Читать книгу 21/1 - Степанида Аникина - Страница 3

Число 21… Ну число и число, подумают многие. Что в нём необычного? Такое же, как 15 или 84. Ан нет! У меня это «моё» число… и вот почему.

Прогуливались мы с подругой августовским вечером. Настроение ноль, потому что не попали в кафе «Фрегат», где в этот вечер его оккупировали «зелёные», ну, курсанты из училища связи, а их подруга на дух не выносила. Впрочем, как и я. Высокомерные они какие-то. А встречались мы со Светкой по поводу моей первой самостоятельной поездки на море, поделиться впечатлениями, рассказать, где какие кафешки, пляжи, магазинчики. А она со своим мужчинкой именно в то самое место и собирались поехать отдыхать. В Феодосию. Да, кстати, вот и первая цифра 21. В июне я стала совершеннолетней, такая самостоятельная, прям такая вся взрослая, обхохочешься.

Ну так вот, «Фрегат» обломился. Идём, значит, с ней по улице, гуляем. Середина августа, тепло, вечереет. Светка у меня всё выспрашивает, где да что. А я ей всё так подробно рассказываю. И вдруг на другой стороне улицы около ресторана «Вечерний» какой-то парень орёт-заливается, руками машет. Свету, значит, узнал. Эта, как полубелая, через дорогу побежала. Тормоза, визг, писк… тогда это было нормально, перебегать улицу где захочешь… 90-й год…

Ну, вот. Она, значит, обниматься с ними, хохочет, радостная сделалась, и руками мне машет, мол, давай, переходи к нам. А я такая думаю: «Да ну, нафиг. Мужиков три штуки, вроде навеселе… Не-е. Не пойду». И шлёпаю дальше на автобусную остановку. Эта зараза за мной бежит, кричит, уговаривает. Там, мол, у знакомого день рождения, они вместе учились и всё такое. Парни хорошие, тихие. Я ей намекаю, уже девять вечера, ресторан до одиннадцати, да и пить неохота, настроение-то «зелёные» испортили. Она меня опять уговаривать, типа, давно не виделась с ними, а я за компанию посижу. Ну, думаю, ладно, всё равно не отвяжется.

Дальше как в том фильме: «Три плюс два», в смысле три мальчика и две девочки. Усадили нас, естественно, мальчик-девочка за столом, ну, мне в принципе наплевать было, с кем сидеть. Главное, Светка напротив, чтобы хоть поболтать в перерывах между музыкой. Именинник сидел во главе стола. Я почему-то даже боялась на него посмотреть. Только один раз и взглянула, когда он называл своё имя, хотя на двух других смотрела смело. Его имя, для меня, было самое любимое из мужских имён. Он был среди остальных парней самый высокий, и как мне показалось, очень серьёзный. Голос мне его понравился. Приятный, не грубый и не писклявый. Я успокоилась, что повезло с компанией. Вроде парни спокойные.

В девяностом году «подавали» водку в ресторане исключительно в графинах. Ну, не понесёт ведь официант тебе на стол открытую бутылку, если заказываешь, к примеру, триста грамм. Да и подразбавить надо было, ну не без этого. Просто мама у меня в ресторане работала и знала все махинации официантов. Она была первой в городе женщиной-барменом, ну как это «по-русски?»… «Барвуменом», вот. О! И слово-то какое закудрявистое придумалось.

О чём это я? Ах, да… Ну, значит, познакомились с парнями. Оказалось, их было два Олега и Сергей, именинник. Они давай заказывать нам салатики, горячее, водку из-под стола доставать. А я возьми и брякни: «А чё, шампанского-то нету?» Они такие: «Сейчас будет!» И точно, как в кино… Шампанское из сумки достают, что стояла под столом. И тут один из Олегов давай втихаря, под столом, открывать его. Потому как в ресторане закончилось по меню шампанское. До нас, одним словом, его всё выпили. А потом как бабахнет и пена такая, из-под стола, фонтаном…

Светка сидела напротив этого открывальщика, я рядом с ним. И всё шампанское досталось ей. Вечерний бриз в нижнем брейке… Мне досталось несколько капель, и то сверху. Но на этом наши джентльмены не остановились. Бокалы всё ещё были пусты. Шампанское-то Светка всё «выпила»… платьем и тем, что было под ним. Горе-открывальщик ещё пытался остановить шампанское, затыкая горлышко бутылки ладонью. Естественно, это возмутило содержимое бутылки, и оно довытекало уже стоя на полу, оставив нам лишь мокрое воспоминание о нём, в виде запаха и облитых ног.

Ну, раз бокалы пустые, а это по русской традиции нельзя допускать, туда благополучно полилась водка. Если вы забыли, напомню, это был 90-ый год прошлого столетия. Гуляли на широкую ногу, тем более водка была своя, то есть купленная на свои кровные и принесённая по предварительной договорённости с администратором ресторана.

Так вот. Наливается водки в бокалы, произносятся тосты, с обязательным чоканьем и тут финт ушами… Мальчики изрядно подвыпитые были, и скорее всего не рассчитали силушку свою молодецкую. И, бац! Как гром среди ясного неба раздаётся… Не-е. Не звон бокалов, а треск бьющегося стекла. И, как по мановению волшебной палочки, в руке у меня остаётся ножка от бокала, естественно, без содержимого того самого несчастного бокала. А содержимое выплёскивается на меня, так как я сидела возле именинника, а чокающиеся парни напротив и сбоку от меня. Кто не забыл физику со школьной программы, быстро сообразит и представит движение жидкости в пространстве по инерции. Во загнула! Горжусь собой и физикой. Хоть где-то пригодилась.

Вот блин! Теперь я вся в водке. От груди и до попки. Ой! В рифму получилось. Думала настроение поднять после подстольного фейерверка из шампанского, вылитого куда угодно, но только не в наши бокалы. Но, странным образом, судьба меня хранила в этот вечер от горячительного. Слава богу, никто не порезался.

Прибежала администратор, и давай посуду считать. Сколько разбили и каков нанесён ущерб заведению. Тут началась всякая лабуда с извинениями со стороны Светкиных знакомых и выпрашиванием другой посуды. И выдали нам стопки, чтоб уж наверняка, чтоб люди всё-таки выпили, а не вылили всё на себя и на скатерть. Кстати, закуску тоже унесли, вместе со скатертью и осколками разлившейся горечи от утраченной и безвременной потерянной водки.

Стол не накрыли скатертью. Кончились они к тому времени. Поставили нам по салату «Оливье». В этот раз вся водка благополучно выплеснулась в максимальном количестве на стол, почти не долетая до меня. Только слегка омывая мои руки. Это так яростно и эмоционально все парни разом чокались стопками. И унять молодецкую удаль не представлялось возможным, как бы я не убирала руку со стопкой. Всё равно со всей силы вмажут по ней. Видимо, нравились им фонтанчики из выплёскивавшейся водки. Сижу, значит, я, несолоно хлебавши, обтекаю… Скатерти-то нет, и водочка струйками благополучно стекала со стола мне на колени. Ну, хоть несладкая, и на том спасибо! А у Светки вон платье к попе, извиняюсь за подробности, прилипло после фейерверка из шампанского.

После третьего омывания меня пришёл конец моему терпению. Вытащила я свою подругу из-за стола и пошли мы носик припудрить. Идём такие, а на нас все оборачиваются, принюхиваются, потому как от Светки пахнет дрожжами, а от меня несёт, как от операционной медсестры. Недоумевали возбуждённые алкоголем посетители ресторана, принюхиваясь к шлейфу аромата, который следовал за нами. «Счастливые они и пьяненькие, в отличие от нас», – подумала я.

Дальше был шедевр, просто картина маслом. Зайдя в туалет без очереди, Светка подбегает к раковине, задирает платье, потом ногу и активно начинает её мыть… Нет, не ту часть, что в туфле. А ту, что выше колена. И потом то же самое проделывает со второй ногой. Все, кто там был, застыли от увиденного. Я ей говорю: «Чё делаешь-то?» И тут коронная фраза: «Так слиплись от шампанского!». Уж не знаю, что подумали присутствующие, но как-то просторнее стало в туалетике. Для тех, кто не жил в 90-е, поясню: это было время очередей… Да-да… И в ресторанский туалет тоже была очередь.

Ну, всё! Намылись, можно и по домам. Не тут-то было. При выходе из туалета нас поджидали мальчики. Ну, те самые, тихие и спокойные. Я к выходу, Светка за мной. Видимо, уже поняла, что затея посидеть и поболтать накрылась медным тазом. Вдруг слышим, по микрофону объявляют песню для Светланы и её подруги, то есть меня. Только не надо ржать! Объявили песню «Атас». Это шедевр тех лет! И всё про рабочий класс, то есть про нас: «…веселей, рабочий класс, "Атас”, танцуйте мальчики, любите девочек…». Всё про всех понятно. Рабочий класс, мальчики, девочки, при чём тут «Атас»? Этого, наверное, даже и автор слов не знает, но популярность была бешеной. Отказать невозможно, это уронить себя в глазах народа трудового ниже плинтуса. Я ни в какую не соглашаюсь подниматься в зал. Светка уговаривает, мол, во время танца и слиняем. Ну, фиг с тобой, пошли, а вдруг получится…

Хочу с гордостью доложить – не получилось слинять… Потом пошли медляки. Светку сразу пригласили на медленный танец. И она мне показывает в сторону нашего столика, мол, пригласи именинника. Передо мной возник один из Олегов, и давай меня за руку хватать, типа, приглашал меня на танец. А сам уже танцует без меня. Весь извивается, как уж на сковородке. Строит, значит, из себя крутого мачо. Терпеть не могу, когда так ведут себя парни. Я одёрнула руку и пошла по направлению нашего столика.

Смотрю, а наш именинник как-то уже и прилёг на столике. С краешку, аккуратненько головушку положил на ручки, возле самой тарелочки с салатиком. Думаю, спасать надо парня, а то администратор увидит, что спит, и выгонит из ресторана. Неудобно как-то. Ну, и пошла спасать его в медленном танце. Тем более, Светку ждать надо. Она уже танцевала с одним из Олегов, а второй опять около меня вьётся, хватает за руки.

Подойдя к столику, я спросила: «Вы танцуете?» Именинник поднял голову, и абсолютно ясными глазами посмотрев на меня, ответил: «Да», и встал. «Мама дорогая! Он качается! Как я буду с ним танцевать-то?», – подумала я. Но уж лучше с качающимся ним, чем с этим «ужом на сковородке». Именинник оказался высоким, причём очень высоким, симпатичным брюнетом с карими глазами. Ну, если честно, и я не маленькая ростиком. Сто семьдесят пять без каблуков и девушка при теле. Мы бывшие баскетболистки, и Светка такая же, только килограмм на пять больше тела в ней было.

Я взяла его за руку и повела между столиками на танцпол. По пути он задевал посетителей, потому что его качало во все стороны. Он оборачивался, извинялся, и снова шёл за мной. Начали танец мы культурно. На «пионерском» расстоянии. Но нас сильно заносило, и мы сталкивались с другими парами. Мне было жутко неудобно. Я-то трезвая была, и видела недовольные лица других танцующих. Так и схлопотать по шее недолго. Я взялась за него покрепче. Вроде крен у нашей пары убавился. Но всё равно штормило. То в мою сторону, то в его. Я взяла инициативу в свои руки и начала усиленно двигать его тело, помогая своим телом. Тут он прозрел, что не он ведёт, а я. И нас снова начало штормить.

Танцуем мы, значит, танцуем под песню «У беды глаза зелёные» и… включается свет, типа пора по домам. Рестораны в то время работали строго до одиннадцати вечера. И музыканты уходили домой. И всех посетителей выпроваживали. Кого культурно администратор, а кого и под «белые ручки» в сопровождении милиционеров. И не домой, а в вытрезвитель. Смотрю, парнишка вроде протрезвел. До столика довёл, а двух Олегов и Светки нет за столиком. Поозиралась по сторонам, и в зале их нет. Думаю, кинула меня на этого парня и смылась одна, без меня.

Вдруг слышу топот, не стук каблучков, а топот. Светка врывается в зал и как заорёт: «Серёга! Наших бьют». Мы с места в карьер. Впереди бежит именинник двухметровый, мы со Светкой сзади на каблуках сантиметров по десять. Посетители ресторана шарахаются от нас в разные стороны. И вся эта процессия несётся со второго этажа ресторана на улицу. А там наших знакомых Олегов уже грузят в «кутузку», машина такая грузовая, милицейская, для особенно буйных. Выбежав первым, именинник хватается мента за рукав и орёт: «Я с ними! Мы вместе!!!» Ну, они, недолго думая, и его туда же определили.

Стоим мы одни-одинёшеньки и не знаем, что делать. По словам Светки, парни-то непьющие, все работают. Значит, на работу сообщат. С этим делом тогда строго было. А это лишение премии, тринадцатой зарплаты, и всяческих надбавок к окладу. Ну, мы и побежали за машиной, чтобы их не возили в трезвак. Бежим такие две кобылицы на кабалах. Грудь колыхается, благо было чему, у каждой по полному третьему. Попки трясутся, каблуки нагрузки не выдерживают. А машина на дорогу уже выезжает. Мы за ней. Сумками машем, орём, чтоб остановились. А менты в зеркала смотрят и ржут над нами.

Пробежали мы так два перекрёстка и потеряли машину из вида. Куда же она свернула? Но останавливаться нельзя. Надо успеть до ментовки добежать. Если и не первыми там окажемся, то хотя бы успеть до оформления протокола. Решили срезать и сиганули дворами. А на кабалах по двору, это вам не по асфальту цок-цок. Там каблуки в землю проваливаются. И на бегу их надо ещё и успевать оттуда вытаскивать.

Проковыляли мы так через двор. Вон уже и ментовка видна. Надо отдышаться. Пока мы отдыхивались, подруга рассказала, чего я упустила. Так вот. Вышли они возле ресторана на улицу подышать, и давай эти тихие два Олега спорить, кто пойдёт Светку провожать. Жили они все в одном районе, и слово за слово, начали в шутку толкаться. Видимо, рядом были ещё более «трезвые» граждане и им показалось, что кто-то кого-то обидел. Ну, и вмешались. Вот весь коллектив и забрали менты.

Опечалились мы сильно, что парней от трезвака не спасли. Да делать нечего. Вдруг из двора на нас та самая машина выруливает. Мы, как в комедии «Кавказская пленница», встали посреди дороги. Но нас было только двое, а не трое. На помощь пришла смекалка и тренировки. Мы встали в защиту, как в баскетболе. Но узкие платья не позволили расщиперить ноги на нужную ширину. Ну, мы платья и задрали по самое «не хочу». Взялись за руки, сумками машем. И давай ловить машину таким «макаром» и орать благим матом, чтоб парней не забирали. «Кутузка» встала перед нами, как вкопанная. Фу-у! Сработало. Водитель открыл дверь. Значит, сейчас выйдет. «Мы без них не уйдём с дороги», крикнула Светка для пущей убедительности наших серьёзных намерений. Думаем, покатали, попугали и хватит.

Но водитель не вышел. Он выпал из-за руля, согнулся пополам и начал отползать к газону. Мы к нему, мол, открывай дверь и выпускай. Он ржёт и говорят, что отпустили уж их. «Как отпустили? Где отпустили? Когда отпустили?», – мы со Светкой наперебой заваливали его вопросами. «Два квартала отсюда», уже сквозь слёзы проговорил водитель. «Ну ни фига себе!», почти хором сказали мы. «Это что, получается? Мы тут как загнанные лошади бегаем за ними, а они уже где-то высадились?» – не могла угомониться Светка. А водила такой: «Мужья, что ли?» «Ещё чё не хватало!» – выпалила я. «Я их вообще в первый раз видела!» – снимая туфель и отковыривая землю со шпильки, сказала я. «Так я и поверил. Только мужей так спасают», – не унимался водитель. Зная мой взрывной характер, Светка ответила за меня, мол, просто знакомые, и начала меня потихоньку отводить в сторону. «Мужья?! Ещё чё не хватало!», – повторилась я, выкрикнув в ответ, и продолжала нести всякую оправдательную ахинею, которую водила уже не услышал.

Очищая каблуки от земли и травы, мы представили всю картину со стороны. Бегут такие две девицы, нехуденькие, на кабалах, машут сумками, чего-то орут… И как начнём ржать! Чего люди-то подумали? А ведь наверняка нас видел кто-то из знакомых, город-то маленький. Мы долго не могли успокоиться. И идя по улице, то и дело сгибались в приступе смеха. Сталкиваясь друг с другом, на полусогнутых, держась за животы. При этом издавая вопли, похожие на рёв рожающего носорога. Да уж. Веселуха… Давно мы так не смеялись на «сухую». Хотя и несло от нас пролитым на нас спиртным, но не выпитым, аж за три версты. И я спросила у Светки: «Ты хоть выпила сегодня?» Она ответила: «Нет. А ты?» У меня начался очередной приступ смеха, и я только покачала головой. «Во! На день рождения сходили!» – сквозь слёзы смеха проговорила Светка.

Со стороны, наверно, это выглядело, как будто два раненых бойца поочерёдно пытаются вытащить друг друга с поля боя, усердно помогая идти и таща на себе тело товарища. Хоть вечер и не задался с самого начала, так хоть закончился без потерь. Сначала парни спасали нас от спиртного весь вечер, потом мы устраивали забеги по спасению их. Кое-как, периодически умирая от смеха, мы добрались до Светкиного дома. Со стороны можно было разглядеть вусмерть пьяных девиц, пытающихся как-то передвигаться. Вот таким образом я и проводила подругу до подъезда и почапала на остановку. Периодически, вспоминая всю погоню, я начинала хихикать, благо на остановке никого не было, и мои хихикалки никто не видел и не слышал. Мало-помалу я успокаивалась. Да уж! Поговорили, называется, с подругой.

Стою на остановке, подхихикиваю над произошедшим этим вечером с нами. Слышу, шаги приближаются, обернулась, именинник торопится ко мне. Подошёл такой, почти трезвый, и предлагает проводить до дома. Я отнекиваться, мол, и сама доберусь. А он настаивает. Ну, я и брякнула, что в другом конце города живу. У некоторых провожающих эта новость спесь-то сбивала. А этот ни в какую не отстаёт. Давай выспрашивать, где именно такая улица. Была искренне удивлена, что ни улицы, ни района он таких и не знает. Вот блин, казалось, в одном городе живём, а как на разных планетах.

«Раньше я жила совсем рядышком, вон за тем училищем», показывая в сторону завода, проговорила я. «Так ты местная?!» – обрадовался он. «Не поняла?! Конечно, местная, не приезжая ведь», – возмутилась я. Он рассмеялся. «И чего смешного?» – буркнулось у меня. Он стал объяснять, что имел в виду, что я не из их района. «Чего это, не из вашего-то? Очень даже из вашего! Я тут семь лет прожила, и весь район знаю», не унималась я.

«А вон школа моя, вон училище, где я училась. И вообще, со Светкой мы одноклассницы», – сказала я для пущей убедительности. Он улыбается, достаёт сигарету, закуривает. И всё равно спрашивает: «Так я провожу?». У-у, какой настырный! «Ну проводи, жалко, что ли? Автобус большой, места хватит», – ответила я, уже не опасаясь его так сильно, как в начале разговора. А то у парней одно на уме: потискать да поцеловаться. А этот всё разрешения спрашивает. Деликатный какой.

Пока мы бегали со Светкой за машиной, спасая парней, последний автобус ушёл. Оставался трамвай, они до часу ночи у нас в городе ходят. До трамвая целый квартал шлёпать, ножки-то устали после забегов на каблуках. А тут и дождик начался, естественно, зонтика нет. Мы до ближайшего подъезда и сиганули под козырёк. Стоим такие два цуцика, промокшие, дрожим. Надо как-то переждать дождь. А он, как назло, всё сильнее. И капли, отпрыгивая от асфальта, забрызгивали туфли. Мы зашли в подъезд. Он опять закурил. Блин, и мне хочется. А сигареты-то где-то вылетели, пока мы устраивали живой заслон с размахиванием сумками. То ли взгляд у меня такой был, то ли из вежливости, но он предложил мне покурить. «Ну надо же, какой внимательный», – промелькнуло у меня в голове. Докурив, он как-то активизировался, или ограниченное пространство на него так повлияло, или чего там ещё, не знаю. И так резко и главное нагло, не спрашивая разрешения, как полезет целоваться. Я даже не успела отреагировать должным образом, ну, сгруппироваться, значит. «Ах ты, гад! Усыпил тут мою бдительность расспросами, и туда же!» – взорвалась моя обиженная натура. Как отпихну эту навалившуюся на меня глыбу, как выскочу из подъезда, как побегу на дорогу. А у самой слёзы на глазах. Ну надо же было окончательно так испортить вечер. Ведь так мило беседовали.

Догнал меня он быстро. Хотя я сдала в школе все нормы ГТО на «золотой значок», но ноги у него определённо были длиннее моих. Встал как вкопанный передо мной и давай извиняться, мол, не знает, что и нашло на него. «Так я тебе и поверила. Не знает он. Зато я знаю!» – хотела я уже выпалить, но не успела. Он схватил меня за руку и с криком: «Трамвай!» потащил меня в сторону остановки. Бегать, конечно, хорошо, но не в таком количестве за один вечер и не на каблуках, тем более по лужам. А этот «железный чемодан» проехал, не останавливаясь. «В "Парк” он видите ли, направляется. Устал, спать поехал», – в сердцах проговорила я. «А ты девушка с юмором», – сказал именинник. «О! Ещё с каким!», – тут же ответила я.

«Фу-у! Я так устала от сегодняшних забегов! И туфли все промокшие насквозь, сделались на размер больше», – подумала я, глядя на забрызганные от луж ноги. Опять стоим на остановке. Опять вдвоём. Никогошеньки нет. «Надо выйти на дорогу, подальше от него, а то начнёт опять приставать», – подумалось у меня. Но не успела я сделать шаг, как он уже на проезжей части и машет машине, которая едет в обратную сторону. Ну всё, думаю, сейчас увезёт куда-нибудь и поминай, как звали. Чё хи-хи то? Девяностый год, однако, был, на минуточку. Сколько тогда беспредела было. А про девчонок, пропадавших посередь бела дня, вообще молчу. А тут ночь почти на дворе. Вот напросятся в провожатые, а ты потом бойся этих самых провожатых.

Машина остановилась, и он спросил: «Какая там у тебя улица?» Я от радости и адрес свой забыла. Серьёзно! В голове была только одна цель, как бы поскорее залезть в машину и уехать. Я дёрнула дверь, и, плюхаясь на заднее сиденье, рявкнула: «Сама скажу!» А он такой залез на переднее сиденье и говорит: «Говори». Я от такой неожиданной наглости его и выпалила адрес. Да что там адрес. Ладно бы улицу и дом, дак я ещё и квартиру сказала. Вот дура! Он хихикнул и сказал: «Запомню!», а водитель ещё и подколол меня, спросив: «А этаж какой?» Я опешила от такой мужской солидарности и как наивная дурында сказала: «Седьмой»…

Ехали мы молча, но быстро. Машин почти не было на дороге, а светофоры тогда отключались на ночь, и мигали лишь жёлтым светом. Подъехав к подъезду, я сломя голову побежала к входной двери. Там шесть ступенек и спасительный лифт. Зря вот только про квартиру ляпнула, про этаж ваще молчу. Ага! Не тут-то было. У него ещё и руки длинные оказались. Схватил меня за руку. «Ну, всё», – думаю. – «Опять приставать будет». А он так несмело и говорит: «Телефон дашь?» «Ну, если телефон только, так мы это завсегда пожалуйста. Если запомнишь», – промелькнуло у меня в голове, и я продиктовала свой номер.