Читать книгу Неофит - Таран Матару - Страница 3

– Подымайся, Флетчер. Нынче единственный день в году, когда ты мне нужен с самого утра. Я не смогу одновременно торговать с прилавка на рынке и перековывать лошадей, – сказал Бердон.

Застонав, Флетчер натянул шкуры на голову. Ночка выдалась долгая. Яков заставил его час простоять снаружи, впустив лишь при условии, что в следующую встречу в таверне Флетчер купит ему выпивки. Хорошо хоть, Дидрик ушел раньше, чем вернулся Яков, и Флетчер смог убедить стражника в том, что пришел до девятого колокола, но на воротах просто никого не было. Хотя кровавая лужа на том месте, где упала оленья голова, говорила совсем об ином.

Прежде чем лечь спать, ему пришлось снять шкуру и выпотрошить оленя, а потом порезать мясо на полосы и повесить стекать у очага. Он позволил себе съесть лишь один сочный кусок, наполовину готовый, когда у него кончилось терпение и он запихал его в рот. Зимой мясо лучше беречь, неизвестно, когда удастся еще раз его поесть.

– Быстро, Флетчер! И приведи себя в порядок! Воняешь, как свинья. Мне не надо, чтобы ты покупателей запахом отпугивал. Никто не станет покупать товар у вонючего оборванца, – сказал Бердон, сдергивая с него шкуры и быстро выходя из его крохотной комнатки обратно в кузню.

Оказавшись без покрывала, Флетчер поежился и сел. В комнатке было теплее, чем он ожидал. Видимо, Бердон всю ночь работал в кузне, готовясь к базарному дню. Флетчер уже давно научился спать под лязг и грохот металла, рокот мехов и шипение, когда раскаленный докрасна металл окунали в воду.

Пройдя через кузню, он вышел к небольшому колодцу на улице, из которого Бердон брал воду для закалки железа. Вытянув ведро, он опрокинул его себе на голову после мгновения нерешительности. Туника и штаны тоже намокли, но, поскольку после вчерашнего вечера они были залиты кровью, это тоже им на пользу. Еще несколько ведер и недолгая возня с пемзой, и Флетчер более-менее почистился. Вернулся в кузню, обхватив грудь руками и дрожа.

– Иди-ка сюда. Давай на тебя поглядим, – сказал Бердон, стоя позади него, у входа в свою комнату. Свет от очага отблескивал на его длинных рыжих волосах. Бердон был одним из самых могучих мужчин в деревне, бесчисленные часы в кузне наградили его широкими плечами и грудью, как бочка. По сравнению с ним Флетчер был карликом: невысокий и жилистый даже для своего возраста.

– Так и думал. Побриться тебе надо. У моей тетушки Герлы усы гуще, чем это. Сбрей этот дурацкий пушок и дождись, пока не начнут расти настоящие усы, как у меня.

Бердон подмигнул, подкручивая роскошные рыжие усы, гордо торчащие над всклоченной бородой. Флетчер понимал, что он прав. Если он хочет, чтобы деревенские девушки обращали на него внимание, нужно хоть как-то заботиться о своей внешности. Хотя, честно говоря, сам он был невысокого мнения о женской части населения Пелта. Однако сегодня приезжают торговцы, а они часто берут с собой своих дочек, выросших в городах, в длинных юбках в складку и с завитыми волосами. Хотя Флетчер и знал на собственном горьком опыте, что они будут задирать носы, глядя на него, нет ничего плохого, если сегодня он будет выглядеть получше.

– Иди давай. Пока будешь бриться, достану тебе одежду, в которой будешь ходить сегодня. И никаких возражений! Чем профессиональнее ты будешь выглядеть, тем лучше пойдет торговля.

Флетчер вышел наружу, на холод. Кузня располагалась у самых ворот, деревянный частокол был меньше чем в метре от задней стены его комнатки. Рядом валялись зеркало и небольшой таз для умывания. Достав шкуросъемный нож, Флетчер сбрил редкие темные волоски и внимательно поглядел на себя в зеркало.

Кожа у него была светлая, что не являлось редкостью в северной части Хоминума. Лето в Пелте было короткое, всего несколько недель тепла и солнечного света, когда он носился по лесу с остальными мальчишками, ловя форель в ручьях и жаря лесные орехи на костре. Единственное время, когда Флетчер не чувствовал себя чужаком.

У него были резкие черты лица, острые скулы и темно-карие глаза, слегка запавшие. Густые волнистые черные волосы, которые Бердон состригал с него, как с овцы, когда они вырастали слишком длинными. Флетчер знал, что он не урод, но и не симпатичный, если сравнить с парнями из богатых семей, хорошо откормленными, со светлыми волосами и румяными щеками, каких хватало в деревне. В северных поселениях темные волосы были редкостью, но, поскольку Флетчера младенцем подбросили к воротам, он не удивлялся тому, что отличается от остальных внешностью. Просто еще одна отличительная черта.

Бердон выложил ему на кровать светло-голубую тунику и ярко-зеленые штаны. Поморщившись от выбора цветов, Флетчер промолчал, увидев просящий взгляд Бердона. Такая одежда не будет выглядеть необычной, по крайней мере в базарный день. Торговцы и сами всегда пестро одеваются.

– Дам тебе переодеться, – с усмешкой сказал Бердон, выходя из комнаты.

Флетчер знал, что такие шутки были для Бердона способом выражения чувств, так что не стал обижаться. Он сам был не из разговорчивых, предпочитая находиться наедине с собой и своими мыслями, а Бердон всегда уважал его как человека, с тех самых пор как Флетчер только научился говорить. Странные отношения, между грубоватым и добродушным мастером и замкнутым подмастерьем, но у них все получалось. Флетчер всегда был благодарен Бердону уже за то, что он взял его к себе, когда остальные отказались бы.

Его бросили без ничего, даже без корзины и пеленок. Просто оставили голого младенца в снегу, изо всех сил вопящего у ворот деревни. Богатые его брать не стали бы, а бедные не могли себе такое позволить. Тогда была одна из самых суровых зим, какие довелось пережить Пелту, и с едой было плохо. В конце концов Бердон сам вызвался взять его, поскольку именно он нашел его. Он не был богат, но ему не надо было никого кормить, кроме себя, а его заработок не зависел от времени года, так что во многих смыслах он оказался идеальным кандидатом.

Флетчер всю жизнь хранил глубокую ненависть к своей матери, кем бы она ни была. В конце концов, что за женщина способна бросить своего ребенка нагим в снегу, умирать? Флетчер часто раздумывал, была ли это девушка из Пелта, которая не могла или не хотела его растить. Часто вглядывался в лица женщин, сравнивая их черты лица со своими. Сам не понимал, почему его это волнует. Пустая трата времени. Никто из них и близко не был похож на него.

Одевшись и более-менее пригладив волосы, Флетчер вышел наружу и увидел, что прилавок уже стоит у главной дороги, ведшей от ворот через весь городок. И уже не единственный. Вдоль дороги стояли и другие, ломившиеся от мехов и мяса. Выставили и другой товар: мебель из сосны, которая в изобилии росла на Медвежьих Клыках, горные цветы с серебристыми лепестками, в горшках, для богатых городских домохозяек.

Кожа была еще одним из товаров, которыми славился Пелт, сшитые здесь куртки и жилеты ценились за качество кроя и шитья. Флетчер давно положил глаз на одну куртку, дожидаясь нынешнего базарного дня. Весь год он продавал добытые им шкуры другим охотникам и успел скопить больше трехсот шиллингов ради этой единственной покупки. И сейчас он увидел ее, висящую, на одном из прилавков дальше по улице. Однако Джэнет, швея, которая ее несколько недель шила, сказала ему, что продаст ее за триста шиллингов только тогда, когда за весь базарный день никто не предложит ей больше.

С точки зрения Флетчера, куртка была идеальна. Изнутри подбита пушистым мехом горного зайца, мягким и серым с ореховыми вкраплениями. Сама кожа была выкрашена в цвет темного красного дерева, крепкая, без изъянов. Непромокаемая, немаркая, не порвется, если придется продираться сквозь кустарник в погоне за добычей. Застегивалась она на простенькие деревянные пуговицы, а еще у нее был большой островерхий капюшон. Флетчер уже представлял себя в ней, под дождем, в тепле, присевшим в кустах с наложенной на тетиву стрелой.

Бердон устроился рядом, с наковальней и лежащими горкой подковами. Хотя он и делал оружие и доспех очень качественно, давно стало понятно, что самые большие деньги можно заработать на желании усталых торговцев перековать своих лошадей, чей путь по отдаленным деревням в окрестностях Медвежьих Клыков лишь начинался с Пелта. Конечно, иногда покупали и оружие, поскольку торговцы всегда страдали от разбойников и голодных волков, путешествуя по пустынным горным дорогам, но они обычно закупались этим в городе, прежде чем отправиться в Пелт. Основными покупателями были торговцы победнее, которые не могли позволить себе покупать все по городским ценам, а также те, кто рискнул добраться до первой из деревень безоружным, чтобы лошади смогли затащить в горы побольше товара.

В прошлом году, когда приехали торговцы, Флетчер был занят весь день, и даже поработал, затачивая мечи, когда их прилавок опустел. Очень хороший был год для торговли оружием. Империя Хоминума начала войну на новом фронте, к северу от Медвежьих Клыков. Эльфийские кланы отказались платить ежегодную дань, которую империя требовала за защиту от орочьих племен, живущих в джунглях на юге, на другом конце Хоминума. Империя объявила войну, дабы взыскать дань, и торговцы очень опасались разбойничьих отрядов эльфов. В конечном счете война стала скорее символической, ограничившись несколькими стычками, не более. Стороны приняли джентльменское соглашение не усугублять ситуацию. Обе расы прекрасно понимали одно – главным врагом являются орки.

– Интересно, в этом году будет время поглазеть? – спросил Флетчер.

– Думаю, да. Пусть новая порция военных, охраняющих Медвежьи Клыки, – старики да калеки, но, похоже, торговцы верят, что это отпугнет разбойников. И самое худшее, что они правы. В любом случае мы им много не продадим. Зато нужда в моих услугах все еще есть, это мы знаем, после того как ты в прошлом месяце побывал на фронте.

Флетчер поежился, вспоминая тяжелое путешествие через горы до ближайшего форта. Там было скверно. Холодно, никакого комфорта, куча людей с безжизненными взглядами, дожидающихся, пока окончится их срок службы. Эльфийский фронт был свалкой, куда отправляли тех, кого не желали видеть в реальных боях. Голодных и усталых, более неспособных воевать.

Мякина. Так это солдаты называли. Некоторые считали это благом, убраться подальше от ужасов окопов в джунглях. На орочьем фронте люди гибли тысячами, их головы орки брали в качестве трофеев и оставляли на кольях на границе джунглей. Орки были дикой и неразумной расой, злобными, безжалостными до садизма созданиями.

Но на эльфийском фронте ужас принимал другую форму. Постепенная деградация. Голод, на половинном пайке. Бесконечная строевая подготовка под руководством усталых сержантов, которым больше было нечем заняться. Равнодушные генералы, сидящие в теплых кабинетах, набивающие брюхо и распутничающие, пока солдаты мерзли в холодных койках.

Квартирмейстер не особенно хотел что-либо покупать, но надо было выбрать квоту, а поставки из-за Медвежьих Клыков стали совсем скудными, поскольку оружие все больше требовалось на орочьем фронте. Охапку мечей, которую Флетчер приволок на горбу, он продал куда дороже их настоящей цены, и у него появился другой мешок, тоже тяжелый, хотя и не настолько, наполненный серебряными шиллингами. Принеси он мушкеты, ему бы заплатили золотыми соверенами. Бердон надеялся, что удастся поменять у торговцев холодное оружие на огнестрельное. Если получится, то в следующем сезоне он сможет перепродать его квартирмейстеру, получив прибыль.

Когда Флетчер лежал на койке, которую ему на время уступили в казарме, дожидаясь утра, чтобы отправиться в Пелт засветло, он твердо решил, что если когда и пойдет служить, то никогда не позволит себе попасть в такое место.

– Эй, парень! Убери прилавок от ворот. Мешаешь торговцам проезжать. – Холодный повелительный голос безжалостно вырвал его из размышлений.

Каспар, отец Дидрика, рослый худощавый мужчина в красивом лиловом костюме, сшитом на заказ, с золотой вышивкой, глядел на Флетчера так, будто тот оскорблял его самим фактом своего существования. Позади стоял ухмыляющийся Дидрик, с уложенными на пробор светлыми волосами. Флетчер поглядел на соседний прилавок, который явно стоял ближе к дороге, чем его.

– Повторять не буду. Давай сейчас же, а то стражу позову, – рявкнул Каспар. Флетчер поглядел на Бердона, который пожал широкими плечами и кивнул. По большому счету это ничего не значило. Если кому-то нужно оружие, он его найдет.

Дидрик подмигнул и сделал движение руками, будто прогоняя Флетчера. Флетчер зарделся от гнева, но сделал то, о чем сказал Каспар. Придет еще время, когда Дидрик свое получит, но его отец – невероятно влиятельный человек в городке. Он был ростовщиком, и в долгах у него ходил почти весь городок. Ребенку нужно лекарство из города? Каспар здесь. Охота не задалась? Каспар снова здесь. Дом сгорел? Каспар здесь. Как деревенскому жителю, который едва в состоянии написать свое имя под длинным договором, понять тонкости со сложными процентами и прочие числа? В конце концов всегда оказывалось, что стоимость займа выше, чем они могут себе позволить. Флетчер терпеть не мог, что многие в городке уважают Каспара, хотя он был не лучше мошенника.

С трудом сдвигая прилавок от дороги, Флетчер уронил в грязь несколько тщательно отполированных кинжалов. И тут зазвонил деревенский колокол. Прибыли торговцы!