Читать книгу Шпион - Станислав Гимадеев - Страница 2

Первое, что я увидел сквозь кровавую пелену, было лицо Вики.

Ее круглые глаза, не мигая, смотрели на меня. В них сквозил животный страх. Вика поняла, что я очнулся, и отчаянно замычала, но криво налепленный на губы скотч поглотил ее возглас словно глушитель выстрел.

Висок и бровь страшно ныли после удара. Я покрутил головой, но не смог дотянуться до плеча, чтобы стереть с века кровь. Напряг плечо, тоже тухляк – руки были стянуты жгутом за спинкой стула. Я облизнулся, ощутив солоноватый привкус, мой рот оказался не заклеен. Видимо, Санчо решил, что раз я без сознания, то орать не стану.

Вика сидела на стуле напротив со связанными позади спинки руками. Таращилась на меня и все судорожно сглатывала. Мой залитый кровью глаз щипало. Осмотреться пришлось вторым. Кутузов, блин.

В подвале был только Санчо. Он медленно, смачно курил шагах в десяти, пуская дым под потолок. Потирал, сволочь, правую кисть. Я подтянул ноги, стул подо мной скрипнул, и Санчо повернулся. Втоптал окурок, схватил бутылку воды с пола, отхлебнул. Подошел и присел передо мной, горилла такая. Вика в отчаянии пискнула сквозь скотч, но он и ухом не повел.

– С возвращением, – осклабился Санчо. С его горилловой челюсти капало.

– Дай воды… – проронил я.

– А за шаурмой не сбегать?

– Бить-то зачем было?

– Для надежности. – И сплюнул мне на кроссовки.

Я хотел было спросить, что же теперь будет, но вовремя вспомнил, что Санчо ничего не знает и не решает. Не уровень горилл.

Санчо взглянул на часы и вытащил мобильник. Быстро набрал сообщение.

– Ну дай воды, – сказал я. – Чего как этот…

Он сделал мощный глоток и резко выплюнул струю воды мне в лицо. Глаз слегка промыло, и окрашенная красным вода стекла мне на футболку.

– Ловить надо было, – хмыкнул Санчо. Животное.

Его мобильник пиликнул сообщением.

– Ну вот, – как-то зловеще произнес он и похлопал меня своей килограммовой лапой по щеке.

Спрятав мобилу, он вынул нож. Медленно так, ухмыляясь. Вика замычала, засучила ногами. Санчо ее в упор не замечал. Он зашел мне за спину и перерезал жгут.

– Встал, – приказал он.

Я поднялся, меня шатнуло, но Санчо удержал. В голове еще звенело.

– Перестарался, – сказал Санчо, почесывая лысину. – Но идти можешь. Не дури только, Тёма. Вальну без предупреждения.

Он вытянул из-за пояса пистолет и подтолкнул меня стволом в сторону лестницы. Я снова поймал взгляд Викиных круглых глаз.

– А она?.. – сказал я.

– По одному, по одному. Ты же знаешь Будду.

– Что… с ней будет?

– Ты лучше за себя переживай, – посоветовал Санчо и легонько ткнул меня стволом в лоб. – Шевели помидорами.

Мы двинули к лестнице, и я напоследок обернулся. Вика сидела как-то обреченно глядя под ноги, и по ее щекам текли слезы. Дура дурой все-таки. И себя и меня подставила. Но все равно жалко.

На верхних ступенях я обернулся к Санчо.

– Ты понимаешь, что это глупость? Откуда мне было знать…

– Чего ко мне прикопался? – поморщился Санчо. – Будде мозг засирай, а не мне. Мне вообще по фигу, что у вас там было. Топай, чего встал?

Он вытолкнул меня с лестницы в какой-то коридор. Потом мы прошли сквозь прихожую в гостиную. Огромную, светлую, всю в серо-голубом мраморе.

Щуплая фигура Будды наподобие торшера торчала посреди комнаты. Он замер возле огромного кожаного дивана, засунув руки в карманы брюк. Медленно развернулся на звук шагов, склонил голову набок и стал похож на грифа-стервятника.

Санчо тормознул меня в паре шагов от босса. Будда пожевал тонкими губами, помял ладонями морщинистое лицо и опустился на диван, воззрившись на меня снизу вверх.

– Я тебе доверял, – сказал он и закинул ногу на ногу.

– Будда… – В горле у меня пересохло, а мысли наезжали одна на другую. – Это недоразумение!.. Реально!

– Доверие – это главная ценность. Знаешь?

– Не знал я, что Вика – твоя телка! Клянусь! Почему она не сказала?! Я бы ни за что…

– Хочешь свои грехи на бабу свалить? – Будда вскинул бровь.

– Какие грехи, Будда! – Я шагнул к нему, но Санчо рванул меня за ворот обратно. – Говорю же, не знал… У ней же не написано на лбу!.. Мало ли кто в кабак притащится?

Будда прикрыл свои стервятниковые бледные веки. Молчал. Уж не приговор ли готовил?

– Что мне справки наводить, – затараторил я, – обо всех телках, которые глазки строят с бутылки «шампуня»? А не твоя ли это собственность, типа?

– Все, кто работают в моих заведениях – моя собственность, – процедил Будда. – И ты тоже.

– Она не говорила, что там работает! Я думал, залетная телка. Выпила и ищет приключений. Никто не носит бэйджиков с надписью «Собственность Будды»!

– Дерзишь, – сказал Будда.

– Хоть бы сказал кто!.. – Я отчаянно защищался. – Стопудово, в баре были те, кто знал, про вас с Викой. И ни одна сволочь не предупредила!

– Где познакомились? – спросил Будда, сцепив пальцы рук на колене. – В офисе, небось?

– Какой, в жопу, офис?! – выпалил я. – Будда, я на работе работаю! У меня в офисе дел по горло, ты же знаешь.

Гриф-стервятник молчал, сверлил меня бесцветными своими глазами. Только бы печень не выклевал.

– Это случайность, – сказал я.

– Я в них не верю.

Тут снаружи послышался шум подъехавшей машины. Будда кинул непонимающий взгляд на Санчо, и тот, пожав плечами, прыгнул к огромному окну, выходящему во двор.

– Это правда, Будда! – воскликнул я. – Я не виноват! Почему я-то стал крайний?

– Ты не крайний, – ледяным тоном сказал Будда. – Ты мертвый. Почти.

– Да за что?.. – произнес я, цепенея. – С какого перепуга…

– Цыц! – осадил Будда и спросил Санчо: – Кого там нелегкая принесла?

– Бершин, – ответил Санчо. – Но он не назначал. Странно. Может, что срочное?

Будда встал с дивана, помял тощую шею, размышляя. В дверях раздался звонок.

– Санек, уведи Тёму в ту комнату, – Будда показал по коридору. – На ключ закрой, а сам возвращайся. Мы с Вадимом быстро перетрем. – Он приблизился, окидывая меня взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. – И продолжим наш народный суд. Самый справедливый суд в мире.

Звонок в прихожей повторился. Будда хрустнул пальцами и направился к входной двери.

Я открыл было рот, но Санчо дернул меня так, что челюсти мои лязгнули, и я чуть не прикусил язык. Он вытолкал меня в смежную комнату, прикрыл дверь. Усадил меня на пол.

– Тебе пасть заклеить? – спросил Санчо, покачивая перед моим носом пистолетом. – Или ты не даун, чтобы усугублять?

– Не надо. Куда я денусь?

– Точняк, Тёма. Сиди тихо и не дыши.

За стенами бубнили, Будда уже провожал приехавшего в гостиную. Санчо шагнул к двери.

– Санчо, – остановил я его. – У меня… есть шанс?

На несколько секунд горилла замерла, шевеля складками на могучей шее, затем вышла. Заперла дверь, лязгнув в замке ключом.

Я тяжело вздохнул и осмотрелся. Какая-то комнатушка с непонятным назначением: не то гостевая спальня, не то еще что. Окна выходили во двор, где под ветвями старого клена чернела «бэха» гостя.

Нормальный расклад. Грохнут сейчас почем зря. Ну скотство же, а! Эх, Вика, Вика, овца ты горная… Чем ты, дура, думала? Хотя, о чем я? Думала, как же… Я же не на размер ее мозга клюнул, это факт. Тельце у нее, что надо, тут не поспоришь. Секс был качественный. Вот и расплачивайся теперь за качество. В моем мозгу возникло видение. Голая Вика лежит на металлическом столе. Паталогоанатом сдирает с руки мокрую перчатку и сообщает стоящему рядом Будде: «Между прочим, перед смертью у нее был качественный секс». Надо что-то делать, блин, нельзя ничего не делать! Но что? Тужься, Тёма, тужься! Может, отсчет-то уже на минуты пошел…

Я вскочил и припал ухом к двери. Из гостиной доносились глухие голоса. Посетитель, которого Санчо назвал Бершиным, очевидно, расхаживал по гостиной, потому что его голос иногда становился отчетливым. «… вот, какой парень нужен! – говорил он. – Понимаешь? Смышленый и не робкий. С артистической жилкой.» – «С артистической?… – хмыкал Будда. – Запросы у тебя, Вадик…»

Я отпрянул от двери и стал нервно бродить по комнате. Остановился у окна. Проверил замок стеклопакета – створка открылась. Я осторожно выглянул, потянул носом лесной воздух. Я понятия не имел, куда нас с Викой привезли, вытащив прямо из постели. Таких тепленьких, невинных… Я знал, что Будда обитает в нескольких домах, раскиданных по Подмосковью, и все они были спрятаны в глуши. Стервятник шифроваться умеет. Ну куда я сбегу с его подводной лодки? Без навигатора, без мобильника… Поймают и снимут скальп раньше, чем я доберусь до трассы. Перспективы были офигенные. Похоже, последнее, что я увижу в этой жизни, будет дуло пистолета Санчо. Мрачняк какой-то.

В голову не лезла ни одна идея. Я уткнулся лбом в дверь и услышал новые обрывки фраз. «А ко мне-то ты на кой с этим пришел?» – недоумевал Будда. «Пойми, мне больше не к кому! – говорил Бершин. – Задание-то очень деликатное. Особое доверие к человечку нужно. Чтоб не сболтнул и все сделал. Я знаю, у тебя парни с дисциплиной. Я это ценю…» Дальше забубнили невнятно, Будда продолжал удивляться, а Бершин – наседать. «За ценой не постою, гарантирую!» – «Да где я тебе найду артиста? У меня стрипклубы, а не драмтеатры, Вадик…» – «Ну хоть что-то… Подумай, я тебя очень прошу!..» – «И как срочно?» – «Да хоть сейчас… Я поеду, а ты покумекай до вечера, а? Лады?»

Голоса стали громче, Бершин и Будда шли к выходу. Я отпрянул от двери.

Сейчас этот Бершин свалит, и кранты тебе, Тёмушка. Мысль была настолько отвратительной, что внутри у меня все вскипело. Сдаться просто так? Хрена вам лысого! И тут же пришло решение – отчаянное, рискованное, нелепое… Словно кто-то внутри меня быстро его принял и тут же толкнул мое тело к окну.

Я рванул створку и выпрыгнул. Рухнул в клумбу с цветами, вскочил расшвыривая пахучие бутоны. Хорошо бы устроить ложный след… Успею ли? Побежал вдоль стены, оставляя на клумбах глубокие раны, сломал несколько цветов, чтоб бросалось в глаза. Затем отряхнул кроссовки, выскочил на каменную тропинку и сиганул к машине.

Бершин возник на крыльце через секунду после того, как я втиснулся в салон «бэхи» между передними и задним сиденьями и захлопнул дверцу. И хотя сердце молотило нещадно, и страшно было до жути, я все-таки приподнял голову и взглянул краем глаза на происходящее.

Высокий, поджарый, коротко стриженый Бершин в деловом костюме стремительно шел к машине. Санчо высунулся из распахнутого окна подводной лодки с удивленной рожей. Я пригнулся обратно, съежившись между сиденьями.

– Что там? – крикнул ему Бершин, открывая дверцу.

Санчо что-то ответил, но не было слышно, что. Потом донесся его возглас: «Он за дом, что ли?! В сад умотал, придурок!»

Бершин постоял в нерешительности, потом залез в машину.

Купился, замирая, думал я. Купился, горилла! Будда, может быть, и не дурак, но Санчо-то полный даун, профессиональный. Только бы успеть отъехать, пока до этих скотов дойдет!

– За кем он там бегает? – под нос пробурчал Бершин, заводя двигатель.

Пока машина выезжала со двора, я лежал ни жив, ни мертв, в любую секунду ожидая звонка или кинувшегося на капот Санчо с пистолетом. Но ничего этого не случилось. Машина потряслась несколько минут по кочкам и выехала на шоссе. Бершин набирал скорость и увозил меня от расправы все дальше и дальше, а я лежал и улыбался во всю рожу. Наверное, это была самая глупая улыбка во Вселенной.