Читать книгу Мёртвая зона - Стивен Кинг - Страница 9
Часть I
«Колесо фортуны»
Глава вторая
Оглавление1
До дома Сары они добрались около полуночи. По дороге она задремала.
– Эй! – Джонни осторожно потряс ее за плечо, выключая двигатель. – Приехали.
– А… хорошо. – Сара выпрямилась и плотнее запахнулась в шубку.
– Как ты себя чувствуешь?
– Получше. Живот болит, и спина, но мне точно лучше. Джонни, поезжай на машине в Кливс.
– Пожалуй, не стоит. Если кто-нибудь увидит, что она стояла под окном всю ночь, пойдут ненужные разговоры.
– Но я же и так собиралась провести ночь у тебя…
Джонни улыбнулся:
– Тогда такой риск был бы оправдан, даже если бы пришлось пройти пешком три квартала. Кроме того, я хочу, чтобы машина была у тебя под рукой, на случай если ты все-таки решишь обратиться в больницу.
– Не решу.
– Ну а вдруг? Можно мне зайти и вызвать такси?
– Конечно!
Они вошли в дом, Сара включила свет и снова почувствовала озноб.
– Телефон в гостиной. Я лягу под одеяло.
Гостиная была маленькой и скромно-практичной – от сходства с казармой ее отличали невероятно яркие занавески и развешанные на стенах плакаты с концертов Боба Дилана в Форест-Хиллс, Джоан Баэз в Карнеги-холле, «Джефферсон эйрплейн» в Беркли и «Бердз» в Кливленде.
Сара легла на кушетку и натянула одеяло до подбородка. Джонни встревоженно смотрел на ее мертвенно-бледное лицо и черные круги под глазами. Она выглядела совсем больной.
– Может, мне остаться на ночь? – предложил он. – Вдруг что-то случится…
– Вроде тонюсенькой трещины на шейном позвонке? – печально пошутила она.
– Ну, мало ли что…
В животе снова заурчало. Да, она действительно собиралась провести ночь с Джоном Смитом. Но совсем не так. То есть Сара вовсе не хотела, чтобы он дожидался, пока ее вырвет или «пронесет», или смотрел, как она глотает лошадиные дозы пепто-бисмола от диареи.
– Со мной все будет в порядке. Просто съела на ярмарке несвежую сосиску. Она могла попасться и тебе. Позвони завтра, когда будет «окно».
– Уверена?
– Да.
– Ладно.
Он вызвал такси. Сара закрыла глаза. Его голос успокаивал ее. Ей особенно нравилось, что Джонни всегда поступал правильно, делал то, что нужно, и при этом совсем не думал о себе. Здорово! Она чувствовала себя слишком слабой и разбитой, чтобы соблюдать приличия.
– Дело сделано, – доложил Джонни, повесив трубку. – Такси приедет через пять минут.
– Теперь у тебя есть чем расплатиться. – Сара улыбнулась.
– И на чаевые я не поскуплюсь. – Джонни довольно похоже изобразил знаменитого комика Филдса.
Он подошел к кушетке и, присев рядом с Сарой, взял ее за руку.
– Джонни, как ты это сделал?
– Хм?
– На «Колесе фортуны». Как тебе удалось?
– Просто почувствовал. – Он смутился. – Такие штуки случаются с каждым. Как на скачках или при игре в очко.
– Нет!
– Нет?
– Сомневаюсь, что у каждого случаются подобные озарения. В этом было что-то противоестественное. Я даже… немного испугалась.
– Правда?
– Правда.
Джонни вздохнул.
– Время от времени у меня такое бывает, вот и все. Сколько себя помню, с самого раннего детства. Мне всегда удавалось находить то, что другие теряли. Взять хотя бы малышку Лайзу Шуман из нашей школы. Знаешь, о ком я говорю?
– Маленькую, печальную и похожую на мышку Лайзу? – улыбнулась Сара. – Знаю, конечно. Она вечно витает в облаках на моих уроках практической грамматики.
– Она потеряла свое школьное кольцо и явилась ко мне вся в слезах. Я посоветовал Лайзе поискать получше на верхней полке ее шкафчика для одежды. Просто пришло в голову. Догадка, не более того. И кольцо оказалось там!
– И у тебя всегда получалось?
– Нет, конечно. – Он засмеялся и покачал головой. – Но сегодня был особенный случай, Сара. У меня это колесо… – Джонни слегка сжал кулаки и, нахмурившись, посмотрел на них, – стояло перед глазами. И вызывало какие-то странные ассоциации.
– Какие?
– С резиной, – медленно ответил он. – С горящей резиной. И холодом. И черным льдом. И это сидит у меня в подкорке. Бог знает почему. И нехорошее предчувствие. Будто нужно поберечься.
Сара пристально смотрела на него. Постепенно лицо Джонни прояснилось.
– Но сейчас ничего такого нет. Ерунда все это.
– А пятьсот долларов принесла! – сказала она, и Джонни засмеялся. Вскоре Сара задремала, радуясь, что он сидит рядом. Очнулась она, когда по стене скользнул свет фар подъехавшей машины. Его такси.
– Я позвоню. – Джонни нежно поцеловал ее. – Уверена, что одной тебе будет лучше?
Она засомневалась, но все-таки кивнула:
– Позвони мне.
– На третьем уроке, – пообещал Джонни и направился к двери.
– Джонни?
Он обернулся.
– Я люблю тебя, Джонни!
Услышав это, он просиял.
– Поправляйся, тогда и поговорим.
Джонни послал ей воздушный поцелуй.
Сара кивнула, но их следующая беседа состоялась только через четыре с половиной года.
2
– Не возражаете, если я сяду спереди? – спросил Джонни таксиста.
– Нет, только не заденьте коленями счетчик. Он и так еле держится.
Джонни с трудом просунул длинные ноги под счетчик и захлопнул дверцу. Таксист – лысый мужчина средних лет с брюшком – включил счетчик, и машина помчалась по Флэгг-стрит.
– Куда?
– Кливс-Миллс, – ответил Джонни. – Мейн-стрит, а там я покажу.
– Тогда полтора тарифа, – предупредил таксист. – Мне это и самому не нравится, но придется возвращаться пустым.
Джонни машинально нащупал пачку денег в кармане брюк и попытался вспомнить, была ли у него при себе такая сумма хоть раз в жизни. Была. Один раз. Он покупал двухлетнюю «шевроле» за тысячу двести долларов, и, повинуясь внезапному порыву, попросил в банке выдать эту сумму наличными, чтобы иметь представление, как выглядит такая куча денег. Ничего особенного, правда, изумление на лице продавца, когда он выложил столько денег, так позабавило его, что Джонни помнил об этом до сих пор. Однако нынешняя сумма его не особенно радовала и даже, скорее, внушала беспокойство. Ему вдруг вспомнились слова матери: Шальные деньги всегда приносят несчастье.
– Полтора так полтора, – согласился он.
– Значит, договорились. – Таксист оживился. – Я так быстро приехал, потому что нарвался на ложный вызов на Риверсайд.
– В самом деле? – без особого интереса переспросил Джонни. Мимо проносились темные дома. Он выиграл пятьсот долларов, и такого с ним никогда не случалось. Запах паленой резины… Как будто он заново переживал нечто, произошедшее в далеком детстве… И чувство грядущей опасности не позволяло радоваться удаче.
– Да. Часто звонят пьяные, а потом решают не ехать, – объяснял таксист. – Проклятые пьянчуги, как же я ненавижу их! Сначала позвонят, а потом пропускают еще по пиву. Или, пока ждут, пропьют все деньги за проезд. Я спрашиваю, кто вызывал такси, а они не признаются.
– Понятно, – отозвался Джонни. Слева темнели маслянистые воды Пенобскот-Ривер. А тут еще Сара отравилась и потом неожиданно призналась, что любит его. Может, она плохо соображала, что говорит. А вдруг это правда? Господи Боже! Он же влюбился в нее с самого первого свидания!
Вот что было настоящей удачей в этот вечер, а вовсе не выигрыш на «Колесе фортуны». Но именно выигрыш то и дело вспоминался Джонни и внушал тревогу. В темноте, как в плохом сне, перед его глазами по-прежнему вращалось колесо, а в ушах звучало мерное постукивание указателя по штырькам, разделявшим сектора. Шальные деньги приносят несчастье.
Таксист свернул на Шестое шоссе и продолжил свой монолог.
– И тогда я говорю: «Чтоб я больше этого не слышал!» Да что он себе вообразил? Я ни от кого не потерплю такого, а уж тем более от собственного сына! Я за рулем уже двадцать шесть лет. Меня шесть раз грабили. В ДТП попадал – не счесть, правда, ни разу ни одной крупной аварии, за что отдельное спасибо Деве Марии, святому Христофору и Отцу Вседержителю. Понимаете, о чем я? И каждую неделю, какой бы плохой она ни оказалась, я откладывал пять долларов ему на колледж. С тех самых пор, как он только народился на свет Божий. И чего ради? Чтобы он в один прекрасный день заявился домой и сказал, что президент Соединенных Штатов – полный кретин? Да будь я проклят! Парень запросто может считать и меня кретином, правда, знает, что, скажи он такое, я бы ему сразу все ребра пересчитал. Вот такое у нас молодое поколение! И тогда я говорю: «Чтоб я больше этого не слышал!»
– Да уж, – согласился Джонни. Теперь они проезжали лесной массив. Слева раскинулась Карсонова топь. До Кливс-Миллс оставалось около семи миль. Сумма на счетчике увеличилась на десять центов.
Десять центов, десятая часть доллара. Ой-ё-ёй!
– А чем вы зарабатываете на жизнь? – поинтересовался таксист.
– Преподаю в старшей школе Кливса.
– Правда? Тогда вы понимаете меня. Что, черт возьми, такое с нынешней молодежью?
Молодежь отравилась сосиской под названием «Вьетнам» и теперь заражена трупным ядом. Ее продал парень по имени Линдон Джонсон. Поэтому молодежь отправилась к другому парню по имени Никсон и сказала: Господи, мистер, нам ужасно плохо, – а тот, другой парень, заверил, что знает, как это исправить, и скормил ей еще сосисок. Вот что не так с молодежью Америки.
– Не знаю, – ответил Джонни.
– Всю жизнь строишь планы, стараешься… – задумчиво протянул таксист, искренне сбитый с толку тем, что происходит, но его недоумение длилось недолго, ибо жить водителю осталось меньше минуты. И Джонни, тоже не знавший этого, почувствовал искреннюю жалость к человеку, который не мог ничего понять.
Не будем валять дурака…
– Всегда стараешься как лучше, а сын приходит домой с волосами до задницы и заявляет, что президент Соединенных Штатов – полный кретин! Кретин! Это ж надо! Я не…
– Осторожно! – закричал Джонни.
Таксист смотрел на него, и его одутловатое лицо типичного члена Американского легиона, выражавшее серьезность, злость и растерянность, вдруг осветил яркий свет встречных фар. Он перевел глаза на дорогу, но было слишком поздно.
– Господи Иисусе…
Навстречу им по обе стороны разделительной полосы мчались две машины. «Мустанг» и «додж-чарджер» выскочили из-за холма и шли бок о бок. Джонни отчетливо слышал надрывный рев их двигателей. По их полосе с бешеной скоростью летел навстречу «додж». Его водитель даже не пытался отвернуть в сторону, и таксист застыл за рулем.
– Господи…
Джонни успел заметить, как слева промелькнул «мустанг». Такси и «додж» врезались лоб в лоб, и Джонни почувствовал, как его отрывает от сиденья и вышвыривает из машины. Он не ощутил сильной боли, хотя краем глаза заметил, как упиравшиеся в счетчик бедра вырывают его из крепления.
Послышался звон разбивающегося вдребезги стекла, и в небо взметнулся огромный столб пламени. Джонни вышиб головой ветровое стекло, и весь мир устремился в огромную черную дыру. Его выбросило из машины, и приглушенная боль в плечах и руках отозвалась в голове. Он парил. Парил в октябрьской ночи.
В голове мелькали смутные мысли.
Я умираю? Пришла моя смерть?
И внутренний голос отвечал:
Да. Похоже на то.
Джонни парил в окружении октябрьских звезд. Грохот взрывов. Отблески пламени. И черная мгла!
Его парение завершилось глухим ударом и всплеском, и он очутился в холодной жиже Карсоновой топи, в двадцати пяти футах от места, где намертво сцепившиеся машины полыхали ярким пламенем.
Черная мгла.
И угасавшее сознание.
Его целиком заполняло огромное красно-черное колесо, вращавшееся в пустоте, сравнимой только с расстоянием между звездами. Попытай счастья: первый раз – случайность, а второй – удача. Ой-ё-ёй! Колесо крутилось, черное сменялось красным, указатель щелкал по штырькам, и Джонни отчаянно вглядывался, не выпадет ли двойное зеро, при котором проигрывают все, кроме хозяина. Но разглядеть ему так и не удалось, потому что колесо вдруг исчезло. Кругом царили мгла и вселенский вакуум, полная и окончательная пустота. Холодное ничто.
Джонни Смит пребывал в нем очень и очень долго.