Читать книгу Русалим. Стихи разных лет - Станислав Минаков - Страница 38

Та, которая хлеба не ест совсем,

та, которая сладостей со стола не берёт,

та – поправляет чёлку семижды семь

раз, и к бокалу её приникает рот.

Красное – на губах, а снизу – огонь внутри.

Она пьёт саперави терпкую ки́новарь

и затем говорит ему: «Говори, говори,

о мой лев желанный, о мой великий царь!»

Он лежит на ковре, весь в белом и золотом.

Он уже не вникает, что Леннон в углу поёт.

«Сразу, сейчас, теперь… Но главное – на потом», —

думает он, дыша. И тогда – встаёт.

В эту ночь у же́зла будет три жизни, три.

Будет семь жизней дарёных – для влажных врат.

Он говорит: косуля, смотри мне в глаза, смотри.

И тугим. языком. ей отворяет. рот.

Чуткой улиткой ползёт по её зубам.

Что ты дрожишь, родная? – Да, люб, люб, люб —

тяжек и нежен, бережный, сладок! Дам —

не отниму от тебя ненасытных губ.

Ночи неспешней даже, медленней забытья,

он проникает дальше, жаром томим-влеком, —

ловчий, садовник, пахарь, жаждущий пития.

И у неё находит влагу под языком.

Там, на проспекте, возникнет авто, и вот

крест окна плывёт над любовниками по стене.

А он переворачивает её на живот

и ведёт. ногтём. по вздрагивающей. спине.

И когда он слышит: она кричит,

то мычит и саммм, замыкая меж них зазор.

И на правом его колене ранка кровоточит —

где истончилась кожа, стёртая о ковёр.