Читать книгу Искусство понимать ребенка. 7 шагов к хорошей жизни - Светлана Кривцова - Страница 20

Глава 2. Учиться в увиденном замечать себя
Наши слабости – это то, что мы не признали в себе

Оглавление

За каждой нашей слабостью – «забытая» или «какая-то неясная» история, которая, как правило, случилась не вчера. Когда-то что-то нас самих расстроило, напугало, унизило, а может быть, все это нехорошее к нам отношение мы терпели много лет. Оценить и критически посмотреть на ситуацию тогда мы не могли, потому что были еще детьми, но страх, связанный с тем опытом, остался. И живет теперь своей жизнью в нашей взрослой личности, живет в виде слабости. Пока мы, став взрослыми, жили без детей, нам казалось, что все, что мучило нас в детстве, мы переросли и преодолели. Но вот появились дети, и они стали нашими зеркалами, в которых теперь отражаются забытые, казалось бы, слабости. К тому же дети способны наши слабости усиливать до драматических размеров.

У каждого человека есть так называемые зеркальные нейроны, благодаря им мы примеряем на себя поведение другого человека и таким образом понимаем его. (О зеркальных нейронах читайте также на с. 309.) А наши дети с помощью зеркальных нейронов считывают наши потаенные страхи и перенимают их. И мы вынуждены снова встречаться с этими забытыми страхами, но уже как со страхами и слабостями наших детей. Этот процесс не поддается прямому вмешательству, его не остановить, занимаясь только детьми. Конечно, это плохая новость. Хорошая – дети вырастут, поумнеют, сходят к психологу и смогут прояснить и нашу историю, и происхождение своих проблем. Они научатся противостоять своим страхам (этому можно научиться в любом более или менее взрослом возрасте).


Игорьку 4,5 года. В детском саду он слывет драчуном. Обычно, когда его не понимают (речь мальчика в звуковом отношении не очень чистая) или он раздосадован, оттого что не может немедленно получить желаемое, он начинает самозабвенно лупить детей и не может остановиться. Дети боятся Игорька, не хотят с ним играть. Мама мальчика рассказала об этой проблеме психологу. Во время их встречи возник вопрос о том, чем обычно заканчиваются драки. Мама задумалась: «Ну чем?.. Игорек ни разу не сказал, что он дрался. Наоборот, он говорит, что ничего особенного не было, он вел себя хорошо. Играл, качался на качелях, хотел сражаться на мечах. И знаете, дома он тоже никогда не дерется! К нам приходят знакомые с детьми, и мы бываем в разных местах, где много детей. Я не замечала, чтобы он дрался. После жалоб воспитательницы я обычно ему говорю, что хорошие мальчики не дерутся, поддерживаю ее авторитет. Если воспитательница говорит, значит, он действительно дрался, обидел кого-то. Меня и нашу бабушку (а мы растим Игорька вдвоем с моей мамой) это очень огорчает. Я говорю Игорьку о своем огорчении. Вот этим все обычно и заканчивается».


Мама и воспитательница в детском саду не знают, что делать с агрессией Игорька, и разрешают ситуацию так: обе делают вид, что ничего не было. Игорек хорошо считывает это послание: «Когда я раздражен, на меня находит что-то непонятное. Я не контролирую свое поведение, а потом много людей недовольны мной. Но можно сделать вид, что ничего не было. Главное, чтобы я извинился».

Воспитательница не проясняет ситуацию до конца, надеясь, что это сделает семья. Мама и бабушка не верят, что Игорек может быть агрессивным. И сам ребенок не видит своего поведения, не верит, когда ему о нем сообщают как о чем-то нехорошем. Он любит маму и четко выполняет ее бессознательное послание – не замечать своей агрессивности. Для него агрессия (а может, обида из-за того, что его не понимают?) живет где-то в углу, куда ее всякий раз убирает мама.

Что мешает маме (а также и воспитательнице, которая призвана профессионально разбираться с сильными аффективными импульсами маленьких детей) спокойно, шаг за шагом рассмотреть происходящее в душе ребенка во время драк? Может быть, боязнь почувствовать себя некомпетентной в обращении с мальчиком? Или непонимание каких-то особенностей его поведения? Это отдельный разговор. Тут надо разбираться. Но очевидно, что мама видит в сыне «очень хорошего ребенка», у которого просто не может быть плохого поведения.

Возможно, ее пугает агрессия, даже в игровых проявлениях. Или, будучи недовольной, не удовлетворенной, она не позволяет и себе ярких эмоциональных реакций, ведь слабости могут быть самыми разными. Мама Игорька их не принимает, не признает за собой, не рассматривает. Для нее важно быть безупречной мамой хорошего мальчика. А вот Игорек перенимает мамины слабости – пугаться агрессии, не признавать свои негативные эмоции. Парадоксально, но слабость внутри него растет вместе с увеличением брутальных поступков и задиристых выпадов.

Примерно к 4,5–5 годам дети «считывают» и присваивают множество слабостей своих родителей и несут их дальше по жизни уже как свои. Справедливости ради нужно сказать, что к этому же возрасту многие сильные стороны и ценности родителей тоже усваиваются ребенком. Психологи всех стран и направлений психотерапии говорят одно и то же: причины проблем в отношениях между родителями и детьми растут из детского опыта самих родителей. Слабости теряют власть над нами в тот момент, когда мы можем спокойно на них взглянуть и… принять.

Искусство понимать ребенка. 7 шагов к хорошей жизни

Подняться наверх