Читать книгу Шпион - Станислав Гимадеев - Страница 4

«Бэха» въехала на территорию роскошного двухэтажного особняка, окруженного каменным забором. На стоянке под солнцем грелось несколько автомобилей. Бершин на протяжении последних минут был молчалив и серьезен. Он заглушил движок и скомандовал:

– Выходим.

– Могли бы и больше рассказать, – сказал я, вылезая из машины. – Нагнали тайн, блин.

– Все узнаешь. За мной.

Бершин кивнул в сторону дома и пружинисто зашагал по аллее, окаймленной кустарником из живой изгороди. Я поспешил за ним, вытягивая голову и рассматривая территорию.

Она была огромна. По одну сторону аллеи поблескивал голубой бассейн, по другую простирался пышный сад, в котором утопала белая каменная беседка, да среди кустов торчал садовник. Кроме охранника на воротах еще виднелась одинокая женская фигура в шезлонге у бассейна. Белокурая головка приподнялась и следила за нами все время, пока мы шли к дому.

Мы поднялись по ступеням крыльца, стекло дверей бесшумно уплыло в стороны, пропуская нас в темноту дома. В полном молчании пересекли просторный холл и стали подниматься по лестнице с массивными перилами. Я в интерьерах мало что понимаю, но убранство выглядело реально дорогим. Повсюду торчали камеры видеонаблюдения.

На втором этаже мы миновали череду резных дверей и кожаных диванов вдоль стен и остановились у приоткрытой двери в конце коридора. Бершин толкнул дверь и пропустил меня с какой-то зловещей галантностью, затем вошел следом.

Кабинет хозяина особняка не уступал всему остальному. Мебель тоже была лакшари. У огромного, во всю стену, окна простирался стол, напротив окна – диван, рядом – стеклянный столик. По стенам тянулись стеллажи и шкафы. В одном из шкафов со стеклянными дверями застыла коллекция фигурок чугунных животных. Такими обычно в киношках череп проламывают. Пара кресел, минибар, все, как положено. Я прямо физически ощутил, как тут пахнет деньгами.

За столом, откинувшись на спинку кресла, вальяжно восседал владелец этих денег. Лет 60 или около того, невысок, небольшой животик, мужик с виду бойкий, седеющая шевелюра, бесстрастное, неподвижное лицо. Дорогой костюм и белоснежная сорочка с запонками – никакого диссонанса с обстановкой кабинета. Окей, едем дальше.

– Александр Ильич, – обратился к нему Бершин, показывая на меня, – это Артем. – Потом несколько величественно произнес: – А это Александр Ильич Комов.

Комов величественно вышел из-за стола, опустился на диван, величественно закинув ногу на ногу, и величественным жестом пригласил меня сесть рядом. Все это время он глядел пристально. Мышц у него на лице, казалось, не было. Как у манекена.

– Располагайся, – сказал Комов. Голос у него был властный и громкий.

– Рад знакомству, – сказал я и сел рядом.

Бершин подошел к минибару, открыл бутылку минералки, взял стакан и плюхнулся в кресло в углу, вытянув ноги.

– Что с лицом? – спросил Комов, показывая на мой пластырь на лбу.

– Прыщ неудачно выдавил.

Я натянул на лицо улыбку, но она едва не соскочила обратно.

С неким облегчением я подумал, хорошо, что Санчо не разбил мне губу. Встречу его – обязательно расцелую.

– Мне о себе рассказать? – спросил я.

– Погоди ты, – отрезал Комов. – Раз Вадим тебя привез, значит, подходишь.

Он глянул на Бершина, и тот поспешно кивнул, наливая минералку в стакан.

– Вадим ввел в курс? – Непонятно, кого Комов спрашивал: меня или Бершина.

– Не особо, – ответил я. – Типа, нужно раскрутить какого-то чувака…

– Вы лучше сами, Александр Ильич, – бросил Бершин. – Напутаю еще.

– Боялся, что парень испугается и сбежит? – хмыкнул Комов, пристально поглядывая на нас обоих.

– Не сбежит, – сказал Бершин и осушил полстакана за раз. – Отчаянный малый. Тертый калач. Правда, Тёма? – И подмигнул мне, жучара.

– Меня заинтересовали э-э… условия, – сказал я. – Проживание там, ну и остальное…

– Погоди ты про условия, – перебил Комов, глядя мне в глаза. Будто по самому днищу души поскреб.

Я молчал. Годил, так сказать.

– Слушай и не перебивай. Вопросы после. – Комов сделал паузу, подумал. – В этом доме живет один человек. Близкий мне человек. Сейчас он под домашним арестом. Разошлись мы с ним по ряду вопросов.

Комов сделал паузу, наблюдая. Я не шевельнул ни одним мускулом, хотя чуть не издал возглас удивления. Бершин следил за нами обоими, держа стакан на груди и прикрыв веки как игуана на солнцепеке.

– Он психически… э-э, нестабилен, скажем так, – продолжал Комов. – Есть свои тараканы и дурацкие мании. Поэтому и – карантин. А не из-за наших разногласий. Я хочу, чтобы ты это уяснил. Уяснил?

Бершин еле заметно кивнул мне головой.

– Уяснил, – сказал я. – Близкий чел. Есть мании. Живет под арестом. Все понятно.

– Пару месяцев назад он еще мог покидать дом. Тогда он украл у меня одну вещь. Сумка кое с чем важным. Он ее выкрал и где-то спрятал. Видимо в доме, но не факт. Твоя задача: найти сумку. Задача непростая. Я бы даже сказал, напоминает игру.

– Квест, типа? – спросил я. – Собери паззл?

– Помолчи. Паззл – не паззл… Как получится. Я жду, что ты войдешь к нему в доверие и аккуратно расколешь. Нельзя, чтобы он заподозрил, что ты мой шпион. Тогда все сорвется, он замкнется и ничего не скажет.

Комов снова помолчал, попереглядывался с Бершиным, продолжил:

– Залог успеха в том, что ты внедришься в домашнее окружение под видом его дальнего родственника. Ну, то есть, нашего… Ты, якобы, приехал искать работу в Москве. На недельку попросишься пожить здесь, на гостиницу, мол, денег нет. А тут места хватит. Он парня не видел лет семнадцать, ничего не заподозрит. Сколько тебе лет?

– Тридцать.

– За двадцать пять сойдет. Покрасим волосы, поменяем одежду. Зазубришь легенду, историю семьи и – вперед. Расположишь его к себе, вотрешься в доверие. Пусть выложит все свои тайны!

Комов аж придвинулся, испепеляя меня взглядом. Лицо каменное, в складках. Мне на миг стало не по себе, но я прогнал это ощущение. Знаем мы такие взгляды. Не на того напал, дядя.

– Вкратце так, – сказал Комов, и лицо его чуть разгладилось. – Решай сейчас. Готов? Потянешь? – Пауза. – Соку? Минералки?

– Соку, – сказал я и откашлялся.

Комов встал и прошел к минибару. Пока он звенел стеклом, я пытался понять, чему следовать: инстинкту самосохранения или зову денег. Да, бабла у Комова можно отжать неслабо, скупиться он не станет… Мокрухи и правда на горизонте не наблюдается. Я, конечно, за любой кипеж, но что-то тут мне не нравилось, что-то не срасталось. Понять я не мог ни разу. Иногда мое подсознание закрывается от меня наглухо и ключи не выдает.

Я взглянул на Бершина. Жучара тоже замер в кресле, стакан в ладонях крутит и крутит. Поймал мой взгляд и моргнул глазами: мол, не очкуй, Тёма, все же обговорили по дороге. Но про квесты он, гад, не упоминал.

Комов вернулся, протянул стакан апельсинового сока. Я поблагодарил его, взял стакан, заметив на его пальце шрам от ожога. В горле у меня была реальная Сахара, и я выпил сок в два глотка. Комов сел рядом, ждал, глядя на меня искоса.

– Я готов, – проговорил я. – Сыграем, почему бы нет?

Комов удовлетворенно похлопал меня по плечу.

– Молодец. Находишь сумку – получаешь пятьсот тысяч. Срок – неделя. И запомни: никто кроме нас троих не должен знать, зачем ты здесь. Твоя легенда – она для всех в доме. Даже для моей жены. Уяснил?

– Не вопрос.

– Дело вот еще в чем… Сумка – не вся задача.

– Не понял.

– Есть еще проблема. Но она не должна тебя останавливать.

– А конкретнее?

– Слушай и не перебивай, – сухо сказал Комов. – Этот человек мнит себя ученым. Каким-то химиком-фармакологом. Определенные знания в этой сфере у него есть, да. Но себя он оценивает неадекватно. Так вот, он одержим идеей открыть супервакцину. Вроде как от половины смертельных болезней. И даже проводит химические эксперименты. Я мирюсь с его дурацкой прихотью. Даже создал ему лабораторию в подвале. Чем бы дитя не тешилось…

– Хм, забавно… – сказал я, и Комов тотчас умолк, наблюдая за мной. – А лет ему сколько?

– Примерно как мне.

– Даже так? – удивился я. – Брат, что ли?

– Я чего боюсь-то, – сказал Комов. – Изобретет тайком какую гадость. Или дом взорвет. Или отравит всех на хрен!

– Понятно, – произнес я. – Вернее, непонятно. Я-то чем могу помочь? Я ни разу не химик. Прикройте лабу на фиг, и все дела.

– Лобовые методы нельзя. И силу я к нему применить не могу. – Комов пожевал губами. – Видишь ли… Все эти его эксперименты… Они – смысл его жизни. Я не могу отнять у него эту игрушку. Но никогда не знаешь, что у него на уме. Что выкинет? На кого обидится? А если с ним что случится, я себе не прощу. В общем, ситуация деликатная, непростая. Я ни в полицию, ни к медикам не могу обратиться.

– Почему?

– Потому.

Возникла пауза.

– А-а… что же делать? – спросил я.

– Тоньше нужно, парень. Шпионаж, разведка, то да се… Импровизируй, подыгрывай. Но не дай ему переиграть себя, понял? Главное – собрать информацию. Вовремя предотвратить. И вот еще что…

Он мялся, и меня вся эта тема уже напрягала. Хотя, чего уж теперь-то? Назвался груздем… Да и пол-лимона – довод, как ни крути.

– Этот человек вообще склонен к депрессии. У него масса страхов. Он недавно вбил себе в голову, что против него в доме зреет заговор. Что я ему, дескать, враг, а не помощник. Что я устроил ему тюрьму и хочу сгноить в застенках… Он даже писал е-мейлы родственникам с призывом о помощи. В общем, полный бред, но ему этого не докажешь.

Комов снова умолк, нахмурился. Я спросил:

– Вы это к чему?

– Да будет он тебе лить в уши эту чушь! – фыркнул Комов. – Когда притретесь, он тебе наплетет с три короба. Просто предупреждаю: не верь его байкам и не удивляйся. Главное, не принимай решений, не обсудив со мной.

– Не вопрос, Александр Ильич.

– Он и сумку-то выкрал поэтому, – вздохнул Комов. – Решил, что получил козырь в игре со мной. Мол, можно меня ей шантажировать. Как ребенок, ей-богу.

– А что в сумке?

– Тебя это не должно волновать. Просто принеси ее мне. Или хотя бы узнай, где она. Уяснил?

– Уяснил… Но… Страхи, депрессии, супервакцина… А если он с катушек слетит совсем?

– Не слетит! – отрезал Комов. – Отклонения есть, но в известных пределах. Считай для простоты, что имеешь дело с параноиком. Он не опасен, просто требует тонкого обращения. Иногда он сам не понимает, в какой реальности живет. Поэтому заставляет окружающих играть в его игры. Вот и подыграй ему. Стань другом, союзником. Он тебя может начать проверять на преданность и все такое… Нелепые квесты придумывать. Да ты сильно не переживай насчет его заморочек. Главное – это сумка. Остальное – по ходу. Мы с тобой план действий будем корректировать в онлайн режиме. Будешь регулярно отчитываться о ходе дел. Ну? По рукам?

Я прислушался к внутреннему голосу. Он бубнил что-то невнятное. Умыл руки, засранец.

Я вздохнул. Бершин смотрел на меня, сдвинув брови. Даже скучковался в кресле и ноги подтянул. Напряглась игуана, короче.

– По рукам, – сказал кто-то внутри меня надтреснутым голосом. – Могу я уже узнать, кто этот человек?

Комов медленно поднялся, взглянул исподлобья так, будто решался на что-то важное. Словно все наши договоренности вот-вот могли рухнуть. Подошел к столу, развернул ноутбук и поманил меня. Я подошел, чуя подвох.

– А теперь главное испытание, – ухмыльнулся Комов. – Ты узнаешь, кто этот человек. И тебе это может не понравиться.

– Да что ж еще-то? – сокрушенно произнес я. Внутренний голос молчал в тряпочку. – Если это Путин, которого вы выкрали, то я – пас.

– Смотри, – отчеканил Комов. – Эту запись мы перехватили, когда он переправил ее двоюродной сестре.

Комов запустил запись и отошел в сторону, открыв мне обзор.

На экране был… Комов. Комов, мать вашу! Он сидел на кровати в пижаме, сгорбленный какой-то, всклокоченный и небритый. Он сбивчиво лепетал сдавленным голосом в камеру телефона: «Людочка!.. Это я… Помоги мне, Люда… Мне кажется, я погибну в этой тюрьме… Я не могу сбежать, этот Дима всегда рядом… у меня никого тут, и мне страшно… Каждый раз просыпаюсь и боюсь… Увези меня отсюда, умоляю! Я даже подумываю…»

Комов остановил запись и повернулся ко мне. Я не знал, как реагировать. Да и слова-то подходящие потерялись. Просто стоял и хлопал глазами. Внутри меня образовалась какая-то сосущая пустота. Сказать, что во мне бурлили самые разные чувства и мысли – ничего не сказать. Потом я, наконец, выдавил:

– Вы… издеваетесь, что ли?

– Ничуть, – произнес Комов, прожигая во мне дыру взглядом.

– Это же… близнец, да?

– Нет. Это… моя вторая личность. – Комов оперся о край стола и скрестил руки на груди. – Если не испугался, парень, даю пару дней на подготовку.

– Вторая личность? Это как?

– Как, как… Раздвоение личности – вот как. Про доктора Джекила и мистера Хайда не читал?

Я ошеломленно покачал головой.

– Да они сейчас и не читают, – бросил Комов Бершину. – А зря.

Смех смехом, но это был единственный раз в жизни, когда я пожалел о своих пробелах в литературе. Если это было начало игры, то первый поворот, стопудово, удался.