он стремился застраховать себя и свое дело от измены. У старшин, которым он имел основание не доверять, он отбирал скот, брал в заложники их семейства и вовлекал их в активную борьбу с ханом, заставляя связать свою судьбу с судьбой восставшего народа».

Не надо удивляться категоричности А.Ф. Рязанова. Он писал в 1925 году, когда многие исторические события интерпретировали с точки зрения классового подхода.

«Генерал Перовский, видя, что Исатай отказывается добровольно явиться на суд русских властей, 18 сентября обратился к нему с новым посланием:

«От 15 августа было тебе мною предписано явиться ко мне немедленно для личных объяснений. В том предписании моем я, между прочим сказал: «Надеюсь, не нужно тебе напоминать, что в случае твоего ослушания ты доказал бы только, что сам признаешь себя виновным, да и самое ослушание было бы немаловажной виной, за которую ты подвергался бы наказанию». Но вместо того, чтобы воспользоваться милостивым разрешением моим и прибыть ко мне немедленно, ты вздумал заводить со мною переписку…

Если ты понимаешь сколько-нибудь поступки и отношения свои, то сам рассудишь, что ты теперь испортил дело свое и должен отвечать за то, что ослушался. За этот поступок будет непременно с тебя взыскано. Но если ты и теперь еще не исполнишь строгого предписания моего и не явишься ко мне добровольно, то не ожидай никакого снисхождения; в таком случае отдано уже приказание схватить тебя силою и представить под караулом». <…>

В половине октября из донесений, полученных генералом Перовским из Орды, выяснилось, что события в Букеевской орде приняли крупный размах. Волна восстания Исатая охватывала все новые и новые аулы, приближаясь к Ханской Ставке, вокруг которой бушевала восставшая народная стихия. Хану грозила смертельная опасность, и дальше медлить было нельзя. Это побудило генерала Перовского командировать в район восстания одного из самых энергичных своих офицеров, чиновника особых поручений подполковника Геке, в котором Исатай-батырь нашел своего Михельсона 252 . Командируя подполковника Геке в Букеевскую Орду, генерал Перовский 17 октября дал ему следующее предписание:

«Ввиду того, что от действий Тайманова могут произойти весьма вредные последствия, вынуждаюсь я неотлагательно принять самые ближайшие меры к восстановлению в Орде порядка. Командируя вас в ставку хана, предписываю задержать Исатая Тайманова, Махамбета Утемисова, Усу Тюлеганова, Иманбая Калдыбаева, Сарта Идилева, а шайку Исатая разогнать. Средства для этого: убеждение и внушение; при недейственности же их употребите воинские команды, избегая, однако действия оружием, но не ограничивайтесь действиями нагайками, тупыми концами пик и палками. В необходимости же, при явном вооруженном сопротивлении, разрешаю действовать оружием. Если же находящейся в распоряжении хана команды будет недостаточно, то атаман Уральского войска подкрепит вас 400 казаками».

Еще до приезда Геке в Уральск войсковой атаман Покотилов приказал подготовить 600 доброконных и исправно вооруженных казаков для предстоящей экспедиции в Букеевскую Орду. Из числа назначенных для этой цели людей 400 казаков должны были быть готовы к 31 октября. Предполагалось, что этот отряд выступит двумя отдельными колоннами из Зеленовского форпоста и Кулагинской крепости, в каждой команде по 200 человек, третья колонна, в составе 200 человек, должна была выступить из крепости Горской 4 или 5 ноября. Все три колонны предполагалось направить отдельно в урочище Терекли, в аулы Исатая Тайманова, где они должны были соединиться для совместных действий против восставших. Для усиления внутренней Уральской линии было назначено 150 казаков, которые должны были держать посты – от Глининского форпоста до Калмыковской крепости – в виде заслона, чтобы не дать возможности прорваться на этом участке Исатаю Тайманову»

Таким образом, против восставших казахов Букеевской Орды генерал Перовский направил 177 + 600 + 150 = 927 вооруженных казаков, да еще и артиллерию. А как сложилась бы ситуация, явись к нему Исатай, которого генерал неоднократно вызывал в приказном порядке и которому предлагал не осложнять своей участи собственной глупостью? Тем более, стараниями прежнего оренбургского губернатора Игельстрема и по решению императрицы Екатерины II, а затем по Указу 1822 года институт ханства, как таковой, вообще был упразднен. Видимо, Исатай поддался психологии толпы, которая слышит только собственный голос, тем более голос, требующий восстановления справедливости.

До сих пор остается неразгаданной тайной: почему он воздерживался от решительных действий по отношению к злейшим внутренним врагам: хану Джангиру и его ставленнику Караул-ходже? А что произошло бы, если бы Караул-ходжа лишился своего поста и его место занял Исатай? Наверное, все кончилось бы миром. Мы не можем знать, что задумывал генерал Перовский, неоднократно приглашая к себе Исатая и заранее предупреждая его, чем обернется упрямство и для него лично, и для его соратников. При этом нельзя забывать, что хан Джангир пользовался у части казахских родов и у российских властей немалым уважением – люди помнили заслуги его отца Букей-хана в создании Внутренней Орды.

Не будем навязывать готовых ответов на эти вопросы. Во всяком случае, можно предполагать, что без настойчивых просьб и требований казахских ханов, султанов и биев Россия никогда не применила бы вооруженные силы против восставшего народа. Однако история человечества знает немало трагических случаев, приведших к большим человеческим жертвам из-за ошибок или самоуправства властителей.

Вот как описывает историк А. Ф. Рязанов развязку трагических событий. Геке послал Меркульеву приказ немедленно идти к нему на присоединение; в ту же ночь, по счастливой случайности, на место ночлега подошла артиллерия, в сопровождении 50 уральских казаков и 100 джигитов Ногайского рода. <…>

15 ноября, на рассвете, отряд Геке подошел к урочищу Тас-Тубе, где намеревался сделать привал, чтобы дать обогреться людям, озябшим за холодную ночь. Но вдруг в четырех верстах от привала показалось несколько больших партий конных джигитов. Отряд быстро снялся с привала и двинулся к ним навстречу. При сближении с джигитами Геке увидел перед собой Исатая Тайманова, который стоял на высоте, окруженный 500 отборных всадников. Геке продолжал двигаться вперед. Исатай не обнаруживал никакого намерения уклониться от боя, а напротив, с его стороны выехали несколько наездников, которые гарцевали на своих конях перед отрядом, вызывая его вступить в бой и обстреливая из ружей».

Какая безумная храбрость! Задумывался ли Геке, когда описывал это зрелище, о том, что скажут спустя много лет потомки присутствовавших там русских и казахов.

«Тут нечего и думать было, – пишет подполковник Геке, – подействовать на мятежников убеждением». Он приказал своему отряду построить боевой порядок; отряд изготовился к бою, заслонив орудия прикрытием, он поставил их на возвышенность».

По всем правилам военного искусства против народных ополченцев.

«Двум сотням казаков по первому артиллерийскому выстрелу было приказано атаковать Исатая. Между тем, Исатай первым начал бой. Его джигиты открыли огонь по русскому отряду. Подполковник Геке приказал открыть огонь из пушек ядрами. Первое ядро, выпущенное по Исатаю, упало в середине его джигитов, не причинив им ни малейшего урона. После этого Исатай бросился на отряд Геке в атаку. Атака эта была настолько неожиданна и стремительна, что казаки растерялись и дрогнули. <…>

Один из флангов отряда Геке был смят, но, воспользовавшись удобной минутой, Геке приказал выдвинуть вперед орудия и ударил по исатаевцам картечью на самом близком расстоянии. Это произвело в отряде Исатая замешательство и беспорядок. Уральцы оправились, и сами ударили в атаку. Джигиты Исатая не выдержали и начали уходить в разные стороны. Преследование велось на протяжении семи верст. Отряд Исатая потерял 60 человек убитыми, но никто из главных вождей не попался в руки русских. Сам Исатай был ранен в руку и, будучи преследуем на самом близком расстоянии, все же успел на скаку пересесть на заводную лошадь и ушел от преследования казаков. Во время боя был убит сын Исатая Яхия, молодой человек 20 лет».

Только здесь, в этом подробном описании главного боя, точно указано значительное число убитых казахских ополченцев. И, пожалуй, нет оснований не доверять этим данным или осуждать действия конфликтующих сторон, поскольку все они были правы по-своему.

«…Воздавая должное героизму Исатая, подполковник Геке был очень поражен случаем, что джигиты бросились в атаку на русский отряд, несмотря на его превосходные силы и артиллерию, – случай, пожалуй, не имевший примера в истории боевых столкновений русских отрядов с казахами, так как артиллерия наводила панический ужас на ордынцев…

Поражение Исатая 15 ноября имело самые решительные последствия для всего хода дальнейших событий во Внутренней Орде. <…>

При Исатае осталось не более 300 человек верных ему людей, которые во что бы то ни стало решили прорваться за Урал. По предложению Геке, всем восставшим была объявлена амнистия. Объявляя амнистию восставшему народу, генерал Перовский приказал главных участников восстания предать суду. <…>

Между тем, Геке совершенно безрезультатно мотался в песках в поисках Исатая. Исатай был неуловим, и местонахождение его было покрыто непроницаемой тайной. Опубликованное по Орде объявление, что правительство назначает 1 000 рублей в награду тому, кто схватит батыря и выдаст русским властям, и 500 рублей за его голову, нисколько не продвинуло дело вперед. В Орде не нашлось ни одного предателя, который рискнул бы выдать вождя. Измучившись напрасными поисками, изнурив свой отряд [зимой в открытой степи], Геке, наконец, решил возвратиться на линию».

Создается впечатление, что Геке все-таки сочувствует Исатаю и не хочет прославиться расправой над ним.

«Согласно ранее сделанному распоряжению, преследование Исатая за Уралом было возложено на султана правителя Западной части Орды Баймухамеда Айчувакова. Сотенный отряд этого султана был сосредоточен в Баксайской крепости, то есть всего в 11 верстах от места перехода Исатая через линию».

Видимо, о продвижении Исатая все-таки доносили.

«В ночь на 13 декабря 1837 года султан-правитель находился в одном из аулов близ Сарайчиковской крепости и о прорыве Исатая через линию узнал в тот же день 13 декабря. Имея в своем распоряжении сотню казаков под командой есаула Сафонова и хорунжих Мизинова и Бородина, в сопровождении нескольких султанов, в числе которых были его братья Кусяп Галий и Мухамед Галий Тяукин, а также несколько биев и старшин, султан бросился в погоню за Исатаем, имея направление через урочище Кара-Бау, Кара-Куль на Тайсугане). <…>

Султан-правитель, сообщая о пленении семейства Исатая, пишет, что сам «мятежник и помощник его Мухамед скрылись отдельным бегством от всех захваченных с самого перехода границы, а напоследок, по учинению разведывания, открылось, что они через урочище Кара-Куль, Кара-Бау, Буйрек и Тайсуган удалились в аулы Чиклинского рода, Назаровского отделения, а оттуда в Хивинские пределы. <…>

После бегства Исатая в Зауральную орду опасность нового восстания миновала, и военный губернатор назначил суд над всеми виновниками восстания, которые в разное время и в разных местах были захвачены русскими войсками. <…>

Оренбургские власти и правители Букеевской Орды устроили повсеместную слежку за местопребыванием руководителя неудавшегося мятежа Исатая. В феврале были получены первые сведения, что Исатай с группой джигитов появился в аулах против Горской крепости, на урочище Чушка-Куля, всего в 3–4 днях езды от границы. По дополнительным сведениям султана-правителя [Айчувакова], вполне подтвердилось, что Исатай Тайманов находится в аулах Назаровского отделения Шекты. Затем он побывал в аулах бия Байтре Токманова и Юсупа Куланова. В целях проведения агитации несколько его сподвижников отправились на Эмбу, в аулы Кегеменова, и три человека – к султану Каипгалию Ишимову, управляющему Адаевским родом и признающему протекторат Хивы. Комендант Ново-Александровского укрепления на восточном берегу Каспия 8 мая доносил, что бежавший из Оренбурга султан Каипгали собрал значительное количество недовольных из разных родов и к нему присоединился Исатай Тайманов. Кроме того, Исатай обратился к Исету Кутебарову с просьбой отдать ему 5 русских пленных для выкупа своей семьи, находящейся в плену у султана-правителя Айчувакова».253

Султан Баймухамед Айчуваков 17 июня направил в Пограничную Комиссию просьбу прислать еще подкрепление – отряд не менее 500 человек, необходимый ему для удержания народа в спокойствии. К старшинам казахских родов он обратился с призывом собрать ополченцев для противостояния силам Исатая. Однако получил категоричные ответы, что ему, вообще, надо выбросить из головы такую мысль, так как никто против Тайманова пойти не решится. Тем временем Исатай Тайманов и Каипгали Ишимов собрали около 2 000 ополченцев и, остановившись в урочище Темир, на реке Эмбе, обратились к местным родам с призывом присоединиться к ним, и небезуспешно.

Положение во многих районах Степи к лету 1738 года приняло взрывоопасный характер. Восставшие под предводительством Исатая и султана Ишимова соединились с силами Кенесары Касымова, созданными на территории Средней Орды. Все это парализовало торговые отношения России с государствами Средней Азии.

Генерал был вынужден обратиться к военному министру с просьбой направить в казахские степи усиленный отряд для военных действий против народных ополченцев султана Кенесары и батыра табынского рода Джуламана Тлянчина. 28 июня Перовский приказал сформировать под командованием теперь уже полковника Геке усиленный отряд, в состав которого вошли две с половиной сотни Оренбургского непременного полка, полусотня Илецких казаков, сотня 4-го Уральского казачьего полка, 50 человек пехоты и два орудия артиллерии. Отряд имел запасы продовольствия и фуража на месяц. По указанию генерала, полковник Геке обязательно должен был взаимодействовать с отрядом султана-правителя Бекмухамеда Айчувакова. Главная задача – «рассеять шайку мятежников и захватить главных возмутителей»254.

Скоро сводный отряд Геке двинулся в Степь, намереваясь выйти к реке Киил, где его должен был встретить султан Айчуваков. 9 июля пришло подтверждение, что у устья этой реки продолжают группироваться главные силы султана Каипгали – две тысячи ополченцев. Отряд Геке и ополченцы Исатая встретились на противоположных берегах реки Ак-Булак. Полковник Геке приказал артиллерии сделать несколько выстрелов в гущу отряда Исатая. От прямого попадания артиллерийской гранаты погибло несколько бойцов и лошадей. Ополченцы бросились в разные стороны. Воспользовавшись суматохой, отряд Геке перебрался на другой берег реки и развернул боевой порядок. Две сотни казаков направились в обход бойцов Исатая. Увидев перед собой русский отряд, Исатай медленно отошел назад. Ополченцев преследовал отряд Айчувакова.

Это был ключевой момент трагедии Исатая и его приверженцев. Увидев султана, Исатай повернул назад и бросился на него в атаку. Джигиты султана, не выдержав натиска исатаевцев, разбежались. Увлекшись их преследованием, Исатай и его ополченцы оказались в тисках двух сотен бойцов регулярной российской армии. Осознав, что попали в ловушку, джигиты Исатая дрогнули и бросились спасаться бегством. В результате 100 ополченцев были убиты и в том числе сам народный герой и вождь Исатай Тайманов.

Он оставил по себе вечную славу истинного борца за счастье своего народа против казахских ханов, султанов-чингизидов и других ставленников российской администрации.

Восстание Исатая было подавлено военной машиной Российской империи по настоянию Джангер-хана и его приспешников. Конечно, Исатай понимал, что силы абсолютно неравны. Но, видимо, до конца своей жизни он надеялся, что российские власти все же осознают справедливость его требований и упразднят ханскую власть в Букеевской орде, как почти полвека назад того требовал для Малой орды Сырым Датов. Тем не менее нельзя забывать, что богатые феодалы Сырым и Исатай мало что могли изменить в той среде, откуда сами вышли.

245

Джангер Букеев, Джангер – хан Внутренней Киргизской орды (1803– 1845). Прошлое Казахстана в источниках и материалах. 2-е изд. «Казахстан» Алматы. 1998. С. 191–193.

246

Годы жизни Исатая Тайманова: 1791–1838

247

Махамбет Утемисов (каз. Махамбет Өтемісұлы; Букеевская Орда, Российская империя – 1803–1846.) – один из руководителей восстания казахской бедноты в Западном Казахстане в 1836 – 1837 годах. Поэт (акын).

248

Караул-ходжа Бабаджанов (1775-1850) – тесть хана. Прошлое Казахстана в источниках и материалах. 2-е изд. «Казахстан» Алматы. 1998. С. 197–199.

249

Ханская Ставка – поселение во внутренней Киргизской, или Букеевской, орде, Астраханской губ., лежит у сев. – зап. оконечности Рын-Песков, при урочище Джасук, в 110 вер. от берега Волги и в 406 вер. от Астрахани. См.: Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. – С. – Пб.: Брокгауз-Ефрон. 1890 – 1907.

250

Рязанов А.Ф. Восстание Исатая Тайманова / Прошлое Казахстана в источниках и материалах. 2-е изд.»Казахстан». Алматы.1998. – С. 207.

251

Киргиз-кайсаки, киргиз-казаки, распространённое в дореволюционной литературе название казахов. См.: Большая советская энциклопедия. – М.: Советская энциклопедия. 1969 – 1978.

252

Михельсон – российский генерал, взявший в плен Е.Пугачева

253

Рязанов А.Ф. Восстание Исатая Тайманова // Прошлое Казахстана в источниках и материалах. 2-е изд. – Алматы. – 1998. – С. 191–236.

254

Из приказа генерал-губернатора Перовского полковнику Геке. См.: Рязанов А.Ф. Восстание Исатая Тайманова // Прошлое Казахстана в источниках и материалах. 2-е изд. – Алматы. – 1998. – С. 232.

Казахстан-Россия: тернистый путь к современной интеграции. Хронологическое собрание. 1731 – 2017 гг.

Подняться наверх