Читать книгу Котел Чингисхана. Приключенческая повесть - Станис Фаб - Страница 9

Огненно-рыжая лошадка трусила вдоль берега Ангары. На телеге, которую она лениво тащила, вповалку на подстилке из сена трое. Сзади к телеге привязана вторая, точно такая же низкорослая, мохнатая лошадка.

За возницу был Хват.

Это братские по уговору с атаманом дали своих степных скакунов. Каждый в сибирской стороне знал, сколь выносливы и неприхотливы эти косматые, приземистые и разномастные животные. На вид, как жеребята, на поверку – незаменимые в здешнем климате помощники хоть в хозяйстве, хоть в бою.

…Телега скрипела, тряслась, вызывая опасения, что следующая кочка или выбоина на дороге разнесет все четыре колеса. Дорогу-то и дорогой не назовешь – узкая колея. Местами каменистая, неровная, повсюду вымоины да ухабы. Потому тащились медленно…

Дорога шла вдоль берега Ангары, то прижимаясь, то удаляясь от нее.

Как наказал атаман, так и поступили. Кому покажется подозрительной пара здешних иноходцев, старая телега с копной сена на повозке да четверо мужиков, одетых абы как? На случай расспросов было что ответить – путь наш к истоку, к рыбакам – рыбы прикупить для острожников…

А уж как сами «путешественники» радовались нежданной-негаданной случайности – вот так запросто валяться на свежем сене, заснув в дорожной качке, без страха зычного окрика десятского или, не приведи господь, самого атамана…

На случай, коли встретится в пути другой начальник, суровый и допытливый, да захочет вдруг дознание учинить с пристрастием, была у Ефимия тайная записка от Похабова с печатью и словами, чтоб препятствий не чинили в деле важном и посольском.

До истока Ангары, коли без приключений и поломок, дня два-три пути, как повезет: если дождь зарядит, то с телеги придется слезть. А то и вовсе толкать ее в грязи размокшей колеи. Но пока ненастья не предвиделось, и телега медленно ползла вдоль ангарского берега.

…Полуденное солнце совсем разморило путешественников.

– Мужики, голова томится, как с похмелья, – позевывая и переворачиваясь с бока на бок, протянул Кирька. – Охолонуть бы в теньке, в ангарскую водичку занырнуть. Не так сонливо будет.

– И я бы на травке полежал, слышь, Ефимий, однако, привал не помешает, растряслись больно, – Михей спрыгнул с телеги и засеменил за ней, разминаясь на ходу.

Ефимий не отвечал. Размышлял, правильно ли будет сделать остановку. Опять же, время есть, не подпирает. Жару переждать у воды и людям, и лошадкам хорошо. А через пару часов можно и дальше двинуться, чтобы встать лагерем у Ангары на ночевку.

– Будь по-вашему, мужики, уговорили. Переждем солнцепек в лесочке.

– Вот это атаман, думает о людишках своих, – весело запричитал Михей. – Хватушка костерок разожгет, Кирька рыбки спроворит, зна-а-а-тный рыбачок, из любой лужи пескарика выудит. А уж из реки великой, поди, знатный улов станется. Счас, Кирьюша, я тебе уду сварганю и крючок навострю. А вы, Ефимий Матвеевич, извольте местность оглядеть.

Так беззаботно они давно не хохотали.

– Ах, Михейка, всем дело нашел.

– Ей-ей, знатный передовщик…

– Токмо харей не вышел и сложением. Куцеват будет.

– Всех загрузил, вылитый Яков Иваныч. Ишоб не такой писклявый был, ну точно, атаман!

– Ладно вам, подельнички, над Михеем издеваться-то, – на удивление миролюбиво отшутился Михей. – Я ж для экономии времени. Штоб не впопыхах, а с умом привал провести.

Мужики улыбались и разводили руками.

– Пусть по-Михейкиному будет, – подтвердил Ефимий. – Толково нас всех пристроил к делу.

…На голос орущего Кирьки все кинулись сломя голову. Хват прибежал с высохшей лесиной, которую тащил к костру, решив, что, если на лагерь напали, надо чем-то отбиваться.

Добравшись до берега, острожники увидели странную картину. У самой кромки воды на коленях стоял Кирька. Он бил поклоны и истошно орал: «Спасибо, Господи, спасибо, река Ангара».

Рядом в ямке, наполненной водой, плескалась рыба, которую Кирька успел выудить.

Сам Кирька был мокрый, что называется, с ног до головы. Еще бы, после каждого выкрика «Спасибо, Господи, спасибо, река Ангара» он в буквальном смысле падал лицом в воду.

– Братцы, мы теряем его, – как-то совсем спокойно прошептал Михей. – Спятил наш Кирька?! Ей-ей, спятил!

Хват между тем бросил лесину. Поднял Кирьку за шиворот и начал трясти.

– Кирька! Ты чего, ты чего, Кирька, – приговаривал он, пытаясь таким образом привести парня в себя.

Кирька на мгновение прекратил свою истерику и как-то совсем одичало обвел взглядом товарищей, затем вмиг обмяк и протянул ладонь.

И Ефимий, и Хват, и Михей замерли, уставившись на кирькину протянутую ладонь, как будто волшебная сила заколдовала их и превратила в каменных истуканов.

На ладони у Кирьки лежала раскрытая раковина, а в одной из половинок блестела на солнце, играя светом и переливаясь, самая настоящая жемчужина!

Первым пришел в себя Михей. Осторожно взял раковину, поднес ее совсем близко к глазам. Долго вертел ее, то приближая, то отдаляя.

– Так и есть! Жемчуг, – выдохнул он и, вернув раковину Кирьке, без слов бросился в воду.

…Михей нырял без остановки. Приседал по пояс, крутился и вертелся в воде, словно циркач показывает свое умение.

Раз-другой Михей поскальзывался и падал в воду, поднимая облако брызг. Слава богу, место для рыбалки Кирька выбрал тихое, с естественной запрудой из поваленных деревьев, веток и прочего речного мусора. Чуть дальше Ангара даже у берега неслась стремительно. Не ровен час, утащила бы худосочного Михея на стремнину.

Это представление продолжалось до тех пор, пока Михей, посиневший от холода, дрожа и отряхиваясь, не вылез из воды и, недобро зыркнув на Кирьку, не поплелся к костру.

Михей так замерз в ангарской воде, что даже у огня согрелся не сразу и продолжал трястись, виновато поглядывая на спутников.

– Ну что, ныряльщик, тепла ли ангарская водица? На вот, выпей, не ровен час, околеешь от холода, эвон зубы стучат, словно молот по наковальне, на всю округу слыхать, – Ефимий протянул фляжку с настойкой, которую делал в остроге на здешних травках знахарь.

Михей молча выпил крепкого зелья.

– Полегчало? – поинтересовался Хват.

Михей кивнул. И тут его прорвало.

– Вы, браточки, простите меня. Не удержался. Силов не хватило – черт в воду загнал. Так ведь жемчуг! Настоящий. Таких зернышек штук десять – и на всю жизнь не тужить. И тебе Ефимий, и тебе Хватушка, и Кирьке – всем хватит домик поднять, живность завести, жениться можно.

Все дружно засмеялись, довольные уже тем, что Михей одыбал и его не придется отправлять в острог.

– Может, ему еще глотнуть, глядишь, угомонится, – предложил Кирька, совсем уже пришедший в себя после жемчужного потрясения. – Нет, я серьезно, мужики. Да и мне не помешало бы для сугрева! А, Ефимий?