Читать книгу Публичные признания женщины средних лет - Сью Таунсенд - Страница 14

Я многое в жизни теряла: зонты, перчатки, сумки, ежедневники, жакеты, кошек и прочее. Как-то раз оставила у входа в магазин роскошную коляску с новорожденным сыном и зашагала себе домой. Это была его первая прогулка, и он все проспал. Одним словом, признаю: да, я рассеянная, но работаю над собой.

На данный момент у меня в работе три тетради; беда лишь в том, что две из них потерялись. Точно знаю – они где-то в доме. В одной из них статья, которую я и пытаюсь сейчас изложить заново.

Четыре недели назад я потеряла мужа – он попал на один греческий остров, а я на другой. Идиот из турагентства отправил его в Салоники, на материк, – все равно что послать грека в Лондон через Гебридские острова. В своем идиотизме турагент зашел еще дальше: заверил мужа, дескать, паром на Скирос ходит так часто, что даже расписание знать ни к чему. «Часто», как оказалось, – это раз в неделю, по понедельникам. Муж об этом узнал утром в пятницу. Причем мы с ним договорились, что утром в пятницу я буду встречать первый паром из Салоник. Страшная правда открылась мне в четверг вечером, но я все рвалась в Линарию – маленький порт на Скиросе – встречать паром и призрачного мужа.

Таксист Элиас отвез меня туда на своем «мерседесе». Элиас – выпускник Афинского университета, защищался по специальности «английский язык». За следующие два дня мы с ним здорово сдружились. Ему даже доводилось возить самого Джеффри Арчера. Лорд Арчер – судя по всему, большой любитель скиросской керамики – с яхты прямиком отправлялся тралить магазины. Элиас рассказал, что, впервые усевшись в такси, пресловутый лорд-литератор объявил:

– Я – Джеффри Арчер!

– Я вас не знай, – ответил Элиас.

Я поинтересовалась, какое впечатление произвел на него лорд Арчер.

– Жена его очень милый, – дипломатично сказал Элиас.

Связи с мужем не было, но поскольку человек он находчивый и не стал бы до понедельника ждать у моря погоды в порту Салоников, я рассчитывала в ближайшее время увидеть его на Скиросе. Выход был один – встречать каждый самолет, паром и «летающий дельфин» – плавающую на лыжах посудину. Элиас предложил свою помощь, и мы с ним принялись мотаться с одного берега острова на другой. Тамошний аэропорт сооружен из вагончиков, а самолет, смахивающий на экспонат музея аэронавтики, доставил всего девятнадцать пассажиров. Когда с трапа спустился последний англичанин с голыми шишковатыми коленками, я мотнула головой, Элиас дал по газам, и мы помчались в порт.

Меня уже начали жалеть. Старухи в черном интересовались моим здоровьем и настроением, хозяин портовой таверны сочувственно качал головой. А паромы и катера все отправлялись и прибывали – без моего мужа. Элиас даже шутку отпустил:

– Может, он вообще не приезжай?

Я хохотнула, но не очень искренне. Наконец как-то утром, когда я уже встретила один самолет, один паром и один катер, Элиас сказал:

– Сью, через пять минута вы видай мужа.

И оказался прав – к причалу подошел «летающий дельфин», с моим мужем на борту, славшим мне в иллюминатор воздушные поцелуи. Тактично отойдя шагов на десять, Элиас наблюдал за воссоединением супругов. В кино старухи в черном, хозяин таверны и рыбаки шумно возликовали бы и всей толпой отнесли моего мужа на плечах в таверну. В жизни они этого не сделали, но, по-моему, тихо порадовались за нас.

За неделю нашего отдыха на Скиросе незнакомые люди не раз выражали мужу сочувствие по поводу передряг с транспортом.

– Ничего, мне даже понравилось, – отвечал он. – В нашей жизни не хватает приключений.

А я вспоминала другую шутку Элиаса – о юной красавице-гречанке в Салониках.