Читать книгу Лучший телохранитель – ложь - Стив Мартини - Страница 10

Тот факт, что Катя сначала рассказала нам о записке, о том, как написала ее и оставила на столе Пайка, но не упомянула о кинжале, по мнению Гарри, был одним из весомых свидетельств в пользу того, что она говорила правду. «Подумай об этом», – заявил он.

В это утро я, Гарри и Герман Диггс, сыщик, к услугам которого мы прибегали в течение нескольких лет, находились внутри территории, ограниченной желтой полицейской лентой, где располагался дом Эмерсона Пайка, на возвышенности над городком Дель-Мар. Герман с одним из частных детективов агентства, охранявшего дом, находился внутри дома в поисках новых улик на месте преступления. Еще один детектив в штатском и небольшого роста мужчина в полицейской форме стояли у главных ворот. В руках Гарри была папка с документами государственного защитника, в которой находились копии отчетов полиции и детективов, которые занимались расследованием дела с той роковой ночи и в течение нескольких последующих дней. Все это теперь было передано нам.

– Если она действительно вогнала тот кинжал в грудь Пайка, то я глотатель шпаг, – заявил Гарри. Он старался говорить тихим голосом, несмотря на то что полицейские находились слишком далеко от нас, чтобы что-то расслышать.

– Ты видел тот ее взгляд. Она ничего об этом не знала. Ничего не волновало ее, пока я не заговорил об отпечатках пальцев. Только тогда она поняла, что трогала ту проклятую штуковину, когда положила ее поверх записки.

Гарри проповедовал, как монах перед церковным хором. Цепь событий, которые предшествовали убийству и окружали его дурно пахнущими деталями… Я решил взяться за это дело задолго до того, как мы подошли к этому моменту. Катя напоминала мне дочь. Я представлял себе Сару, которая попала в подобные обстоятельства в чужой стране, и размышлял, нашелся ли бы кто-то, кто протянул бы ей руку помощи. Катя чувствовала себя попавшей в западню, и я знал об этом, в отличие от Гарри.

– Это ничего не значит, – сказал я.

– Знаю.

– Почему же ты молчишь?

– А тебе нужно услышать нечто такое, что окончательно убедило бы тебя? – Он одарил меня одним из своих знаменитых «фирменных» взглядов. – Этот чертов дом очень странный. Никогда не видел ничего похожего. Пока не подойдешь к нему вплотную, кажется, что он вот-вот завалится. Это место вызывает у меня нервную дрожь.

– То же самое говорила и Катя. Помнишь, как она обсуждала это с Эмерсоном? Он тогда проигнорировал ее замечание, заговорил о том, что здесь у него появляется странное чувство умиротворения, что она со временем тоже привыкнет к этому. Она тогда не поняла, что он имел в виду.

Было ясно, что Пайк специально строил этот дом так, чтобы не привлекать к нему внимания. Он не относится к постройкам, которые выглядят как бельмо на глазу. Посмотрев на этот дом один раз, вряд ли вы захотели бы взглянуть на него снова. Единственное, что отличало дом, – система безопасности, которая защищала его, когда хозяин был в отъезде, а такое происходило практически постоянно.

– Это судьба.

– Может быть.

– Так много всего, что я даже не знаю, с чего начать. О чем бы мы ни слышали, что бы ни читали или видели, теперь это не имеет значения, – сказал Гарри. – Так что, я думаю, дом соответствует своему расположению. Итак, мы должны поверить, что Катя в ярости ударила Пайка кинжалом, потом случайно натолкнулась на горничную внизу и убила и ее. Но тут ей взбрело в голову вымыть нож только для того, чтобы бросить его в раковине…

– Со следами крови на нем, – дополнил я.

– Да, все чисто, только одна кровь, как при переливании, и никакого смешения, – заметил Гарри. – Одним и тем же ножом она зарезала Пайка, а затем и горничную, однако на ноже мы нашли только следы крови горничной, но не Пайка.

– Надо думать, что она ополоснула и руки, пока отмывала нож, – сказал я.

Когда мы шли по траве сбоку от дома, Гарри посмотрел на меня лукаво.

– Отсюда вопрос: как в таком случае кровь попала на переднюю дверь? – спросил я. – Как сообщили из лаборатории, вся обнаруженная кровь принадлежит горничной, никаких признаков крови другой группы, хотя следы крови Пайка были обнаружены на одежде горничной.

На секунду он задумался об этом:

– Копы, возможно, скажут, что она дотронулась до двери, не заметив этого, а потом вернулась на кухню ополоснуть нож.

– Я понимаю. Итак, она взяла себя в руки, но внезапно забыла о кинжале в груди Пайка наверху с отпечатками ее пальцев на нем повсюду. При этом на рукоятке совсем не было крови, только отпечатки пальцев. И почему же она их не смыла?

– Ну, прежде всего потому, что и не думала убивать кого-то кинжалом. Это сделал совсем другой тип, – сказал Гарри, – это единственная разумная мысль из тех, что мы уже слышали.

– Для нас может быть и так.

На первый взгляд все эти незначительные детали, все эти мелкие несоответствия на месте преступления прокурор будет не в состоянии объяснить. В большинстве случаев можно быть уверенным в том, что, пока дело дойдет до суда, обвиняющая сторона найдет способ изящ но оформить все эти мелочи и включить в дело.

– Мы оба знаем, что скажут на суде эксперты, – продолжал Гарри, – они будут настаивать, что убийца был трусливым глупцом. Что после убийства Катя запаниковала. И поэтому допустила эти глупейшие промахи: кровь на двери, кинжал в теле жертвы. Да здравствуют паника и глупость.

Все умозаключения Гарри звучали достаточно правдоподобно, чтобы обеспокоить меня. Присяжные также могут в это поверить.

Гарри смотрел в свои записи:

– Какое-то время полицейские считали, что найдут следы наркотиков, но их ожидания не оправдались.

Я посмотрел на него:

– Они нашли три или четыре небольших муслиновых пакета, связанных сверху бечевкой. Проверили то, что было в них. Это оказался корм для кошек.

– Ты сказал, таких пакетов было три или четыре?

Гарри перелистал несколько страниц отчета в поисках нужного места:

– На самом деле их было пять. Один из них оказался открытым. Более того, он был буквально растерзан, полагают, что это могла сделать кошка.

– У Пайка была кошка?

Гарри покачал головой:

– Насколько я знаю, нет. Никаких животных. Полиция должна была это проверить. И в их отчете нет ни слова о животных в доме. По словам знакомых Пайка, он более половины времени в году проводил путешествуя за границей. В основном в Латинской Америке, где, как я полагаю, бывал по делам своего бизнеса. Даже если бы у него было домашнее животное, ему пришлось бы пристраивать его где-нибудь.

– Давай-ка проверим это. Посмотри, есть ли записи о том, что у Пайка была кошка, от которой он потом избавился.

Гарри сделал пометку. Мы закончили нашу бесцельную прогулку по траве около дома и глянули на датчики движения, часть системы безопасности, что вышла из строя в ночь убийства.

– Нам известно расположение датчиков движения?

– Есть где-то здесь, – сказал Гарри, заглядывая в папку. Там нашелся и план прилегающей к дому территории, но недостаточно точный. Гарри не мог с уверенностью сказать, где именно располагался ближайший датчик. – Мне нужно проконсультироваться с детективами в доме. Дай мне секунду.

Гарри направился к воротам, у которых толпились полицейские.

Я же прошествовал к дому. Ветер колыхнул ровный ряд камелий, когда я проходил мимо, и вдруг что-то привлекло мое внимание. На мгновение ветром приоткрыло то, что было скрыто за одним из кустов. Это мог быть кусок ветоши или оберточной бумаги. Я видел, как нечто белое овальной формы мелькнуло в колыхавшейся листве. Приглядевшись, я заметил, что предмет испещрен пятнами кофейного цвета.

Несколько мгновений я размышлял о том, не следует ли позвать полицейского, чтобы он забрал мою находку. Однако, если я правильно понял, у экспертов уже было пять подобных предметов. Одним больше или меньше – не так важно.

Я огляделся. Мне был слышен голос Гарри, который еще не дошел до группы полицейских у ворот. Он махал руками и что-то говорил, приближаясь к ним. Я встал между мужчинами у ворот и кустом. Заслоняя им спиной обзор, подошел к кусту и сдернул предмет с того места, где он висел. Это был пакет, влажный от росы, горловину стягивала веревка. Взяв пакет в руки, я понял, что он тяжелее, чем можно было предположить. Внутри было что-то твердое, два или три предмета, которые на ощупь походили на камешки, завернутые во что-то более мягкое.

Внезапно я услышал, как Гарри разговаривает с кем-то на ходу, направляясь в мою сторону. Инстинктивно я протянул руку к боковому карману брюк и позволил маленькому пакету скользнуть туда, прежде чем снова вынул руку.

Гарри представил меня детективу. Я пожал протянутую мне руку. Еще через пару секунд детектив показал, где располагались два датчика. Один находился на дереве, другой – у клумбы в двадцати шагах.

– Но в ту ночь они не работали? – спросил я.

– Так написано в отчете. Его писал не я, – сообщил детектив.

– Как говорят ваши сыщики, охранная компания была вынуждена отключить их из-за неполадок в работе.

– Ну, если они так говорят…

– Вы знаете, когда отключили систему?

– Это не отмечено в отчете. Вам придется поговорить с представителями охранной фирмы.

Я поблагодарил его, и он отправился назад, к маленькому парню в синей форме у главного входа.

– Этот господин очень нам помог, – съязвил Гарри.

– Эксперты снаружи ничего больше не обнаружили?

– Насколько я знаю, нет. Никакой крови. Никаких следов обуви, хотя я сомневаюсь, что они искали так уж тщательно. Никаких свидетельств взлома, ничего подозрительного…

– За исключением охранной системы, которая не работала, – сказал я, глядя в сторону забора, туда, где менее чем в ста футах были размещены еще два датчика движения. – Нам кое-что известно. Убийца пришел этой дорогой, через забор, и, возможно, перелез через него там, где мы сейчас стоим. Он не стучал в парадную дверь, значит, насколько я могу догадываться, поднялся по этим ступеням. – Я кивнул в сторону площадки в задней части дома.

– Из-за камеры перед дверью.

– Точно.

Дом Пайка был оборудован системой безопасности с двумя уровнями защиты: датчики движения и камеры. В ту ночь все остальные камеры работали. Примерно до десяти тридцати они не зафиксировали ничего необычного. Затем наружные камеры перед домом запечатлели фигуру, бежавшую через двор к воротам. Это была убегавшая Катя. Было видно, как она воспользовалась пультом управления, чтобы открыть ворота, затем оставалась в кадре еще несколько секунд, после чего исчезла. Об этом говорилось в одном из отчетов. Единственной неработавшей камерой была та, что расположена с этой стороны дома. Ее объектив заслонял большой лист магнолии, по воле ветра застрявший каким-то образом перед линзами. По крайней мере, именно так пытался это обосновать полицейский, работавший под камерой.

Гарри посмотрел на камеру на столбе у забора позади нас:

– У нее большой объектив.

– Я сразу заметил это.

– А ты заметил, что на земле вокруг нас нет ни одного листа магнолии?

– Может быть, у Пайка был хороший садовник, – предположил я.

В течение секунды Гарри покусывал верхнюю губу, а затем прикрыл рукой глаза:

– Нет, дело не в этом. Для того чтобы получить лист, в вашем распоряжении должно быть дерево, – сказал он. – Ты видишь где-то рядом магнолию?

Гарри был ботаником-любителем, специалистом именно по деревьям. Сказать, что он знал о деревьях гораздо больше меня, значило не сказать ничего.

– Можешь мне поверить: если лист магнолии, которая закрыла объектив, принес ветер, это должно было быть что-то вроде урагана, который добрался до наших мест из соседнего округа.

– Ты уверен в этом?

– Я уверен и в том, что тот лист приехал сюда на автомобиле. У меня нехорошее предчувствие, – произнес Гарри, – из разряда тех, что посылает короткие покалывающие импульсы через то, что осталось от волос, в район позвоночника.

– Почему это?

– Наш друг, тот, что перепрыгнул забор и прошел этим путем, демонстрирует ненормальные наклонности искажать природу вещей, – заявил Гарри, – и почему-то это будит во мне страх.