Читать книгу 21 грамм. Записки параноика - Станислав Бондаренко - Страница 4

Я чувствую руки мамы. Мои глаза ещё не сформировались, я ещё не умею дышать, не умею извлекать звуки. Но я чувствую!

Представьте себе, что вы – большой человек, такой отдельный, независимый, ездите на огромном Рэндж Ровере, носите чёрные очки, максимально отделяете себя от среды.

И тут хренак – цунами! И ты уже плывёшь с бомжами, библиотекарями и продавщицей Светкой в сточную канаву! Или ещё хуже: прилетели марсиане, раздели всех, очки отняли и заставили ходить по городу голыми. А студент Серёга, у которого денег хватает только на воду из-под крана, оказался плечистее, и с прессом, и красавчик, а у тебя пузико и ты вдобавок лысый. Возможно, в Китае ты бы больше был похож на Будду, чем Серёга, но здесь…

И в итоге получается, что мы – частичка души земли, а земля – частичка души неба, а небо – частичка души космоса, а космос – времени, а время – чёрной дыры, а чёрная дыра размером с укус твоего друга, когда он попросил попробовать твою шаверму…

Блин, начал писать книгу для детей и опять всё про шаверму!!! Короче! Я чувствую руки мамы, мои глаза ещё не сформировались, я ещё не умею дышать. Но я чувствую!

Я чувствую её руки, которые гладят меня по спинке, я слышу её сердце. Мои 140 ударов против её 60-ти создают музыку. Можно зачитать некислый рэп под такой бит.

Кто-нибудь из вас умеет есть животом? А жить в воде?! Мама ставит вечерами 40-ю симфонию Моцарта, типа для меня, но я же в тебе, мама! Я же часть твоей души! Чувствую, что ты этого Моцарта в гробу видала! Тебя же нереально штырит от Зизитопа?! Так мне он тоже заходит! Я пинаюсь не потому, что он мне не нравится, а потому, что я танцую брейк-данс.

Вы там все медитациями занимаетесь, представляете потоки вселенной, расслабляете конечности…

А я их и не напрягаю, сечёте, о чем я?! Я бог медитации! Я живу в потоке!

Ты думаешь, какие я вижу сны? Есть ли у меня образы, если я никогда не видел мир?

Окстись, мама, я не первый раз на земле.

Последнее, что я помню, это какую-то бабку, которая пытается меня жестко засосать. Фу, блин! Её вставная челюсть клацает мне об язык. Её рука небрежно срывает с меня капельницу, а дальше темнота…

Жизнь помню: я на тракторе всю жизнь отпахал. То, что ты воображаешь меня красавцем-гитаристом или актёром – хрена с два!!! Хлебопёк я!

Я люблю тебя мама! Люблю твои руки, твоё тепло, биение твоего сердца. Бью тебя по почкам от большой любви, и из-за того что тесно тут, блин…

Я бы хотел увидеть тебя! Посмотреть тебе в глаза! Представь как огромная душа – чистая, светлая, с мечтами и мыслями, – через невероятную, непостижимую космическую волю отделяет от себя частичку. И вот – глаза, отражение её сущности. Возьмите крупным планом её глаза наполненные слезами счастья, боли и любви. Глаза смотрят сквозь пространство и время. Такие глаза, в которых можно утонуть. Смотрят на маленькие, крошечные глазки. Такие же, но маленькие, а маленькие глазки смотрят на нее. Они видят её, понимают кто она, они благодарны ей за жизнь. Они нуждаются в ней. Они тонут в её любви, забывая свои прошлые жизни. Только таким образом можно из тракториста или хлебопёка стать гитаристом или известным актёром.

Очищаясь, мы попадаем в мир снова. Давая жизнь – делаем себя бессмертными.