Читать книгу КОЛЛЕКЦИЯ ХАРАКТЕРОВ. SEQUEL - Светлана Данилина - Страница 6

Onсe upon a time* группа студентов отправилась на фольклорную практику. Действие происходило в Центральной России, в знаменитой усадьбе одного из русских поэтов.

Был жаркий и солнечный август. Лето благоухало белыми и фиолетовыми флоксами, высаженными на лужайке как раз напротив дома гения. Находившееся рядом село жило своей жизнью – сенокосом, уборочной, заготовками на зиму, скотиной. А студенты, сугубо городские жители, преимущественно девушки, разбившись на пары, ходили по домам и допрашивали местных жителей, в основном женщин, нет ли среди них певуний, не споёт ли кто из них старинную народную песню, не расскажет ли сказку. Само знаменитое село и его окрестности были поделены на участки. И студенты, подобно Владимиру Ивановичу Далю или Шурику из «Кавказской пленницы», записывали всё, что слышали. А местное население, уже привыкшее к подобным литературно-изыскательским набегам, относилось к ним достаточно сочувственно и всячески содействовало процессу сбора культурно-исторических духовных ценностей.

Студентки Дина и Лина, удивительно похожие друг на друга и телосложением, и одеждой, в шортах и полосатых топиках (тёмненькая Дина – в розово-белом, светленькая Лина – в жёлто-салатовом) подошли к дому с выкрашенной в голубой цвет террасой.

– Вроде он, – сказала Дина.

– Вроде да, – откликнулась Лина.

Девушки попытались постучать по калитке, получилось глупо и нелепо, никто их стука не услышал. Тогда более решительная Дина повернула щеколду, и студентки вошли в палисадник. Осторожно ступая, по ровному зелёному мурыжнику они приблизились к террасе, и Лина постучала в окно.

Вскоре дверь приотворила женщина лет шестидесяти, с гладко зачёсанными седыми волосами, в переднике и ситцевом синем с белыми цветочками платье.

– Здравствуйте, – хором сказали Дина и Лина.

– Здравствуйте, – ответила хозяйка.

– Простите, это вы Анна Петровна? – спросила тёмненькая Дина.

– Я, – с интересом и одновременно с некоторой опаской сказала женщина.

– Нам сказали, что вы хорошо поёте и много песен знаете, – начала объяснять цель визита светленькая Лина.

– А мы как раз народные песни собираем, – взахлёб вслед за ней затараторила бело-розовая Дина.

– Может, вы нам что-нибудь споёте? Или сказки порассказываете? – быстро выдала свою хорошо отработанную партию традиционного текста жёлто-салатовая Лина.

Девушки старались отдельными репликами вдвоём излагать цель своего визита, понимая, насколько несуразно звучат подобные обращения к совершенно незнакомым людям.

– Ну, хорошо, – засмущалась хозяйка. – А вы кто ж такие будете?

– А мы студенты, – ответила за двоих Дина. – На практику приехали. Песни собираем, частушки, сказки, загадки.

– Нас к вам послали, – подключилась Лина.

– А-а-а, – понимающе пропела Анна Петровна. – Ко мне всегда и посылают. У нас тут часто студенты бывают. Уже всё записали. Может, вам и не годится такое.

– Годится-годится, – хором заверещали барышни. – У нас другой институт. Наших у вас тут ещё не было.

– А где же вы разместились? Что едите? Какие вы худенькие-то! – заахала сердобольная Анна Петровна.

– В школе, – опять хором, не сговариваясь, ответили Дина и Лина.

– А питаетесь чем? – не унималась Анна Петровна.

– Да мы в магазине всё покупаем, – легкомысленно откликнулись студентки.

Вопросы питания интересовали их меньше всего.

Сегодня, например, вся группа очень славно позавтракала на шёлковой зелёной траве школьного стадиона. Готовить никому не хотелось. И все с удовольствием ели чёрный хлеб со спелым сахарным арбузом. Было вкусно и весело.

Потом они купались в огромном пруду, окружённом могучими вётлами, по всей видимости, помнившими ещё великого классика. Пруд находился посреди села, был глубоким, чистым, с хорошим дном и мягкой тёплой водой. Жизнь была прекрасна и беззаботна.

– Ой-ой-ой, – сокрушалась тем временем Анна Петровна. – Посидите тут в палисаднике. Вон на той скамейке. А я вам сейчас парного молочка принесу. Только-только корову подоила.

– Ай! Не надо молочка! – по традиции хором запищали Дина и Лина. – Мы не любим.

– Городские, – понимающе вздохнула Анна Петровна. – Ну, посидите, я сейчас.

Девушки уселись в благодатной после солнцепёка тени большой белой берёзы, достали диктофон и приготовили ручки с тетрадками.

Вскоре из дому показалась Анна Петровна с пирогами на большой тарелке.

– Поешьте, – ласково сказала она и поставила тарелку перед субтильными барышнями на вкопанный в землю небольшой деревянный столик. – Пирожки с яблоками. Вкусные!

– Ой, спасибо, – закудахтали те. – Но вы нам сначала спойте. А мы записывать будем.

И женщина, усевшись рядом со студентками на скамейку, глубоким, низким и красивым голосом принялась петь старинную песню, далёкую, незнакомую, трагичную, пробирающую до дрожи и слёз:

«Шли два героя,

С Германской обоя.

Шли два героя домой».

Дина и Лина, не очень доверяя диктофону, всё старательно записывали, фиксируя и текст, и особенности говора.

Анна Петровна спела им семь старинных песен и заставила съесть пироги.

– А вы бы ещё к Маньке Фёдоровой сходили, – посоветовала хозяйка после того, как спела всё, что считала нужным, – она тоже много песен знает.

Девушки стали спрашивать имя, отчество, фамилию и возраст исполнительницы, отметили себе данные Маньки и принялись благодарить хозяйку.

– Да! Как же я забыла-то? – ахнула вдруг та. – У соседей моих завтра свадьба. Дочь замуж выдают. Вы приходите. Тут петь и плясать будут. Частушки, правда.

– Ой, а нам частушки тоже нужны, – встрепенулись студентки. – Только как же мы придём? Нас никто не звал.

– Да вы всё равно приходите. Это же деревня. Тут народу много соберётся просто посмотреть. И запишете всё, что вам надо. Приходите часика в три.

Дина с Линой распрощались с гостеприимной хозяйкой и в свете грядущих завтра поступлений фольклорного материала решили к Маньке сегодня уже не ходить. Вместо этого они отправились на пруд и как следует выкупались.

На следующий день почти вся группа пошла смотреть обряд – свадьбу. Свадьба была достаточно современной и никаких особых специфических элементов, кроме торга свидетелей с женихом на пороге дома, не показала.

Студентки в тени растущего в палисаднике раскидистого клёна с диктофонами, ручками и блокнотами наизготовку стояли в первом ряду зрителей у крашеного синего забора.

Гости сидели за столами в доме и иногда выходили на улицу. Во время этих антрактов в пиршестве молодёжь отправлялась в сад, где довольно уныло и скучновато танцевала под современную попсу.

При появлении же на улице старшего поколения и звуках гармошки зрители оживились. Начались пляска и пение частушек.

Вышедшие на улицу женщины и пара примкнувших к ним мужчин встали в круг и принялись притопывать и поводить руками под гармошку.

Студенты добросовестно включили диктофоны, в толпе раздался одобрительный гул.

– Нюшк! Вас по радио передавать будут, – смотри, чё не ляпни!

– Не волнуйся, – ответила краснощёкая, претенциозно и модно одетая Нюшка и запела вполне нейтральную частушку.

Студенты пооткрывали блокноты и начали фиксировать услышанное.

Действо оказалось красочным, необычным и интересным. Тонкими, высокими, подчас пронзительными голосами женщины, прекратив на время исполнения плясать, пели частушки. Пропев каждая свой небольшой текст, они принимались активно притоптывать и стучать каблуками. Мужчины, поскольку среди пляшущих их было мало, пели реже.

Иногда кто-то в избытке чувств выдавал просто резкое и залихватское: «И-и-и!»

Некоторые частушки пели дуэтом, какие-то были обращены к подруге, какие-то – к зрителям, какие-то – просто в пространство. И сами частушки были разными. Некоторые вызывали лёгкую улыбку, некоторые – откровенный хохот зрителей. Какие-то подхватывали все плясавшие; какие-то, словно дежурный вариант, когда ничего больше на ум никому не приходит, с назойливостью повторялись.

Особенно привлекла внимание Дины и Лины женщина, с нейтральным видом приплясывавшая в кругу. Ей было лет 35, она была одета в лёгкий летний костюм зеленовато-пастельных тонов. Несмотря на небольшую полноту, выглядела она настоящей красавицей: высокая и статная, со светло-русыми волосами, уложенными в каре, с красивыми, спокойными и плавными движениями, с правильными и очень привлекательными чертами лица.

Красавица совершенно не соответствовала канонам красоты поколения Дины и Лины. Но в этих приближающихся к рубенсовским формах было столько неуловимой грации, движения её отличались такой пронзительной лёгкостью, что казалось, что она парит, как пушинка. Она странным образом выделялась на общем фоне. Это была действительно настоящая красавица.

– Смотри, какая! – восторженно прошептала худосочная остроносенькая Дина страшненькой мышке Лине.

– Ага, – отозвалась та. – Ну, очень красивая. Прямо из Некрасова – взгляд царицы!

Дина с Линой смотрели на неё, как заворожённые.

Красавица не пела, а просто двигалась в такт музыке с несколько отстранённым выражением лица.

– Ой, девочки, что ж вы стоите, вам же записывать неудобно! – услышали Дина и Лина знакомый заботливый голос Анны Петровны. – Я вам сейчас скамеечку организую.

– Сашк! – позвала она. – Сбегай домой, скамеечку принеси!

– Ну как, нравится? – обратилась она к студенткам.

– Да, очень, – быстро залопотали те.

Вскоре девушек усадили на принесённую скамейку, а там началась и вторая серия.

На сей раз женский круг пляшущих пополнился большим количеством мужчин.

Дина и Лина, невольно выбрав себе кумира, смотрели только на неизвестную красавицу. Они даже не ожидали, что та будет петь. Достаточно было и того, что она просто находилась среди пляшущих. Но неожиданно красавица вдруг запела. Голос у неё тоже был красивый и сильный. Спела она следующее: «Меня мамка ища: „Где моя дурища?“ А я с милым на лугу кувыркаюся в стогу».

Эффект был неожиданным, такого интеллигентные барышни от красавицы не ожидали. Но частушки такого рода – с говором – особенно ценились.

– Как фрикативное «г» писать? – несколько разочарованно спросила Дина у обалдевшей Лины.

– Пиши как нормальное. Всё равно они все здесь так говорят, – отмахнулась Лина и принялась слушать дальше.

Девушки задокументировали и фольклор, и говор, приготовившись к дальнейшему. Но красавица на этот раз больше ничего не спела.

Во время третьего выхода она выдала: «Ты не жми меня к забору, не мотай туды-сюды. Я давно тебе сказала: „Вот поженимся – тады!“»

– Класс! – отстранённо прошептала Лина. – «Тады!»

– Застрелиться! – отозвалась ей в ответ Дина.

Пляшущие набирали обороты, становясь более выразительными и выдавая всё более интересные, эмоциональные и ярко окрашенные частушки.

Вскоре мимо круга к калитке прошёл хозяин дома. Красавица вдруг остановилась перед ним и запела: «Ой ты, Миша дорогой!» Последующий текст поверг мужчину в полный шок. Он покраснел, замахал руками и быстренько ретировался.

Пляска продолжалась. И когда хозяин дома, переговорив с кем-то на улице беззлобным матом, возвращался назад, красавица опять остановила его и пропела то же самое. Красный как рак хозяин быстренько убежал в дом и больше на улице не появлялся.

А красавицу просто прорвало. Она пела и плясала. Но стоило ей открыть рот, как оттуда вырывался такой поток нецензурщины и непотребностей, что становилось откровенно неловко за женщину от такого вопиющего (в прямом смысле этого слова) несоответствия формы и содержания.

– Н-да, – прошептала Дина, – как же это записать-то?

– Пиши, как есть, потом отфильтруем или подредактируем. Или лучше не пиши. Такое не исправишь! – отозвалась Лина.

Иногда красавица обращалась к кому-нибудь из пляшущих или проходящих мимо мужчин всё с тем же текстом, варьируя только имена: «Ой ты, Саша дорогой!» Несчастные мужественно останавливались, выслушивали оскорбительные слова и старались побыстрее уйти.

– Как-то её заклинило, – прокомментировала Лина.

– Да просто пьяная. А так и не скажешь! – задумчиво и оценивающе глядя на даму, прошептала Дина.

«Ой ты, Слава дорогой!» – был прерван их диалог. И очередная жертва попала в лапы хищницы.

Если в начале пляски Дине и Лине очень хотелось услышать, как поёт таинственная красавица, то теперь им становилось страшно от того, что она откроет рот и выдаст очередную порцию непередаваемых гадостей.

– Это чья ж такая? – послышалось в толпе зрителей.

– Да это Наташка из Свистовки, – ответили посвящённые.

– А-а-а, – протянул кто-то понимающе, – да у них там все такие!

Свадьба отшумела, отплясала и закончилась ещё засветло. Гости разошлись или разъехались по домам – пора было кормить скотину, загонять и доить коров, поливать огороды.

Студенты же обрели очередную партию фольклора и отправились купаться на пруд.

А август в литературном оазисе по-прежнему благоухал флоксами.

___________________________

* Однажды (англ.).