Читать книгу Память льда - Стивен Эриксон - Страница 9

1164-й год Сна Огни

(два месяца спустя после Празднества Геддероны в Даруджистане)

4-й год со дня основания Паннионского Домина

Телланнский год Второго Слияния

Вязкий берег был загроможден почерневшими, изуродованными кусками гадробийского известняка. Наверное, мост этот помешал кому-то из богов, и тот, скорчив презрительную гримасу, легким движением руки смахнул каменное строение в воду. Во всяком случае, так думалось Ворчуну. Он и не подозревал, насколько его мысли близки к истине.

Весть о разрушении моста достигла Даруджистана примерно через неделю. Ее принес первый караван, обнаруживший, что река и оба берега завалены каменными обломками. По городу поползли слухи о древнем демоне, которого якобы освободили из заточения.

Ворчун досадливо сплюнул на обожженную траву, окружавшую повозку. Он не верил глупым россказням. Два месяца тому назад, в ночь Празднества Геддероны, в городе хватало чудес и странностей. Вообще-то, сам Ворчун был слишком пьян и ничего такого не заметил. Да и число горожан, собственными глазами видевших драконов и демонов, а также то, как базальтовая крепость под названием Семя Луны устрашающе нависала над крышами Даруджистана, было весьма незначительным, а потому их слова особого доверия не вызывали. Уж если бы кто-то вздумал баловаться магией, способной разрушить все вокруг, то и дураку ясно, каким оказались бы в этом случае последствия. Но празднество закончилось, а Даруджистан не превратился в груду дымящихся развалин. Ну и при чем тут, спрашивается, магия?

Тогда кто все-таки разрушил мост? Не иначе – кто-нибудь из богов. А может, просто случилось землетрясение, хотя вроде бы Гадробийские холмы отродясь не трясло. Наверное, это Огнь шевельнулась в своем беспробудном сне.

Так или иначе, истина была очевидна: вот они, кучи обломков, тянущихся до самых врат Худа (а может, и дальше). И что самое обидное – богам все их игры сходят с рук, а отдуваться приходится таким вот.

Ну ничего, жизнь продолжается, чумазым дурням, вроде Ворчуна, вполне можно обойтись и без моста, благо в тридцати шагах вверх по течению находится старинный брод. Правда, им не пользовались вот уже несколько веков. Трудно сказать, обрадовался ли брод возрождению своей былой значимости. Да и чему тут особо радоваться? Тому, что тебе без передышки мнут бока? Да еще вдобавок кто-то из богов, как видно, решил позабавиться с погодой. Целую неделю подряд лил дождь, отчего оба берега, примыкающие к броду, превратились в вязкое месиво. Повозки тяжело сползали вниз, погружались во вздувшуюся от дождей реку и потом еле-еле взбирались на склон противоположного берега. Десятки одиночных фургонов и караванов беспокойно дожидались своей очереди, и нетерпение нарастало с каждым колоколом: всем – торговцам и стражникам, лошадям и волам – хотелось поскорее пересечь реку, словно это был вопрос жизни и смерти.

В ожидании, когда настанет черед их каравана, они загорали тут вот уже третий день. За это время Ворчун убедился, как ему повезло с товарищами. На фоне всеобщей суматохи их немногочисленный отряд представлял собой настоящий островок спокойствия. Харло, решив попытать счастья, взял удочку, взгромоздился на обломок моста и теперь терпеливо сидел там в ожидании улова. Менакис, более известная под прозвищем Каменная, вместе с несколькими стражниками из других караванов отправилась к повозке Сторбиса, и тот после недолгих уговоров стал распродавать кувшинами алчбинский эль. Правда, цену этот сквалыга заломил совершенно грабительскую, но, когда хочется выпить, тут уже не до бережливости. Вообще-то, бочонки с элем предназначались для какого-то постоялого двора в окрестностях Сольтана. Стражники лишь посмеивались, прикидывая, какая часть груза доедет до заказчика, если вообще доберется по назначению. Коли все будет продолжаться в том же духе, возле переправы сначала стихийно возникнет рынок, а потом и вовсе появится торговое поселение. Не успеешь оглянуться, как оно разрастется до размеров небольшого городишки. Наконец какой-нибудь усердный даруджистанский чиновник вспомнит о разрушенном мосте и недополученных прибылях и решит, что пора строить новый. С ним согласятся, и лет через десять мост действительно возведут. Но еще раньше лачужный городишко, богатеющий на караванах, успеет стать бельмом на глазу Даруджистана, и туда непременно отправят сборщика податей.

Ворчуну очень нравилось, с какой невозмутимостью их хозяин относился к вынужденной задержке. Очень разумное и достойное поведение. Всем бы следовало брать с него пример. А то рассказывали, будто торговец Манк, чей караван застрял на противоположном берегу, так разгневался, что кровь ударила ему в голову и бедняга умер на месте. Его жалели, хотя и довольно сдержанно: с нетерпеливыми негоциантами, которые по всякому ерундовому поводу выходят из себя, такое случается сплошь и рядом. Нет, Керулий – их хозяин – не таков. Ничто в его характере не подкрепляло давнишнюю неприязнь Ворчуна к торгашеской породе вообще и к владельцам караванов в частности. Наблюдая за странными повадками Керулия, командир стражников даже заподозрил, что никакой он вовсе и не купец.

Впрочем, Ворчуну-то что до этого? Деньги, как известно, не пахнут, а скупостью Керулий не отличался: платил хорошо, больше, чем обычно платят стражникам. Да пусть он хоть сам переодетый принц Арард. Не все ли равно!

– Эй, стражник, можно тебя?

Ворчун оторвался от созерцания безуспешных попыток Харло поймать хоть какую-нибудь рыбешку. Возле повозки стоял незнакомый седовласый старик и, прищурив глаза, глядел на него.

– Как ты со мной разговариваешь? – накинулся на него Ворчун. – Что за фамильярный тон? Неужто не можешь отличить начальника охраны от простых обалдуев, которые и меч-то толком держать не умеют? – Он смерил старика взглядом. – Судя по твоим лохмотьям, ты либо самый неудачливый в мире торговец, либо прислужник какого-нибудь обедневшего аристократа.

– Ты дважды ошибся, начальник. Во-первых, я не прислужник, а личный слуга. Меня зовут Эмансипор Риз. А во-вторых, мои хозяева весьма богаты. Просто мы слишком долго находимся в пути. Приехали издалека.

– Вот с этим спорить не буду, – сказал Ворчун. – Я знаю говор разных краев, но откуда ты – не пойму. Жаль. По особенностям речи можно многое узнать. Так что тебе нужно от меня, Эмансипор Риз?

Слуга поскреб седую щетину на морщинистом подбородке.

– Прежде чем обратиться к тебе, я сперва навел справки, тебя тут многие знают. – Он кивнул в сторону сгрудившихся повозок, окруженных галдящими людьми. – Так вот, стражники разных караванов в один голос утверждают, что ты достоин уважения.

– Нашел кому верить. Завтра или даже сегодня к вечеру они скажут тебе другое, – сухо возразил Ворчун. – Еще раз спрашиваю: что тебе от меня нужно?

– Мои хозяева желают поговорить с тобой. Если ты не слишком занят… Мы остановились совсем неподалеку.

Откинувшись на спинку скамейки, Ворчун еще раз оглядел Риза, а затем буркнул:

– У меня, вообще-то, тоже есть хозяин. Я должен спросить у него позволения.

– Обязательно спроси, начальник. И постарайся убедить его, что у моих господ и в мыслях нет переманивать тебя или чинить какие-нибудь пакости.

– Подожди здесь. И смотри, если обманешь, тебе не поздоровится!

Ворчун спрыгнул с ко́зел, оказавшись по другую сторону повозки. Обойдя ее, он поднялся на ступеньку и слегка постучал в расписную дверцу. Дверца бесшумно распахнулась. В сумраке проема появилось лицо Керулия, круглое и бесстрастное.

– Я не возражаю, Ворчун. Сходи к ним. Мне тоже довольно любопытно, что нужно хозяевам этого старика. Попрошу тебя быть предельно наблюдательным. Если сумеешь, постарайся понять, что же такое они оба затеяли. Я еще вчера почувствовал неладное.

Ворчун лишь хмыкнул, удивляясь сверхъестественной проницательности своего хозяина, даже не покидавшего все это время повозки.

– Как прикажете, господин, – только и ответил командир стражи.

– Непременно иди, а по пути разыщи Каменную и пришли ее ко мне. Думаю, она уже достаточно нагрузилась элем. Не хватает еще, чтобы она затеяла потасовку.

– Наверное, Каменную стоило забрать оттуда раньше. А сейчас она наверняка готова изрешетить своей рапирой любого, кто скажет хоть слово поперек. Уж я-то знаю характер этой красавицы.

– Ну, тогда пусть Харло срочно сходит за нею.

– Нет, господин, лучше не надо. Он и сам не прочь ввязаться в заварушку.

– Забавно, – слегка усмехнулся Керулий. – Насколько я помню, ты с похвалой отзывался о своих товарищах. Говорил, что лучших охранников и не найти.

– Я и сейчас о них самого высокого мнения, – ответил Ворчун. – Не подумайте, господин, что я бахвалюсь, но, когда дело касается защиты хозяина и его товаров, мы втроем заменяем шестерых стражников. Оттого наши услуги и стоят недешево.

– Ты мне это уже говорил, и я поверил тебе на слово. Но и у меня тоже есть условия. Передай своим товарищам: за каждый скандал, учиненный ими, я буду делать значительные вычеты из их жалованья. А за достойное поведение, наоборот, добавлю наградные.

Ворчун, не ожидавший такого поворота, едва удержался, чтобы не присвистнуть:

– Не беспокойтесь, господин. Это остудит им головы.

– Ну и замечательно. Тогда передай мои слова Харло, и пусть он немедленно сходит за Каменной.

Расписная дверца фургона тихо закрылась.

Обернувшись, Ворчун заметил Харло, который как раз возвращался с рыбалки. В одной его здоровенной ручище было зажато тонкое удилище, а в другой – пойманная рыба величиной с подошву башмака. Голубые глаза Харло сияли от радости.

– Эй, хватит киснуть, Ворчун! Гляди, что я поймал на ужин!

– Подходящий ужин для монастырской крысы. А уж воняет от твоего улова!

Харло по-мальчишески нахмурился.

– Суп можно сварить, – не слишком уверенно пробормотал он. – Пряностей добавить.

– Прекрасная мысль. Обожаю суп, приправленный речной грязью. Смотри, эта тварь даже не дышит. Похоже, ты поймал дохлую рыбешку.

– Вечно от тебя только гадости услышишь. К твоему сведению, рыбина так трепыхалась, что мне пришлось шарахнуть ей камнем между глаз.

– Видать, давно это было? Ведь она успела не только умереть, но еще и стухнуть!

– Ну все, теперь я точно не угощу тебя ухой…

– Не больно-то и хотелось. Вот что, парень, слушай внимательно. Хозяин велел тебе срочно привести Каменную. Похоже, наша красавица уже поднабралась.

– Странно, что до сих пор тихо. Обычно при этом она орет во все горло.

– Беги туда со всех ног и сделай так, чтобы обошлось без потасовок. Керулий обещал наградные, если будем вести себя достойно. Понял?

Харло посмотрел на дверцу повозки, потом кивнул:

– Ладно, сейчас схожу за Каменной.

– Поторапливайся.

Харло потрусил прочь, сжимая в руках удочку и небогатый улов. Длинные, мускулистые руки стражника совершенно не сочетались с его фигурой, костлявой и щуплой. Харло предпочитал сражаться двуручным мечом, который купил у оружейных дел мастера в городке со странным названием Рассказ Мертвеца. В его обезьяньих руках меч выглядел совсем игрушечным. Впервые увидев нескладного белобрысого Харло, люди обычно принимались смеяться над ним, но быстро понимали свою ошибку: один-два удара плашмя быстро гасили насмешки.

Вздохнув, Ворчун направился туда, где его дожидался Эмансипор Риз.

– Веди, – бросил он старику.

Тот молча кивнул, и они двинулись к его хозяевам.

Повозку, к которой Ворчун и Риз подошли, правильнее было бы назвать домом на колесах. Под стать были и сами колеса: высокие, с массивными спицами. Остов фургона украшали резные и раскрашенные фигурки прыгающих и кувыркающихся человечков с ухмыляющимися лицами. Козлы покрывал выцветший ковер. Четыре быка, тащившие повозку, сейчас лениво разгуливали по наспех возведенному загону. Его поставили по ветру, дабы запахи животных не досаждали владельцам повозки.

Хозяева Эмансипора Риза явно предпочитали уединение, ибо остановились они на почтительном расстоянии от дороги и всех прочих торговцев. Отсюда им был виден большой кусок равнины с цепью холмиков, уходящих к югу.

На кучерском сиденье распласталась облезлая кошка. Она лениво следила за приближавшимися мужчинами.

– Твоя кошка? – спросил Ворчун.

– Моя, – со вздохом ответил старик. – Белкой звать.

– Уж больно она у тебя шелудивая. Показал бы животину какому-нибудь алхимику или свечной ведьме. Они ее запросто вылечат.

Риз смущенно опустил глаза:

– Я так и собираюсь сделать, когда мы доберемся до Сольтана. – Он кивнул в сторону холмов. – А вот и господин Бошелен идет.

Ворчун обернулся и увидел высокого нескладного мужчину, который пересек дорогу и теперь неспешно шагал к повозке. На нем были дорогой длиннополый плащ из черной кожи, такие же черные сапоги с ботфортами и темно-серые, плотно облегающие штаны. Под свободной шелковой рубашкой (тоже черной) поблескивала мастерски зачерненная кольчуга.

– В прошлом году черный цвет был самым модным в Даруджистане, – заметил Ворчун, обращаясь к Ризу.

– Черный – это извечный цвет одежд господина Бошелена.

Лицо этого человека было бледным и по форме напоминало треугольник, что еще сильнее подчеркивала аккуратно подстриженная бородка. Надо лбом нависали лоснящиеся от масла волосы. Серые глаза Бошелена были столь же невыразительными, как и все остальное в нем, однако при встрече с хозяином Риза у Ворчуна мгновенно свело живот.

– Приветствую тебя, командир стражников, – негромким, хорошо поставленным голосом произнес Бошелен. – От меня не укрылось чрезмерное любопытство, проявленное к нам господином Керулием. Обычно мы не любим, когда суют нос в наши дела, но на этот раз, так и быть, сделаем исключение. Ты пойдешь со мной.

Бошелен скользнул взглядом по Ризу:

– Твоя кошка вся дрожит. Успокой бедняжку. Скажи ей, что нашего гостя бояться не надо.

– Непременно, хозяин.

Ворчун опустил ладони на рукоятки своих коротких мечей. Глаза его вперились в Бошелена. Скрипнули пружины повозки: это Риз забрался на кучерское сиденье.

– Ну, что же ты замер, командир?

Ворчун не шевельнулся.

Бошелен приподнял тонкую бровь:

– Смею заверить: твоему хозяину не терпится, чтобы ты принял мое предложение. Но если у тебя поджилки трясутся, то нужно было бы прийти сюда вместе с господином Керулием и попросить его держать тебя за руку. Однако должен предостеречь: вытащить наружу твоего хозяина – непосильная задача, даже для такого рослого и крепкого человека, как ты.

– Вы когда-нибудь ловили рыбу? – спросил Ворчун.

– А при чем тут рыба?

– Молодые рыбешки обычно бросаются на любую наживку, потому и не доживают до старости. Я уже больше двадцати лет сопровождаю караваны, господин Бошелен. И за это время научился распознавать наживки. Если вам нужен улов, закидывайте свою удочку в другом месте.

Бошелен сухо улыбнулся:

– Приятно, что я в тебе не ошибся, командир. Ну как, идем дальше?

– Ведите.

Они пересекли дорогу и по узкой тропке, протоптанной козами, устремились к холмам. Вскоре повозки на этом берегу реки скрылись из виду. Вершины и склоны вокруг покрывала трава, опаленная неведомым пожаром. Среди мертвых черных стеблей пробивались новые побеги.

– Для плодородия здешних степей нужен огонь, – сказал Бошелен, кивком указывая на сгоревшую траву. – Равно как и перемещение туда-сюда бхедеринов, топчущих землю: копыта делают тонкий слой почвы более плотным, а значит, устойчивым. Зато козы – сущее проклятие любого места. Они готовы обглодать все подчистую… Но я говорил о важности огня, не так ли? Насилие и разрушение равно важны для жизни. Не кажется ли это тебе странным, командир?

– Мне кажется странным другое: я забыл захватить с собой восковую дощечку для письма.

– О, да ты еще и грамотный! Любопытно. Ты же воин. Какой тебе прок в буквах и цифрах?

– А какой прок вам – ученому человеку – в мече у пояса и кольчуге, надетой под рубаху?

– Увы, просвещение народа имеет и оборотную сторону. Оно уничтожает в людях уважение.

– Я бы назвал это здоровым скептицизмом.

– Точнее – неприязнью к власть имущим… Попробую ответить на твой вопрос. Должно быть, ты заметил, что у нас всего один слуга, да и тот уже немолод. И никакой охраны. А при нашем ремесле очень важно уметь защищаться.

– И кто же вы по профессии?

Козья тропка вывела их на утоптанную дорожку, вьющуюся между холмами. Бошелен вновь повернулся к Ворчуну и улыбнулся:

– А ты не промах, командир: как говорится, сразу берешь быка за рога. Теперь я понимаю, отчего стражники столь хорошо отзываются о тебе. Среди вашего брата редко встретишь тех, кто умеет пользоваться мозгами. Идем, нам осталось совсем немного.

Завернув за изборожденный холм, Бошелен и Ворчун подошли к кромке большой ямы. Судя по всему, она появилась здесь недавно. По краям ее лежала почерневшая земля вперемешку с каменными обломками. Ворчун прикинул размеры ямы: шагов сорок в ширину и около пяти локтей в глубину. Невдалеке от кромки сидел какой-то человек, подобно Бошелену, облаченный в черную кожаную одежду. Лысый затылок его напоминал лист выбеленного пергамента. Мужчина молча встал и с неожиданным для его грузного тела изяществом повернулся к Ворчуну и Бошелену.

– Познакомься, командир: это Корбал Брош, мой… спутник. А ты, Корбал, познакомься с Ворчуном, чье имя заключает в себе более чем явный намек на его характер.

Если Бошелен вызвал у командира стражников лишь безотчетную тревогу, то при виде его компаньона Ворчун испытал неподдельный страх. Внешне в облике Корбала не было ничего устрашающего: широкое круглое лицо; глаза, глубоко спрятанные среди складок мясистой плоти; толстогубый, чуть искривленный рот. Но, как и в случае с Бошеленом, опасность, исходившая от Броша, ощущалась не разумом, а на уровне интуиции, словно бы обоих окутывала некая тлетворная аура.

– Неудивительно, что у слуги кошка чахнет, – едва слышно пробормотал Ворчун.

Он стал разглядывать яму.

– Командир, ты понимаешь, что видят твои глаза? – спросил подошедший Бошелен.

– Само собой. Я же не дурак. Большую яму в земле.

– Восхитительно, Ворчун. Но это не просто яма. Тут еще совсем недавно была гробница, и в ней лежал скованный цепями яггутский тиран.

– Ну, теперь-то здесь никакой гробницы нет и в помине. Была и сплыла.

– Похоже на то. Ох, сдается мне, что это дело рук посланцев некоей далекой империи. С помощью т’лан имассов им удалось освободить из заточения яггутское чудовище.

– Значит, вы всерьез верите всяким россказням, – заключил Ворчун. – Да случись такое, одному Худу известно, чем бы это обернулось.

– Вот и мы так думаем, командир. Мы ведь чужаки на этом континенте. До недавнего времени мы вообще понятия не имели ни о Малазанской империи, ни о диковинном городе Даруджистан. Но за короткое время пребывания здесь уже успели наслушаться достаточно историй о прошлом. Нам рассказали про демонов, драконов, наемных убийц. И еще про дом Азата, именуемый Финнэстом. Наверное, ты слышал про этот удивительный дом, который, хотя и недоступен для входа, уже успел обзавестись обитателями. Естественно, нам захотелось самим взглянуть на него, что мы и сделали. Более того, мы узнали про летающую крепость со странным названием Семя Луны. Говорят, она долгое время висела над Даруджистаном.

– Верно. Я и сам ее видел. Она улетела за день до выхода нашего каравана.

Бошелен разочарованно вздохнул:

– Увы, мы опоздали и не смогли стать очевидцами всех этих устрашающих чудес… Да, а еще нам рассказывали, будто владыкой Семени Луны является древний тисте анди.

– Может, и так, – пожал плечами Ворчун. – Сам я не люблю досужих разговоров. Это всего лишь сплетни.

Взгляд его собеседника сделался колючим. Заметив это, Ворчун про себя улыбнулся.

– Ну конечно, это всего лишь сплетни, – повторил за ним Бошелен.

– Так вы только за этим меня сюда и привели? – спросил командир стражников. – Чтобы я полюбовался на… дыру в земле?

Бошелен наморщил лоб:

– Ну, не совсем так. Эта дыра, как ты ее называешь, – всего лишь вход. Мы намерены осмотреть бывшую тюрьму яггута.

– Да благословят вас Опонны, – ответил Ворчун и отвернулся.

– Мне думается, – продолжал Бошелен, – что твой хозяин наверняка повелел бы тебе сопровождать нас.

– Этого он мне приказать не сможет, – возразил Ворчун. – Я нанимался охранять караван, а не лазать по грязным ямам.

– Кажется, не было речи о том, что тебе обязательно нужно лезть в грязь?

Ворчун взглянул на него и криво усмехнулся:

– Как говорят ученые люди, это просто фигура речи. Простите меня, господин Бошелен, если я неудачно выразился.

Командир стражников повернулся и сделал несколько шагов к дороге. Затем остановился:

– Вроде бы вы хотели видеть Семя Луны, господа? Пожалуйста, полюбуйтесь!

Базальтовая крепость черным облаком нависла над южным краем горизонта.

Бошелен и Брош, грохоча сапогами, подбежали к Ворчуну и тоже уставились на парящую в воздухе гору.

– Отсюда трудно определить истинные размеры крепости, – сказал Бошелен. – Сколько до нее?

– Может, лига, а может, и больше. Признаюсь вам честно: по мне, так ближе и не надо. Помнится, в Даруджистане я погулял в ее тени… да и не только я один… Ощущение не из приятных.

– Согласен, командир. А что Семя Луны здесь делает?

– Похоже, летит куда-то на юго-восток.

– А-а-а, вот почему у него один край наклонен.

– Нет, не поэтому. Просто ему досталось от малазанских магов, когда шла битва за Крепь.

– Смелые ребята эти маги, ничего не скажешь.

– Смелость стоила им жизни. Если не всем, то очень многим. Опять-таки это лишь слухи. Говорят, что, хотя чародеям и удалось вдарить по крепости, ее хозяин не пострадал. Может, желаете познакомиться с ним поближе? Тогда не теряйте времени – и вперед. Только учтите: он способен уничтожить вас еще на подходе.

Молчаливый спутник Бошелена наконец-то раскрыл рот и тихим, писклявым голосом спросил:

– Неужели нас учуяли?

Бошелен нахмурился. Продолжая глядеть на Семя Луны, он покачал головой:

– Нет, друг мой. Тисте анди не обращает на нас внимания. Но давай лучше отложим этот разговор на потом.

– Ладно. А этого стражника мне что, убить?

Ворчун схватился за оружие.

– Только попробуй! – прорычал он.

– Успокойся, командир, – примирительно улыбнулся Бошелен. – Мой компаньон человек простой…

– Ага, простой, как гадюка.

– Возможно. Но в любом случае не стоит волноваться. Тебе ничего не угрожает.

Ворчун не ответил и с мрачным видом зашагал дальше. Отойдя на некоторое расстояние, он зашептал:

– Хозяин! Керулий! Если вы видите все это – а я думаю, что видите, – мои наградные должны быть очень щедрыми. Прислушайтесь к мудрому совету: нам нужно держаться как можно дальше от этой парочки.

Продолжая тяжело вздыхать, Ворчун пошел дальше, поводя плечами, чтобы избавиться от охватившего мышцы напряжения. Добравшись до караванной дороги, он опять повернулся в сторону Семени Луны. Теперь базальтовая крепость казалась совсем маленькой.

– Эй, владыка Семени Луны, обрати внимание на этих двоих – Бошелена и Корбала Броша. Сделай с ними то же самое, что сделал с яггутским тираном… если, конечно, ты приложил к этому руку. У целителей есть одно мудреное словечко. Сейчас я его даже и не вспомню… Это когда, допустим, человеку оттяпывают ступню, чтобы не сгнила вся нога. Вот и эту парочку нужно поскорее уничтожить, дабы потом они не причинили никому вреда. Прошу тебя, не останься к ним равнодушным, не то нам всем может быть плохо.

Проходя мимо громадной повозки Бошелена и Корбала Броша, Ворчун снова увидел Эмансипора Риза. Тот сидел и гладил разлегшуюся у него на коленях кошку.

– А с чего это я взял, что она шелудивая? – вслух удивился Ворчун. – Тут все не так просто.

Огромный волк пригнул голову, обошел вокруг распластанного на земле тела, затем повернулся так, чтобы этот бездыханный смертный оставался в поле зрения его единственного глаза.

Тех, кто перемещался по магическим Путям Хаоса, всегда было очень немного. Смертный человек, оказавшийся в их пределах, – необычайная редкость. Волк слишком хорошо знал эти унылые, жуткие пространства: он бродил среди них целую вечность. Одинокий, потерянный так давно, что в его сознании уже начали складываться новые образы, рожденные одиночеством; мысли бежали по непредсказуемым, случайным тропам. Глядя на этого древнего хищника, трудно было поверить, что перед тобой разумное существо. Но разум у него, несомненно, имелся: прятался так глубоко, что только особо проницательные сумели бы заметить его в зверином блеске волчьего глаза.

Волк повернулся. Напряглись мускулы под выцветшим белым мехом. Голова зверя оставалась опущенной. Единственный глаз его остановился на лежавшем на земле человеке.

Такое безраздельное внимание обладало громадной силой, подчиняя себе того, на кого было направлено. А волк, бродя в пределах Хаоса, накопил невероятную силу.

Он мало помнил о других мирах, существовавших вне Хаоса. Он ничего не знал о смертных, поклонявшихся Хаосу, словно богу. И теперь, глядя на этого смертного, волк уловил крупицы иного знания. Ощутил неведомые возможности, таившие в себе выбор.

Тем не менее волк медлил. Мир, откуда явился смертный, был полон своих опасностей. Необходимость принять решение (по сути, выбрать одно из многих, теснившихся в его мозгу) вызывала дрожь во всем теле хищника.

Зверь подошел к бездыханному человеку ближе, потом еще ближе. Волчий глаз остановился на лице незнакомца.

Дар. У этого смертного – истинный дар. Отметина судьбы. Волку вдруг почудилось, будто он заглянул в зеркало и увидел там свое отражение. Не просто нечто похожее, а именно собственное отражение, вплоть до мельчайших подробностей. Такой возможностью он пренебречь не мог.

Но зверь все еще не мог решиться. Колебался до тех пор, пока в памяти не встала давнишняя картина. Неподвижная, потускневшая от времени… Этого оказалось достаточно. Круг замкнулся. Совершить все остальное для волка не составило труда.

Первым, что увидел его единственный глаз, было небо, голубое и безоблачное. Шрам на месте второго глаза отчаянно чесался, как будто внутри завелись личинки червей. Человек осторожно ощупал свою голову. Шлем уцелел, даже забрало не помялось. Там, где шлем заканчивался, в шею впивались острые камни.

Молодой мужчина лежал неподвижно, стараясь вспомнить все, что с ним приключилось… Перед ним разверзлось темное пространство, в которое он и прыгнул. Нет, его туда швырнуло. Кажется, он был верхом, а в руках держал лук. Человек вспомнил звук порванной тетивы. Следом в памяти всплыло какое-то зыбкое, противное чувство, охватившее… их обоих. Ну да, он разделил его со своим другом. Как же того звали? Ах да, Паран. Капитан Паран.

К Току-младшему медленно возвращалась память.

«Локон! Уродливая деревянная кукла, в которую переселилась душа кадрового мага. Он подстерег нас с Параном в засаде. – Тока вдруг обдало волной страха. Кое-как он сумел перевернуться на бок. – Худ побери! Это же не равнина Рхиви. Где я?»

Вместо травы во все стороны тянулось поле, усеянное осколками черного стекла. Над ними неподвижно висела серая пыль. Слева, примерно в двухстах шагах, нарушая унылое однообразие местности, виднелся невысокий курган.

В пересохшем горле саднило. Глаз жгло. Над головой сверкало беспощадное солнце. Ток закашлялся и заставил себя сесть, ощутив под ягодицами острые обсидиановые кромки. Совсем рядом лежал его лук, сделанный из рога. Протянув руку, юноша пододвинул оружие к себе. Он вспомнил, что колчан остался привязанным к седельной сумке. Где-то теперь его верный виканский жеребец? Кроме ножа у пояса да лука, у него ничего не было. Ни воды, ни пищи. Да и от лука, похоже, теперь толку мало. Жилы тетивы растянулись и потеряли былую упругость.

«Плохо дело. Выходит, какое-то время я болтался… неведомо где. Только вот где?»

Малазанец напряг память. Похоже, Локон зашвырнул его внутрь магического Пути, в котором отсутствовало время. Да, получается, что так. Ток не ощущал ни сильной жажды, ни особого голода. Сейчас его больше заботило плачевное состояние лука. Даже если бы у него был полный колчан стрел… тетива все равно превратилась в кусок бесполезной веревки. Она высохла, а воск, которым Ток постоянно ее покрывал, расплавился на солнце и впитал в себя обсидиановую пыль. Нечего и пытаться снова ее натянуть – она попросту лопнет. Но чтобы крепкая, добротно смазанная тетива пришла в такое состояние, должно пройти несколько дней. Даже недель. Однако тело почему-то не соглашалось с доводами разума.

Ток встал. Его кольчуга, казалось, срослась с пылью и не хотела с нею расставаться.

«Я что же, до сих пор нахожусь внутри магического Пути? Или меня выбросило назад?»

В любом случае нужно было куда-то идти. Не помирать же здесь, среди безжизненной стеклянной равнины! Надо выбираться. Конечно, если вообще есть куда идти…

Ток побрел к кургану. Пусть он и не слишком высокий, с вершины можно будет хоть что-то увидеть. Подойдя ближе, юноша заметил и другие курганы, отстоявшие друг от друга на равном расстоянии. Это даже обрадовало его. Среди них обязательно найдется главный. Тот, что будет больше и выше остальных.

Мимо первого кургана Ток прошел не останавливаясь. Судя по ямам, здесь успели побывать грабители. Однако затем что-то заставило бывшего вестового развернуться и подойти к кургану поближе. Там он присел на корточки возле одной из ям и стал всматриваться в наклонный проход, ведущий вниз. Насколько ему удалось разглядеть, стенки прохода целиком состояли из обсидиановой толщи. Все курганы, которые прежде приходилось видеть Току, либо были земляными, либо состояли из плотно уложенных камней. Этот же напоминал купол храма.

– Не нравится мне все это, – произнес малазанец.

Он сел и в очередной раз воскресил в памяти цепь событий, предшествующих его появлению здесь…

С чего же все началось? Наверное, со смертоносного дождя, излившегося из базальтовых недр Семени Луны. Огонь и боль. Этот дождь лишил Тока глаза и изуродовал лицо, которое прежде можно было бы даже назвать красивым.

Что было потом? Потом он ехал по равнине куда-то на север, где столкнулся с баргастами из клана Ильгресов и спас адъюнктессу Лорн. Вместе они вернулись в Крепь. А дальше начались сплошные неприятности. Лорн резко взяла его в оборот, напомнила, что он – курьер когтей. А ведь когда-то он и впрямь был их посыльным.

«Посыльным? – мысленно усмехнулся Ток. – Только не надо врать себе, дружище. Ты был шпионом когтей. Но ты ушел от них, и, как думал, навсегда. Стал разведчиком в армии Дуджека Однорукого. Ты считал, что навеки расстался с прошлым. И все было хорошо, пока на твоем пути не появилась адъюнктесса…»

Току вспомнились осада Крепи, загадочное исчезновение колдуньи со странным именем Рваная Снасть. Кажется, они вместе с капитаном Параном отправились ее искать. А дальше…

– Боги, неужели все это было со мною? – воскликнул Паран.

Боги не ответили ему, зато память подсказала, что Локон сыграл с ним злую шутку. Деревянная кукла расправилась с человеком, как с мухой, но не прихлопнула окончательно, а бросила в недра жуткого магического Пути.

«Где я сейчас и нахожусь, – мысленно подытожил Ток. – Довольно! Хватит уже пускать слюни и охать. Ты воин или тряпка? Тогда изволь рассуждать как солдат. Никаких опрометчивых действий. Думай, как тебе выжить в здешних местах. Да уж, гостеприимными их никак не назовешь».

И юноша вновь пошел к центральному кургану. Невзирая на пологие склоны, высота его втрое превышала человеческий рост. Подъем стоил Току новых приступов кашля. Но усилия его были вознаграждены. Вершина являлась как бы центром большого колеса, по ободу которого располагались остальные курганы. В трехстах шагах от их кольца сквозь дымку проступали очертания серых холмов. Слева виднелись развалины каменной башни. Небо за нею было отвратительного кровавого цвета.

Ток поднял голову к солнцу. Когда он очнулся, оно стояло несколько ниже. Теперь же солнце висело прямо над ним, позволяя сориентироваться. Получается, ближайший холм лежал на северо-западе, а башня находилась значительно западнее.

Взгляд Тока вновь привлекло красноватое сияние, поднимавшееся за башней. Сияние не было неподвижным; оно ритмично вспыхивало и угасало, подобно биениям сердца. Малазанец почесал шрам, окружавший пустую левую глазницу. В мозгу сразу же вспыхнула радуга цветов.

«Боги, опять магия. Еще немного, и я ее возненавижу».

Вскоре Току стало не до рассуждений о чародействе. На северном склоне главного кургана он заметил глубокую яму с неровными краями, отливавшими каким-то странным блеском. Подножие окружала груда тесаных камней со следами красной краски. Постепенно до юноши дошло: яму вырыли отнюдь не грабители. Некто, исполненный яростной, неукротимой силы, вырвался из недр гробницы.

«Ох, сдается мне, в этих прóклятых местах даже покойникам не лежится спокойно. – Чтобы подавить нахлынувшее беспокойство, Ток негромко выругался. – Ты солдат или нет? – опять спросил он себя. – Неужто забыл, что видел вещи и похуже? Да вспомнить хоть того жуткого т’лан имасса, сопровождавшего адъюнктессу Лорн. Ходячая мумия, Худ его побери. Глаза, которые почти не видны в глубине глазниц. Холодные, без малейшего проблеска жалости. Но для этой мумии баргаст был все равно что дикий кабан для охотников-рхиви. Один удар – и баргаста не стало».

Ток разглядывал яму, а мысли продолжали крутиться вокруг адъюнктессы Лорн и ее бессмертного спутника. Они намеревались выпустить из заточения злобную, неукротимую силу. Неужели им это удалось? Ведь узника не просто заточили под толщей вулканического стекла. Его темницу окружили плотными кольцами охранительной магии.

«Наверное, окажись я на месте этого существа, мне бы тоже в голову не пришло плясать от счастья и целовать своих освободителей. Если пленник провел там тысячи лет… представляю, какой злобой и ненавистью ко всему успел пропитаться его разум».

Ток вздрогнул, что вызвало новый приступ кашля. Да уж, мир полон тайн и сюрпризов, однако приятных среди них найдется немного.

Обойдя яму, бывший вестовой Второй армии спустился с кургана и направился к развалинам башни. Вряд ли пленник гробницы стал здесь задерживаться.

«Я бы на его месте опрометью бросился прочь отсюда».

Как давно его освободили? Оглядываясь по сторонам, Ток не сумел отыскать никаких подсказок на этот счет. Однако нутром чуял, что с того момента прошли годы, если не десятилетия. Странно, но малазанец совершенно не испытывал страха. То, что угрожало здешним унылым местам, давно их покинуло.

В нескольких десятках шагов от развалин башни Ток едва не споткнулся о труп, который скрывал тонкий слой пыли. Поднявшись облаком, пыль набилась юноше в рот, заставив его отплевываться.

Мертвец был рослым, крупным в кости человеком. Под палящим солнцем его жилы усохли и приобрели коричневый оттенок. Мужчина был почти голым – кожа и мех его одежд истлели до жалких лохмотьев. Ток пригляделся к шлему на голове покойника и понял, что это череп какого-то рогатого зверя. Один рог был сломан, причем, похоже, очень давно. Рядом с трупом валялся запыленный двуручный меч.

«Худ меня побери! Да ведь это тот самый неупокоенный воин!»

– Что ты здесь делаешь? – хмуро спросил у него Ток.

– Жду, – едва слышно ответил т’лан имасс.

Ток порылся в памяти:

– Погоди… я же тебя знаю. Ты – Онос Т’лэнн из клана Тарад.

– Теперь меня зовут просто Тлен. У меня нет клана. Я свободен.

«Свободен? И как же ты распорядился своей свободой, мешок с костями? Валяешься здесь, в этой стеклянной пустыне?»

– Где адъюнктесса Лорн? Где мы находимся? – на одном дыхании выпалил Ток.

– Далеко.

– Я задал тебе два вопроса. На который из них ты ответил?

– На оба.

Малазанец скрипнул зубами, борясь с искушением как следует лягнуть т’лан имасса.

– Ты можешь выражаться яснее?

– Попробую.

– Говори! Я жду.

– Адъюнктесса Лорн погибла в Даруджистане два месяца тому назад. Мы с тобой сейчас находимся на развалинах древнего города Морн, в двухстах лигах к югу от Даруджистана. Если желаешь знать время суток, солнце недавно перевалило за полдень.

– Говоришь, перевалило за полдень? Благодарю, я как раз намеревался об этом спросить.

Току не доставляло особого удовольствия разговаривать с т’лан имассом, чей возраст исчислялся сотнями тысяч лет. Вряд ли его можно задеть язвительными словами, но вот самому малазанцу подобная дерзость могла дорого стоить.

«Прикуси язык, дурень! – отчитал он себя. – Этот Тлен, или как там его, еще не разучился махать кремневым мечом». И спросил:

– Освобождение яггутского тирана – ваших рук дело?

– Да. Но его жизнь в мире людей была недолгой. Попытки Малазанской империи завоевать Даруджистан провалились.

Юноша скрестил на груди руки. Не то чтобы он так уж жаждал захвата Даруджистана, но подобный поворот событий его не обрадовал.

– Ты сказал мне, что ждешь. Кого? Или чего?

– Она какое-то время отсутствовала. Теперь возвращается.

– Кто «она»?

– Та, кто живет в этой башне, воин.

– Может, ты все-таки соизволишь встать, а не будешь говорить со мной лежа? – раздраженно осведомился Ток.

Он едва сдерживался, чтобы не кинуться на т’лан имасса.

Под скрип костей Тлен послушно поднялся, пыль каскадами посыпалась с его широких плеч. Сейчас его могучее тело больше напоминало тело зверя, нежели человека. Он посмотрел на Тока, и в глубоко упрятанных глазах его что-то блеснуло. Затем Тлен повернулся и поднял кремневый меч.

«Боги милосердные! И что это я вечно подставляю голову под удар? Да ведь он же, если захочет, уничтожит меня одним взмахом меча. Его мышцы не высохли. В нем еще достаточно силы. Ох как же покойный император Келланвед ценил т’лан имассов. Идеальная армия, которую не нужно ни кормить, ни транспортировать. Она способна сама переместиться в любое место и выполнить почти любой приказ. Армия, не знающая дезертиров, если не считать одного, стоящего сейчас передо мной. Только вот возможно ли наказать т’лан имасса за дезертирство?»

Какое-то время они молча глядели друг на друга. Затем Ток подал голос:

– Мне нужна вода. И пища. А еще мне нужны стрелы. И тетива для лука. – Он стянул с головы шлем. Кожаная шапка под ним была мокрой от пота. – Мы не можем подождать в башне? У меня скоро мозги поджарятся.

«Почему я говорю с этим Тленом так, будто рассчитываю на его помощь?»

– В тысяче шагов на юго-запад отсюда находится побережье, – сказал Тлен. – Там найдутся еда и водоросли. Они заменят тебе тетиву, пока мы не найдем подходящие жилы. Должен тебя огорчить, но пресной воды я нигде не чую. Возможно, хозяйка башни и проявит щедрость, хотя сомневаюсь, что ей понравится, если ты зайдешь внутрь самовольно, без приглашения. А еще ты спрашивал про стрелы. Их можно будет сделать. Неподалеку, на солончаковом болоте, растет крепкий тростник. Затем мы поймаем в силки несколько птиц, и у нас будет оперение для стрел. А что до их наконечников… – Тлен обвел глазами обсидиановую равнину. – С этим проще всего.

«Там помоги же мне, Худ тебя побери!» – мысленно взмолился Ток. А вслух сказал:

– Надеюсь, т’лан имасс, ты еще не разучился расщеплять камни и плести тетиву из водорослей. Наверное, ты умеешь делать древки стрел из тростника, хотя лично я не представляю, каким образом их изготавливают. Прежде я получал стрелы по первому требованию, причем самые лучшие. Их древки отличались безукоризненной прямизной, а наконечники были железными.

– Не беспокойся, воин, я не утратил своих навыков.

– Адъюнктесса нас не познакомила. Меня зовут Ток-младший. Называя меня воином, ты, вероятно, считаешь меня простым солдатом. Здесь ты ошибаешься. Я – разведчик. Дозорный, если это слово тебе понятнее.

– А когда-то ты был одним из когтей.

– Но я не владею ни ремеслом наемного убийцы, ни магией. К тому же я давно расстался с когтями. Сейчас у меня только одно желание: вернуться в армию Дуджека Однорукого.

– Путь неблизкий.

– Вот и я так думаю. И чем раньше я начну этот путь, тем лучше. Скажи мне, далеко ли простирается эта стеклянная равнина?

– На семь лиг. Дальше начинается равнина Ламатат. Когда ты доберешься дотуда, сверни на север. Точнее, на северо-восток.

– И куда я попаду? В Даруджистан? Значит, Дуджек осадил город?

– Нет, – коротко ответил т’лан имасс и повернулся в другую сторону. После чего объявил: – Она приближается.

Ток обернулся в том же направлении. С юга к кольцу курганов двигались три фигуры. Посередине шла молодая женщина: высокая, худощавая, одетая в свободную белую телабу, какие в Семиградье носят представительницы знатных семейств. По плечам незнакомки струились черные волосы, длинные и прямые. Ее сопровождали две собаки: та, что слева, была огромная, размером с пони, косматая, похожая на волчицу, а вторая – та, что справа, – поменьше, но крепкая и мускулистая, с короткой серой шерстью.

Поскольку Ток и т’лан имасс стояли на открытом пространстве, женщина просто не могла их не заметить. Однако и она, и собаки продолжали идти так, словно вокруг никого не было. И только когда их разделяло уже не более дюжины шагов, волкоподобный пес прыгнул вперед и, виляя хвостом, подбежал к т’лан имассу.

Дивясь такому поведению животного, Ток поскреб подбородок:

– Что, Тлен? Встретил старого дружка? Или собачка хочет, чтобы ты угостил ее одной из своих косточек?

Бессмертный воин молча выслушал эти слова.

– Это была шутка, – добавил Ток, пожимая плечами. – Вернее, неуклюжая попытка пошутить. Кажется, т’лан имассы не умеют обижаться.

«Боги милосердные, ну что у меня за язык? Я как будто задался целью разозлить этот мешок с костями!»

– Я просто думал, как тебе ответить, – медленно проговорил Тлен. – Ты принял этого зверя за собаку. Однако на самом деле это ай, а они не любят кости. Эти животные сродни волкам, они предпочитают мясо, желательно свежее.

– Понятно, – буркнул Ток.

– Это была шутка, – невозмутимо добавил т’лан имасс.

– Ага, я так и подумал.

«Может, я зря все время жду от него подвоха? Впрочем, тут вообще не знаешь, чего ждать».

Костлявые пальцы т’лан имасса погладили широкую голову айя. Зверь затих, будто домашний пес.

– Ты не ошибся, назвав его моим старым дружком. Прежде наши племена брали к себе айев. Не всем это нравилось, но нельзя же было обречь зверей на голод: ведь это по нашей вине им стало нечего есть.

– Да неужели? Выходит, сперва сами перебили на охоте всю их добычу, а затем пожалели хищников? Я думал, что т’лан имассы живут в единении с природой. Как же, слышал про ваши ритуалы задабривания духов…

– Ток-младший, – перебил его Тлен, – ты насмехаешься надо мной или выказываешь собственное невежество? О каком единении ты говоришь? Даже северные лишайники не знают покоя. Все находится в состоянии непрестанной войны, каждый в этом мире стремится утвердиться. Неудачники попросту гибнут.

– Стало быть, мы и вы похожи.

– Ошибаешься, воин. Нам дано право выбора. У нас есть дар предвидения. Хотя частенько мы слишком поздно осознаём свою ответственность.

Т’лан имасс наклонил голову и посмотрел на морду айя и на свою костлявую руку, утонувшую в его шерсти.

– Дорогой неупокоенный воин, Баалджаг ждет твоих приказаний, – послышался мелодичный женский голос. – Она очень рада тебя видеть. Гарат, а что же ты не приветствуешь нашего бессмертного гостя?

Встретившись глазами с Током, она улыбнулась:

– Гарат наверняка счел, что твоего спутника пора предать земле. Забавный пес, правда?

– Забавный, – согласился юноша. – А еще забавнее, что ты говоришь по-даруджийски, а носишь телабу, словно уроженка Семиградья.

Незнакомка изогнула брови:

– В самом деле? Как же я сплоховала! Кстати, господин, ты тоже говоришь по-даруджийски, хотя сам родом из далекой империи, которой правит одна злобная неудачница… все забываю ее имя.

– Императрица Ласин. А «далекая империя» называется Малазанской.

«Но как, интересно, ты догадалась? Я же не в форме».

– Да, верно, – улыбнулась женщина.

– Меня зовут Ток-младший, – представился бывший вестовой. – А т’лан имасса – Тлен.

– Вот так имечко! Однако оно ему очень подходит… Ой, что же мы жаримся здесь на солнцепеке? Поспешим в тень яггутской башни… Гарат, перестань обнюхивать Тлена. Лучше беги вперед и разбуди слуг.

Мускулистый пес послушно двинулся к башне. Ток заметил, что вход в нее был через балкон, поскольку слой вулканического стекла доходил до второго этажа.

– Слабо верится, что тут можно жить, – вслух заметил он.

– Внешность обманчива, – воркующим голосом ответила женщина и вновь наградила Тока улыбкой, от которой у него зашлось сердце.

– А как тебя зовут? – спросил малазанец, когда они направились к башне.

Вместо женщины ему ответил т’лан имасс:

– Ее зовут госпожа Зависть. Она дочь Драконуса, который изготовил меч Драгнипур. Впоследствии этим самым мечом его убил Аномандер Рейк, владыка Семени Луны. С тех пор меч находится у Рейка. Говорят, у Драконуса было две дочери. Вторую он назвал Злобой.

– Худ тебя побери, Тлен, ты, наверное, шутишь! – воскликнул Ток.

– Должно быть, самого отца тоже забавляли такие имена, – невозмутимо продолжал т’лан имасс.

– Ну вот, взял и испортил мне все удовольствие, – вздохнула госпожа Зависть. – Кстати, Тлен, разве мы раньше встречались?

– Нет. И все же ты мне знакома.

– Я так и поняла. С моей стороны было бы излишне скромным думать, будто меня не узнают. Мои пути не один раз пересекались с путями т’лан имассов. Дважды уж точно.

Ток внимательно разглядывал женщину своим единственным глазом.

– Хорошо, теперь я знаю твое имя, однако этого мало, – произнес он. – Не понимаю, почему ты обосновалась в развалинах Морна. Неужели так ценишь уединение? Или, может быть, ты что-то ищешь в здешних пустынных местах?

– Так ли уж это важно? – насмешливо протянула госпожа Зависть.

В проеме башни мелькнула чья-то фигура в маске и кожаных доспехах. Бывший вестовой резко остановился.

– Никак сегулех? – изумленно спросил он, резко повернувшись к спутнице. – У тебя в услужении состоят сегулехи?

– А-а-а, вот, стало быть, как их называют! Знакомое слово. Я его где-то слышала, но не помнила, что оно обозначает. Сегулехи, говоришь? Я долго думала, какое имя дать каждому из них, но остальное меня не слишком интересует. Однажды мой путь пересекся с путем Сену – того, которого ты сейчас видел, – и его соплеменников. Они намеревались убить меня, чтобы хоть как-то развлечься. Решили, что их путешествие в этом случае будет менее однообразным. – Она вздохнула. – Как видишь, я до сих пор жива, а они мне служат.

Затем госпожа Зависть обратилась к сегулеху:

– Сену, ты разбудил собратьев?

Коротышка наклонил голову. В прорезях его причудливой маски блеснули темные глаза.

– Думаю, его кивок означает утвердительный ответ, – заключила женщина, обращаясь к Току. – Мои слуги не отличаются разговорчивостью.

Малазанец покачал головой. Его внимание привлекли два меча с широкими лезвиями, висящие у пояса сегулеха.

– Скажи, госпожа, ты отдаешь приказания всем троим или же передаешь их через этого Сену?

– А ведь и правда, из всех троих только он один общается со мной напрямую… А что, это так важно?

– Насколько я могу судить, Сену занимает в их иерархии самую низшую ступень. Двое других не желают общаться с теми, кто не принадлежит к племени сегулехов.

– Надо же, какое самомнение!

Дозорный усмехнулся:

– Сам я впервые вижу сегулеха. Но слышал о них достаточно. Они живут на острове, к югу от континента. По характеру – домоседы, равнодушные к путешествиям. Тем не менее о сегулехах наслышаны также и на севере, даже в Натилоге.

«Худ меня побери, еще бы там не знали об этом народце!»

– В твоем голосе я уловила высокомерие. Интересно, как воспримут тебя мои слуги? Сену, дорогой, веди же нас внутрь.

Сегулех не шевельнулся. Он словно бы приклеился взглядом к т’лан имассу.

У айя шерсть поднялась дыбом. Он встал между Тленом и Сену.

– Сену, в чем дело? – подчеркнуто вежливо осведомилась госпожа Зависть.

– По-моему, он готов броситься на Тлена, – прошептал Ток.

– Какое смехотворное предположение! С какой стати ему нападать на т’лан имасса?

– Для сегулехов самое главное – определить ранг незнакомца. Если сомневаешься в том, какое положение кто-то занимает в иерархии, испытай его. Времени зря эти ребята не тратят.

Госпожа Зависть сурово взглянула на слугу:

– Изволь вести себя прилично, – и махнула рукой, велев ему уйти с глаз долой.

Сену вздрогнул и заметно напрягся.

У Тока опять зачесался шрам. Он вполголоса выругался и стал неистово скрести пустую глазницу.

Сегулех отступил в маленькую комнатку. Ток уже было решил, что он там и останется, однако Сену, немного помешкав, неожиданно развернулся и повел всех по коридору. Изогнутый коридор оканчивался центральным залом, посреди которого уходила вверх винтовая лестница, ведущая на верхние этажи башни. Стены были отделаны ноздреватой пемзой и начисто лишены каких-либо украшений. В дальнем углу помещения стояли три сделанных из известняка саркофага с прислоненными к стене крышками. Рядом сидел пес Гарат, которого госпожа Зависть послала вперед предупредить слуг. Почти у самого входа помещался круглый деревянный стол, уставленный свежими фруктами, мясом, сыром и хлебом. Тут же стояли запотевший глиняный кувшин и несколько чашек.

Возле стола замерли двое собратьев Сену. Их позы свидетельствовали о том, что они готовы защищать яства до последнего и, если понадобится, пожертвовать жизнью. Оба были такими же низкорослыми. У каждого на поясе висело по паре мечей. Единственное их различие составляли маски. Если у Сену блестящую поверхность почти сплошь покрывали темные узоры, то у второго сегулеха украшений было меньше, а у третьего и вовсе лишь виднелись на щеках две черные полосы – по одной под каждым глазом. Из прорезей этой маски на них смотрели глаза, черные и твердые, как обсидиан.

При виде т’лан имасса обладатели масок замерли, а потом дружно шагнули вперед.

– А ну-ка прекратите! – шикнула на них госпожа Зависть. – Я запрещаю нападать на моих гостей. Еще одна такая выходка, и у меня лопнет терпение.

Сегулехи вздрогнули, словно бы их огрели плеткой, и послушно отступили на шаг.

– Вот так-то лучше, – кивнула хозяйка и обратилась к Току: – Угощайся, воин. В кувшине – белое сольтанское вино, причем охлажденное.

Ток завороженно рассматривал сегулеха в странной маске, полосы которой чем-то напоминали шрамы от сабельных ударов.

– Пристальный взгляд расценивается ими как угроза, – почти шепотом сказала ему госпожа Зависть. – Прошу тебя, Ток-младший, ради спокойствия этой трапезы – не говоря уже о сохранности твоей жизни – перестань глазеть на него.

Словно бы очнувшись, бывший вестовой Второй армии поспешно отвел взгляд от сегулеха.

– Спасибо за предупреждение, госпожа. Правда, я никогда не слышал о… Ладно, не будем об этом. Пустяки.

Ток протянул руку к кувшину.

Краем глаза юноша уловил какое-то молниеносное движение, затем за спиной у него раздался негромкий звук, и через всю комнату пролетело тело, глухо ударившись о противоположную стену. Забыв о вине, Ток обернулся… Тлен застыл с поднятым мечом и невозмутимо глядел на двоих сегулехов. В десяти шагах от них на полу лежал Сену: то ли без сознания, то ли мертвый. Оба меча он успел вытащить из ножен лишь наполовину. Баалджаг, стоявшая рядом с т’лан имассом, виляла хвостом.

Госпожа Зависть холодно посмотрела на слуг.

– Что ж, раз моих приказов вам оказалось недостаточно, теперь с вами будет разбираться т’лан имасс. Чувствую, его язык вы понимаете лучше. Я даю ему полное право утихомиривать вас так, как он сочтет нужным… Сену мертв? – спросила она, повернувшись к Тлену.

– Нет, госпожа. У меня нет желания убивать твоих слуг. Я ударил его плашмя.

– Ценю твое великодушие.

Дрожащей рукой Ток-младший взялся за ручку кувшина:

– Позволь налить тебе вина, госпожа Зависть.

Женщина приподняла бровь и слегка улыбнулась:

– Прекрасная мысль, воин. Мы с тобой просто обязаны сохранять хорошие манеры.

– Что ты сумела узнать про Разрыв? – спросил Тлен.

– Гляжу, тебе во всем не терпится добраться до самой сути, – усмехнулась госпожа Зависть. – Чья-то смертная душа залатала Разрыв. Уверена, ты это тоже заметил. Меня больше интересуют особенности этого магического Пути. Он сильно отличается от всех остальных. Его портал представляется мне каким-то странным. Такое впечатление, что… – Она не договорила.

«Разрыв? Так вот чем вызвана кровавая полоса в воздухе!»

– А гробницы к’чейн че’маллей ты уже осмотрела? – задал новый вопрос Тлен.

Госпожа Зависть наморщила нос:

– Мельком. Они давно уже пустые. Думаю, не один десяток лет.

Тлен с легким скрипом наклонил голову.

– Не один десяток лет? – переспросил он.

– Согласна, новость не из приятных. Я считаю, что Матерь потратила немало сил, пока высвободилась. Времени на отдых у нее почти не было. Едва оправившись, она стала освобождать своих детей. Дальнейшие ее следы я нашла в одном сожженном городе на северо-западе. Но там, как мне показалось, ее усилия не увенчались особым успехом. А затем Матерь и вовсе покинула эти места. – Госпожа Зависть ненадолго умолкла. А потом заключила: – Скорее всего, Матерь и была той душой, что залатала Разрыв. А теперь в глубинах магического Пути блуждает еще чья-то несчастная душа.

Т’лан имасс кивнул.

Ток молча ел и уже налил себе вторую чашку вина. Из разговора он не понял ровным счетом ничего. От безуспешных попыток разобраться, о чем идет речь, у него голова пошла кругом, и малазанец решил, что обдумает это позже.

– Мне нужно на север, – сказал он, продолжая жевать зернистый хлеб. – Госпожа, не могла бы ты снабдить меня провизией? Уверяю тебя, я не останусь в долгу, сделаю все, что только прика… – Он не договорил, заметив, как хищно блеснули глаза женщины.

– Будь осторожен со своими обещаниями, юнец.

– Прошу прощения, но почему ты называешь меня юнцом? Ты ведь и сама еще совсем молодая: никак не дашь больше двадцати пяти.

– Ты мне льстишь, Ток-младший. Значит, хотя Тлен и узнал меня и кое-что поведал тебе о моем происхождении… признаюсь, меня не слишком обрадовали подобные откровения… но, похоже, тебе имена, которые назвал т’лан имасс, ни о чем не говорят.

Ток передернул плечами:

– Про Аномандера Рейка я, конечно же, слышал. Однако не знал, что он отобрал меч у кого-то другого, – и понятия не имею, когда это произошло. Не удивлюсь, если ты ненавидишь Рейка. Можно ли любить того, кто убил твоего отца? Как его звали? Ах да, Драконус. Между прочим, Малазанская империя разделяет твои чувства относительно Аномандера Рейка. А те, у кого есть общий враг…

– Поневоле становятся союзниками. Разумное предположение, но, к сожалению, неверное. Как бы то ни было, я с удовольствием снабжу тебя провизией и вином в таком количестве, какое ты сумеешь унести. А вот помочь тебе с оружием я, увы, не могу. Ну а взамен… возможно, когда-нибудь я попрошу тебя об ответной услуге… Не волнуйся, от тебя не потребуется немыслимых жертв. Всего лишь небольшое одолжение. Согласен?

Току вдруг расхотелось есть. Он оглянулся на Тлена, но лицо т’лан имасса оставалось бесстрастным.

Малазанец нахмурился:

– Даже и не знаю. Ты застала меня врасплох, госпожа Зависть.

Она обворожительно улыбнулась.

«Эх, красавица, познакомиться бы с тобой поближе. Напрасные надежды… Ох, Ток, опять ты думаешь не о том…»

Улыбка женщины стала еще шире.

Покраснев, Ток взялся за чашку, допил вино и объявил:

– Я принимаю твое предложение.

– Меня восхищает твое самообладание, Ток-младший. Сразу видно настоящего мужчину.

Он едва не поперхнулся вином.

«Не будь я одноглазым уродом, я бы решил, что она завлекает меня».

– Госпожа Зависть, если ты хочешь больше узнать об этом Разрыве, то здесь ответов не найдешь, – вдруг сказал Тлен.

Току было приятно видеть, как женщина слегка побледнела и перестала улыбаться. Она повернулась к т’лан имассу:

– Неужели? Хватит уже разыгрывать из себя скромника. Потрудись объяснить свои слова.

Ток-младший удовлетворенно хмыкнул, но сразу же сник, поймав на себе мрачный взгляд госпожи Зависти.

– Попробую, – неуверенно ответил Тлен.

«Вечно ты осторожничаешь».

– Прошу, не томи меня, – с заметным раздражением произнесла хозяйка башни.

– Я иду по древней тропе. Морн – всего лишь остановка, но не конечная цель моего путешествия. Оно продолжается и уводит меня на север. Возможно, среди ответов, которые я ищу, найдутся и те, что ищешь ты.

– Ты хочешь, чтобы я отправилась вместе с тобой?

– Мне все равно, какое решение ты примешь, – бесстрастным тоном промолвил т’лан имасс. – Однако, если ты пожелаешь остаться здесь, должен тебя предостеречь. Игры с Разрывом очень опасны – даже для таких, как ты.

– Думаешь, я легкомысленна и беспечна? – с вызовом спросила госпожа Зависть.

– Я думаю, что ты зашла в тупик, отчего отчаяние твое лишь растет. Надеюсь, ты приободришься, узнав, что твои давние спутники направляются туда же – в Паннионский Домин. Каладан Бруд и Аномандер Рейк оба готовятся к войне против этой империи. Неужели подобное совпадение не пробуждает в тебе любопытства?

– А ты не так-то прост, т’лан имасс, – с упреком произнесла женщина.

Тлен промолчал.

– Кажется, теперь он поставил тебя в неловкое положение, – сказал Ток, едва сдерживая свое торжество.

– Дерзость – одна из отвратительнейших черт характера, – огрызнулась госпожа Зависть. – Куда пропала твоя недавняя учтивость, Ток-младший?

Ему вдруг захотелось броситься к ее ногам и умолять о прощении. Отбросив столь нелепое желание, малазанец пробормотал:

– А ты способна больно ужалить.

Лицо ее моментально стало кротким и ласковым. И снова Ток подумал, что неплохо бы познакомиться с этой женщиной поближе. Чтобы не выдать смущения, он отвернулся и принялся чесать шрам.

– Я не хотела тебя уязвить…

«Ага, расскажи кому другому!»

– И искренне прошу меня простить, – добавила госпожа Зависть, после чего обратилась к т’лан имассу: – В таком случае мы все отправляемся в путь. Просто восхитительно!

Она махнула рукой, привлекая внимание слуг:

– Эй! Немедленно займитесь сборами в дорогу!

– Пойду поищу все необходимое для твоего лука и стрел, – сказал Тлен малазанцу. – Будет чем заняться в пути.

– Можно и мне с тобой? Хочу посмотреть, как ты это делаешь. Глядишь, и сам научусь у тебя чему-то полезному.

Т’лан имасса несколько озадачили эти слова, но потом он кивнул.

Сзади послышались стоны лежащего на полу Сену. Сегулех пришел в сознание и увидел нависшего над ним айя. Зверь с явным удовольствием облизывал его маску.

– Баалджаг нравится то, чем нарисованы узоры на маске, – с неизменным бесстрастием пояснил т’лан имасс. – Смесь древесного угля, слюны и человеческой крови.

– Бедный сегулех получил хорошую встряску, – заметил Ток.

Направляясь к двери, госпожа Зависть прошла совсем рядом с юношей, задев его краем одежды.

– Мне не терпится поскорее пуститься в путь!

Ее легкое касание вызвало у Тока странное чувство. Ему вдруг показалось, что в животе шевелится клубок змей. Прислушиваясь к бешено стучащему сердцу, малазанец и сам не знал, радоваться ли ему или страшиться.