Читать книгу Бессмертные отцы-основатели. Часть 1 - STARDUST - Страница 5

Утром на месте стоянки овощей прибавилось. Лиза чувствовала себя совершенно разбитой и грешила на дешевое сладкое вино. Голос Алекса выступал шумом на заднем фоне, и девушка скорее чувствовала, насколько тактично он ее тормошит, касаясь плеча.

«Собирайся, только тихо. Мы не одни», – прозвучало как приговор, и Алекс, пригнувшись, подкрался к одной из стен сохранившейся каменной кладки, пристально осмотрел окрестности. В отдалении послышались звуки: тихий стук, еще раз, как будто стучали по дереву, раздался скулеж, звуки хлопков и топот семенивших ножек. Неуемные птицы, встрепенувшись, разлетелись прочь, упрощая поиск источника новой угрозы. «Если со мной что-то случится, постарайся сбежать».

Лиза не успела ничего ответь, как Алекс схватил лук, приставленный к стене и перемахнул через кладку, оставив ее одну. Время бежало быстрее, чем девушка была способна все осознать. И только звук стрел на излете, застучавший вблизи по каменной кладке и по дереву остовов зданий, подсказали ей – Алекс вызывал огонь на себя. Страх перед неведением и любопытство манили Лизу. Вместо того, чтобы сжаться в ожидании любой из концовок, каким могло закончиться это столкновение, девушка выглянула через препятствие в поисках Алекса. Глаза ее не подводили. Лиза могла поклясться, что не могла уследить за движениями Алекса, столь стремительно он лавировал между залпами стрел, метивших в него с опушки. И только когда он замирал, выпуская редкие одиночные деревянные снаряды с металлическим наконечником, Лизе удавалось рассмотреть силуэт, в мгновение ока призрачно ускользавший вновь.

Подобного девушке прежде не доводилось видеть. Квад’ы сражаются пассионарно, сохраняя заранее выверенные позиции и роли для каждого из участников. Независимо от опыта искателей нарушить порядок вещей и ход событий в бою с юнит’ами попросту не представляется возможным. Но Алекс, его знания и необычайно богатый опыт для первогодки, позволяли нарушать стереотипный ход вещей. Юноша был настолько юрким, а одиночные выстрелы достаточно точными, что ходячие юнит’ы не устояли на месте, где были прикрыты естественным ландшафтом, вышли с опушки, трепеща от гнева, завывая и похрюкивая, да так, что один из гигантов успел поломать пополам молодой дуб, попавшийся на пути.

Для Лизы это было первым живым знакомством с ходячими юнит’ами. Да-а, книги не могли передать всей глубины их отвратительного вида. Как бы ни было парадоксально, именно свиньи в результате множественных мутаций встали на задние ноги, разросшиеся в широкие пучки массивных хрящей, достаточно крепких, чтобы удерживать на ногах четырехметровые туши весом до полутора тонн. Эти прямо ходячие неуклюжие пузаны на массивных ногах, с горбами по известной причине тяжести туш, с какой-то особенной страстью желали походить на людей и, будучи лишены естественного оружия подобно прочим юнит’ам, умело использовали большие дубины, громоздкое человеческое оружие вроде двуручных топоров, мечей и алебард. Предпочтение использовать ручные орудия труда или разрушения, произведенные человеком, пришло вместе с изменениями конструкции передних копытец. Эволюция отказалась от хрящевой модели и наделила конечности группой расходящихся мышц, внешне походивших на щупальца осьминога, вполне умело оплетавших любые предметы, подстраиваясь под эргономику человеческого вида.

Что мы имеем в итоге? Живые ходячие танки, довольно быстро обрастающие личными вещами неопытных и нерасторопных людей. Гиганты гигантами, но эта категория юнит’ов в иерархии ходячих относится к элите. Они достаточно малочисленны к общему размеру стаи, в которых подавляющее большинство занимают молодые свин’ы – те, кому, быть может, еще повезет дожить и поглотить достаточно много эссенции за свою жизнь, дабы перейти на следующий виток биологического развития и приобщиться к гигантам пузанам.

Лиза отбросила воспоминания из книг о ходячих прочь и уставилась на то, как из-за спин неуклюжих пузанов показались свин’ы, метра полтора высотой, не в меру резвее старших собратьев и, обнажая разнообразное холодное оружие, протискиваются между великанов и устремляются на Алекса. Прежде чем колчан опустел, юноша срезал прицельными выстрелами пару малых ходячих, еще один получил стрелу в пузо, прямо в упор. Отточенные движения, доведенные до автоматизма, не оставляли шанса юнит’ам, предпочитавшим брать людей числом.

Лиза успела насчитать шесть павших, прежде чем большие неуклюжие пузаны подоспели к Алексу на дистанцию удара. И тут-то основное представление началось. Громоздкий глухой удар, звуки которого отчетливо расслышала девушка, пришелся в место, где еще мгновение назад был Алекс. Удар был настолько силен, что комья земли разлетелись в стороны, ухудшая видимость. На мгновение Лизе даже показалось, что это конец, и она успела ахнуть в порыве ужаса. Напряженное волнение вернулось вновь, когда размытый облик на плече пузана резвыми взмахами клинков, отсекая массивную конечность, и удар в область виска опутал голову гиганта густыми языками пламени. Истошный визг, затмивший собой прочие звуки и голоса, упрочили веру, что это еще не конец. Первый великан был повержен. Юноша успел спрыгнуть с массивной туши еще до того, как она начала заваливаться, попутно насмерть придавив одного из малых свин’ов. Смерть гиганта была немыслима по меркам малых юнит’ов и буквально сеяла панику в их рядах, распространяя среди свин’ов сковывающую медлительность и сомнения. Алекс же за время заминки успел разделаться с оставшимся пузаном, после чего свин’ы окончательно бросились в бегство.

Лиза не могла поверить своим глазам. Вчерашний вечер подбросил сюрпризов, но это утро ни с чем не сравнить. Алекс оказался крайне умен, как она себе и представляла. Но чтобы юноша, тот, с кем она параллельно обучалась, соответствовал уровню элиты? Нет, даже лучше! Он в одиночку разделался с бродячей стаей! Да это же уровень контракта для полноценного квад’а элитных искателей, а не работа для одиночки. Где-то на уровне подсознания, Лиза даже задалась вопросом: «Может ли быть так, что это та самая стая? Контракт, сложность которого гильдией оценивалась на двенадцать человек…»

Наблюдая за Алексом, Лиза напрочь забылась и не заметила, как приближалась все ближе, завороженная зрелищем, пока не пришла в себя на окраине у забора, ограждавшего разрушенную стоянку торговых караванов буквально на открытом месте. Алекс методично расправился с бегущими свин’ами и по наитию обернулся в сторону стоянки, пересекаясь взглядом с Лизой. Девушка будто поняла глубокий смысл его озадаченности, тут же опомнилась и бросилась назад к месту ночной стоянки собирать вещи. Она, если честно, не понимала возникших эмоций. Пограничный восторг и ужас увиденного столь глубоко укоренились в ее сознании, что картины увиденного не покидали девушку еще какое-то время. Чувство голода наряду с завывающим урчанием в животе вернули трезвость рассудка, и она обнаружила себя бредущей по дороге следом за Алексом. «Как было бы хорошо, если бы я прихватила остатки ужина с собой. Набить живот, что может быть лучше?» – подумала Лиза, поглаживая страдающую часть тела.

Алекс шел рядом. Его рюкзак заметно потяжелел и уподобился снежному кому с обмотками торчащего по бокам холодного оружия, крепко стянутого веревкой, а в руке появилась не характерная для его стиля боя тяжелая секира. Оставлять трофеи было жалко, да и монеты лишними никогда не бывают. В протянутой руке Алекса чудесным образом возникло манящее яблоко размером с кулак, переливающееся оттенками красного и золотого, недвусмысленно намекая Лизе, что оно – ее. Пара резвых шагов вперед и добыча была в руках. Довольное хрумканье пришло на смену мыслям о еде…

Оба не останавливались и не сбавляли шаг. Легкий перекус завершился, возникло желание занять свободное время. «Ты ничего не хочешь мне рассказать? Я, конечно, не задавалась вопросом, как ты смог одолеть квад другой гильдии. Но сегодня увидела такое… В общем, это многое объясняет! Признайся, только честно, какие у тебя показатели?» – спросила Лиза. Вопросы, крутившиеся в голове девушки, ничуть не трогали Алекса. Он знал, что надо брести дальше, к промежуточной цели своего назначения. В нем отсутствовало привычное людям желание хвастовства или общественного поощрения, когда минутка славы давала иллюзорное чувство, что жизнь прожита не зря. Но ему попалась не так спутница, чтобы вот так, молча, потерять интерес к расспросам. Лиза подобрала в руки повисающую до ступней часть робы и совершенно по-детски пошла на провокацию, привлекая к себе внимание, врезаясь бок в бок, от чего скорее отлетела сама. Тем более на юноше было под добрую сотню килограмм полезного груза. И хотя попытка столкнуть упрямца с пути не возымела должного успеха, Алекс все-таки подал признаки жизни, что для Лизы было маленькой победой. «Что такое?» – поинтересовался Алекс. «Меня нельзя игнорировать! Во-первых, это не культурно! А, во-вторых, мне же любопытно! Ну не бывает так, чтобы первогодка, да к тому же еще фехтовальщик, использовал огненный призыв. Можешь не отрицать, глаза меня не обманули», – настаивала на своем Лиза и, вцепившись в руку Алекса, обеими руками попыталась его потрясти: «Ну, скажи, будь человеком! Что если это последний день в моей жизни? Ну, нельзя же…»

Не сказать, что Алекс слушал то, что говорила Лиза, исключая часть сознания, которая отвечала за оценку потенциальной опасности. Оставшееся внимание юноша уделял Фрэнку, вернее, его нетипично долгому отсутствию. В первые годы он особенно раздражал тем, что не мог умолкнуть. Фрэнк был везде и всюду со своим авторитетным мнением и попросту докучал тем, что ему самому, помимо разговоров с Алексом, нечем было заняться. Несколько раз в бытность обучения в Академии даже случалось, что Алекс приходил в себя посреди ночи на деревьях, под окнами женского общежития, куда этот умудренный годами не в меру сладострастный до женского внимания ученый имел склонность подглядывать. А о скольких случаях юноша попросту не знал? На протяжении минувших лет Алекс задавался вопросом: «Связано ли угасание Фрэнка с тем количеством эссенции, которую он успел поглотить? Осколки воспоминаний либо не содержали ответа, либо, что было более очевидно, Фрэнк был далек от полного понимания уготованных перемен. Семь столетий назад, еще до начала первой волны, люди и представить не могли, сколь много эссенции удастся получить в ходе сорвавшихся передовых научных изысканий…

Возвращение от мыслей к реальности совпало с тем, что Лиза уже начинала откровенно дурачиться. Девушка повисла на руке Алекса со словами: «Я устала, Алекс, сколько можно? Мы итак прошли уже больше двадцати километров». «Не стоит притворяться. На тебе не больше пятнадцати килограмм экипировки, ты даже вспотеть не должна от легкой прогулки», – ответил Алекс через плечо, не сбавляя темп. «Все никак не могу решить, ты занудно забавный или занудно милый. Поговори со мной, у тебя замечательно получается рассказывать поучительные вещи», – оживилась Лиза и перестала упрямиться, но руки Алекса так и не отпустила.

Что тут поделать? Отделаться от настойчивой девушки достаточно сложно, проще ее чем-то занять. И Алекс затянул: «Было время, и люди жили свободно. Они не ведали темпов жизни, которые им задавало социальное неравенство. Это были времена, когда людей еще не начали массово загонять в города, о которых я упоминал. Лиза, чтобы мысль о свободе стала понятнее, потребуется твое участие. Вот, к примеру, ты знаешь свои месячные расходы?» «Даже больше! У меня есть записи от самого момента выпуска», – воскликнула девушка и полезла копошиться в одном из своих боковых карманов, откуда достала сверток со стопкой тонких деревянных табличек. Аккуратные, выверенные пометки походили на застывшее подобие смолы или какого-то другого варева темных оттенков – природного аналога чернил. «Не то, не то… А, вот, нашла!» – сказала девушка, тасуя таблички так, чтобы сверху оказалась нужная и продолжила: «У меня здесь полные записи за одиннадцать месяцев. Последний месяц все не удавалось внести из-за затянувшегося бесполезного контракта. Думала, что он поправит итог года».

Лиза посмотрела на Алекса и не могла понять, слушает он ее или все так же думает о своем. Юноша брел вперед и смотрел в кажущийся бесконечным горизонт. Так или иначе, ей дали слово и это могла быть подводка к чему-то очень интересному, так что Лиза энергично продолжила: «Первое время, как и всем новичкам, приходилось ужиматься: задания пустяковые, много беготни вокруг ничего. Но спустя полгода выходило наскрести сто пятьдесят или даже двести монет за месяц. Правда, и расходы тоже росли. Ну, ты знаешь, хочется себя побаловать», – упоминания о вкусной еде или пустяковых безделушках, которые позволяла себе Лиза, невольно вызвали у нее минутку ностальгии, девушка расплылась в улыбке. Ее и дальше могла занимать мысль или, скорее, вид красивой новенькой походной формы, красующейся в витрине приглянувшегося магазинчика: прошитая многослойная короткая юбка с возможностью фиксировать свободный ход ремнями по бокам, декоративные вставки металлических пластин с замысловатой гравировкой, покрывавшие плечи и грудь, на подвязках переходящие в корсет. А еще в комплекте были легкие наручи и поножи. Но вот цена кусалась! Отдать восемь сотен серебром за один костюм, который можно испортить в первом же рейде? Такого девушка позволить себе не могла. Лиза перешла к сути: «Согласно записям, мое вознаграждение за одиннадцать месяцев составило почти одну тысячу триста девяносто две монеты. Расходы весьма близки и уложились в одну тысячу триста сорок одну монету. Итог неутешительный. Даже с учетом того что последнюю неделю я провела на полном обеспечении, вознаграждение по контракту мне не светит, а вот гильдейский сбор за месяц прилетит обязательно. Даже не залезая в кошель, можно сказать, что в нем гуляет ветер. Семьдесят монет – вот все, что мне удалось накопить за год членства в гильдии. Было бы смешно, если бы не было так грустно, да?»

Лизе казалось, что Алекс ее вовсе не слушал, но, к ее удивлению, юноша повернул голову и спросил: «А ты знакома с внезапно разбогатевшими искателями, чтобы чураться своих результатов? Элиту в расчет не бери. Понюхавших кровь среди них мало. По меньшей мере, половина – детишки зажиточных дворян, пристроенных на теплые места. Поддержание городского порядка – вот их предел. Ну и, конечно, статно держаться на официальных мероприятиях. Могу сказать только одно – сейчас ты на все семьдесят монет богаче меня».

Сдержать смех оказалось невыполнимой задачей, и после паузы Лиза дополнила представление юноши о прекрасном: «Алекс, ну я же девочка! У меня есть определенные желания, потребности, в конце концов. Это ты дикарем можешь носиться по округе целыми днями. А мне хочется поскорее снять с себя эти подменные робы с неудобным оттягивающим назад капюшоном и взять, наконец, что-нибудь комфортное и мягкое на ощупь. Совсем восторг, если это не будет таким же мешковатым нарядом. Эту робу, как и пару подменных, я взяла после выпуска, и только из-за низкой цены. Что тут говорить? Ткань грубая, все болтается, а в жару еще и зудит». «А что если я скажу, что ты заработала больше, чем полагаешь? Ну, или скорее, ты считаешь правильно, но вместе с тем, ты учитываешь деньги, которые у тебя забирают сверх того, что ты потребляешь, вопреки правильности учета и исчисления». Вопрос юноши поставил Лизу в тупик и единственное, что она смогла выдать: «Это как?» «Простая аналогия. Ты идешь в магазин и покупаешь мясо, булку хлеба и молоток…» Алекс не успел закончить мысль, как вмешалась Лиза: «Алекс, ну как ты себе представляешь? Где я и где молоток? Зачем он мне?» «Не торопись. Это пример, а не точный список покупок. Итак, ты покупаешь мясо, хлеб и молоток. Скажу сразу, цена не имеет отношение к текущим. Отдаешь ты за каждый предмет по одной монете серебром. Итого хозяин лавки получил от тебя три монеты. За мыслью следишь?» «Продолжай», – настороженно сказала Лиза, стараясь уследить за мыслью. «Ну, так вот. Предположим, что торговый сбор, десятичный налог, вознаграждение хозяина и расходы на содержание лавки укладываются равными долями в пятьдесят медяков». «А оставшиеся пятьдесят медяков расходы на покупку предметов?» – не удержалась от собственной сообразительности Лиза. «Молодец, садись – пять!» – сказал Алекс и подставил раскрытую ладонь, в которую тут же машинально прилетела пятерня довольной девушки. Помедлив, Алекс продолжил: «Вот только задача у нас была не о том. Мы не проверяем твои познания в математике. Речь о цепочке производителей и продавцов предметов, чьи расходы все в тех же налогах и сборах, так же включены в конечную стоимость. И, по условиям нашей мыслительной задачки, совершая покупки, ты дублируешь платежи, которые за этот товар уже были оплачены в имперскую казну до тебя. Теперь понимаешь, о чем речь? Ты, заплатившая из своих доходов ту же десятину, гильдейский сбор, вынужденно живущая в общежитии, хоть и с минимальными расходами на содержание, вновь дублируешь все платежи налогов и сборов за каждого из участников продажи или производства каждого предмета, в разы переплачивая за товар только потому, что таковы правила игры».

Лиза изменилась в лице и перешла на неприкрытое возмущение только от попытки осознания, насколько она далека от понимания мира, что ее окружает: «Подожди! Это что получается? Хочешь сказать, что я переплачу целый серебряный? А за что?» Алекс в свою очередь, будто отчитав свою первую проповедь мало верующим, чувствовал воодушевление и загадочно добавил: «А это – великая загадка».

По правде, Алекс знал ответ. Но девушке он не понравится. Возмущаться, как и ненавидеть, проще осязаемые вещи, а не абстрактных Бессмертных отцов, выстроивших вокруг себя индустрию пропаганды, брендов, религиозных ритуалов и, что греха таить, начисто переписавших историю. С другой стороны, а когда было не так? И воспоминания Фрэнка, правдивость которых еще только предстояло подтвердить Алексу на пути к достижению своей цели, указывали на цикличность и взаимосвязанность процессов глобализации, пронизывающей все вехи известной на конец XXI века истории человеческих государств. Правители были шутами для зала, а музыку играла группа неизвестных, так и не удосужившихся появиться на сцене.

А в текущей реальности Лиза все не могла угомониться: «Я что, покупаю не предметы, а налоги? А где все эти деньги? Там ведь не только десятина и торговый сбор! Там еще и торговые пошлины, и караванные сборы, а если это молоток, то в цене сидит и лесной сбор!» «Лиза, спокойней, все хорошо. Как и говорил, есть вещи, о которых тебе лучше не знать. Меньше знаешь – крепче спишь. Кстати, к вопросу о сне. Мы уже почти пришли. Вон там впереди, видишь, проглядываются крыши построек? Это самая близкая стоянка торговых караванов к Зеленому долу. Там ты и снимешь номер. Мне нужно выспаться перед началом рейда, а тебе дождаться своих. Слишком много поставлено на этот заход, чтобы я отходил от привычного ритма и допускал ошибки. Захочешь, сможешь найти меня дальше по торговому тракту в сторону Афин в полукилометре. Обсудим план действий и четкие инструкции для твоего квад’а на случай, если вы отважитесь пойти за мной за трофеями с железных когтей. А здесь мы с тобой разделимся. Ты не думай, буду следовать параллельно тебе вдоль опушки. Если что, тут же появлюсь. Сама знаешь, мне с красными глазами попадаться стражникам на стоянке нельзя». «Поняла. Сниму номер и сразу за тобой», – Лиза улыбнулась и чтобы не задерживать Алекса, пошлепала к стоянке ускоренным маршем. Она знала, что тормозит его во всех смыслах, и более того, понимала, что он для нее, вероятно, единственная возможность изменить свою жизнь.

…Земля неумолимо продолжала свой бег, и солнечный диск успел преодолеть три четверти пути. Согласно внутренним часам, Алекс расстался с Лизой около часа назад. И вроде бы этого времени хватило с запасом, но Лиза, вероятно, нашла чем занять свое время. Нарушение договоренностей, изменение планов – вот одна из причин, почему Алекс предпочитал быть единственным членом своей команды. Он знал, что в сражении все зависит от него, что ему не придется ни на что отвлекаться. И сейчас его раздражали пара вещей. Первое – медлительность Лизы. Второе – три особи молодняка низших юнит’ов, назойливо снующих и скребущих ствол дерева в попытках залезть. Опасности для юноши они не представляли. Иметь их под боком, скорее, даже с руки. Если поблизости окажется действительно кто-то опасный, молодняк послужит закуской или сбежит, заодно предупредив об опасности. Другое дело, если с подобным молодняком встретится кто-нибудь из гражданских. Люди медлительны и слабы, а три юркие особи размером с взрослого волка, которые, к слову, вымерли из-за засилья юнит’ов в диких местах, довольно легко расправятся с парой крестьян, пусть даже вооруженных простым оружием вроде копий или топоров.

Для низших юнит’ов скорость воспроизводства стала естественным ответом на противостояние человеку. Особь размером метр на шестьдесят сантиметров, инстинктивно готовая убивать, получается на третий месяц от момента приплода. Отличительной особенностью низших юнит’ов стала широкая распространенность как на территории Империи, так и за ее пределами с нехарактерными спонтанными мутациями, отчего для низших юнит’ов не нашли единого названия. К тому же каждая из гильдий изгаляется в остроумии на свой лад. Блохи – таковой была, пожалуй, самая бесполезная и не имеющая ничего общего с оригиналом попытка описать юнит’ов по манере поведения. Низшие юнит’ы все же похожи на волков. В процессе развития эмбрионов, которые, к слову, развиваются в кладках яиц, откуда и происходит высокая скорость воспроизводства. Так вот, эмбрионы сначала поглощают питательные вещества, пробивая себе путь на волю, и позже приступают к трапезе, снуя внутри тел мертвых юнит’ов и людей, заботливо собираемых взрослыми особями.

Разнообразие в питательном рационе служит одной из возможных причин отклонений в формировании конечностей от трех до четырех, хотя отдельные искатели утверждали, что встречали особей с шестью конечностям. Самое опасное в низших юнит’ах – костяные наросты, возникающие в разных местах – от лба, вдоль позвоночника, на хвосте или лапах. Порой они достигают сорока и более сантиметров и способны поспорить в прочности с человеческими мечами многогранной закалки. Мясо и шкура – вот единственные плюсы охоты на этих существ. Алекс пытался вспомнить, скольких низших успел прикончить за свою бытность искателем, но число даже близко не крутилось в голове, а считать он перестал, едва насчитал четыре сотни. Будучи еще кандидатом в искатели, в учебке Академии, юноша сбегал по ночам, сам охотился на охотников от природы.

Особи, вьющиеся на земле, привлекли внимание Алекса. Они насторожились, вслушались и убежали прочь от дороги. Алекс, оставаясь человеком, был способен расслышать только звуки все того же леса, колыхание листвы на ветру, отдаленное пение птах. Понадобилось время, чтобы человеческий слух распознал приближающийся скрип телег и стук подков по мощеной дороге. Караван, судя по шуму, приближался с севера – территории города-гильдии Афины. Как знать, быть может скупщик Алекса затесался среди этих торговцев?

Отчетливо показался конный разъезд – мера роскоши или пережиток былого, нежели практическое боевое средство. Конные армии утратили свою актуальность во времена, когда на Земле царствовал человек. Сохранившиеся в небольших популяциях скаковые животные не могли сравниться с хищными юнит’ами ни в скорости, ни в выносливости. Легионы приобретали лошадей для поддержания путей сообщений, но, скорее, как последнее средство на случай срочных депеш или бегства небольших отрядов. Одиноких всадников юнит’ы растерзают задолго до достижения конечной цели. В имперских свитках библиотеки Академии сохранились упоминания о попытках легиона использовать опыт конных армий с применением тяжелой кавалерии, закованной в броню. Идея, конечно же, чистый плагиат на основе военного ремесла времен античности. И как говорил мудрец, «генералы готовятся к прошедшей волне». Так и в 586 году современной датировки, после первой волны, в противостоянии на северных границах три отборных корпуса тяжелой кавалерии численностью до одной тысячи всадников были разбиты и смяты до того, как смогли прорвать фланговым маневром наступающую волну в попытке рассечь ее на две части. Нет, поразить или повалить на землю человека, пусть даже стоящего в разряженном строю с наскока, это одно. А попытаться живой массой всадника и лошади, пусть даже закованных в доспехи, поразить движущиеся многотысячные орды туш килограмм под двести и более… Что и говорить? Первая же попытка массового применения кавалерии оказалась последней. Экономика Империи была не способна компенсировать столь масштабное выбытие скаковых животных, высоко востребованных в сельском хозяйстве. Офицеры легиона пришли к неутешительным выводам – временные затраты на подготовку всадника непомерно высоки и в разы превышают расходы на обучение и содержание пехотинца.

Отвлеченные воспоминания позволили Алексу скоротать время, пока тяжелый караван переваливался через пригорок. Это позволило понять причину наличия в составе каравана наемных всадников. Караван был настолько велик, что на марше при достаточно плотном расположении от головного пассажирского дилижанса и до самой последней невзрачной телеги, поспевавшей в конце, общая протяженность превысила триста, а то и все четыреста метров. Деревянные колеса тяжело и плавно вращались по дороге под тяжестью повозок. Алекс отчего-то подумал, что ученые и историки XX века слишком любили себя или, скорее переоценивали эпоху, в которой жили, полагая, что деревянная основа для их предков была вершиной технологии производства колес. Прошитые и перетянутые толстой грубой кожей по окружности колеса с амортизационной набивкой из обрезков ткани и прочего мусора, как от пошива одежды, так и легких доспехов, восстановление которых было дороже, чем пустить их в утиль – вот та нехитрая, технологически сложная модернизация, до которой додумались люди нового средневековья.

Повозки тянулись все дальше в сторону стоянки караванов, и вид выпирающих поверх бортов многообразных ларцов, сундуков и ящиков давал понимание, что частные погонщики вполне способны покрыть расходы на дополнительную конную охрану. Вереница гужевого транспорта тянулась все дальше, обнажая перед Алексом роскошь крытых дилижансов, заметную через неплотно закрытые шторы, тяжесть доспехов солдат и искателей в охранных повозках, смешавшихся с прочими на равном удалении. Ползли телеги легиона, загруженные самым современным оружием, выкованным в кузнях города-гильдии Гефест, чему подтверждением служило характерное клеймо, выжженное на боках раскаленным металлом огромных сколоченных ящиков – молот и наковальня. Хвост каравана приближался к участку тракта, где Алекс расположился передохнуть, и юноша, будь он верующим, непременно бы обратился к Богам, воздавая хвалу. В самом конце плелась примелькавшаяся глазу повозка с высокими бортами и пожелтевшими за долгие годы службы предыдущим хозяевам брусьями. Лучшего его скупщик позволить себе не мог.

В руке Алекса мигом возник метательный нож с ручкой, перетянутой лентой ярких девичьих оттенков. Резвый бросок – и свободно развевающийся на ветру хвост тут же повис, едва острие вонзилось в брус, выступающий в качестве держателя для масленого фонаря. Возничий вздрогнул от неожиданности. Как и для конного отряда, замыкавшего караван, данный факт был достаточно раздражительным и был воспринят как угроза. Всадники перешли на галоп, заслоняя собой телегу, вместе с тем укрываясь щитами. И тут голова, проглянувшая поверх бортов телеги, узнав ленту, отмахнулась от всадников, давая понять, что все в порядке. Повозка остановилась на обочине, а всадники, несколько помедлив и поняв, что в плотной массе деревьев нахала, метнувшего нож, искать бесполезно, набрали ход и пристроились в хвост удаляющемуся каравану.

Юноша вынырнул из кустарника и направился к повозке. Радость встречи, вероятно, не была обоюдной. Здоровяк, сидевший на месте возничего, вырвав метательный нож из возвышавшегося бруса, швырнул его ответной любезностью. Но перехватить нож для Алекса не представляло труда. Здоровяк пробубнил: «К черту твои выходки, Алекс. На этот караван за время пути от Афин юнит’ы напали трижды. И, несмотря на количество охраны, у нас четверо раненых и один погибший. Нервы итак на пределе, а вымотался я, будто сам тяну упряжь. Будь на твоем месте любой другой, давно бы пересчитал все зубы за такие шутки». Алекс, оставаясь на своей волне, поинтересовался: «Это все? Ни приветствий, ни извинений, что должны были показаться еще три недели назад?» Здоровяк был непреклонен и все тем же басом сухо пояснил: «У нас были дела».

Из-за борта повозки вновь выглянула голова. Сложно было сказать – это девушка или уже молодая женщина? Тем более личная жизнь Пандоры как-то не очень интересовала Алекса. Сам он чувствовал себя слишком старым по отношению ко всем, в частности, благодаря влиянию Фрэнка. Так что в глазах юноши Пандора, скорее, была достаточно зрелой и весьма привлекательной девушкой, всячески старавшейся этот пунктик подчеркнуть. Вот как сейчас – она изящно перемахнула через борт повозки, подобно текучей воде, сначала занеся голову вниз, удерживая себя руками, после чего длинные тонкие ноги, преодолев почти что круг, ступили на землю. Легкое облачение из кожи и хлопка плотно облегало тело и покрывало практически все, за исключением намеренно расстегнутых верхних пуговиц рубахи. Так что в целом смотрелась Пандора прилично.

Смахнув растрепавшиеся волосы, девушка по-дружески хлопнула стоячий шкаф, каким здоровяк был по факту, проявила не в меру добрые нотки в голосе и сказала: «Ну же, Джон, не упрямься. Мы действительно виноваты перед Алексом за задержку. Так что я хочу получить твое прощение». Заканчивая фразу, приближаясь все ближе, девушка обняла Алекса, отчего тот, будто от кипятка, постарался быстрее избавиться из радушных объятий. На лице Пандоры проступило выражение неописуемого восторга. Она знала и от того подобная реакция ее забавляла еще сильнее – Алекс был недотрогой, особенно когда речь заходила о девушках. Девушка решила доиграть свою игру до конца и, протянув к Алексу руки, игриво произнесла: «Ну же, иди ко мне. Я потискаю… Других способов получить твое прощение у меня, к сожалению, нет». Затем, изменившись в голосе на виноватый и поджав губы, Пандора добавила: «Ты будешь ругаться, но и с заказом вышла заминка. У нас не хватило средств на колючую проволоку, которую ты описывал. Я опять играла в кости и проиграла. Твои деньги тоже. И я более чем уверена, что тот парень в таверне мухлевал. От распродажи наших запасов спасла только удачно подвернувшаяся халтурка. И это причина, почему мы задержались. Ты не злишься на меня?» Просящие щенячьи глаза – примерно такое выражение лица состроила Пандора. И Алексу не оставалось ничего иного, как принять данность и просто двигаться дальше. «Не будем тянуть, вам еще нагонять караван. Готовь товар к осмотру, я сейчас», – Алекс отошел к зеленой полосе и мигом вернулся с вещами. Туго перемотанный рюкзак с торчащими отовсюду острыми лезвиями и секира были вручены Джону, который тут же принялся потрошить вещи и извлекать их для встречного осмотра и оценки.

Пандора – смышленая девочка, в прошлом опытный искатель, закончила с оценкой предметов раньше Алекса, и пока Джон укладывал оружие в освободившийся ящик, облокотилась на Алекса со словами: «Мне правда жаль, если моя беспечность нарушила твои планы. И, кстати, почему ты здесь, а не на стоянке? Вновь чудишь?» «На этот раз все серьезно. Я теперь красный. Заглянешь в штаб гильдии Лимб, узнаешь подробности. За оплату трофеев можешь не переживать. Я хочу купить посох с огненным катализатором скорпиона пустынника. Он еще у тебя?» «Стало быть, красный… Я что-нибудь могу для тебя сделать?» – задумчиво спросила Пандора, отдавая себе отчет, что это, скорее, риторический вопрос. «Можешь. Вернешься на эту же стоянку, как только выполнишь текущий контракт доставки. Я могу на тебя положиться?» Пандора, плюхнувшись на Алекса сзади, не обращая внимания на комфорт его личного пространства, обняла его, прижимая к своей груди и, выглядывая через плечо, сказала: «Конечно, можешь, глупый. Я итак у тебя в неоплатном долгу. Прошло семь или восемь месяцев, а ты по-прежнему носишь эту ленту».

Девушка была довольно своевольна с Алексом, чего юноша не замечал в том, как она держалась с Джоном. Как и сейчас, Пандора, задумавшись, потрепала его волосы, отчего у Алекса побежали мурашки, и он напрягся, выдав сухо: «Довольно». В Пандоре будто сработал выключатель, разом оборвавший ее легкость в манере общения с Алексом. Она молча отошла к повозке и, покопавшись в закромах, достала искомый предмет. Джон возился в телеге и крепил ящики веревками, готовясь тронуться в путь. У девушки оставалось все меньше и меньше времени.

Пандора старалась держать марку и, подступившись к Алексу, вручая посох, позволила себе проявить любопытство: «Сам ты таким пользоваться не стал бы. Ты перерос эту безделицу. Так для кого посох?» «Это имеет значение?» – встречно спросил юноша. «Она или он – все просто! Ну же, не упрямься, просто ответь. Думала, что у тебя правило – не набирать свой отряд, иначе бы сама напросилась. Присоединиться ты мне не предлагал», – Пандора переминала руки, не зная, чем их занять, а молчание Алекса все затягивалось. Затем, поднявшись с земли и встретившись с Пандорой глаза в глаза, Алекс сказал: «Прости, я не хотел быть грубым с тобой. Речь о девушке, первогодке. Прибилась сама, я не предлагал. Временный компромисс… Пока я не пойму, как разрешить свою ситуацию». Пандора улыбнулась, повела головой в сторону, но влага, заблестевшая в уголках глаз, выдала ее собственные переживания, и, повернувшись к Алексу, девушка спросила: «А где тут очередь? Можно записаться?» Она старалась свести все к невинной шутке.

Свист, раздавшийся в стороне, отвлек обоих. Джон привлек внимание Пандоры, указав на одиноко бредущий вдоль тракта силуэт Лизы: «Похоже, я знаю, о ком идет речь. Пандора, нам пора». «Береги себя», – сказала Пандора на прощание и поцеловала в щеку. Алекс не сопротивлялся и позволил своей знакомой эту прихоть.

Девушки разминулись достаточно близко, и если Лиза проявила интерес к Джону и Пандоре, впервые встречаясь с ними, то вот Пандора предпочла не задерживаться, только мельком оценив случайную спутницу. Алекс помог Пандоре забраться в повозку и, не сходя с места, наблюдал, как колеса набирают ход. «Дети, они такие дети», – подумал Алекс, глядя Пандоре вслед. «Bon voyage mon ami», – произнес Алекс, и знакомые звуки задели душевные струны Пандоры. Она повела головой, не много, но достаточно, чтобы заметить. Но не обернулась – Алекс был наказан.

Воспоминания Пандоры были достаточно свежи. Девушка в точности запомнила тот день, когда он, зеленый мальчишка, каким, по крайней мере, выглядит со стороны даже сейчас, набравшись в стельку, рассказывал ей восхитительные вещи. Насколько она прекрасна и то, что она происходит от удивительной нации с богатой культурой и традициями, об эрмитажах прекрасных картин, музыке, мясе на вине и луковом супе. А под конец, на прощание, он произнес все те же слова на языке ее предков. Слова, удивительно ласкающие слух. Но – ныне мертвом языке. Забавно, что сам Алекс не помнил ничего из того, что помнила Пандора. Для него она была девушкой из начала дня, а не из его окончания. И начало не было уж столь сентиментальным. А из второй половины дня Алекс вынес привычку впредь не притрагиваться к алкоголю.

Вспомнив о Лизе, Алекс повернулся и протянул ей посох со словами: «А теперь усваивай! Тебе с твоими мальчиками придется проделать все в точности то, о чем я скажу».