Читать книгу В Погоне за Смертью - Сплэтни Прайчэк - Страница 5

Крепкий, сухопарый человек с сединой в висках и уже четко обозначившейся округлой лысиной, сидел перед столом начальника регионального отряда МЧС. Ссутулившись, сцепив пальцы в замок, он упрямо смотрел в пол. Чтобы принять такую позу, ему пришлось невольно отодвинуть назад стул, тем самым, как бы лишний раз, подчеркнуть отрицательный настрой к теме текущего разговора.

– Знаешь, Валентин, – вновь обратился начальник к своему подчинённому, – не тот уже у тебя возраст, чтобы самому разгребать завалы и раненых из машин вырезать. Хватит уже. Твой ум, твой опыт принесут больше пользы здесь, в штабе, а не на выездах.

Начальник сидел за столом вполоборота, ногу закинул на ногу. В пальцах его медленно обращался длинный неочинённый карандаш.

Валентин молчал. Взглядом он угрюмо изучал пол, боковую кромку совещательного стола и место её примыкания к столу хозяина кабинета. Разговор не клеился. И по этой причине карандаш, то и дело, останавливаясь в своём вращении, принимался клевать зеркально гладкую поверхность столешницы. Приглушённый шум улицы исподволь вкрадывался в помещение – приоткрытая створка окна скрывалась за тканью вертикальных полос жалюзи – оттуда доносился гул автомобильных моторов и детские крики, перемежающиеся с ударами по мячу.

– Валентин! Мне некого больше, кроме тебя, назначить на эту должность. И тут уж ты меня извини!

Карандаш с резким звуком припечатался к столешнице плашмя.

– Как некого? А Полуяров? – вяло возразил собеседник, подняв глаза на начальника отряда. – Он хоть и молод, но у него соответствующее образование. Да и стремится он на эту должность, насколько я сам вижу.

– Э-эх! – Карандаш ещё раз шлепнул по столешнице. – Только ли образование делает человека специалистом в нашем деле?

– Да загляни ты у себя в штатное расписание! – Не выдержал Валентин Семенович Ишутинов. – Какие там требования к кандидату на эту должность? Высшее образование, пять лет опыта работы в подразделениях. Все это у него есть. Плюс огромное желание руководить.

– Да пойми ты! Его опыт в сравнении с твоим – это даже не начальная школа – детский садик! С тобой мы, где только не побывали! И пожары с воздуха тушили, в Нефтегорске ликвидировали последствия. А ты, так вообще: горноспасателем был у себя на Украине, был водолазом. О каком Полуярове можешь ты мне сейчас говорить!

– Да не по мне эта твоя «сидячая работа»!!! не по мне! Ты и так меня уже второй месяц на Пульте держишь! Мне нужно быть там, среди людей! Из передряг их вытаскивать, глаза их видеть.

Карандаш снова сухо шлёпнул по столу.

– Знаю я, что тебе нужно видеть. Может, хватит уже эти свои глупые теории разрабатывать. Смешно ведь. Взрослый человек, пожилой даже! а все какой-то ерундой занимаешься. – Начальник сердито посмотрел на своего товарища, и тот сразу покраснел. – Ты спасатель, Валя. Ты должен спасать, а не выискивать задним числом причины происшествия…

– А я и спасаю! – вновь поднял на него свои упрямые глаза Валентин, – Я-то спасаю! И дальше хочу спасать. А ты мне что предлагаешь?

– А то я тебе и предлагаю! – возвысил голос начальник управления, – Спасать и дальше! Только теперь, используя весь свой опыт и имея не две руки, а двести двадцать две! Ты же, просто уклоняешься от настоящего дела. Ты – тот,  в ком по-настоящему нуждается служба! Вместо того чтобы по-настоящему работать, ты хочешь, себе в угоду, ездить на вызовы и там собирать всякие сомнительные факты, – тут он бросил карандаш на стол, – «Малдер» выискался! Не перебивай! Кому от этого легче? Пострадавшим? Что ты хочешь отыскать? Виновных в несчастных случаях, в авариях? Кого ты хоть хочешь уличить в этом? Сатану, чертей, инопланетян? Не перебивай! Я тебе предлагаю настоящее дело – то, где ты сможешь во всей полноте проявить себя! И даю тебе на размышления неделю! Если в следующий понедельник ты явишься ко мне с отказом, можешь смело писать рапорт на увольнение. Как рядовой сотрудник, ты меня не устраиваешь и по возрасту, и по состоянию здоровья.

В кабинете повисла тишина. Снова стало слышно, как на школьном стадионе кричат дети, и шумит улица. Скрипнул стул, Валентин Семенович поднялся:

– Ну, так я пойду?

– Иди.

Начальник помолчал. Ишутинов подошел к двери, взялся за ручку.

– Валя, – окликнул его начальник – за «состояние здоровья» извини.

Ишутинов бросил на него косой взгляд, и тот снова подобрался:

– Но всё прочее остается в силе!

Ишутинов вышел в пустой коридор. На стенах висели плакаты, где в доступной форме разъяснялось, как оказывать первую помощь пострадавшим при ожогах, переломах, проникающих ранениях.

«Ишь ты, как он меня подковырнул – «Малдер»!» – думал Валентин Семенович, идя по коридору. – «Нет, прав он, конечно. Прав в том, что место моё уже не в Соболе с ребятами, а в кабинете. Пен-сио-нер. Хотя организовать работу групп, не дай Бог, случись какая крупная катастрофа, я ещё в состоянии».

Он уже вышел на лестничную клетку и уже начал спускаться, как навстречу ему попался молодой человек в тёмной спецовке МЧС.

– Здравствуйте, Валентин Семеныч! – радостно крикнул он. – А я как раз Вас ищу! Внизу сказали: Вы у Артёмыча – ну, и я сразу сюда.

– А, в чем дело, Сашок?

– Ну, как в чём? – удивился молодой сотрудник, – Вы же сами просили! Ну, насчёт ДТП там. Насчёт, если кто вдруг из пострадавших станет про чёрную машину говорить. Вот я и…

– Ну-ка, ну-ка?

– Давайте, спустимся во двор, и там я вам кое-что покажу.

Пока они спускались, затем шли через двор к беседке, Ишутинов, хмуря лоб, вспоминал, когда он мог просить о такой услуге Сашку Караваева. И вспомнил: на дне рождения у другого сослуживца – Семёна Смирнова.

Тогда они с Сашкой вышли на лестничную площадку, чтобы покурить, разговор о мистических случаях в повседневной жизни меж ними уже шёл. Говорили о предзнаменованиях смерти. Ишутинов уже был «отлучён» начальством от оперативной работы, и потому просил Сашку продолжить сбор сведений о Черном Чайзере. «Да-а, трезвый я вряд ли б отважился так откровенничать с посторонним. Но, с другой стороны, Сашка свой, всё-таки. Да и понял он всё, так, как следовало».

– Вот, смотрите, – сказал Сашка, достав телефон, когда они сели под навесом, – Я закрепил его у себя на кармане и включил запись, как только услышал, что она пытается сказать нам что-то о какой-то чёрной машине.

На экране появилось окровавленное лицо девушки. Она говорила, но слова было трудно разобрать из-за скопившихся в носоглотке сгустков крови, которые то и дело вылетали черными брызгами из дыхательных путей при каждой фразе.

– Она «вышла» через лобовое, – объяснял Сашка, – а когда фура опрокинулась в кювет, то оказалась прямо под тягачом. Ей раздавило нижнюю часть туловища, но она жила еще около часа. Вы правильно сказали тогда, что «тот, кто начинает рассказывать про Черную Машину уже не жилец».

Ишутинов, наконец, стал понимать, о чем говорит девушка на экране телефона. Она повторяла:

– Мне больно… мне больно…

Ее основательно накачали обезболивающими препаратами, но лекарство ещё только начинало действовать, сказывался результат шока.

– Потерпи, потерпи немножко, кран едет. Сейчас мы поднимем грузовик и тебя вытащим. Поедешь в больницу, – донесся голос Сашки, заглушивший стоны. – Дайте, что-нибудь подложить ей под голову!

Изображение металось, когда Сашка перемещался, но Ишутинов смог из разрозненных фрагментов сложить полную картину катастрофы. Искорёженный магистральный тягач, с расплющенной, сломленной набок кабиной, лежал кверху колёсами, а над ним громоздился контейнер-полуприцеп. Девушку придавило моторным отсеком. Прямо над ней в лучах солнца блестела хромированная облицовка радиатора.

– Так, еще раз скажи, кто в вас врезался? – вроде бы для того, чтобы поддерживать разговор, а на самом деле исполняя указание Семеныча, спросил Сашка.

– Он не врезался… черная машина… такая… его надо найти, – вялым движением она облизала окровавленные губы.

Рука Сашки смочила их пропитанной водой губкой.

– Ох. Как больно.

– Так, как не врезался? ты ж говорила…

– Он выскочил… из-за поворота… задом. А из-за него мы врезались в другую… ох…

– А он где? Уехал?

– Да. – Ей было тяжело говорить, но она сама стремилась успеть рассказать, как можно больше. – Уехал. Его надо найти. Поймать. Он специально это сделал… он нас ещё утром пытался…

– Слушай, Сань! Ей нельзя много разговаривать! – сказал кто-то из подошедших парамедиков.

Девушка подняла глаза, силясь разглядеть говорящего, но солнце слепило ей глаза. Сашка переместился, закрывая пострадавшую своей тенью.

– Я говорю, он… специально это сделал, – вновь сказала она, обращаясь к невидимому собеседнику. – Его надо поймать … и посадить…

– А как выглядела машина. Может, ты номер запомнила?

– Нет… не было номера… ох. Как больно. Хочу пить.

Сашкина рука снова смочила девушке губы:

– Нельзя тебе пока пить.

– Машина черная. Старая. Как в кино с Вин…Ох! Как все тянет!

– Потерпи, потерпи. Сейчас, вот-вот кран будет!

– Ох, мамочка! О-о!

На этом первая запись прервалась.

– Я оставил с ней Семена, объяснил Сашка, отыскивая следующий файл, – а сам поднялся на трассу, чтобы посмотреть следы, ну, как вы и говорили. И вот, смотрите, что увидел.

Снова ожил экран телефона.

– Вот обочина. Вторую разбитую машину отбросило в кювет.

В высокой траве, между дорожной насыпью и полосой леса, лежал большой металлический ком белого цвета.

– Там все погибли. Никто даже из машины не вылетел. Пришлось всю резать. Вот! Смотрите. Вот он, след от его шин. Вот, тут столкнулись, а след в стороне – он уходил к обочине, значит. А вот вторая, белая,  тормозила. Видать у нее АБС – следа почти не видно.

Тот, прежний Сашка, тот, который снимал, посторонился, чтобы пропустить проезжающие по шоссе машины. Затем он перешел на другую сторону дороги и пошел вдоль нее.

– Вот, смотрите! Второй след! То есть, продолжение. Смотрите, какие кренделя выписал. Раз развернулся, а потом второй раз. У этой никакой АБС – сразу видно!

Сашка стал искать очередной файл.

– Послушай, – хмуря лоб, сказал Ишутинов, – девчонка сказала: «Как в кино»…

– Она «Форсаж» имела в виду, с Вин Дизелем, – пояснил Сашка и тут же запустил следующий ролик. – Вот он, свежий след на обочине. Смотрите, машину, которая спровоцировала аварию, чуть не снесло в кювет. Метров десять боролся, но выскочил. Снова та же ширина следа и на асфальте. Он уехал в сторону Хабаровска.

– «Форсаж»? – повторил Ишутинов, продолжая внимательно вглядываться в экран сотового телефона.

– Да. У главного героя там была чёрная машина модели Додж-Чарджер начала семидесятых. А, вот сейчас она сама скажет.

Сашка открыл следующий файл.

Снова девушка. Над ней кто-то, из обломков пластиковой облицовки грузовика, уже соорудил навес от солнечных лучей. Накачанная наркотиками, девушка уже не думает о боли. Она, время от времени качает вскинутыми над головой руками и, что-то говорит.

– У него такая классная машина была. Вау! Как у Вин Дизеля. Чёрная. Он выехал задом, а потом, ух! развернулся. Мы в сторону, и тут удар. В «Еврейке» мы его первый раз видели… ещё в «Еврейке» он нам мешал на дороге. Поймайте его, – она начала плакать, – из-за него всё это. Коля… Колёк мой из-за него умер.

– А кто был за рулем той машины, ты не заметила.

– Заметила.

– Кто?

Некоторое время она молчала и покачивала головой. Но вот лёгкая глумливая улыбка скривила губы девушки.

– Смерть моя. – Сказала она и засмеялась.

– Нет, ну, мужчина или женщина?

– Да идите вы к черту, вот докопались!

– Кран пришел! – донесся издалека чей-то голос, и запись прервалась.

– М да. – Сказал Валентин Семенович, помолчав, и добавил, – не густо. Додж Чаджер… Хотя косвенно мои предположения в очередной раз подтверждаются. Жаль девчонку…

– Знаешь что, – сказал он, доставая свой телефон, – «слей-ка» ты мне сейчас все эти файлы через «bluetooth». Я их дома на компьютер перекачаю.

– А у Вас дома много таких  записей?

– Эта второй будет. Всё остальное – он постучал себя пальцем по лбу – тут. И еще на бумаге.

– А мне можно будет как-нибудь посмотреть?

– Можно, но не сейчас.

Да, не в первый раз доводилось слышать Валентину Семеновичу Ишутинову об этой страшной машине. Впервые он заострил внимание на предсмертных словах умирающего водителя еще три года назад. Он всегда без должного скептицизма относился к всевозможным сообщениям о вмешательстве в дела человеческие сил потусторонних. Причем, с тех самых пор, как советская цензура рухнула, и на информационный рынок страны хлынул поток самых невероятных новостей. Газеты и журналы принялись рассказывать о летающих тарелках, сопровождающих поезда и самолеты, о полтергейсте, выкуривающем жильцов из своих квартир при помощи самовоспламеняющихся предметов утвари и летающих ножей.

Сам Валентин Семенович за свою жизнь ни разу не сталкивался с подобными явлениями, но легендам верил. Верил с тех, самых пор, как, будучи молодым, и получив специальность проходчика, устроился работать на шахту. Шахтеры народ суеверный. От них Виталий наслушался много историй о знамениях предупреждающих об авариях, о злых и добрых духах подземелья. Подобные факты не считала нужным публиковать официальная пресса, но молодой Валя верил своим старшим товарищам, даже не смотря на то, что за без малого десять лет работы сам с подобными явлениями не сталкивался ни разу.

Стремление это, к поиску необычного в повседневной жизни, стоило ему семьи. Жена устала ждать мужа из долгой командировки в пространство тонких миров. Она устала проводить с ним отпуска порознь. Свой отпуск Валентин, обычно, посвящал очередной экспедиции по поиску мест посадки инопланетных кораблей или следов, чудом дотянувших до наших дней, одиноких динозавров.

Развод сильно повлиял на отношение Валентина к жизни. Он вдруг понял, что вся жизнь его прошла в погоне за блуждающим огнем.

Год от года эта мысль угнетала его больше и больше, в результате чего Валентин разругался однажды с прежними своими единомышленниками, особенно с теми, кто был ортодоксально настроен на дальнейший поиск несуществующего чуда, и стал строить жизнь по общепринятому образцу, считая, что достичь совершенства в этом деле еще не поздно. Все деньги теперь у него стали уходить на ремонт квартиры, на встречи с женщинами, поездки к морю и выезды на рыбалку с новыми друзьями. Жизнь стала налаживаться. Валентин снова стал чувствовать себя счастливым человеком. Но вдруг…

Это случилось вдруг. Та женщина, умирая в искореженной машине, не просила его (как все те, кто упоминал о подобном факте позже) отыскать и наказать водителя Чёрного Чайзера. Она прямо говорила, что в ней, за рулем сидела ее смерть, и сетовала, что когда догадалась уступить ей дорогу, уже было поздно.

Этот случай оставил в душе Валентина неизгладимый след. Сразу всплыли в памяти рассказы шахтеров. Он поверил женщине. Она была в сознании и здравом уме. Она знала, что умирает, и Валентин подумал, что за минуты до смерти вряд ли кому придет в голову сочинять новую легенду, будь он даже трижды писатель фантаст.

Нет, он не бросил ремонтировать квартиру, не перестал встречаться с женщинами и ездить на море. Всё так же выезжал с друзьями рыбачить на далекий Анюй. Однако последние полтора года он стал более четко прислушиваться к словам пострадавших, записывать детали подозрительных происшествий в тетрадь, прикладывать к записям фотографии следов присутствия постороннего автомобиля, если таковые удавалось запечатлеть при помощи фотоаппарата и,позже, камерой телефона.

Многие аварии из тех, где пострадавшие упоминали о Чёрном Чайзере, происходили с одинокими автомобилями. Кому-то невесть откуда взявшаяся черная машина подрезала путь, кому-то навязывала безумную гонку, а кого-то и вовсе, попросту сталкивала в кювет. Четырежды пострадавшие смогли точно определить марку машины – Тойота-Чайзер, но все они, как один утверждали, что автомобиль был выкрашен в черный цвет и был он старой модели. 1978 года выпуска, как сказала та женщина.

Валентин Семенович поднял взгляд на стену, где висела рекламная фотография, вырезанная из старого календаря. Тойота-Чайзер, 1978 год. Автомобиль-убийца. Люди, пострадавшие в катастрофах, умирали во время извлечения из покореженных салонов, либо позже – во время оказания первой помощи или по дороге в больницу. Это, как правило. Те, кто мог вспомнить о чёрном автомобиле, не протягивали и пары часов после катастрофы. А сколько людей умирало, не дождавшись спасателей? Но и в таких случаях, порой, из уст случайных свидетелей до Валентина Семеновича доходила весть о, спровоцировавшей происшествие, чёрной машине.

На экране компьютера строки:

– 01.06.2000г. 16:35 «69-й километр федеральной дороги Хабаровск-Владивосток. Черная японская машина (ни марка, ни год выпуска не названы) нагнала Тойоту-Корону (1982 м.г., гос. номер Е851НМ27, цвет белый) и стала препятствовать движению. На скорости примерно около 120 км/ч автомобиль пострадавших потерял управление и перевернулся. Двое, из бывших в салоне, мальчик и мужчина-водитель, погибли на месте. Женщина жила еще около часа и, будучи в сознании, рассказала о причинах происшествия…»

– 13.09.2000г. 09:47 «19-й км федеральной дороги Хабаровск-Владивосток. При входе в правый закрытый поворот автомобиль Ниссан-Санни (1982м.г., гос. номер Е153ТО27, цвет белый) теряет управление, пересекает встречную полосу и опрокидывается в кювет. Погибают водитель и его пассажирка. Случайные свидетели утверждают, что со слов погибшего водителя причиной аварии стал черный легковой автомобиль, пытавшийся в повороте обойти Ниссан справа. Ни год выпуска, ни марка автомобиля-провокатора не названы».

– 19.10.2000г. 02:15 «12-й км федеральной дороги Хабаровск-Владивосток. Черный автомобиль Тойота-Чайзер 1978 модельного года без государственного номера провоцирует автомобильную катастрофу в черте города. Навязав, в районе Химфармзавода, гонку автомобилю Тойота-Марк II (1998 м.г., гос. номер Е529ХМ27, цвет бежевый), на скорости примерно 160 км/ч, он выталкивает его за пределы проезжей части. При ударе о растущее у дороги дерево, автомобиль пострадавших разламывается на части. Из пяти человек, находившихся в салоне, на момент приезда спасателей, лишь двое находятся в тяжелом состоянии, водитель и пассажир с переднего сидения – все остальные мертвы. Все время находившийся в сознании, пассажир рассказал перед смертью о событиях, предшествовавших аварии. Он так же упомянул и о том, что автомобиль, ставший причиной происшествия, не раз попадался им в городе на протяжении дня. На борту разбитой машины, между задней дверью и аркой левого заднего колеса мной обнаружен след касания – вмятина со следами черной краски».

Вот, такое было начало. Позже, умирающие жертвы дорожно-транспортных происшествий все чаще стали заострять внимание на возрасте, на модели машины. Всегда она описывалась, как старая, но ухоженная. Всегда неизменный черный цвет. А что же водитель? Первое время Ишутинов думал о существовании некоего авто-маньяка, таким образом, удовлетворяющего свою жажду убийства. Он неоднократно пытался привлечь к этой ситуации внимание сотрудников милиции, но те лишь отмахивались от назойливого спасателя. Следов стороннего автомобиля, как правило, на месте происшествия не оставалось. А если они и находились, то их происхождение можно было легко объяснить иными причинами. Прямых свидетелей не было. Мертвые заявление не напишут. А без заявления какой можно дать ход делу?

Еще одна странность наблюдалась во всем этом деле. Никто из пострадавших не мог точно описать водителя черного Чайзера. Одни говорили, что определенные черты мешал разглядеть сумрак в салоне, другие упоминали лишь длинные волосы, спадающие на лицо, третьи утверждали и вовсе, будто бы лица этого совсем не было, настолько оно представлялось им смазанным и невыразительным. В конце концов, самые сильные по эмоциональной окраске заявления  из разряда «это сама смерть глядела на меня», вкупе с нежеланием сотрудников правоохранительных органов проводить более глубокие расследования, заставили его свернуть на давно проторенную дорожку. Валентин Семенович уверовал в существование некоего темного ангела дорог, берущего дань за проезд душами погибших автомобилистов.

Ишутинов поднял статистику дорожно-транспортных происшествий за много лет. Он сравнивал ее и по регионам, и по датам, ничего впрочем, для себя сверхнеобычного так и не открыв. Да, количество аварий со смертельным исходом возросло, но ведь и парк автомобилей по стране увеличился. К тому же людей с посредственными навыками вождения за рулем приемистых и мощных японских автомобилей в последнее время становится все больше. Об этом ему и толковали сотрудники ДПС, он же пытался убедить их в существовании некоей гипотетической машины-убийцы.

«Да», – думал он, глядя на плакат, – «хоть раз бы увидеть тебя собственными глазами. Уж я бы в кабину-то заглянул». Мистический и рациональный подход по-прежнему боролись в его душе, однако на этот раз он опасался принимать какую-либо единственную сторону. Слишком много лет провел он в погоне за чудесами, как оказалось несуществующими в нашем мире.

Он снова положил ладонь на мышь, свернул окно Word с данными собственной статистики и открыл соседнюю папку содержащую видеофайлы. Вот он свежий значок, датированный вчерашним числом. Файл, который записал на месте происшествия Сашка. «Вот это, пожалуй, более верный способ, – подумал Ишутинов, имея в виду запись последствий дорожных происшествий на камеру мобильного телефона, – для доказательства собственной правоты. Жалко, что только сейчас технический прогресс подарил нам такую возможность».

Стрелка курсора переместилась с файла, снятого Сашкой, на предыдущий, полуторагодовой давности. Эти кадры он записал сам.

Двойной клик запустил воспроизводящую запись программу.

Ночь. В свете прожектора искореженный салон серебристого автомобиля.

– Он гнал нас. Он не отпускал нас от самой Переяславки. Постоянно, постоянно преследовал. Потом, стал обгонять. – Женщина, говорящая это задыхается, у нее пробито легкое, на губах пенится кровь. – Прижимать…

Машина врезалась в стоящий на обочине тягач. Тягач этот перевозил арматуру. Свисающие с борта её хлысты и пронзили всех, сидевших в салоне.

– Чёрный Чайзер, вы говорите? – слышит он взволнованный собственный голос. – Опишите ещё раз машину.

Руки – его руки в перчатках – держат пневмоножницы, вгрызающиеся в корпус машины. Вот перекушена задняя стойка держащая крышу:

– Сашка!  Семен! Отгибайте крышу!

– Он, он. – С уголка губ женщины потекла тонкая алая струйка. Это плохо.

– Перестаньте, не говорите ничего! – пробует ее остановить Володя фельдшер.

Женщина поднимает слабеющую руку, покачивает ей в отрицательном жесте и продолжает:

– Чайзер. Старый. Я разбираюсь. Года семьдесят восьмого. Он, специально, это сделал… – Она снова покачивает рукой в ответ на попытку Володи прервать ее речь.

Изображение мечется. Ему, Валентину Ишутинову там, на месте происшествия, удается выгрызть пневмоножницами заднюю дверь автомобиля. Ее срывают. Кто-то просовывает между коленями женщины и вонзившимся в грудь хлыстом арматуры куртку – стальной штырь нужно резать дисковой пилой.

– Он, специально, толкнул нас, на грузовик. Он знал… – Женщина облизывает губы, она вот-вот  потеряет сознание. – …заранее знал, что тот стоит тут. Он… задумывал, сволочь, так…

Валентин продолжает смотреть на экран монитора и не видит его. Долгое время поразмышляв, он не стал резать файл, удаляя из него процесс извлечения пострадавшей из машины и доставку ее в карету скорой помощи. Тогда ему просто некогда было выключать камеру. «Ну, чем не бред? – Думает он. – Бред умирающей. И все так считают. Но вот и Сашка записал точно такой же бред, в котором фигурирует похожая черная машина».

Тут план на мониторе сменяется, и Валентин снова возвращается к просмотру. Женщину уже увезли. Она умрет, не дотянув до больницы.

– Дайте свет сюда! – слышит он собственный голос.

Это он пытается обнаружить на асфальте иные следы, помимо тех, которые оставил разбившийся автомобиль. Есть, есть зигзаги на асфальте. Машина оставившая их дважды развернулась на осевой линии. Правда, камера небольшого фотоаппарата зафиксировала их нечетко, несмотря даже на свет мощного ручного фонаря.

– А ты, ничего не видел? – это уже Ишутинов обращается к водителю грузовика, – Вторую машину не видел?

– Да они, как долбанули сзади! Я аж  башкой чуть капот не пробил! Вон, смотри, вмятина! И кронштейн погнулся! А у меня все как надо было: и габариты и знак выставил! Так, что не надо!

– Я про машину вторую спрашиваю. Неужели не заметил? Черная японка?

– Не знаю. Вроде кто-то пролетел, но не видел. До того мне что ли было?!

– Это, как тебя там, (Виталя?) прекращай, давай, – сотрудники ДПС пытаются заставить его приступить к выполнению своих прямых обязанностей – Иди, там еще два трупа надо вытаскивать, а тут мы сами разберемся. Это по нашей части.

– Так вы все фиксируйте! И следы эти, что я вам показал…

– Слушай, иди, своим делом занимайся. Я ведь могу твою камеру и отобрать. Нельзя тут снимать. Давай выключай и иди к своим.

Видеофайл закончился. Его хорошая знакомая, дознаватель ГИБДД Вера, смотрела потом по его просьбе схему этого дорожно-транспортного происшествия. Никаких посторонних следов на неё нанесено не было. Как и в показаниях шофера грузовика не было никакого упоминания о промчавшемся мимо автомобиле.

– Ну, что тут скажешь? – откинулся в кресле Ишутинов, – Слишком мало зафиксированных на видео фактов. А что я написал, вряд ли на кого произведет впечатление. Разве, что на Сашку. Мне б еще месяц, ну два, а лучше полгода побыть на оперативной работе и я б набрал достаточно материала, чтобы заинтересовать тех, кого нужно.

«Пожалуй, следует все это показать Сашке. А еще лучше показать всё это Артемовичу, может тогда отступится от своих планов, хоть на пару месяцев. Теперь у меня есть две съемки в доказательство своей правоты. В конце концов, если это орудует маньяк – то его тем более нужно остановить!»

Ишутинов потянулся к коробке с пустыми оптическими дисками. «Правильно, сейчас я запишу все это и дам ему посмотреть. Думаю, он поймет, что для обращения в милицию этих фактов явно недостаточно, но и оставлять всё как есть тоже нельзя. Люди гибнут. Кто-то целенаправленно провоцирует автомобильные аварии. Особенно его внимание следует обратить на это». Он снова открыл окно редактора Word. Первая запись, на которую Ишутинов собирался обратить внимание начальника, была датирована мартом 2001 года:

– 08.03.2001г. 23:15 «на 23-м км федеральной дороги Хабаровск-Владивосток обнаружен автомобиль Мазда-Фамилия (1996 м.г., гос. номер Х030ЕА27, цвет черный), со следами лобового столкновения на большой скорости. Все трое пассажиров и водитель погибли на месте. Второго автомобиля пострадавшего в этом ДТП не обнаружено, хотя при подобных повреждениях он вряд ли бы смог покинуть место происшествия самостоятельно. Схема ДТП и фотография прилагаются».

Фотографию эту, как и схему, ему так же помогла раздобыть Вера. На схеме было обозначено расположение осколков оптики, не принадлежащей черной Мазде-Фэмили, однако идентифицировать их оказалось несложно. Такая оптика ставилась на автомобили с кузовом МХ, в частности – Тойота Чайзер 1978 года выпуска.

Вторая запись появилась совсем недавно:

– 23.05.2006г. 02:45 «на 27-м км федеральной дороги Хабаровск-Владивосток обнаружен автомобиль Тойота-Марк II (2000 м.г., гос. номер М122АС25, цвет синий-хамелеон), со следами лобового столкновения на большой скорости. Водитель и пассажир погибли. Автомобиля, с которым мог столкнуться Марк II, так же на месте происшествия не обнаружено. Однако неподалеку был найден фрагмент хромированного бампера, наподобие тех, которые использовались на японских автомобилях более ранних моделей. Схема ДТП и фотография прилагаются».

И тут мобильный телефон на столе разразился мелодией вызова.

– Да, алло, кто это?

– Семёныч? Это я, Саня! Вы меня так заинтриговали своей историей про Машину-убийцу, что сил никаких нету! Думал, посплю после смены, да какой там! Только проворочался даром четыре часа! Можно я к Вам сейчас заеду? Я ещё кое-что вспомнил. Можно, а?

– Ну, заезжай.

– Вот и здорово! Сейчас поднимусь, я уже с полчаса стою во дворе! Все не мог решиться!

Ишутинов подошел к окну. Маленький Сашкин Марч и впрямь стоял под окнами в компании чахлых березок. Сашка закрыл машину и чуть ли не бегом кинулся через асфальтовую дорожку к дверям подъезда. Минуты не прошло, как он, отдуваясь, уже стоял на пороге.

– Я вот, что вспомнил, – начал он сразу, – это ещё недели за две до дня рождения Семёна было. Тогда-то значения не придал, а теперь вспомнилось.

– Да ты проходи – перебил Ишутинов, чтобы дать товарищу возможность спокойно разуться, – а потом уж расскажешь, что там тебе вспомнилось.

– Ага, – сказал Сашка, снимая кроссовки.

  Вспомнилось ему вот что. За две недели до того разговора, что состоялся между ними на дне рождения Семёна Смирнова, Сашка тоже был в группе, выезжавшей на автомобильную аварию. Тогда на дороге Хабаровск-Казакевичево сошел с дороги и на большой скорости врезался в автобусную остановку автомобиль Мерседес-Бенц. Катастрофа произошла ночью, на остановке никого не было. От удара сооружение из бетонных плит полностью разрушилось, завалив машину. Девушка, сидевшая на заднем сидении, не погибла сразу после удара. Со сломанным позвоночником она еще жила, пока спасатели пытались извлечь её из искореженного салона. Время от времени приходя в себя, она не переставала твердить, что за ними гнался черный японский автомобиль, который, в итоге, и стал причиной аварии.

– Понимаете, я и внимание тогда на её бред разве обращал? Там всё в крови было. Плита эта, которую они на себя «положили», снесла крышу и всю ее вмяла в район задних сидений. Они хорошо шли, думаю, не менее эдак ста шестидесяти. Доставать ее, девчонку эту, пришлось вместе с подушкой сидения. Ну, сами понимаете, с такими переломами. Так вот, когда мы вытащили её на асфальт, чтобы медики смогли осмотреть, она чуть повела рукой и сказала: «Смотрите, вон он стоит». Я глянул и увидел машину.

– Так-так, продолжай!

– Поглядел машинально. Там, метрах в трёхстах от остановки по направлению к городу крутой поворот. Вот на выходе из него я и увидел огни стоящей машины. Не знаю – но сейчас мне кажется, что я заметил её еще тогда, когда мы только подъезжали к месту происшествия, внимания только не обратил.

– А как она выглядела?

– Ну, как? Ночь была. Точно могу сказать, что не белая. Черная – это, скорее всего. Форму вот немного запомнил. Хотя… Видите ли, когда я посмотрел туда второй раз, машины уже не было. Сейчас мне четко видится силуэт, модный в конце семидисятых. Но опять же, может мне сейчас так кажется, под впечатлением?

– Ну, а девчонка эта? Ты считаешь, что при таких травмах она могла действительность воспринимать адекватно?

– Я вообще сомневаюсь, что она могла в тот момент что-либо видеть. Но она повела рукой, я глянул и увидел стоящую за поворотом машину. Единственное, что могу прибавить, что значения этому тогда не придал. Увидел и забыл. Мало ли что ей могло в бреду померещиться.

– А сейчас…

– Сейчас я уже в который раз прокручиваю ту ситуацию в уме и все больше уверяюсь, что автомобиль тот я видел. Какая-то машина и в самом деле стояла там.

– Девчонка умерла?

– Да. Почти сразу. У медиков на руках. Обильное внутреннее кровотечение. Они сразу сказали – не жилец.

Оба замолчали.  Через некоторое время Сашка осторожно спросил:

– Валентин Семенович, а Вы мне покажете что-нибудь еще из того, что у Вас есть?

– Да, Сань, я сейчас как раз сам с этим всем разбирался. Думал, не показать ли Артёмовичу. Может хоть тогда он отнесется к моим изысканиям с пониманием.

Сашка согласно покивал головой.

– А впрочем, Сань, чего тянуть? Вот, садись за компьютер и смотри всё, что я за эти полтора года накопал. После уж будешь делать выводы верить мне или нет.

Оставив Сашку наедине с компьютером,  Семеныч пошел курить на балкон.  Минут через десять он вернулся,  Сашка по-прежнему сидел за монитором и, открыв рот, листал страницы «дорожной хроники». Ишутинов невесело усмехнулся и, прикрыв дверь, отправился на кухню. Нужно было приготовить что-нибудь на обед.

Изучив содержимое холодильника, он остановился на курице.

– Тебя, пожалуй, и поджарю. С лучком, картошкой.

Семеныч уже заканчивал приготовления, когда его молодой товарищ возник на пороге небольшой кухоньки. Лицо у него было взволнованным. Глаза возбужденно горели.

– Я не знаю, Валентин Семенович! Если все собранные Вами факты чистая правда, то я не знаю! И впрямь мистикой какой-то попахивает!

– Давай, Сань, за стол, – сказал он, снимая сковороду с газовой плиты, – сейчас всё и обсудим. Ты видео тоже смотрел?

– А Вы наших не пробовали расспрашивать или кого из других подразделений? Может, кто еще может вспомнить о Черной Машине? – спросил Сашка, усаживаясь за стол.

От сковороды, источавшей пряный запах жареной птицы, поднимался пар.

– Хм, – усмехнулся Ишутинов, – толку расспрашивать? Никто, кроме тебя серьёзно к моим изысканиям не отнесётся. Я понимаю, прошлое мое виновато. Контакты с уфологами там, то, се. Часто слышу, как за спиной посмеиваются. Артёмович, вон, и тот Малдером обозвал.

– Из «Секретных материалов»? – Сашка вспомнил любознательного персонажа из прошедшего по экранам несколько лет назад американского телесериала. –Но, Валентин Семенович, вот ведь – собранные Вами факты! Они же сами за себя говорят!

Ишутинов положил на клеенку рядом со сковородой тщательно обглоданную косточку.

– Двадцать семь эпизодов. – Сказал он. – Из них лишь два представлены в видео формате. Этого им мало, Сань.

Некоторое время Саня ел молча, за тем отложил вилку в сторону. Сколько времени уйдет на сбор материалов? Не в каждой же, наверное, автокатастрофе оказывается повинен маньяк на чёрной японке. А даже и так – не каждый пострадавший способен будет свидетельствовать об этом.

– Да, пожалуй, есть смысл показать все Ваши выкладки Юрию Артёмовичу. Все-таки двадцать семь эпизодов за полтора года в одном только нашем районе…

– За шесть лет. Там статистика за шесть.

– Ну и что! Всё равно показать! Хуже-то от этого точно не будет!

Ишутинов неопределённо покачал головой и, сунув в рот наколотую на вилку картофелину, принялся сосредоточенно жевать.  Сашка тоже последовал его примеру.

– Я знаю, Артемович хочет Вас «засадить за пульт». – Сказал он спустя некоторое время. – Но, с другой стороны, у Вас появится больше возможностей влиять на ситуацию. Сбором же информации с мест происшествий, скажем, мог бы заняться и я. Когда фактов таких мы наберём достаточно…

– Саня! – Ишутинов даже стукнул по столу. – Каждый такой «факт» – чья-то смерть! «Факты»!

– Что ж, – немного помолчав, проговорил Сашка, – тогда  тем более нужно все Ваши выкладки показывать Артёмовичу. – Он поднял глаза на Валентина Семеновича. – Об одном ещё хотел попросить. Не могли бы Вы и мне скопировать все эти данные? Пополнять их все равно придется и, скорее всего, заниматься этим придётся именно мне.

Увидев, как нахмурился после этих слов Ишутинов, Сашка поспешил разъяснить свою позицию:

– Я почему? Я думаю, не дело хранить данные такого характера на жестком диске, причем, единстваенного компьютера.

Спустя некоторое время у них обоих появилась возможность убедиться в справедливости подобного воззрения. Сначала компьютер отказался записывать данные на диск, тревожно гукая сигналом извещения об ошибке и выдавая сообщение о том, что «Диск либо переполнен, либо защищен от записи». Затем система зависла.

– Странное дело, – удивлялся Ишутинов, сокрушенно нажимая на клавиши и не получая от машины никакой ответной реакции, – Давно у меня такого не приключалось.

Перезагрузка так же не привела ни к чему. Данные из папки, обозначенной, как «X-files» никак не желали копироваться на оптический диск. За компьютер сел Саня. Но даже его способностей не хватило для того, чтобы заставить работать заартачившуюся программу. Теперь она выдавала сообщение об ошибке всякий раз, когда действия пользователя были направлены на создание Образа будущего диска.

– Черт! Переустанавливать надо. – Выругался Сашка. – Похоже, программка пострадала после обрушения.

– Надо же, никогда такого не было, – сказал Ишутинов, снимая с полки сборник программ и различных полезных утилит.

Сашка удалил и заново установил программу, позволяющую переносить данные на оптический диск. Однако и после этого у них ничего не вышло. Сами данные не пострадали, но программа отказывалась включать в один Образ и видео, и текстовый форматы.

– Странное дело, – сказал Сашка, хмуря лоб, – Знаете, что, давайте, снимем винчестер и поедем ко мне. Компьютер у меня не в пример Вашему навороченный, есть гнездо для подключения параллельного «винта». Да и копирующая программка более совершенная.

Ишутинов пожал плечами. Он не возражал. Сашка же перевел взгляд с экрана на принтер, стоящий на подоконнике:

– Рабочий?

– Ну да. А что?

Сашка в задумчивости пожевал губу.

– Да распечатать текст. Так, на всякий случай.

Ишутинов бросил на него косой взгляд. Ему тоже передалось опасение за судьбу столь кропотливо собранных данных. Мало ли что. Он протянул руку и нажал кнопку. Зеленая лампочка на панели принтера вспыхнула, замигала. Устройство взвизгнуло, зажужжало, гоняя каретку и готовясь к работе.

Двадцать пять эпизодов – восемьдесят три страницы со всеми схемами и фотографиями компьютер излил на бумагу, без каких либо проволочек. Затем Сашка выключил его, открыл корпус компьютера и извлек жесткий диск. «Ну, что, поехали ко мне, Валентин Семенович?»

За окном застыл серый вечер. Небесная лазурь сгинула, как и не было, проиграв борьбу медленно плывущей с запада армаде низких грозовых туч.

Мужчины спустились во двор. Сашка открыл дверцу машины. Садясь в нее, он положил пакет с листами и «винчестером» на заднее сидение. Семеныч открыл левую дверь и тоже сел в машину. «Тесновато тут у тебя». Ему, человеку выше среднего роста, было непросто пристроить в маленьком Сашкином Марче свои длинные ноги. «А вы сидение чуть откатите назад», – посоветовал Сашка. Машина завелась.