Читать книгу Тайна Подземья - Светлана Гамаюнова - Страница 7

Долго ли, коротко ли мы шли, но на пути показался домик. Хиленький такой, развалюшечка, но явно жилой. На пороге сидел человек и сосредоточенно смотрел в пространство. Мы подошли ближе и поняли, что он на нас никак не реагирует. Я помахала рукой перед его лицом – может, слепой или вообще слепоглухонемой? Да вроде нет. Вскорости он очнулся и пристально на нас посмотрел, почти так же, как перед этим вдаль глядел.

– Здравствуйте, уважаемый, – вежливо обратилась я.

Но человек молчал, озадаченно нас рассматривая.

– Вы, вероятно, учитель? – спросила я. – Мы вот тут путешествуем с Котигорошком. Ищем кое-кого.

Прежде, чем рассказать о нас и высказать просьбу, я решила побыть учтивой. Слышала, что ученые люди больше любят сами говорить и поучать, чем других слушать. Тем более, это даже интересно – вдруг что-то полезное поведает. Но человек как в рот воды набрал.

– Мы, вероятно, прервали ваши важные размышления. Вы думали о чем-то значительном, может, великом. Если так, простите нас и уделите немного внимания.

Учитель странно дернулся от моих слов и непонятно почему окинул меня сердитым взглядом.

– Я давно научился не думать. Действие – это добро, думание – порочный круг, который никуда никого не ведет. Поэтому думание надо остановить, но не действие. Когда едите – просто ешьте. Гуляя – просто гуляйте. Когда деретесь – просто деритесь. Думающий никогда не бывает здесь и сейчас, он никогда не в настоящем, он всегда где-то еще. Отрекитесь от думанья, но не отрекайтесь от действия.

Котигорошек почесал потылицу и воодушевился от этих слов.

– Я тоже делать много чего могу, то бишь действовать. Могу биться, могу не биться. Могу булаву поднять, могу ее опустить. Могу копать, могу не копать. Да много еще чего могу. А в деревне говорили: ты, прежде чем делать, Котигорошек, подумай. Я их спрашивал: как это – думать? А они странно на меня смотрели и говорили, что даже дурак «думкою богатеет», так ты, мол, у нас особый случай. Надо тебе особого учителя найти или служить в армию пойти.

Теперь учитель пришел в восторг и глядел на Котигорошка, не скрывая своей заинтересованности.

– Ты не умеешь думать? – спросил он с любопытством.

Котигорошек немного засмущался, а учитель все больше воодушевлялся.

– Это замечательно, восхитительно. Иди ко мне в ученики. Я считаю, ты достигнешь невероятных высот в постижении истины. Всех своих учеников я с большим трудом учил не думать, а тут такой материал. Почти готовый.

– Я бы пошел, но король нам с Крошечкой поручение дал: принцессу найти. Я, правда, хотел бы у Вас учиться, но пока не могу.

Тут я не выдержала и встряла, так все было необычно, неслыханно, интересно.

– Вы, наверное, философ?

– Нет, что вы, деточка. Философия – это и есть страна дураков: в ней вы живете в словах, а не в реальности.

– А разве не станешь дураком, если не думать?

– Если вы отречетесь от думания, можно стать бессознательным, а можно дураком. Вы можете начать делать, что попало, потому что не знаете, что делать, но вы не думайте об этом. Чем больше вы говорите и думаете, тем дальше вы уходите прочь от Истины. Прекратите говорить и думать – и не будет ничего, чего бы вы не смогли постичь. Постигнув истину, вы никогда не станете дураком.

Глаза у учителя опять устремились в пространство. Очнувшись, он продолжил:

– Не-думание – это дверь. Бессловесность – это врата. Не-ум – это путь. Ум скажет: «Нет, это кажется трудным, невозможным, как ты можешь остановить думание?», – и вы ушли прочь от Истины. Слушайте ум – и вы никогда не будете рядом с Истиной. Слушайте ум – и вы всегда в путешествии вдали от истины.

Чем дальше говорил учитель, тем больше Котигорошек приосанивался в своей значимости. Курносый нос еще больше задирался вверх и Котя, так же, как и учитель, стал смотреть в пространство странным взглядом. Это меня насторожило. Еще, чего доброго, уговорит его тут остаться, а нам задание королевское выполнять надо. Помахала руками перед глазами и того, и другого, чтобы меня заметили, и для перевода темы спросила:

– Уважаемый, а вы тут принцессу с другим учителем не видели? Куда они направились?

– Какой это еще учитель? Так, недоросль. Учит, что жизнь есть любовь и всякие другие глупости. Да любовь надо найти в себе, надо прочувствовать, что она в вас есть. А в той девушке нет любви, как она поймет, что это такое? Если у вас нет любви, тогда вы скажете, что в мире нет любви. Если у вас есть сердце, которое бьется, любя, вы почувствуете это биение везде – в ветре, проносящемся сквозь деревья, в реке, текущей к океану. Вы узреете любовь повсюду. Вы можете ощутить только то, что имеете, ничто другое не может быть прочувствовано.

Он сказал это как-то почти осмысленно, в отличие от других слов, которые, как мне показалось, невозможно принять во внимание и подумать над ними. Вот это «подумать» – так он же говорит, что думать вредно. Все-таки неплохо, что я не училась у него, а то бы совсем запуталась.

– А куда они направлялись, вы не подскажете?

– Куда бы они ни пошли, куда-нибудь да придут. У нас нет направления. Путь – вот направление. Ищите и обрящете это. Запомните, что я вам скажу напоследок, чтобы вы не потерялись в мире вещей:

Отрицать или принимать реальность вещей —

это упустить их реальность;

утверждать пустоту вещей —

это снова упустить их реальность.

Чем больше вы говорите и думаете об этом,

тем дальше уходите прочь от Истины.

Прекратите говорить и думать —

и не будет ничего, чего вы не могли бы постичь и достичь.

Я немного странно посмотрела на него и вздохнула. Нет, учиться мне, маленькой, и учиться, ничего-то я в этой жизни не понимаю.

Поняв, что я не усвоила произнесенных наставлений, учитель сказал:

– Жаль, что вы не слушаете меня. Наверно, я пришел в этот мир слишком рано, а может, слишком поздно, поэтому возвращаюсь в свое уединение. Знайте: «Судьба всякой истины сначала быть осмеянной, а потом принятой». [1] Меня понимают единицы и те, кажется, понимают неправильно. Мое вам напутствие: «Постарайтесь получить то, что хотите, или иначе же вы будете вынуждены хотеть то, что получили». [2]

После этого он внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Тебе, девочка, проще надо быть, проще.

Я ойкнула – вроде хорошо замаскировалась, и никто, кроме дракончика, до этого не признавал во мне девчонку. Как он увидел? И что Котигорошек подумает, узнав, что я его обманула?

– А как вы догадались? – тихо спросила я.

– Девочка – не мальчик, сразу видно. Тебе расти и расти над собой. Учись у Котигорошка простоте, той исконной, которая не хуже, а лучше воровства. Учись быть собой. Многие считают, что женщины мудрее мужчин, потому что они знают меньше, а понимают больше. Но все относительно. Ты молода, и это уже счастье. «Лучше быть молодым навозным жуком, чем старой райской птицей». [3] Прощайте, я остаюсь в своем уединении.

Учитель вздохнул и опять уставился в пространство, а мы пошли дальше.

– Ты девочка? – стал приставать ко мне Котигорошек.

Он немного удивился, что я сразу не сказала, и даже немного обиделся.

– Чего не призналась? Я девчонок не бью. Матушка наставляла и пугала тем, что я еще их узнаю и пойму когда-нибудь, что «Женщина слаще жизни и горше смерти». А ты не такая уж и женщина, вроде как обыкновенный человек, то есть парень. И ты сообразительная. Мужики из нашей деревни вечно приговаривали: «У обыкновенной женщины ума столько, сколько у курицы, а у необыкновенной — сколько у двух». [4] Может, учитель ошибается, и ты мальчик, только не растешь?

– Нет, я, правда, девчонка, но разве это имеет для тебя значение?

– И верно, какая мне разница? Расскажи о себе, а то вот оказалось, что я ничего о тебе не знаю.

А что мне скрывать? Жизнь не как у других, так и у Котигорошка тоже она необычная, мы с ним интересная компания. И я начала рассказывать.