Читать книгу Степная царица - Святослав Воеводин - Страница 7

О последующих двух или трех годах правления скифской царицы Арпаты мало что известно. До ее встречи с Александром Великим греческие историки не снисходили до того, чтобы замечать столь незначительную фигуру, обосновавшуюся на краю мира, среди лесов и полей на дальнем, неизведанном берегу Истра. Между тем в этой глуши тоже шла своя жизнь и творилась собственная история.

На первых порах неоценимую помощь Арпате оказал верховный жрец, который в конце концов назвал свое имя.

– Теперь я зову себя Агнисом, – сказал он во время ее очередного визита на капище. – У меня было много имен, но все их я сбросил, как змея сбрасывает старую кожу. Избавляйся от старого, царица. Оно всегда тянет нас назад, тяготит и не позволяет продвигаться вперед свободно и быстро.

– Ты предлагаешь мне взять другое имя? – спросила она.

Жрец покачал головой, смеясь:

– Нет, Арпата. Ни в коем случае. Боги помнят своих избранников только по именам. Если ты назовешься иначе, то лишишься их покровительства.

– В чем оно заключается, их покровительство? Я его не ощущаю. Все приходится делать самой.

– Неужели? А меня ты в расчет не берешь?

– Извини, – смешалась Арпата. – Я не то хотела сказать.

– Никогда не спеши высказывать свои мысли вслух, – поучал ее Агнис. – Хорошо все обдумай, подбери правильные слова и только потом говори. Это одно из основных правил царей. Такое же обязательное к исполнению, как правило мелких ссор.

– Правило мелких ссор? Что это такое?

– Все просто, царица. В твоем ближайшем окружении никогда не должно быть мира и согласия, иначе твои приближенные сговорятся и объединятся против тебя. Не позволяй им этого. Постоянно сей среди них зависть и раздоры. Сегодня дай жирный кусок одному и похвали перед всеми, чтобы остальные его невзлюбили. Завтра приласкай другого. Каждого призывай к себе, обещай возвышение и расспрашивай о замыслах остальных. Потом натравливай их друг на друга. И так всегда. – Агнис сделал рукой круговое движение. – Как будто варево в котле помешиваешь. Без остановки.

– И сколько так должно продолжаться? – поинтересовалась Арпата.

Жрец пожал плечами:

– Покуда ты жива. Покуда ты царица.

– Жива? Или царица?

– Неужели ты настолько глупа? – спросил Агнис, хмуря подведенные брови. – Неужели не поняла еще, что ты жива, пока являешься царицей? И наоборот. Остановишься – все кончится.

Хотелось бы Арпате считать иначе, но каждый день подтверждал сказанное Верховным. Править племенем без помощников было невозможно, а они следили за ней, как волки следят за своим вожаком, – не только в ожидании знака, но и для того, чтобы не пропустить тот момент, когда можно будет наброситься на вожака и перегрызть ему глотку. Приходилось приспосабливаться, хитрить и дергать за ниточки, управляя людьми.

В основном это были мужчины, хотя порой жены и дочери иных пытались вмешиваться в их дела. Таких честолюбивых женщин Арпата подвергала унижению и осмеянию. Одни уползали в норы, зализывая раны. Другие пытались жалить, но безуспешно. Благодаря наставлениям жреца, царица всегда была наготове, всегда на шаг впереди своих соперниц и соперников. Со временем она научилась так искусно стравливать их, что, пока приближенные грызлись, сама она оставалась над схваткой, недосягаемая и неуязвимая.

К концу второго года правления вокруг Арпаты сплотился десяток самых близких ее советников и соратников, не вполне доверяющих друг другу и рьяно борющихся за ее признание. Жены военачальников перестали совать нос в мужские дела, хорошенько усвоив, что в противном случае им попросту его откусят. Она осталась одна на вершине власти. Это порождало чувство гордости. Это сковывало сердце леденящим одиночеством.

Арпата очень скоро усвоила, что за каждую привилегию, которую давала ей корона, приходится расплачиваться собственной жизнью. У нее практически не оставалось свободного времени. Вместо того чтобы шить или мастерить украшения, как это было прежде, она проводила по полдня в седле, обучаясь искусству боевой езды и обращению с оружием. Она не имела права хоть в чем-то уступать мужчинам в ратном деле, зная, что иначе не добьется и не сбережет их уважение. Когда случалось отправлять отряды за сбором дани или для объезда границ, Арпата часто принимала участие в этих походах.

Войско ее было невелико, так как после разгрома, учиненного Филиппом, многие скифы прибились к другим племенам в поисках лучшей доли. Под началом Арпаты находилось всего три тысячи воинов. Еще три раза по столько же обеспечивали договоры с союзниками, обязавшимися обеспечивать дочь Атея всадниками, оружием, скотом и всем прочим, необходимым для ведения войны. Это было немало. Но и немного. Арпата отдавала себе отчет в том, что силы ее невелики для того, чтобы удерживать влияние в округе. Стоит какому-нибудь вождю восстать и отказаться выполнять прежние обязательства, как его примеру тотчас последуют другие. Потом, объединившись, они непременно попытаются сожрать ее саму и поделить ее земли. Так повелось из века в век.

Агнис выслушал сомнения Арпаты и сказал:

– Не о том тревожишься, царица. Ты подобна человеку, который смотрит на деревья, раскачиваемые ветром, но не замечает приближающуюся бурю.

– А она приближается? – спросила Арпата.

– Разве бывают времена без гроз и бурь? – загадочно усмехнулся Агнис и наотрез отказался говорить еще что-либо на эту тему.

Пришлось поделиться тревогой с сыном. Танасису еще не исполнилось пятнадцать лет, а он уже побеждал в праздничных скачках и одерживал победы в состязаниях по борьбе и бою на деревянных мечах. Одно плохо: умом сын не блистал. Выслушав мать, он предложил:

– Дай мне войско, и я покажу всем, кто здесь хозяин. Нужно задать этим псам знатную трепку, а потом назначить им дань вдвое прежнего.

– Они и нынешнюю-то платят со скрипом, – напомнила Арпата.

– Говорю же: страху нагнать надобно. Пошли меня, я сделаю.

Она отказала Танасису, и он, как обычно, надулся. Его единственной страстью были ратные подвиги и забавы, он был готов предаваться им с утра до вечера и никогда не смотрел на девушек с такой страстью, которая вспыхивала в его желтых глазах, когда он видел горячего коня или добрый меч. От разговоров о женитьбе Танасис отмахивался, как от назойливых мух. Из всех женщин на земле для него существовала только мать.

Сама же Арпата уже места не находила себе без мужчины. Кровь в ее жилах текла горячая, грудь налилась последней спелостью, при быстрой скачке в кожаных штанах ее становилось так горячо, что начинало темнеть в глазах, и тогда она пускала лошадь бешеным галопом, подгоняя ее резкими хриплыми криками.

Один раз подобное наваждение приключилось с ней во время поездки к ближайшему соседу, фракийскому вождю Листару. Ему было под сорок, он хорошо знал женщин и умел с ними обращаться. Сославшись на необходимость поговорить с глазу на глаз, он предложил отправить сопровождение вперед, а сам поехал рядом с Арпатой. Ехал вождь медленно, как бы ненароком касаясь ее отставленного колена своим. Когда остальные всадники скрылись из виду, он стащил Арпату с лошади, повалил в густую траву и стал целовать, властно двигая языком внутри ее насильно раскрытого рта. Сильные пальцы его мяли то ягодицы Арпаты, то ее грудь. Задыхаясь, она принялась раздеваться сама, торопясь сделать это как можно быстрее.

Листар ограничился тем, что распустил ремешок на штанах. Снисходительно улыбаясь, он вошел в нее и принялся раскачивать ее тело своим. Она и не заметила, как ее голые ноги оказались переплетенными на его пояснице, а ногти вонзились в затылок фракийца. Покричала, постонала, потрепыхалась. Спохватилась. Поняла, что после такого ни сам Листар не будет относиться к ней, как к властительнице, ни прочие вожди, которым он, конечно же, очень скоро проболтается.

На ней не было ничего, кроме сапог, она лежала рядом с отдувающимся Листаром и смотрела в небо, решая, как быть дальше. Он был хорошим любовником, а она была царицей.

– Закрой глаза, Листар, – сказала она, склонившись над ним. – Я кое-что сделаю.

Смеясь, он подчинился. Арпата достала из сапога нож и отсекла Листару часть того, чем он так гордился. Пока он вопил и хватался за окровавленный пах, она отошла подальше, бросила ему свою нательную рубаху и сказала:

– Перевяжи. Это не смертельно.

– Я тебя убью, – прошипел он, вращая глазами.

– Может быть, – спокойно согласилась она. – Но зато никому не расскажешь о том, что произошло между нами. Теперь это наш секрет, правда, вождь? И ни один из нас не захочет, чтобы он раскрылся.

Так оно и вышло. А убить Арпату Листар не отважился. Кишка оказалась тонка. Так что ни честь, ни самолюбие молодой царицы не пострадали.