Читать книгу Девятая могила - Стефан Анхем - Страница 15

Учитывая, что случилось, и в первую очередь с кем случилось, Дуня Хоугор совсем не должна была удивиться такому количеству прессы, которая захватила район, словно к ним приехал цирк. «Берлингске», «Политикен», «Экстра Бладет» – все крупные газеты были на месте, и репортеры DR и TV2 вели прямые трансляции. Но она именно удивилась. По правде говоря, Дуня вообще ни на что не рассчитывала и ничего перед собой не видела. Она была полностью занята тем, как ей пережить первую половину дня.

На час позже, чем Ян Хеск и остальная команда, она вылезла из машины, подавила кислый позыв к рвоте и, пробираясь сквозь толпу журналистов, пообещала самой себе, что это в последний раз. Самый последний раз. Нет ничего хуже похмелья. Хотя сейчас у Дуни было даже не похмелье, а мучительная агония.

С головной болью у Дуни не было проблем. Она справилась с ней с помощью таблеток. Нет, ей не хотелось жить из-за дурноты. Вывернутый наизнанку желудок, в котором ничего не держалось и который упрямо терроризировал все тело. Два раза ей пришлось съехать на обочину, остановиться и распрощаться с большей частью завтрака, который она заставила себя съесть, чтобы не показать Карстену, как она на самом деле себя чувствует.

– Так вот ты где. Где тебя носило? – спросил ее Ян Хеск, как только она вошла в дом.

– В дороге возникли некоторые осложнения, – сказала она и заметила, что у Хеска, всегда такого стройного, под рубашкой появился животик.

– Вот как? Что это за…

– Уверяю тебя: ты не станешь слушать. Гораздо интереснее, как у вас идут дела, – ответила она, натягивая пару бахил.

– Да все как обычно. Сама знаешь, масса вопросов, но мы все выясним. Если только нам дадут спокойно работать. – Хеск повел ее по дому. – Сейчас самая большая проблема – держать прессу на расстоянии. Сама видела. Они, черт возьми, хуже, чем комары на шведской даче.

Дуня осмотрелась и сразу же поняла, что ее зарплаты, даже если она станет начальником всего отдела убийств, никогда даже близко не хватит на подобный дом.

– Ведь этот парень участвовал в «Танцах со звездами»… Когда это было? Три-четыре года тому назад. А ведь он, черт возьми, вообще не умел танцевать.

– Но вы к чему-то пришли?

– Лучше ты сама на все посмотришь. – Хеск остановился перед дверью в спальню и пропустил Дуню вперед.

Она остановилась, сделав всего один шаг, и уставилась на двуспальную кровать посреди комнаты. Последний раз она видела Карен Нойман, когда сидела у стоматолога и листала бульварный журнал. Это были фото с премьеры какого-то фильма, название которого она не могла вспомнить, и ее поразило, что Карен и Аксель выглядели как влюбленные, хотя женаты свыше двадцати лет.

Теперь Карен лежала в своей кровати, голая и вся в крови, которая натекла как из нижней части тела, так и из многочисленных ран. Подойдя ближе, Дуня увидела настолько сильные и глубокие удары, что их, очевидно, нанесли не обычным ножом, а каким-то более крупным и тяжелым предметом, который прошел через все слои кожи, а в некоторых местах даже через хрящи и кости.

– Нет, не отводи глаза. Продолжай смотреть, – Оскар Педерсен из отдела судмедэкспертизы вышел из расположенной рядом ванной комнаты в своем белом халате. – Человек ко всему привыкает, и неважно, идет ли речь о раздражающем звуке или об отвратительном запахе. В конечном итоге мы вообще перестаем это замечать. Точно такая же история с видом разорванных человеческих тел. Уверяю тебя. И согласись, что зрелище завораживает.

«Педерсен заигрался, как ребенок в Леголенде. А ведь на кровати лежит голая изувеченная женщина», – подумала Дуня.

– Какое, по-твоему, использовано оружие?

– Во всяком случае, это не нож, – Педерсен подошел к ней поближе. – Ставлю свою зарплату, что это топор. И отнюдь не игрушечный, – он показал размер руками. – Речь идет о настоящем орудии, способном расщепить бревно одним ударом. Ты сама видишь: грудная клетка полностью раздроблена, не говоря уже о внутренних органах. – Он ввел инструмент в одну из ран на животе и раскрыл ее, чтобы можно было заглянуть поглубже.

– Думаю, мне достаточно, – сказала Дуня, почувствовав, как то немногое, что осталось от завтрака Карстена, поднимается вверх.

– Нет, подойди и посмотри.

Хеск не мог ее спасти. Он стоял у гардероба к ней спиной. А поскольку она ни при каких обстоятельствах не хотела устраивать сцену перед судмедэкспертом, то наклонилась вперед и заглянула в растерзанные внутренности. На нее пахнуло чем-то сладким и густым, и ей пришлось задержать дыхание.

– Видишь? Полностью разорвано. Словно кто-то проехался по ней газонокосилкой.

Дуня, не шевелясь, кивнула, а потом выпрямилась и посмотрела ему в глаза.

– А кровь из низа живота?

– Я еще не дошел до этого, но смею высказать догадку, что он с ней немного поразвлекся, пока не съехал с катушек.

– А кого ты имеешь в виду под он?

Педерсен посмотрел на Хеска, который теперь повернулся к ним.

– Большинство улик указывает на то, что это Аксель Нойман, – ответил Хеск.

– Аксель? Ты имеешь в виду ее мужа? – переспросила Дуня, и Хеск кивнул. – Вы в этом уверены? А я думаю, что он не способен так поступить со своей женой, – она кивнула на кровавую баню в постели и почувствовала, как к ней начинает возвращаться энергия.

– Почему ты так считаешь? Ты же еще не пробыла здесь и минуты. Или ты читаешь сплетни в журнале «Видеть и слышать»?

Дуня собиралась возразить, но передумала. Это следствие вел Хеск, а не она. Официально у них было одно звание, но он дольше служил в полиции, и поэтому такое большое и сложное расследование автоматически поручили ему. Ее задача – содействовать и предлагать идеи. Но не брать следствие в свои руки. К тому же он попал в самую точку, говоря о бульварных журналах.

– Итак, на данный момент мы имеем следующее. – Хеск встал посреди комнаты. – Ноймана якобы видели в баре Karriere Bar, в частности, с Каспером Кристенсеном, одним из гостей его ток-шоу. По словам его коллег по TV2, он должен был ночевать в своей квартире в Вестербро. Но по какой-то причине поехал домой. Рихтер зафиксировал четкие следы его «БМВ Х3».

– Это вы обо мне? – спросил криминалист Кьель Рихтер, входя в комнату.

– Я только объясняю, что следы указывают на то, что Аксель Нойман был здесь, а потом исчез на своей машине.

Рихтер кивнул, задумчиво почесывая щетину, которая вместе с бакенбардами и бровями явно нуждалась в тримминге.

– Но теперь по случайности мы нашли следы третьей машины.

– Что за третья машина?

– Кроме машин Акселя и Карен, здесь после полуночи была еще одна машина.

– А откуда ты знаешь, что это было после полуночи? – спросил Хеск.

– В колее нет нового снега, а согласно информации метеослужбы, снег перестал идти около двенадцати ночи.

– Значит, тут замешан третий человек, – предположила Дуня. Рихтер кивнул.

– О’кей, но это не меняет расклада, а скорее подкрепляет мою версию, – сказал Хеск. – Жена приводит кого-то домой, думая, что муж переночует в городе. Но вместо этого супруг приезжает сюда и застает их с поличным. Все сорвалось, и он бежит за топором. Тем временем Дон Жуан сматывается. Значит, как только мы его найдем, у нас будет свидетель.

Дуня пожала плечами.

– Что? Ты по-прежнему не веришь, что это он? – в голосе Хеска теперь слышалось настоящее раздражение.

Дуня не знала, что ей сказать. Дело не в сплетнях. Она была полностью уверена, что это не Аксель Нойман.

– О’кей, приведи мне хоть один аргумент, почему это не…

– Подожди, у меня звонит мобильный, – прервала его Дуня и посмотрела на телефон. – Ой, это Слейзнер. Пожалуй, мне лучше ответить… Да, Дуня Хоугор слушает.

– Я ведь могу и обидеться. У тебя действительно не записан мой номер и ты не видишь, что это я? – спросил Слейзнер деланым капризным голосом.

– Конечно, я увидела, что это ты, – ответила Дуня, изо всех сил пытаясь понять, почему он позвонил ей, а не Хеску. – Но в рабочее время я всегда так отвечаю.

– Вот оно что. Тогда, пожалуй, я буду звонить тебе немного чаще после окончания рабочего дня. Хе-хе…

Дуня ответила на вопрос в глазах Хеска пожатием плеч.

– Но сейчас не об этом. Пресса впилась в меня, как пиявки.

– Здесь то же самое. Но если ты насчет следствия, тебе лучше поговорить с Яном.

– Тогда бы я позвонил ему. Дело вот в чем: через час я назначил пресс-конференцию, и мне надо что-то сказать.

– Вот как? Но…

– Что угодно. Только чтобы они на некоторое время успокоились.

– Слишком рано. У нас все еще нет четкого расклада, и Рихтеру нужно больше…

– Дуня, у меня такое чувство, будто мы сбиваемся с курса. Ведь у вас должно быть хоть что-то? Если нет, чем вы тогда занимались столько часов?

– Кое-какие улики указывают на то, что здесь замешан третий человек. Но на данный момент мы точно не знаем, каким образом и какую роль он мог играть.

– Значит, это может быть как любовник, так и преступник?

– Или и то и другое, – сказала Дуня, почувствовав, что идет по такому тонкому льду, что не провалится только чудом. – Но пока что это лишь отдельные версии. На твоем месте я бы проявила очень большую осторожность…

– Но сейчас ты, к счастью, не на моем месте. Передай остальным, что, как только вы приедете обратно на работу, у нас будет собрание. Увидимся. – В трубке щелкнуло.

– Прости, но что, черт возьми, это значит? – спросил Хеск. – Что? Почему он звонит тебе, когда следствие веду я?

– Сама удивляюсь. Понятия не имею.

– Ты полностью в этом уверена?

– На что ты намекаешь? Что я якобы тайно встречалась со Слейзнером, чтобы взять на себя расследование?

Хеск развел руками.

– Это не я пришел сюда на час позже всех остальных.

Дуня почувствовала, что ей надо сесть.

Дурнота вернулась.