Читать книгу Бабаёжкины секреты. Сказки - Тамара Злобина - Страница 6

Проснулась как-то утром Баба Яга на своей мягкой пуховой перине, потянулась так, что косточки все хрустнули, вставая на свои исконные места. Зевнула от уха до уха, прикрывая рот костлявой ладошкой, чтобы зуб единственный ненароком не выпал. Хотела уже ноги спустить с кровати, да забыла с какой ноги вставать. И так и этак примерялась – не помнит и всё тут.

– Котик мой ласковый, котик мой верный, – зовёт-вопрошает, глядя на кота Баюна, нежащегося у неё в ногах, – какой нынче день-то?

Тот открыл один глаз.

– Дык, понедельник нынче, мадам, – говорит.

– А по понедельникам я с какой ноги обычно встаю? – продолжает его пытать Яга.

Баюн неспешно поднялся на все четыре лапы, выгнул дугой спинку, блестя чёрной шелковистой шерсткой и, сверкнув небесно-голубыми глазками, скоренько прикинул, что нынче ему выгодно, припоминая, что хотел с утра отпроситься у баушки к своей Мурке Рыженькой на свиданку, и сказал:

– Дык, с левой ноги, мадам.

Левая-то нога, как известно, у баушки ближе к сердцу, поэтому, когда она встаёт с неё, то весь день – добра, улыбчива и покладиста.

– Ну, с левой – так с левой! – объявила Яга и бух левой ногой на половицу.

Кот Баюн уже тут, как тут: тапки баушке подаёт, песенку мурлыкистую заводит, спинкой о ножку её трётся.

– Ай надо чего, котик? – разулыбилась баушка.

– Дык, в гости я нонче обещался кой-кому…

Баба Яга лукаво взглянула на своего любимца, пальчиком погрозила этак не злобливо, и сказала:

– Знаем-знаем к кому наш котик повадился. Знать опять Мурки Рыженькой позывные услышал? Уж в который раз-то? Скоро весь наш Лес Баюнчиками заполнится… Конкуренции не боишься?

А кот Баюн всё о ножку бабушки трётся и мурлычет:

– Конкуренция – конкуренцией, а зов Природы – сильнее.

– Ну, коли уж зов Природы сильней – засмеялась Яга, – тут мне тебя не остановить… Отпустить, видно, придётся.

Баюн в благодарность послал баушке воздушный поцелуй и скоренько за двери шмыгнул, пока она не передумала и назад не возвернула: женщины, как известно, народ коварный, а уж Яги – и подавно. Так рванул прочь, что только «пятки» засверкали.

Засмеялась Баба Яга, на такую прыть глядючи, скрипучим смехом, словно не смазанная телега: не часто ей приходится делать это – отвыкла уж. Профессия требует сурьёзности и строгости.

– Ну-ну, милай, лети к своей Мурке на крыльях любви. Лети, голубь сизокрылый! Только потом на баушку не обижайся!

Улыбка Яги была скорее добродушной, чем ядовитой, хотя она вдруг припомнила, что сегодня обещалась соседям жалобу их разобрать насчёт Баюна. Припомнила и вновь рассмеялась, предвкушая маленький скандальчик: что-что, а уж скандалы Яга любит. Мёдом не корми – дай только поскандалить. Есть повод показаться во всей красе, блеснуть талантом оратора, умственными способностями, естественно, а главное: власть свою в Лесу показать – всем, кто на эту власть покушается. Есть такие – есть: уж в этом Баба Яга знает не понаслышке.

Баюн тоже припомнил о предстоящем «сборище» недовольных соседей, и, прервав любовные утехи с красавицей Муркой, со всех лап кинулся домой. Всю дорогу кричал, как оглашенный:

– Баба Яга против! Баба Яга – против! Против!… Против!…

А когда прибежал к месту назначения, горло у него настолько пересохло, что только хрипы одни выдавало:

– Пр… Пр… Пр…

И ничего боле.

А, когда увидал присутствующих, вообще дар речи потерял. Припёрлись даже те, кого он и видеть-то не ожидал, кто с Бабой Ягой в непримиримой контре были. Например, Кикимора Болотница со своей Муси-Пусичкой кривобокой.

Красоты в этой Муси-Пуси – только один бант на шее, шёлковый. А туда же: чуть ли не в кровосмешении Баюна обвинила. И было-то всего: комплимент он ей как-то промурлыкал, как родственнице дальней. А она уж чёрте-что себе вообразила, каракатица кривобокая.

Русалка Озёрная, словно в карете, в бочке с водой прикатила. Селёдка несолёная. И крысят своих водянистых притащила. Вот уж, право-слово, страх невообразимый: глазищи на пол морды, рёбра все наружу торчат, ни шерстинки – ни волосинки на хилых тельцах. Фу, гадость какая! Во сне присниться такое – не проснёшься…

Краем озера проходил как-то Баюн, хотел рыбкой свеженькой полакомится, а эти свиристелки хай подняли, что дескать, на девственность их покушался. Да кому они нужны, крысы эти облезлые?! Мурок на его век мало что ли? Только на краю соседней деревни их пять штук, и все хороши, как на подбор. Одна другой – краше.

Хотел Баюн закричать из куста, откуда наблюдал за процессом:

– Не верьте! Оговор! Не виновен!

А голос не слушается: совсем пропал – то ли от несправедливости, то ли от страха. Сборище меж тем совсем расходилось: шум-гам на весь Лес стоит.