Читать книгу Путешествие в Мир - Светлана Каныгина - Страница 5

В обратный путь братья Моглы отправились с первыми лучами утреннего солнца. Разлад, возникший между ними прошлым вечером, давал о себе знать их длительным молчанием и отстраненностью. Рогген так и не смягчил своего гнева, а Горен, раздосадованный столь быстрым уходом из деревни, не готов был простить брата. Так они и шли: в безмолвии, не бросая друг на друга даже взгляда. За время пути им дважды приходилось останавливаться на привал, но и тогда вурмеки держались холодно и враждебно.

В родную деревню Рогген и Горен вернулись к закату. После перенесенных волнений из-за долгого отсутствия детей Драмель и Балия были безумно рады тому, что увидели сыновей живыми и невредимыми, и тут же бросились к ним с объятиями. Родители были счастливы; в доме Роггена и Горена ожидали любимые сёстры; на кухне был накрыт стол к ужину, поэтому повздорившим накануне братьям пришлось сделать вид, что между ними ничего не произошло и на время забыть о своей размолвке. Чтобы не пугать девочек, Рогген решил умолчать про незнакомца и говорил лишь о Лакинах, доме изобретателя и чудо-машине. Но когда ужин был завершен, Агель и Энель отправились спать, а стальные члены семьи уютно расположились в гостиной у камина, он всё же открыл правду. Тут-то старшие Моглы и узнали причину позднего возвращения своих сыновей. Рогген рассказал о свалившейся с неба зубастой птице и раненом незнакомце, о том, как они с Гореном несли его в темноте и как старик Тофус ночью поднял на ноги всю деревню, о старосте в ночном колпаке и о его лекарной комнате. Он рассказал обо всём, что произошло, скрыв лишь ссору с Гореном, которая могла серьёзно расстроить обоих родителей. Но, Балию это не уберегло от переживаний. Потрясённая мыслью о том, что жизнь детей подвергалась серьёзной опасности женщина расплакалась, и братьям пришлось потрудиться, чтобы её успокоить. Драмель же, наоборот, был преисполнен гордости за сыновей и не скупился на похвалы.

– Несмотря на все трудности, выпавшие на вашу долю, вы не только достойно их выдержали, но даже сумели спасти чью-то жизнь!– произнёс он, деловито подняв вверх палец.

– Но они так рисковали,– дрожащим голосом прошептала Балия, утирая нос платком.

Драмель погладил её по плечу и, довольно посмотрев на сыновей, сказал:

– Мы вырастили двух отважных вурмеков! Я горжусь вами, дети! Ну, а сейчас нам всем пора отдохнуть и хорошенько выспаться.

Братья поцеловали мать и направились к двери.

– Пожалуй, выйду вместе с вами. Надо проверить ловушки,– кряхтя, сказал Драмель.

Он поднялся с кресла, обнял сыновей за плечи, и они вместе вышли на крыльцо дома.

Ночь уже проникла во все уголки Вурмекского Леса, но её чернота то тут, то там пронзённая туманными лучами лунного света, совсем не пугала. Напротив, в этом свечении лес казался бархатным, словно озаренным замысловатым дырчатым ночником. Сама же луна повисла над ним огромным сияющим шаром и будто желая понаблюдать за ночной жизнью деревни, заглядывала в пространство между склоненными над оврагом соснами.

– В полнолуние всегда спится как-то по-особенному,– задумчиво произнёс Драмель,– А сегодня и луна необыкновенная. Вы только посмотрите на неё!

Ещё минуту он стоял, задрав голову вверх, а затем с хитринкой добавил:

– В такую ночь не станут спать только мыши, таскающие с огорода семена.

Драмель дружески похлопал сыновей по плечам, снял висящий на стене дома фонарь и не спеша пошел к огородным грядкам.

Рогген и Горен остались вдвоём. Теперь рассорившимся братьям не нужно было притворяться, и тяжелое чувство неприязни вновь дало о себе знать. Вурмеки недовольно переглянулись. Им уже не о чем было говорить. Молча, остротой взглядов, они выразили друг другу враждебность и отправились в свою комнату. Там, потушив свечи и не проронив ни слова, братья легли в кровати. Вымотанные событиями последних дней и долгой дорогой домой, они быстро уснули.

Горен спал тревожно. Преследуемый страхами дурного сна, он ворочался с боку на бок, и что-то громко и взволнованно бормотал. А когда за окном вдруг вспорхнула ночная птица, вурмек проснулся от собственного крика, сел на кровати и замер. Несколько минут он просидел так, без движения, остекленело глядя перед собой, как будто боялся, что нечто ужасное может заметить его присутствие. Но в комнате царил покой и не было ничего, что могло бы нести опасность. Когда остатки кошмара развеялись, юноша понял, что был обманут сновидением, однако засыпать снова побоялся. Убедившись, что его крик никого не разбудил, Горен поднялся с кровати, неслышно оделся и, крадучись, вышел из комнаты.

Окутанная тишиной ночи деревня вурмеков спала. Ни один голос не нарушал её спокойного сна, ни в одном окне не горел свет. И только луна, пробиваясь таинственным светом сквозь сосновые лапы, освещала приютившиеся в овраге вурмекские домики и своим необъяснимым колдовством рождала едва уловимую, сотканную из дрожащих теней и пения насекомых музыку.

Вурмек тихо спустился по лестнице, прошел мимо окон первого этажа и уже через мгновенье стоял посреди залитого лунным светом огорода. Осмотревшись вокруг, он аккуратно достал из кармана вчерашнюю находку. Зажав камень между средним и большим пальцами, юноша поднял руку вверх в сторону луны и взглянул на него. В холодном лунном сиянии, подчинившись неведомому волшебству, камень изменил свой цвет. Он стал молочно-белым, с зеленым, словно пульсирующим пятном, растекающимся от центра к краям. Горен стоял, как околдованный. Движение красок внутри диковиной вещицы заворожило его.

Внезапно, позади раздался шорох. Вурмек обернулся и увидел стоящего за ним брата.

– Где ты это взял?– строго спросил Рогген.

Горен сжал камень в руке и быстро сунул его обратно в карман.

– Какая тебе разница? Это моё,– ответил он.

– Что-то я раньше не видел у тебя этой безделушки,– подойдя ближе, произнёс Рогген,– Покажи мне её.

Горен сделал несколько шагов назад и сказал:

– Вот ещё! И с чего это ты решил за мной следить?

– А с того, что ты стал очень скрытным,– гневно ответил Рогген,– Врать начал на каждом шагу. Ходишь неизвестно куда. Теперь вот, гуляешь по ночам с каким-то светящимся стеклом. Немедленно покажи, что ты там прячешь!

Рогген с силой схватил Горена за руку, но тот извернулся и отбежал в сторону.

– Не твоё дело!– гневно прошипел он.

Но Рогген не собирался сдаваться. Поведение брата только ещё больше разозлило его.

–Это дело всей нашей семьи,– сказал он, яростно сжимая кулаки,– Сдаётся мне, что ты украл эту штуковину. Начитался бредней старого сумасшедшего и решил воплотить сказки в жизнь, втянув всех нас в историю. Собираешься покрыть семью позором? Последний раз говорю: «Покажи, что у тебя там, и признайся во всём!»

– Не стану я тебе ничего показывать!– отбежав ещё дальше, ответил Горен.

– Ну, ты сам напросился,– сквозь зубы процедил Рогген и направился к брату.

Поняв, что дело не обойдётся без драки, Горен бросился бежать. В один миг он пересёк огород, перемахнул через изгородь и, не оглядываясь, устремился прочь из деревни в тёмную глубь леса.

Настойчиво пробираясь сквозь скрытые ночью препятствия, вурмек, подталкиваемый обидой и озлобленностью, без страха бежал вперёд. Ноги сами несли его, а он, двигаясь наугад, не замечал этого, как не чувствовал боли от хлёстких ударов сосновых ветвей и не слышал тихого голоса сомнения, упрашивающего его остановиться. Однако, чем больше юноша удалялся от деревни, тем чернее становилась тьма вокруг и тем плотнее деревья сдвигались на его пути. В оглушающей ночной тишине треск веток под ногами Горена слышался грохочущим, будто лесное эхо бежало вслед за ним, раскатисто повторяя каждый звук, и пыталось напугать вурмека, чтобы удержать его и не позволить выйти из леса.

– Где ты?– вдруг раздался позади голос Роггена.

Горен остановился и замер, стараясь дышать как можно тише.

– Где ты?– повторил голос из темноты,– Не будь дураком, возвращайся назад. Слышишь?

– Нет уж,– прошептал вурмек и вновь пустился вперёд.

С каждым шагом лес становился всё гуще, и скоро бежать было уже невозможно. Раскидистые ветви сосен, переплетясь между собой, образовали колючую непроходимую стену, миновать которую удалось бы только ползком. Но юношу не остановило и это. Он опустился на землю и, ощупывая её перед собой, пополз. Путь в никуда в полной темноте совершенно не пугал его. В этот миг Горен как никогда был уверен в своем желании убежать от брата, своего дома, от этого леса и всего того, что ему так наскучило. Ведомый нестерпимым желанием вырваться из унылого настоящего, вурмек просто двигался вперед, не замечая ни времени, ни выкриков всё ещё идущего за ним Роггена.

Незаметно, лесная чаща перестала быть густой и Горен смог передвигаться в полный рост. Голос Роггена звучал уже реже, но старший брат до сих пор шёл за младшим и не переставал звать его. Спустя некоторое время, юноша заметил, что воздух стал более свежим и подвижным, черная мгла растворилась, а деревья начали приобретать видимые очертания. Сам не зная как, Горен вышел к окраине леса. От границы вурмекских владений его отделяла лишь гряда редких деревьев, а прямо за ней, ярко освещенная лунным светом, была она- свобода, о которой вурмек так давно и так страстно мечтал.

Ещё несколько решительных шагов и он оказался перед широко раскинувшейся пышущей ароматами ночных цветов луговиной. Подёрнутое лёгким ночным ветром её густое травяное полотно покачивалось, и по нему, как по воде то в одну, то в другую сторону бежали изогнутые барашки волн. Вокруг царила необыкновенная тишина, нарушаемая лишь стрекотанием насекомых и тихим шорохом травы, которые, смешиваясь в одно, звучали почти шепотом, подобно безмятежному мерному дыханию. Где-то вдалеке виднелось высокое ветвистое дерево. Оно стояло одиноко, залитое светом луны, и точно манило к себе вурмека, чуть подрагивая ветвями.

Очарованный окружающей красотой, Горен застыл на месте. Затаив дыхание и восхищённо глядя перед собой, он стоял неподвижно, но после смело шагнул вперед и, утопая по грудь в высокой траве, направился в сторону дерева. Вурмека охватило пьянящее, необъяснимое чувство свободы. Пространство вокруг теперь казалось ему бескрайним, словно границы привычного мира были глухой стеной, которая вдруг исчезла, открыв необъятные просторы спрятанной за ней вселенной. Решительно ступая по никем не тронутой глади луговины, юноша глубоко и с жадностью вдыхал свежий осенний воздух и умиротворенно улыбался сам себе.

Неожиданно резкий порыв ветра подтолкнул его в спину. Горен обернулся, но не увидел позади ничего, кроме покачивающихся волн встревоженной ветром травы. Он вновь улыбнулся и пошел вперёд.

– Горен!– разорвав ночную тишину, надрывно прокричал со стороны леса голос Роггена.

Юноша не обернулся, продолжая идти.

– Беги, Горен!– снова пронзительно крикнул голос брата.

Вурмек остановился. Покоя луговины по-прежнему ничего не нарушало. Прислушиваясь к звукам ночной тишины, он замер, но через мгновение облегченно выдохнул и уже собирался продолжить свой путь, как вдруг сильный порыв ветра сбил его с ног. Горен упал на спину и обомлел от ужаса. Над ним, в небе, тяжело взмахивая крыльями, зависла огромная птица.

– Стриг,– дрожащими губами прошептал Горен.

Филин хищно взглянул на вурмека своими большими желтыми глазами, выпустил вперёд когтистые лапы и камнем кинулся вниз. Вскрикнув от ужаса, Горен перекатился в сторону и вскочил на ноги. Когти Тёмного Стрига рассекли землю всего в нескольких сантиметрах от него и филин взмыл в небо. Не дожидаясь следующей атаки, вурмек изо всех сил пустился бежать.

– Скорее!– кричал ему вслед голос Роггена,– Скорее!

Одинокое дерево было единственным укрытием и Горен мчался к нему, не чувствуя ног. Стриг стремительно нагонял его. Поняв, что просто так спастись не удастся, вурмек начал петлять. Стараясь сбить птицу с толку, он резко останавливался и бежал то в сторону, то будто назад, и опять бросался по направлению к дереву. Это помогло юноше запутать и оторваться от грузного Стрига, но ещё больше разъярило его. Издав ушераздирающий писк, хищник вновь метнулся за Гореном. К счастью, тот был уже в двух шагах от своего спасения, и филин не смог его догнать. Выбежав из зарослей травы, вурмек оказался перед витиеватым деревом, стоящим на самом берегу реки. Не останавливаясь ни на секунду, он начал карабкаться вверх по стволу и, отчаянно цепляясь за каждый его изгиб, взбирался всё выше и выше.

Упустив добычу на земле, Тёмный Стриг не прекратил своего преследования. Теперь он кружил вокруг, внимательно высматривая вурмека среди ветвей. Но дерево было уж очень мало для огромной птицы, а его крона оказалась слишком густой, и филин не мог ни увидеть, ни добраться до вурмека.

Горен поднялся ещё на несколько веток вверх, и остановился на одной из них, всматриваясь в крошечные просветы между сомкнутой листвой, и настороженно прислушиваясь к звукам. Вокруг было темно и тихо. И только журчание реки звучало чуть слышным водяным говором. Чтобы увидеть происходящее снаружи, вурмек решил подобраться поближе и, взявшись за верхнюю ветку, начал медленно двигаться вперед. Дойдя почти до самого конца, он остановился, аккуратно раздвинул листву и выглянул наружу. Ничто не напоминало о недавней атаке филина. Освещенная лунным светом луговина всё также мирно спала, словно и не была потревожена. Внизу, под нависающими ветвями дерева, неторопливо несла свои воды река.

– Где же ты?– произнес вслух Горен.

Не успел он договорить, как вдруг, всё вокруг сотряслось. Это Стриг, выжидавший добычу, паря в небе, ударил крыльями по кроне дерева. Филин тряхнул его так неожиданно и с такой силой, что вурмек не сумел сохранить равновесие и, сорвавшись, начал падать вниз. Пролетая мимо ветвей, он лихорадочно хватался за них, но удержаться не смог. Под треск ломающихся веток юноша с криком упал в реку.

В одно мгновение, с головой погрузившись в холодные воды Этои, Горен с ужасом осознал, что тонет. Никогда раньше ему не приходилось испытывать подобного страха и чувствовать себя настолько беспомощным. Яростно барахтаясь, он пытался справиться с закрутившим его течением и всплыть, но паника и холод привели разум юноши в такое смятение, что он был не способен расслабиться, и боролся с рекой, не позволяя ей поднять его с глубины. Течение стремительно несло Горена к угловатому колену Этои. Там в смешении вод и взбитой ими пены его ждал бурный коловорот. Затянув вурмека в своё жерло, он неистово завертел его и с силой отбросил на дно. Внезапная резкая боль пронзила Горена и тогда, лишенный чувств, он прекратил своё сопротивление бурлящим потокам. Воды реки подхватили его обмякшее тело, незаметно вытолкнули его на поверхность и понесли по течению.

Вурмек очнулся от легких щекочущих прикосновений к лицу. С трудом открыв глаза, он увидел склонённые над ним стебли осоки. Он всё ещё был в реке. Этоя прибила его к берегу и теперь ласково покачивала на своих волнах. Ухватившись за траву, Горен попытался подтянуться, чтобы выбраться из воды, но замерзшие руки не слушались его. Соскользнув, он упал обратно в реку. В страхе, что течение опять унесет его, вурмек ещё крепче схватился за осоку. Так, собирая силы, он провисел несколько минут, а потом подтянулся, закинул ногу на земляной отвес и, перекатившись резким рывком, оказался на берегу. Немного отдышавшись, Горен поднялся на ноги и хотел было оглядеться, однако, картинка перед его глазами задрожала и поплыла, а в голове колко отозвалась ноющая боль. Вурмек ощупал своё лицо, затем голову и, обнаружив рану на затылке, понял, что закрутившись в водовороте, ударился обо что-то острое. Он опустился на землю, облокотился на прибрежный камень и закрыл глаза. Так юноша просидел некоторое время, впадая в полудрёму и вновь просыпаясь, пока не почувствовал, что окончательно пришел в себя. Собравшись с мыслями, он открыл глаза и осмотрелся. Луговина переменилась. Больше не было ни трав, ни одинокого дерева. Перед вурмеком простиралась голая каменистая земля, усыпанная валунами. Горен нерешительно обернулся. Травяное поле луговины было по ту сторону реки.

– Я на Волчьих Берегах,– испугано прошептал юноша и бросился к воде, но, сделав шаг, остановился, медленно отошёл назад и спрятался за камнем,– Я не смогу. Нет, я не смогу,– пробормотал он.

И тут Горен внезапно вспомнил о Темном Стриге. Содрогнувшись от страха, он поднял голову вверх и стал суетливо осматриваться. Но, филина нигде не было.

– Обратно нельзя,– сказал вурмек сам себе.

Он выступил из-за камня и, крадучись, пошел вперед.

Переходя от валуна к валуну, Горен двигался всё дальше, оставив реку и Вурмекский Лес позади. Ему было страшно. Сердце его колотилось так сильно и так быстро, что, казалось, вот вот могло выпрыгнуть из груди. Но юноша не останавливался. В считанные секунды ему пришлось выбрать между страхом опять оказаться в реке и страхом столкнуться лицом к лицу с хозяевами земли, на которую он ступил. От одной только мысли снова ощутить себя в воде у вурмека сводило зубы, а с тем, что могло ожидать его среди этих камней, он еще не сталкивался. И Горену ничего не осталось, кроме как выбрать неизведанное.

Когда то, очень давно, земли Волчьих Берегов были подножьем горы под названием Муная. По рассказам древних вурмеков, то были времена великих перемен. Менялись небо и звезды, а вместе с ними менялась и земля. Она сотрясалась, замерзала и выгорала от зноя. На исходе тех тяжелых дней гора Муная извергла себя и разрушилась, рассыпавшись на множество каменных глыб. Жар её лавы пожрал всё живое, что было рядом, не оставив после себя ничего, кроме пепла и камней. От некогда могучей горы сохранилась лишь её малая часть, угловатая скала, одиноко стоящая посреди выжженной земли. С тех пор прошло много лет, но жизнь здесь так и не зародилась. Однако, спустя время, у этих мертвых земель появились хозяева, слух о которых быстро достиг Вурмекского Леса и породил самую страшную историю из когда-либо известных его обитателям. Легенда о Волчьих Берегах и скрытой в них опасности стала передаваться лесными жителями из поколения в поколение. Каждый вурмек узнавал историю об этом мрачном месте еще в детстве, а позже рассказывал её уже своим детям. Говорили, что по ту сторону реки, в пустых и каменистых землях обитали волки- существа яростные и кровожадные. Каждый из них был такого размера, что вурмек находясь рядом, едва доходил бы зверю до груди. Легенда рассказывала, что жизнь волков была полна беспощадных убийств, а их земля настолько пропитана кровью, что ни одно растение уже не могло на ней вырасти. Эта мёртвая пустошь держала своих хозяев в вечном голоде, заставляя их неустанно искать себе пропитание. Окажись волки на другом берегу, и ни одному вурмеку не удалось бы спастись от смерти.

Единственной преградой на пути этих свирепых существ к Вурмекскому Лесу была река: широкая, бурная и всегда холодная. Однажды ведомый голодом вожак повёл через неё свою стаю и Этоя не пропустила волков. Многие из них утонули в тот день. С тех пор кровожадные хозяева Волчьих Берегов не входили в речные воды. Но вурмеки поговаривали, что старый вожак до сих пор жив и каждое полнолуние стоит на берегу, оплакивая протяжным воем погибших когда-то братьев.

Такой была старая легенда, подтвердить или опровергнуть которую никто не мог. Ведь кроме Онёбуса за пределы леса не выходил ни один вурмек. Неписанные законы опасливой жизни диктовали лесным обитателям осторожность и отсутствие интереса ко всему извне. Потому-то любые попытки заглянуть за дозволенную грань осуждались и пресекались немедленно.

Историю о волках Горен помнил наизусть и всё же решил, что река опаснее когтей и клыков мифических зверей. Упрятав свои страхи за желанием поскорее найти пристанище, он всё шёл и шёл по каменным землям, но им словно не было ни конца, ни края. Река и Вурмекский Лес давно скрылись из виду, и вокруг вурмека были только безжизненная земля и холодные каменные глыбы. Где-то вдалеке виднелся скалистый хребет Мунаи. Тёмным пятном он вырисовывался на горизонте, являя собой единственную цель к которой юноша стремился в те минуты. Обессиливший, но полный решимости идти вперёд, он задумал добраться до горы и переждать остаток ночи там, чтобы утром вновь отправиться в путь.

Неожиданно в стороне между камнями промелькнула тень. Вздрогнув, Горен остановился и быстро спрятался за валуном. Минуту он простоял настороженно прислушиваясь, а после, аккуратно выглянул из-за камня. Вокруг не было ни души.

– Привиделось,– прошептал вурмек, встряхнул головой и продолжил идти.

На душе юноши было неспокойно. Ему казалось, что он слышит вокруг шорохи и замечает чьё-то тайное передвижение, как будто некто, скрываясь, следит за ним из темноты.

– Нет,– снова заговорил с собой Горен,– надо остановиться и передохнуть.

Он подошел к одному из камней и, прислонившись к нему спиной, опустился на землю. Обхватив колени руками, вурмек положил на них голову и закрыл глаза.

«Посижу немного и пойду»– подумал он.

Но усталость быстро сморила юношу. Сам не заметив как, он провалился в сон.

В нём вурмек увидел себя посреди непроглядной темноты, стоящего на её бестелесной тверди, невидимой и неощутимой. Словно отовсюду, то издалека, то становясь ближе, звучал плач Балии. Разрываемый чувством невероятной тоски Горен побежал в пустоту, преследуя ускользающий от него голос, но вдруг понял, что слышит его уже совсем в другой стороне, и вновь бросился к нему. Сквозь всхлипы и стоны матери, вурмеку почудился её негромкий шепот. Будто она молила его о чем-то, но Горен не мог понять ни одного слова. Он позвал ее, и звал так громко, как только мог кричать, а в ответ услышал лишь мучающий его горький плач. Откуда-то из черноты сна пошел дождь. Юноша почувствовал как теплые капли воды упали ему на шею и медленно, липко потекли за ворот сорочки.

Вздрогнув, Горен проснулся. Что-то мокрое скользнуло по его коже. Он поднял голову вверх и тут же сжался от ужаса. Истекая слюной, в напряженном оскале над ним стоял волк. Готовый к нападению зверь безотрывно смотрел вурмеку прямо в глаза и гулко утробно рычал. Его морда была так близко к лицу Горена, что дыхание огромной зловонной пасти жаром обдавало кожу юноши. Понимая, что любое движение приведет к неминуемой гибели, вурмек сидел в оцепенении и, с трудом сдерживая дрожь, смотрел в желтые наполненные яростью волчьи глаза. Короткий миг и зверь, широко разинув пасть, бросился на юношу, но в ту же секунду, щелкнув зубами перед его лицом, отлетел в сторону, отброшенный внезапным ударом. Теперь перед Гореном были два волка. Один поднимался с земли в нескольких метрах от камня, а другой, ощетинив шерсть, медленно к нему приближался. Не успел вурмек понять, что произошло, как волки сцепились в неистовой схватке. Два огромных зверя, вздымая лапами пыль, визжа, кувыркаясь и падая, яростно рвали плоть друг друга в борьбе за добычу.

Осознав, что эта битва-единственный шанс на спасение, юноша кинулся прочь. Оглушенный волчьим рычанием, не оборачиваясь и не высматривая преследователей по сторонам, он нёсся во весь дух. В голове его не было слышно ничего кроме собственного захлебывающегося дыхания. Безудержный ужас, управляя телом вурмека, заставлял его выполнять только одно действие: бежать, всё быстрее и быстрее.

До останца Мунаи было всего несколько шагов, когда за спиной Горена показались волки. Но он не заметил их приближения. С разбега заскочив на каменный уступ скалы и, цепляясь за её трещины и выступы, юноша принялся карабкаться вверх. Не замечая высоты, он терпеливо взбирался по отвесной поверхности Мунаи, с каждым пройденным метром становясь всё дальше от преследующей его опасности. Однако, чем выше поднимался Горен, тем сильнее становилось его утомление. Руки и пальцы его ослабли и оттого восхождение давалось всё трудней. Раз за разом, соскальзывая вниз, вурмек едва удерживался от падения, собирался с силами, вновь продолжал подъем, и скоро старания его были вознаграждены. Горен добрался до небольшого скалистого отвеса и, наконец, прекратил свое тягостное восхождение. С последним усилием, впервые с начала подъема, он посмотрел вниз. Волки суетливо сновали у подножья скалы. Они нервно скулили и то и дело поглядывали вверх, в надежде, что сбежавшая от них добыча сорвется и упадет на землю. Но Горен был в безопасности. Поняв, что ему уже ничто не угрожает, юноша облегченно откинулся на спину и растянулся на каменной глади отвеса. Неподвижно, в совершенном изнеможении, лежал он, остекленело уставившись в ночное небо, а в его голове одно за другим, мелькая, проносились последние события. Вурмек пытался удержать их, остановить, чтобы понять суть случившегося, но телесная усталость настойчиво заглушала его сознание, принуждая к полному расслаблению. Борьба с самим собой длилась недолго, и вскоре, покоренный собственным бессилием, юноша уснул.

Наступил новый день. Его приход ознаменовало яркое по-летнему сияющее солнце. Поднимаясь выше, оно разливалось по пустоши каменных земель и игриво мерцало бликами на ломаных углах валунов. Ещё вчера пугающая своей чернотой безжизненная долина в свете дня оказалась совершенно иной. В её необыкновенной, пронзительной тишине царили покой и умиротворение. Исчезнув, тени ночи обнажили почти белую землю Волчьих Берегов, покрытую золотистым искрящимся на солнце песком. Разбросанные давней стихией каменные глыбы Мунаи переливались перламутровыми полосами горных пород, и казалось, светились изнутри.

Горен проснулся к полудню, разбуженный слепящим солнцем и мучительной жаждой. Очнувшись ото сна, он первым делом посмотрел вниз, туда, где ночью его караулили волки. У подножья скалы никого не было. Это обрадовало вурмека, и всё же он понимал, что исчезнуть волки не могли, а значит опасность всё ещё была где-то рядом. Горен поднялся на ноги и осмотрелся. Волчьи Берега тянулись на три стороны вокруг, до самого горизонта. Но на западе, в километре от Мунаи, их земли обрывались и переходили в зеленые холмы, местами поросшие деревьями. Они были далеко как и Этоя- единственный в этих местах источник воды, известный юноше. Идти к реке вурмек не согласился бы ни за что, однако зеленые, покрытые сочной травой холмы, ничуть не пугали его, и там он наверняка смог бы найти воду. Мысль об этом показалась Горену стоящей. Он еще раз внимательно огляделся по сторонам и, не увидев ничего подозрительного, начал спускаться со скалы.

Вчерашняя ловкость, порожденная страхом перед опасностью, покинула юношу, поэтому двигался он медленно и с большой осторожностью. На полпути, он остановился и опять осмотрелся вокруг. Волков по-прежнему нигде не было видно. Но вдалеке, на стороне холмов, вурмек вдруг заметил две мелкие движущиеся точки. Чуть видимые среди рябящих пятен каменных валунов, они были слишком малы, чтобы юноша смог различить, чем он являлись. Необходимо было ждать. И Горен затаился, напряженно глядя в даль. Приближаясь, точки приобретали все более ясные очертания. Сначала они были лишь двумя размытыми подрагивающими пятнышками, но вскоре вурмек совершенно отчетливо рассмотрел в них прямоходящих существ. Крадучись, они передвигались между валунами, то скрываясь за ними, то появляясь вновь. Иногда существа застывали на месте и будто прислушивались, а иногда, опускаясь на землю и что-то рыли у основания камней. Постепенно, они подошли к скале так близко, что Горен смог рассмотреть их облик до мельчайших деталей.

Крепкие, с хорошо очерченными группами мышц, эти создания определённо являлись мужчинами. Один из них был ростом, примерно, со взрослого вурмека, а другой выше первого на пару голов. Телосложение этих существ очень походило на вурмекское. Руки их от локтя до кистей казались гораздо длиннее, а ногти на их пальцах были толстыми и заостренными, подобно птичьим. Волосы созданий имели бледно-русый, почти серый цвет. Они были длинными, туго скрученными меж собой, и собранными в пучок на макушке, откуда концы их, украшенные черными бусинами, свисали до плеч, и при каждом шаге или движении их обладателей раскачивались из стороны в сторону. Черты лиц странных существ тоже показались Горену необычными. Заостренный подбородок, короткий нос и близко посаженные глаза, придавали им несколько мышиный облик. Одежда созданий представляла собой широкую длинную сорочку, сшитую из лоскутов плотной и грубой на вид ткани. В талии её перетягивал плетеный пояс, за который было заправлено приспособление, напоминающее большой садовый нож с длинной рукоятью. А за спиной каждого существа висел перекинутый через плечи мешок с привязанным к нему деревянным сосудом в виде бутыли.

Наружность этих диковинных созданий не вызвала в Горене никакого страха, но уверенности в том, что они не способны причинить вред, у вурмека не было. Ему пришлось немедленно решать что делать, и он не нашел другого выхода, как вернуться на отвес и переждать, пока существа уйдут.

Стараясь быть как можно менее заметным, вурмек начал не спеша карабкаться вверх. Создания тем временем остановились и, отвернувшись от скалы, принялись негромко переговариваться между собой на неизвестном языке. Поняв, что появилась возможность поторопиться с подъемом, вурмек стал взбираться быстрее. Торопясь, он отвлекся лишь на миг, а когда снова посмотрел в сторону существ, высокого уже не было. Тот же, что остался внизу, стоял неподвижно и пристально смотрел на Горена. По спине юноши пробежал неприятный холодок. Не сводя глаз с наблюдателя, он потянулся, чтобы уцепиться за трещину в скале, но кто-то перехватил и с силой одернул его руку. Едва удержавшись от падения, Горен со страхом взглянул на атаковавшего. Им оказалось то самое существо, что еще минуту назад было внизу, а затем внезапно исчезло из виду. Зацепившись крючковатыми ногтями за стену скалы, оно растянулось на ее каменистой поверхности словно паук и ядовито смотрело в глаза юноши.

– Я не…– только и успел произнести Горен, как вдруг, существо набросилось на него.

Совершив прыжок, оно схватило вурмека за плечи, и повисло на нём, пытаясь сорвать со скалы. Оторопевший Горен, отчаянно силился сохранить равновесие, но злобная тварь была слишком тяжелой, и он снова и снова сползал вниз. Когда до земли осталось не больше метра, нападавший неожиданно ослабил хватку. В ту же секунду юноша почувствовал сильнейший удар между лопаток и, сраженный резкой болью, разжал пальцы. С протяжным стоном, бессильный сопротивляться, он свалился к ногам существа.

Оба создания обступили лежащего на земле вурмека. Высокий выхватил из-за пояса нож и, поднеся его острием к лицу Горена, что-то резко выкрикнул на своём клокочущем языке. Но второе существо, словно желая удержать от дальнейших действий, отвело его руку в сторону, и негромко заговорило с юношей. Испуганный Горен был не способен что-либо произнести ему в ответ. Он не понимал ни единого слова, не знал, что этим созданиям могло быть от него нужно и чем он мог так сильно их разозлить. Молча, он смотрел то на одного, то на другого, тщетно силясь разгадать смысл их слов. Видя, что от разговоров будет мало толку, высокий жестом остановил второго. Он что-то сказал, гневно тыкая пальцем в вурмека, после чего схватил его за шиворот и поднял на ноги. Подталкивая Горена в спину, он дал понять, что надо идти. Юноша подчинился и зашагал вперед, а существа, став по обе стороны от него, пошли рядом.

Они двигались неторопливо, следуя в сторону зеленых холмов. Путь под жарким солнцем по колкой россыпи камней и песка нисколько не утомлял мышеподобных созданий. Горену же, плененному и измученному жаждой, идти было все тяжелее.

Внезапно, высокий остановился и указал второму на стоящий впереди валун. Отступив в сторону, он начал красться к камню, подбираясь к нему с тыла. В то же время, второй, сделав Горену жест оставаться на месте, стал аккуратно подходить к валуну с обратной стороны. Через минуту оба создания оказались стоящими друг напротив друга. Второй с силой подпрыгнул на месте, и когда он с топотом опустился на землю, высокий встал на колени и принялся торопливо рыть руками каменистую почву. В какой-то момент он резким движением запустил руку в вырытое отверстие и вытащил из него мелкое извивающееся животное. Высокий держал его за два длинных отростка идущих от макушки продолговатой головы и довольно улыбался. Второй тем временем снял с плеч мешок и вдвоем они быстро упрятали в него изворотливого зверька. Оказавшись в неволе, тот принялся неистово биться и пищать, но стих сразу же после того как высокий наотмашь ударил по мешку.

Горен никогда не видел подобной жестокости и ему стало безмерно жаль несчастное существо. Однако он сам был пленником и, получив следом за зверьком пинок в спину, был вынужден так же беспрекословно повиноваться и продолжил идти вперед.