Читать книгу Сквозь Инферно. За инфинумом забвения - Степан Витальевич Кирнос - Страница 8

Глава четвёртая

.

Пришествие

Тот же день. Закат.

Вокруг царила полная гармония. Мягкий шум прибоя ласково игрался с шелестом сухого песка на пляже. Цветовое разнообразие этого места просто врывалось в разум, будто здесь сотворена некая магическая иллюзия, от которой солнце не слепит глаз, а все гаммы и оттенки стали мягче и приятней. Но вдруг вопрос, заданный грубым мужским голосом, разорвал лёгкую вуаль звуковой гармонии:

– Ты где так долго был? Я тебя жду здесь несколько часов. – Низким голосом спросил Ремиил, старый рыцарь Ордена, отслуживший в его рядах более двух десятков лет, наполненными самыми тяжёлыми испытаниями и жуткими кошмарами.

Прекрасные доспехи рыцаря блестели ярким светом в массах лучей постепенно уходящего солнца. Нагрудник, прикреплённая к нему короткая доспешная юбка, сделанная из пластин металла, сапоги, поножи, перчатки: всё блестело на солнце словно начищенное серебро. Эта броня была отделана серебряным дорогим орнаментом, с наплечников, через нагрудник и до поножей покрывавший доспех. С некоторых частей доспеха свисала пара веленевых бумажных отрывка с уже практически выцветшим текстом, знаменующим клятвы и награды.

Азариэль заглянул в светло–серые, цвета сияющего серебра, глаза старого воина, который требовал с него чёткий ответ, как с покорного неофита, что поступил в ряды Ордена.

– Прости, сначала задержался в таверне, а потом… проблемы в лесу. – С нескрываемой подавленностью ответил юноша.

Ремиил кинул возмущённый взгляд на своего будущего неофита. Ему не понравился такой мягкий и невнятный ответ. Он хотел знать подробности.

– Что случилось? Выражайся яснее.– С твёрдостью спросил рыцарь.

Сначала Азариэль молча, взирал на великолепного высокого воина, чей только один вид мог предать воодушевления, но потом всё же более твёрдо и уверенно ответил:

– В лесу я нарвался на бандита. Между нами завязался бой. Это меня несколько и задержало.

Рыцарь посмотрел на старый раритетный клинок юноши, который был слегка испачкан в свежей крови. Вспомнив, как всегда трудно даётся первый бой, он решил смягчить свой тон и как-то поддержать юношу:

– Я тебя понимаю парень. – Несколько по-отечески вымолвил рыцарь, пытаясь в голосе имитировать сожаление, при этом похлопав юношу по плечу своей рукой, закованной в латную перчатку, отчего Азариэль немного поморщился от тяжести металла.

– Ладно. – Развеяв всё недавнее сожаление, вымолвил Ремиил, но так же неожиданно мягко и заботливо продолжил. – Пошли теперь цитадель, тебя там, наверное, твои знакомые заждались, ведь они сюда прибыли несколько часов назад.

Рыцарь всё ещё видел в глазах парня печаль и растерянность от произошедшего. Ремиил не хотел смотреть на то, как юношу с аппетитом поедает апатия этого вечера, постепенно растворяя его душу в яде уныния и слабости. Рыцарь хотел видеть перед собой юношу переполненного светом и гордостью за собственное будущее. И старый воин Ордена решил поступить так, как ему подсказывал опыт, наработанный с десятках словесных дуэлей и битв:

– Да, кстати. – Исказив тонкие суровые губы в подобии улыбки начал Ремиил. – Я встретил и проводил твою знакомую через лес как ты и просил, можешь, не беспокоится. С ней всё в порядке.

И приём однозначно сработал, как заметил бывалый воин. На лице Азариэля проскочила легчайшая улыбка, а глазах промелькнул тёплый свет.

– Спасибо вам, я этого не забуду. – С некоторой толикой покорности и благоговейности вымолвил юноша.

После этих слов, понимая, что больше медлить нельзя, они оба пошли по ничем не умащённой дороге, ведущей к воротам Цитадели.

Путь до ворот был прекрасен. Мягкий и непринуждённый шелест зелённых приятно гармонировал, смешиваясь с прекрасными и неповторимыми трелями лесных беззаботных птиц, что распевали свои песни дни напролёт. Этот замечательный оркестр наполнял ухо, заставляя забыть обо всех тягостях бренного мира, унося своей гармонией звуков в далёкий мир мечтаний, который в это время разгорался в душе любого, кто ступит на эту землю.

Но Азариэлю некогда было слушать распевы лесных птиц и шелест живой листвы, ибо его впереди ждали друзья и новая жизнь.

Лес вокруг цитадели был приятен и прекрасен, наполняя глаз десятками наполненных колоритом и насыщенностью оттенков деревьев, кустов, листьев и множества трав. Этот лес стал бы настоящим прибежищем для людей искусства, что непременно хотели бы отразить это природное великолепие на своих холстах и повесить эти произведения искусства в имперских галереях, дабы они радовали глаза граждан империи. А музыканты с жалким подобием пытались бы повторить те звуки и природную песнь, что неповторимым концертом каждый день пленила бы сотни имперских граждан, так пристрастных к искусству.

Но по пути Ремиил пояснил юноше, который начал восторгаться всем этим великолепием, что эта фантасмагория красоты была создана искуснейшими профессорами, что создали специальные мощнейшие зелья, удобрявшие землю и магами, поработавшими здесь с иллюзией, создав такую обстановку, пленившую разум слабовольного представителя любой расы Тамриэля, будь это последний гоблин из грязных пещер Сиродила.

Солнце уже постепенно начало садиться, завершая свой дневной путь и оставляя небосвод, уступаю место надвигающемуся фиолетовому и тёмно–синему мраку, который заботливо и нежно окутает эти земли, пока его вновь не разорвёт первый брезжащий светом луч. Но вот уже показались огромные деревянные резные ворота цитадели, знаменовавшие могущество и стойкость, возле которых собрались несколько так приятно и сильно знакомых лиц юноше.

– Что вы здесь делаете?! – Возмущённо вопросил Ремиил и, не остужая своей гневной и напорной риторики, продолжал. – По кодексу и специальным указам Регента вы должны сейчас находиться в своих казармах и не совать носу оттуда до завтрашнего утра. Кто вам позволил выйти?

Ребята ошеломлённые взирали на грозную и высокую фигуру, закованные в блестящие и прекрасные доспехи фигуру, не в силах что-либо ответить, ибо такой напор и неожиданный нападок сковал их язык.

– Ну, где внятный ответ, будущее Ордена? – Не убавляя пыла и напора, буквально допрашивая парней, продолжал Ремиил.

– Мой господин. – Послышался зов со стороны и через мгновение перед всеми возник тёмный эльф, облачённый в обычную железную броню стражи с несколькими повязанными на наплечнике лентами. – Они соизволили такое ярое и чистое желание встретить своего друга, что гранд-рыцарь Бальтазар разрешил им под мою ответственность остаться здесь. – Спокойно пояснил стражник.

– Кастелян Башни, они, как представители Ордена должны сами учиться отвечать на вопросы, заданные им старшими. Это понятно? – Грозно, но явно с наигранностью, сказал Ремиил.

– Да, мой господин.

– Прекрасно, а теперь, Кастелян, можете возвращаться к своим обязанностям.

– Есть, мой господин.

После чего Ремиил развернулся к ребятам и грозно озернулся на них, при этом низким голосом вымолвил:

– Не более пяти минут.

Все поняли, чего от них требовал этот грозный рыцарь, отошедший в сторону, и стали сердечно здороваться, вспоминания те редкие моменты, когда им удавалось быть вместе.

Этих людей Азариэль встретил в разные периоды своей жизни, став им верным другом и отличным товарищем. И они в нём увидели вовсе не наполненного самолюбием и гордыней высокого эльфа, какими было большинство представителей этой расы, а прекрасного приятеля, готового прийти на помощь и выручку.

Первым он поздоровался с высоким и крепким на телосложение редгардом – Ахматом. С ним юноша познакомился во время одного из праздников в их небольшом городке. Ахмата он запомнил, как человека, который способен был часами проводить за книгами и некоторыми искусствами. Этот редгард был проникнут знаниями и умениями, что позволило ему пройти в неофиты Ордена, а крепкое телосложение и показатели во время проведений «жатвы» стало достойным подтверждением его умений. Но он не был перекаченным как орк или норд, став воплощением атлетического совершенства, которое только слегка могло подпортиться «странным» поведением Ахмата, выражавшимся в лёгких приступах непроизвольных смешков, что редко вырывались. Но даже это не умоляло дружбы этих двух юношей.

Следующим он поздоровался с высоким и крепким человеком, который ещё в раннем детстве переселился в эти земли с семьей. Это был нордлинг, чьей родиной был старый и могучий город Брума. Этого норда звали Готфрид. Азариэль с ним познакомился во время того, когда городская стража искала себе помощников в возможной обороне городка от сепаратистов. Капитан стражи зачастую проводил тренировки населения, и во время этих обучений двое юношей и познакомились. И парные поединки положили начало их крепкой дружбы, которая всегда испытывалась конкуренцией на тренировках.

И последний человек, с которым познакомился и поздоровался Азариэль был невысокий имперец, переселившийся в эти края с одной деревне в западном Сиродиле. Этого имперца звали Тиберием. С ним юноша познакомился во время одного из культурных вечеров в их маленьком и неприметном городке. Он отличался странными и протестными для Империи Септимов мыслями. Эти идеи были носителями странного духа свободы и некого духовного бунта, против всех постулатов империи. Его можно было сравнить с сепаратной организацией, действовавшей в этом клочке Валенвуда. Но всё же Азариэль находил его интересным собеседником и находчивым человеком, чьи интересные идеи могли удивить большинство граждан Тамриэля.

Все эти друзья прекрасно знали друг друга, ибо всегда поддерживали общение и жили в одном городке. И когда во время «жатвы» все попали в Орден, их радости не было предела, потому что и всю оставшуюся жизнь, если конечно её ничто не оборвёт, они будут вместе.

Парни несколько минут стояли вместе и тепло переговаривались при этом активно жестикулируя руками. Говорили они буквально обо всём, что произошло за последние дни и в особенности как добрались до этой цитадели Ордена.

Всё это время рыцарь нервно посматривал на них, понимая, что этим общением они нарушают одно из старых правил Ордена, но вспомнив, сколько в бытность свою неофитом он нарушил правил, особенно на тренировках, слегка улыбнулся. Но всё же время неуклонно шло, а ночь уже готовилась вступить в свои полноценные права.

– Но ладно, хватит! Нам пора в ваше будущее жилище. Давайте за мною. – Строго потребовал Ремиил.

Все беспрекословно послушались грозного приказа старого рыцаря и молча, последовали за ним.

Они буквально за пару мгновений приблизились к огромным, не вмещавшим взгляд воротам цитадели. Главные ворота были сделаны из нескольких сортов дорогого дерева, украшенные красивой и искусной резьбой с серебряной окантовкой, отчего на солнце они буквально сияли, завораживая взгляд. Но некоторые части врат были исчерчены странными словами на непонятном языке. А надвратное помещение было исписано красивыми литаниями, призывающие к силе, выдержке, вере и мужеству.

– Стража, открывайте ворота! – Запрокинув голову, крикнул Ремиил.

Через несколько секунд копошения наверху старые механизмы издали свои стоны и металлические кряхтенья, и через пару мгновений огромные ворота распахнулись, а массивная металлическая решётка поднялась.

Юноши впервые вступили за массивные и неприступные стены великой цитадели славного Ордена. От представшей красоты и сияющего великолепия у вошедших неискушённых парней захватило дух.

Яркие серебряные звёзды уже начинали сиять на тёмно–фиолетовом небосклоне, став глашатаями тёмной ночи. Огромный и внушительный нефритовый купол главной башни устремлялся в небосвод, постепенно теряясь в нём. Главная башня была настолько огромна, что казалось, будто она просто обязана проломиться под своим весом.

Здания и постройки цитадели были поистине прекрасны, став воплощением красоты и монументальности, что была воплощена в нефрите мастерством древних зодчих.

В основном все здания, в том числе и главная башня, были собраны у южной стены, будто показывая сплочённость всех звеньев Ордена и доказывая их неразрывную взаимосвязь, которая на протяжении многих лет вела к процветанию и славе. И практически в каждом окне горел свет, знаменуя, что это место живо и ведёт свою беспрестанную работу по защите всех жителей Тамриэля.

Где-то ходила прислуга, исполняющая свои бесконечные обязанности по поддержанию жизни Ордена и функционирования Цитадели. Все рабочие и слуги были одеты в обычные старые выцветшие одежды, с множеством заплаток и швов.

По цитадели ходили и немногочисленные высокие рыцари, облачённые в безупречные сияющие доспехи, с которых свисали клятвы на веленевой бумаге, а на самих начищенных доспехах были написаны славные литании и котехзисы.

На стенах своё вечное бдение несли стойкие и неразговорчивые стражники, чьи невзрачные доспехи и серые лики отражали долгие годы тягостной службы на стенах и полях одних из самых страшных неведомых сражений всего Тамриэля. Хоть это были и обычные стражники с не самой лучшей бронёй и искусным оружием, но когда этого требовала обстановка, они вставали плечом к плечу вместе с магами, рыцарями и паладинами лицом к лицу встречая самые отвратительные и ужасные кошмары, таившиеся даже за пределами обыденного понимания.

Но, несмотря на вечное движение и работу всех членов великого Ордена всё источало определённое и необычное спокойствие и медитативное сосредоточение.

«Иллюзия» – подумал про себя Азариэль, но его размышления и созерцания великолепием обстановки были прерваны грубым голосом:

– Это ваш новый дом, неофиты. Теперь вам в нём жить остаток всей своей жизни. – Разбавив свой голос вдохновлённостью, высказался Ремиил и добавил. – А теперь пройдёмте в казарму. Вас там, наверное, уже ждут.

Неофиты вместе с рыцарем пошли сквозь весь двор Ордена. Благоговение и трепет наполняли молодые души юношей. Они с восхищением и надеждою взирали на великолепные и монументальные здания Ордена.

Они подошли к огромному двухэтажному зданию, ставшему жильём для десятков поколений учеников и неофитов, беззаветно преданных Ордену. Отворив крепкую деревянную дверь окантованную холодным железом.

– Вот. – Тяжело выдохнув начал Ремиил. – Раньше здесь могло расположиться две целых роты. А сейчас вас здесь чуть более тридцати… Эх, вырождается ваше племя.

Азариэль почувствовал, как ностальгия прорывается в голосе своего будущего наставника. В словах Ремиила явно и ощутимо просачивалась тоска по былым временам. Рыцарь тягостно выдохнул и сказал свою последнюю фразу на сегодня:

– Отдыхайте, завтра будет много дел.

После того как слова, обременённые тяжестью были сказаны Ремиил покинул казарму неофитов, плотно закрыв дверь.

В помещении повисла странная и неловкая тишина, сдавившая сердца. На вошедших юношей пристально смотрели ещё двадцать восемь будущих верных служителей Ордена, пришедших сюда намного раньше.

Азариэль оглянулся и увидел, что большинство кроватей и мест никем не заняты, а второй этаж вообще пустует. Похоже, что во время этого набора нашлось очень мало готовых собой жертвовать или крепких, умных и ловких представителей рас Тамриэля. Теперь он понимал ту тяжесть и ностальгию в голосе рыцаря, хотя даже и не представлял её глубину.

На них смотрели пристально, будто на каких-то пришельцев, которые нарушили священный покой этого места.

– Что встали как вкопанные, проходите, будем знакомиться. – Развеяв тишину, прозвучал чей-то звонкий и задорный женский голос.

Парни быстро заняли свободные места, разложили пару собственных вещей и принялись знакомиться с остальными, кто прибыл сюда ранее.

Все быстро скучковались в одном углу постройки и стали слушать долгие и занятные истории как они помогли Ордену, или с какой доблестью и оценками прошли коварные испытания. Многие рассказывали, как сложно им было, но они превозмогали и выдержали все свои нагрузки. В этих рассказах было столько похвальбы и гордыни, что рыцари, услышавшие это, возмущённо бы прервали этот концерт самовозвеличивания.

Но Азариэля это не интересовало. Он смотрел на человека, бретонку, с которой познакомился во время старого фестиваля, имя которого было утеряно в веках, около года назад, когда он вместе с друзьями был на концерте.

Эта бретонка отразилась в его душе яркой вспышкой эмоций и чувств, которые только возможны были. Он в сущей толпе мог заметить её прекрасные золотистые волосы и необычайные округло–острые черты лица, со светло–голубыми, как небесная лазурь глазами, взгляд которых буквально прожигал душу.

Сию девушку знакомые звали Аквила, чьё имя отражалось бурной чувственной волной в душе парня, но он знал, что подобные слабости не должны быть присущи будущему верному слуге Ордена. И если хочет здесь остаться, то ему придётся избавиться от любой слабости или непотребного для миссий Ордена чувств. Таков был один из постулатов и он его соблюдет.