Читать книгу Экстрасенсы - Тараксандра - Страница 13

В один из дней, когда Симон уехал куда-то по делам, Ксанф пришел к Патрику.

– Ну что, прогуляемся? – заговорщицки предложил алхимик. – Постреляем в тире, посидим в кафе или баре. Нельзя прятаться от жизни. А то наш высокодуховный Симон, еще немного, и превратит тебя в эльфа. Куда он тебя водит?

– В Эрмитаж, Меншиковский дворец, Русский музей.

– Эрмитаж, Русский музей – тьфу! Красиво, но слишком возвышенно. Лучше бы он тебе показал десяток отличных бомжей или подпольные бои без правил. Вот, где жизнь! В общем, пойдем учиться по моей программе. Сегодня очередь брата Ксанфа преподавать тебе уроки.

Патрикий засмеялся. Прогулки с алхимиком хоть и не отличались изысканностью, но неизменно были увлекательными и… весьма познавательными. Патрик родился и вырос в Санкт-Петербурге, но сейчас, будто заново открывал для себя свой родной город. Детство Патрик провел в обществе няни, которая изредка выходила погулять с ним во двор, предпочитая проводить все время в доме Раменских за просмотром сериалов. Родители вообще не занимались сыновьями: отец интересовался лишь своим магазином, а мать летала по курортам. Школьные годы Патрика ознаменовались нескончаемыми болезнями, которые, с пулеметной скоростью, сменяли одна другую, и тягостными уроками. Теперь же Патрик в обществе экстрасенсов наверстывал упущенные знания. Ксанф и Патрикий уже посетили городские рынки, кафе с сомнительной репутацией и даже прогулялись по ночным аллеям одного из парков города. Последнее место произвело на Патрика тягостное впечатление.

Алхимик и Патрикий шагали по слабо освещенным дорожкам, песок таинственно скрипел под ногами, пьянящие запахи обволакивали ученика и наставника. То и дело к Патрику и Ксанфу подходили странные люди, одни заглядывали к ним в глаза, словно моля о чем-то, другие – бесстыдно обнажали половые органы, третьи – кружили в диких плясках вокруг. Сначала Патрика все это шокировало и пугало, но, видя, как спокойно и уверенно идет через эти фантасмагорические дебри его Вергилий, юноша тоже успокоился. Со многими обитателями парка Ксанф был знаком. Ксанфа целовали, обнимали или здоровались, пожимая руку. На Патрика эти ночные обитатели сумрака смотрели с любопытством и доброжелательно.

– Они тоже люди, – строго сказал Ксанф. – И некоторым из них я даже оказывал помощь. Они не виноваты, что созданы такими или жизнь изменила их души и плоть. Мир многогранен и сложен.

– Я понял, учитель, – навсегда запомнил тот наглядный урок Патрик.

И вот теперь, в предвкушении приключений, Патрик, в автомобиле Ксанфа, вновь покидал дом Симона.

Приехав в город, Ксанф припарковал автомобиль на одной из тихих улочек, по уже сложившейся традиции, до тира Ксанф и Патрик шли пешком. Это была и прогулка, и, в тоже время, Ксанф рассказывал юноше что-то интересное из тайной жизни города. Но в этот день все сразу же пошло не так. Едва они прошли несколько шагов по улице, как алхимик внезапно остановился, он побледнел и тихо застонал.

– Что случилось? – испуганно спросил Патрик. – Вам плохо?

Ксанф не отвечал, он смотрел куда-то в сторону. Патрик тоже повернул голову, но увидел лишь скромную пару молодоженов, которые фотографировались на фоне свадебной машины. Больше никого в этом переулке не было. Вероятно, жених с невестой вышли из дома, чтобы поехать регистрировать свой брак, и сейчас родственники и друзья благоговейно запечатлевали их первые шаги к супружеству. Ксанф не мог отвести взгляда от этой, в общем-то ничем не примечательной, пары.

– В чем дело, Ксанф? – недоумевал юноша. – Вы знаете этих людей?

– Нет, – прошептал алхимик. – Но я все еще помню Лару. – Ксанф закрыл глаза и глубоко вздохнул. – Пойдем, я должен рассказать тебе это.

Ксанф и Патрикий зашли в первый попавшийся бар, он был грязный и вонючий, но алхимик не обращал внимания. Он заказал себе бутылку коньяка, немного плеснул и Патрику.

– Чуть не повредит. Слушай, паренек. А там уж сам делай выводы. У меня была невеста, самая прекрасная девушка во всей Вселенной! Я был начинающим врачом и средств, чтобы содержать семью, у меня не было. Я вступил в одну международную медицинскую организацию. Это соответствовало моим взглядам и приносило хорошие деньги. В нашу задачу входило посещение стран, где шли боевые действия, чтобы оказывать помощь пострадавшим. Очень часто мы выносили раненых с поля боя. Однажды мы оказались в эпицентре сражения, все было в дыму, рвались снаряды, меня ранило, я потерял сознание, а, когда очнулся, то понял, что попал в плен. Для тех изуверов все иностранцы являлись врагами, даже мое удостоверение медика не стало защитой. – Ксанф залпом осушил бокал с коньяком. – Негодяи несколько часов издевались надо мной, а потом, пресытившись пытками, кастрировали и бросили умирать в лесу… – Ксанф вновь осушил бокал. Патрикий, пораженный услышанным, тоже машинально выпил свой. Ксанф опять налил себе и юноше. – Я лежал один и мучительно умирал, а вокруг были разбросаны изуродованные трупы моих товарищей: двое мужчин и две женщины. Я понял, что единственный выдержал пытки. Никаких лекарств у меня не было. Меня окружали лишь травы, деревья и кусты. Они и стали моим спасение. Я не мог приготовить отвар, потому что нечем и не в чем было разжечь огонь и вскипятить воду. Но я знал силу лекарственных растений. Как животное, я просто жевал нужные мне травы, грыз кору, прикладывал мох к ранам. Пробираясь через чащобу, я попал под сильнейший ливень, укрыться мне было негде, день за днем, днем и ночью, я находился под стеной воды. Так я перенес тяжелейшую лихорадку, которая навсегда изменила мой голос, сделав его низким и хриплым. И все же, когда я выбрался из леса, я уже стоял на ногах. Меня подобрали солдаты американской военной базы, расположенной в тех краях. Некоторое время, пока устанавливалась моя личность и восстанавливались документы, я прожил у них. И честно скажу, мне было хорошо среди этих простых, но искренних людей. Но я хотел на родину. Конечно же, меня и моих товарищей-медиков искали, но никто не знал, куда бандиты увезли пленных. Я рассказал и показал. Всех погибших врачей идентифицировали и после прощальной церемонии на базе перевезли в их страны для погребения. Я вернулся домой и сразу же пошел к моей невесте. Еще раньше мы поклялись говорить всегда друг другу правду, какой бы горькой она ни была. Я не стал придумывать ханжеские истории о том, что полюбил другую, я рассказал Ларисе все, как есть. Лара – благороднейшее создание, захотела разделить со мной мою искалеченную жизнь. Мы беседовали с ней долго, в конце концов, я убедил ее, что не нужен ей. Мы с Ларой очень хотели иметь детей. Я помню прогулки, во время которых мы самозабвенно выбирали имя для нашего первенца. Мы мечтали, как он родится, как скажет свое первое слово, сделает первый шаг. В радужных надеждах мы шли с нашим малышом на аттракционы, в аквапарк, в гости к друзьям… – на глазах Ксанфа выступили слезы. – Для меня все это рухнуло в единый миг. Лара же не должна была отказываться от планов, наших планов! Мы расстались. Через несколько лет я встретил Ларису, к тому времени она уже стала счастливой матерью двух очаровательных детей, мальчика и девочки. Ее муж – музыкант, играет на скрипке в оркестре. Лара сказала мне, что больше не стала знакомиться ни с врачами, ни с военными, ни вообще с теми, чья профессия связана с риском. Она не желала, чтобы ее любимого человека постигла такая беда. Муж Лары чем-то похож на меня: кожа цвета бронзы и темные волосы, поэтому у девочки черные волосы, как у отца, а мальчик светленький, весь в мать. Такие детки могли быть и у нас. Дочку она назвала Катя, Екатерина, так звали мою маму, а мальчика – Анатолий, в честь своего отца. Эти имена мы выбрали вместе в нашу счастливую пору. Вот так! – Ксанф допил коньяк и заказал новую бутылку. Патрик тоже заметил, что и он выпил содержимое своего бокала. Ксанф опять налил юноше. – Я был одинок, сломлен и подавлен, – продолжил алхимик. – Жизнь потеряла для меня всякий смысл. В какую-то ночь я чертовски напился, сел за руль и разогнался на пустой дороге. Я хотел сброситься с обрыва или разбиться о фонарный столб, но внезапно мой автомобиль заглох на полном ходу. Раздосадованный, я вышел из машины, и тут заметил, что ко мне подходит высокий, элегантно одетый молодой человек. Он приветливо смотрел на меня, а я был зол. Незнакомец сказал мне: «Меня зовут Симон, я знаю, кто вы, что с вами произошло и что собираетесь сделать». Я хотел послать его к черту, но Симон взял меня за руку, и я потерял всякую власть над собой. А потом я успокоился, Симон снял с меня гипноз, и мы поехали ко мне. Мы проговорили с ним до утра. В ту ночь я узнал, что боль и муки пробудили во мне дремавший экстрасенсорный талант, поэтому Симон и вышел на меня. Симон стал обучать меня магии. Мне это оказалось несложно. Там, в лесу, оставшись без еды и лекарств, измученный, еле живой, я до глубины ощутил всю великую силу природы. Она стала моей спасительницей, врачом и кормилицей: земля, вода, травы, плоды, минералы – все служило к моему благу. Поэтому я решил посвятить свою жизнь изучению алхимии и черной магии, которая напрямую связана с силами земли. Алхимики, эти древние мудрецы, лучше всех познали величие и мощь первозданных стихий. Симон открыл для меня новую жизнь и возможности, весь пережитый кошмар ушел куда-то в недра сознания. Я спрятал воспоминания, но не отказался от них. Я хотел покарать тех изуверов, заставить их страдать за каждый миг моих мучений, но понимал, что пока это неосуществимо. Когда я окончательно исцелился и набрался ума-разума, я смог, при помощи моего открывшегося дара, отыскать моих палачей. Я приехал в ту местность и сразу же их узнал. Признаться, все это время я молился, что бы ни один из них не умер раньше срока и дожил до того момента, когда я приду отомстить. И этот срок наступил. Я погрузил их в гипноз, но не лишил чувствительности, чтобы они не могли сопротивляться, но ощущали всю боль, что испытывал тогда я. Я сделал с ними то же, что и они – со мной. Когда же они обезумели от боли и страха, я бросил их в лесу. Но не уехал, а остался наблюдать за их смертью. Предварительно я убрал гипноз, чтобы они могли двигаться. Так я давал им шанс на спасение, в конце концов, они же тогда тоже не добили меня. Так же, как и я, они оказались в объятиях природы, но никто из этих трусов и подлецов не воспользовался ее милостью. Все они умерли, стеная и вздыхая, как и подобает погибать настоящим мерзавцам. А я вернулся к себе, успокоенный и освобожденный.