Читать книгу В поисках шестого океана. Часть третья. Возрождение - Светлана Нилова - Страница 2

Салли предложила мне работу, и я согласилась с радостью. Но я боялась назваться своим настоящим именем, поэтому сказала, что меня зовут Летиция Чезаре, по мужу – Малан.

Всю дорогу, пока мы ехали до фермы, я считала, что совершенно случайно встретила Салли Харди, пропавшую девочку. Но как только мы подъехали к дому и навстречу выбежали дети, я поняла, что женщина, так похожая на фото в доме Харди, – совсем не та Салли. Старшему из детей было шесть, младшему – четыре, и округлости Салли, которые я первоначально приняла за лишний вес, при ближайшем рассмотрении оказались очередной беременностью.

– Ты хочешь работать на ферме? – спросил меня, окинув хозяйским взглядом, Джон, муж Салли.

Я почувствовала себя немного лошадью.

– Ты что-нибудь умеешь?

– Я выносливая. Я буду делать все, что скажете.

Мне показалось, Джон сейчас откажет, и я чуть не расплакалась.

– Ты знаешь, Джонни, нам сейчас любые руки пригодятся, – Салли погладила живот.

– Мы не сможем платить, – помолчав, сказал Джон.

– Я буду работать за еду, – тихо сказала я.

– Джон, не пугай девочку, – властно отрезала Салли, дав мне понять, кто хозяин на этой ферме.

Позже Салли рассказывала, что взяла меня из жалости.

– Худая, бледная, руки в ссадинах, щека припухла… Понятно, что муженек постарался.

Еще в пути рассказала Салли, что сбежала от мужа и подала на развод, что у меня нет родственников и совсем нет денег.

– Такая молоденькая и уже разводишься? – спросила тогда Салли.

– Я не могу с ним жить, – сказала я и заплакала.

О Диего я ничего не рассказывала, но Салли сама сделала выводы: по моему дорогостоящему обручальному кольцу и синяках на теле.

– Вот тебе и богатенький муж! Такой скот! Ничего, переживешь. У тебя еще вся жизнь впереди.

Джон, муж Салли, мне понравился. Симпатичный мужчина со светлыми волосами и такими светлыми глазами, что они казались кусочками неба. Улыбка его была открытой и доброжелательной. Но это было, пожалуй, единственным его достоинством.

Умом Джон не блистал. Он был прямым и простосердечным, говорил всегда то, что думает, даже если его мнения никто не спрашивал. Говорил много и не по делу, часто пересыпал речь пустыми словечками. Салли же наоборот – взвешивала все слова, прежде чем сказать, и от этого казалась немногословной.

Говорил Джон быстро, а вот думал – медленно. Ему с трудом удавалось произвести простые математические действия, вроде вычисления процентов, он так утомлялся, что даже спрашивать его что-либо в этот момент было бессмысленно. Его мозг «зависал» на пару часов.

А уж распланировать выплаты кредита или привести в порядок книги учета или заполнить налоговую декларацию для него было вовсе концом света.

Всеми «цифрами» на ферме занималась Салли.

Их историю можно рассказывать в двух вариантах: длинном и коротком. В коротком варианте Салли окончила школу, но на колледж ей не хватило денег, и она стала работать в магазине, торгующем фруктами. Джон был поставщиком этого магазинчика и пару раз привозил товар. Увидел Салли, она ему приглянулась, и он сразу предложил ей переехать к нему на ферму.

– Я же городская девочка, – сказала Салли, – что мне делать на ферме?

– Ну… я буду о тебе заботиться. Хозяйкой будешь на ферме. И это… у тебя будет отлчный секс, – успокоил ее Джон.

И Салли вдруг решилась. Ее вялотекущий роман с женатым боссом не имел никаких перспектив и навевал тоску. А Джон ей нравился. Она собрала свои вещи, попрощалась с матерью и сестрой и села в фермерский пикап. Родственники, друзья и соседи были в шоке. Все ждали, когда же у Салли пройдет блажь и она вернется. Но Салли осталась у Джона.

Первый год показался ей раем. Салли быстро освоилась на ферме, и они жили хорошо. Следующий год принес им первенца и полный разор по овощным культурам. Разобравшись в документах, Салли пришла в ужас от того, какие кредиты и под какие проценты взяты Джоном. После смерти родителей Джон так запустил дела, что маленькое, но довольно крепкое фермерское хозяйство пришло в упадок. И дело было не в самом фермерстве, а в управлении. Джон хорошо разбирался в сельском хозяйстве, но налоги и неразумно взятые кредиты сжирали не только прибыль, но и загоняли Джона в финансовую яму.

В тот год Салли уговорила Джона бросить половину земель под пары. Так они получили компенсацию от государства и смогли выжить. Тогда же Салли поняла, что Джон не способен управлять фермой, и сама занялась хозяйством.

Все это она рассказывала мне, дополняя свое повествование положениями о фермерстве и обзором ежегодных квот на посевы. Хоть она и не поступила в колледж, но за последние годы здорово научилась разбираться в законах и теперь неурожай или засуха хоть и наносили ущерб, но Салли старалась компенсировать его, выбивая дотации и беспроцентные ссуды. Местные фермеры уважали Салли. Джону это не нравилось. Он считал, что хорошая фермерская жена должна сидеть дома, вести хозяйство и заниматься детьми. А не носиться по чиновникам или околачивать пороги банков, тем более с растущим животом.

Сам Джон не умел договориться с перекупщиками: его каждый раз неизменно надували. Только с тех пор как поставками стала заниматься Салли, дела перестали катиться под гору. Джону не хватало мозгов справиться с планированием, расчетами и уплатой налогов.

Я никак не могла понять, что связывает Салли и Джона, они были такими разными!

– Салли, – спросила я однажды, – а кем ты мечтала быть в детстве?

Она задумалась, потом смутилась, махнула рукой:

– Да, ну. Так нелепо…

– Все же?

Салли вздохнула, расправила на коленях передник.

– Я хотела стать финансовым аналитиком.

У меня от неожиданности даже рот открылся. Этого я не могла предположить. Увидев мое ошарашенное лицо, Салли смущенно оправдывалась:

– Я очень хорошо училась в школе и по математике посещала продвинутый курс.

– Почему же ты не пошла учиться в колледж?

– Потому, – неожиданно огрызнулась Салли. – Моя старшая сестра хотела учиться на фармацевта. Мама решила, что аптекарша – это реальнее, чем финансист, и отдала деньги на колледж ей. Я тогда еще в школе училась.

– А отец?

– К тому времени он умер, а денег хватало только на один колледж.

– А как же ты?

Салли вздохнула.

– Я сама отчасти виновата. Уже в выпускном классе. Расстроилась и сорвалась. Не стала посылать документы в Йель, чуть не провалила экзамен по математике… Ну, вот и результат. Получила аттестат, стала работать в магазине. Глупо…

– А сейчас? – спросила я.

– Что сейчас? Учиться и строить карьеру мне уже поздно. Ферму бы восстановить. У меня ведь планы на десять лет вперед расписаны. Сертификацию земель надо пройти. Сейчас на волне органические фермы, за ними – будущее.

У меня от обилия незнакомых терминов голова пошла кругом. Я вспомнила Джона с его простодушным лицом. И Салли – грамотная, жесткая, активная. Что может быть у них общего?

Я видела их дикие ссоры, когда они выплескивали из себя не только обиды и эмоции, но и пытались побольнее «ущипнуть» друг друга.

– Аналитик-хренолитик! Катись в свой Йель и учи тамошних, как жить! Я распрекрасно управлялся и без этих твоих ино… ново.. Тьфу, язык сломаешь!

– Мозги, похоже уже сломал. – Усмехалась Салли. – Ты хоть помнишь, сколько должен и какому банку?

– Да много ты понимаешь в фермерском деле! Я всю жизнь на ферме, работаю как лошадь…

– Да, у лошади мозгов больше, чем у тебя. Она хоть помолчать может. А ты только ржешь не по делу, – огрызалась Салли.

– Дура! – орал Джон. – Ты же дура!

– Сколько не говори «сахар», во рту слаще не станет, – спокойно парировала Салли.

Джон набирал полные легкие воздуха, но придумать достойный ответ не мог и снова орал:

– Дура! Убирайся в свой чертов город! Это моя ферма!

Если бы мне даже очень любимый человек крикнул такое, я бы ни минуты не осталась рядом с ним. Салли же не обращала внимания на истерики Джона, отмахиваясь от него, как от слепня, и припечатывая сильными и точными эпитетами. Как после этого всего можно было жить вместе и даже больше – заниматься любовью? Это не укладывалось в моей голове.

Любили друг друга Джон и Салли тоже часто и шумно. Не сразу, но я привыкла и к этому. После таких «примирений» супруги сдавали свои позиции. Джон снисходительно усмехался:

– Ладно, пусть думает, что она здесь хозяйка.

А Салли махала рукой:

– Не в уме сила.

– Ты любишь его? – спрашивала я Салли.

Она пожимала плечами.

– Мне хорошо с ним. Вот так устанешь за день, а он прижмет, утешит пару раз, и можно снова работать: хоть в поле, хоть в огороде. Словно мы друг от друга сил набираемся. А любовь – это все розовые сопли для школьниц. Сама школьницей была.

Салли вздохнула.

– И парень у меня был. Красивый.

Она помедлила, потом продолжила, в голосе ее появилось железо.

– Ну, любила. Вздыхала. А он меня после выпускного вздрючил и укатил в Лос-Анджелес, красивой жизни искать. Вот и вся любовь. А ведь ходили вместе, за ручку держались. В кино, и все дела…

Салли махнула рукой, в глазах ее блеснули неожиданные слезы.

– Нет, я ни о чем не жалею. С Джоном мне хорошо, спокойно. И детки у нас пригожие получились.

Дети у Джона и Салли были славные: красивые и покладистые мальчики. Я часто думала, что если бы у меня были детки, я бы хотела именно таких сыновей.

«Ну и пусть, – думала я, – у меня никогда не будет детей, но я же могу любить чужих».

Мальчишки, Майк и Рой, полюбили меня с первой встречи. Честно говоря, в джинсах, бейсболке и при короткой стрижке они сперва приняли меня за парня. Но потом, когда Салли обрядила меня в платье, стали звать «занавесочная фея». Это потому, что простенькое платье, которое сшила Салли, было из той же ткани, что и занавески в детской.

«Занавесочная фея…» – что ж, мне нравилось.

Платье я надевала только по выходным, когда мы всей семьей ходили в церковь. Со временем я начала считать Джона и Салли своей семьей. Мальчишки висели на мне и называли «тетя Летти», я с удовольствием возилась с ними.

В отличие от меня, дети не обращали внимания на ссоры родителей, и скоро я тоже научилась воспринимать их как легкий дождь при ясном небе. Через некоторое время я поняла, что буйные ссоры необходимы супругам для последующего, такого же бурного, примирения.

Но чем больше становился живот Салли, тем тише и нежнее становились эмоции. В редкие минуты отдыха Джон и Салли сидели, обнявшись, и я завидовала им. Их отношения нельзя было назвать романтичными, но они жили простой бесхитростной жизнью, которая приносила удовольствие им обоим.

Зеленые фермерские поля Калифорнии принесли мне успокоение. А может быть, тяжелая работа, от которой поначалу болело все тело. Работы было так много, что на мысли, переживания и размышления просто не оставалось времени. И только вечером, глядя в бескрайнее и глубокое небо Калифорнии, я думала о себе и своем месте в жизни. Мне казалось, что я наконец-то нашла хрупкое равновесие.

Я говорила с Богом не молитвами, а своими собственными словами.

«Спасибо, Создатель, что ты у меня есть», – говорила я и проваливалась в сон. Это был хороший сон: свежий и чистый, без сновидений. Я так боялась и сновидений, и предсказаний, и предчувствий. Они словно погружали меня в тяжелый мир денег, власти и похоти. В том мире не было любви. А есть ли она вовсе? Я закрывала глаза, слушала цикад, вдыхала запах травы, улыбалась и думала: «Есть. Всё вокруг – это любовь. Только надо научиться чувствовать ее. Надо вернуться к истокам. И быть как дети».

Так я и жила, возрождаясь с каждым днем.