Читать книгу Гадкий гусенок - Татьяна Александровна Яшина, Татьяна Яшина - Страница 8

В тот день с самого утра графиня жаловалась на боль в груди, так что мы с Франсуазой уложили ее в постель еще до обеда. Если бы мадам знала, что именно сегодня пожалует Анри!

Барон Валансе этого тоже не знал и явился к обеду как всегда.

Они с Анри заспорили еще за столом, потом продолжили в гостиной. Некому было остановить Анри от роковой откровенности. Громкие голоса слышались даже в спальне мадам.

Оставив Франсуазу беречь сон графини, я подкралась к дверям гостиной с намерением закрыть их. Как пригодились мне туфли на мягкой подошве!

– Это смертельно опасно, Анри, как вы не понимаете! – голос барона сорвался на визг и пригвоздил меня к месту. Оглянувшись, я убедилась, что никого из слуг не видно, подошла к приоткрытой створке и приникла к щели.

– Анри, покушение на жизнь первого министра – это дорога на тот свет! – мсье Валансе прижимал к груди стиснутые руки. Он не грозил – умолял. – Опомнитесь!

– У нас всё продумано, крестный, – Анри улыбнулся широко и беспечно. – Друзья Гастона убьют Ришелье, и королю больше не придется выслушивать его гадкие советы. Гастон женится на испанской инфанте, их сын станет королем Франции! Я еще никогда не был так рассудителен.

– Анри, с чего вы взяли, что вам удастся убить Ришелье?

– Ничего сложного! Гастон поедет на охоту в окрестности виллы Флери. Заедет к кардиналу поужинать. И этот ужин станет последним для этого проклятого выскочки!

– Вы сошли с ума. Я обращаюсь к вам как ваш крёстный, как друг вашей семьи… Как христианин, наконец! Оставьте эту затею, это глупо и опасно.

– Глупо? – повысив голос, Анри со стуком поставил бокал на стол. – Я, по-вашему, глуп?

Он схватил с каминной полки колоду карт. Быстро перебрав ее в пальцах, выхватил карту с красным сердцем в центре:

– Ришелье сидит на своей вилле в десяти лье от Парижа! – червовый туз полетел на стол.

– С ним Рошфор! – следом отправился король червей.

– Жюссак! – валет.

– Секретарь! – десятка.

– Медик и слуги – не более дюжины человек! – на стол упали оставшиеся червы.

– Анри… – пытался возразить Валансе. – Но…

– Завтра на виллу Флери, – не слушая его, продолжил Анри, – приедет принц Гастон со своими офицерами!

Анри вытащил из колоды пики и принялся раскладывать их кольцом вокруг карт с красными сердцами.

– А если… – Валансе склонился над столом, – если кардинал сумеет ускользнуть? Если он кинется жаловаться королю – вы пропали! Говорят, в его доме полно потайных ходов.

– Если об этом говорят – какие ж они потайные? – расхохотался Анри. – Не беспокойтесь! Дорогу между ним и королем перекроет засада во главе с Вандомом!

Он вытащил из колоды крестовый туз и усилил кольцо окружения.

Валансе опустил глаза.

– Вандом? – быстро проговорил он и взялся рукой за эспаньолку. – Бастард Генриха Четвертого? Вы хорошо подготовились.

– Я же говорю, дело верное, – Анри продолжал кидать карты на столешницу. – На нашей стороне Вандом-старший и Вандом-младший! Герцог Роган и протестанты Ла-Рошели! Д’Эпернон – губернатор Гиени! Суассон – губернатор Дофинэ!

Кучка красных карт в центре стола съежилась в осаде крестей и пик. Анри не успокаивался.

– Герцогиня Шеврёз! – воскликнул он и метнул на стол пиковую даму. Не удержавшись на краю, карта спланировала к щели меж дверью и косяком. Прямо мне под ноги. Мне показалось, что снисходительно улыбающаяся дама поймала мой взгляд и подмигнула.

– Завтра с Ришелье будет покончено! – Анри выхватил из-за пояса кинжал и пригвоздил червовый туз к столешнице.

Он тяжело дышал, грудь его вздымалась.

– Анри, – барон, по-видимому, оправился от потрясения. – Вы задумали богопротивное дело. За убийство кардинала вас отлучат от церкви!

Не слушая возражений, он загородился скрещенными руками.

– Не будь я вашим крестным… Не будь я другом вашей матушки и вашего покойного отца,  – барон расправил плечи, – я немедленно предупредил бы кардинала о заговоре.

– Пресвятое чрево! – Анри грохнул свой бокал об пол. – Предатель!

Я прикусила ладонь, чтобы не закричать – неужели Анри позволит выдать кардиналу всех заговорщиков?

– Вы меня слышали, Анри. Из уважения к вашей семье я предлагаю следующее – покайтесь. Предупредите кардинала о нападении, – нахмурился Валансе.

– Что-о-о? – Анри схватился за эфес.

– Да, предупредите. Или убейте меня сразу, потому что я сейчас же отправляюсь на виллу Флери! Где буду на коленях – вы слышите, Анри? На коленях вымаливать у кардинала ваше прощение.

Барон склонил голову и убрал руки за спину.

В комнате повисло тяжелое молчание. Анри потянул шпагу из ножен. Кадык прокатился по морщинистой шее барона, но глаз он не поднял.

Анри вдруг улыбнулся. Отпустил шпагу. Я вновь начала дышать.

– Ну что вы, дорогой крестный, – склонился в поклоне Анри. – Я не смею противиться вашей воле. Но предать друзей, предать патрона – я тоже не могу.

– Вы должны поехать к Ришелье и всё ему рассказать.

– Всё? – хмыкнул Анри.

Валансе обвел взглядом комнату, задержавшись на разложенной колоде. Кажется, его решимость пошла на спад. Он подошел к столу и собрал в стопку Суассона, д’Эпернона, Вандома-старшего и Вандома-младшего. Герцога Рогана. Помешкав, присоединил к ним пиковый туз – Гастона.

– Вы не назовете никаких имен, – наконец поднял он голову. – Вы никого не предадите. Вы скажете кардиналу, что вам стало известно о некоем заговоре. О том, что кто-то…

– Кто-то, – подхватил Анри, – без имен!

– До вас дошли слухи, что кто-то собирается лишить его высокопреосвященство жизни, – продолжил Валансе. – Я со своей стороны поручусь, что ваши помыслы направлены только на предотвращение богопротивного деяния. Если покушение сорвется – Ришелье будет перед вами в долгу. А если состоится – вы не назвали никаких имен, принцу Гастону не в чем вас упрекнуть.

– Покушение… – начал было Анри, но барон прервал его:

– Довольно! Я ничего не хочу слушать! Мы немедленно отправляемся на виллу Флери!

– Хорошо, дорогой крестный, я рад, что вы наставили меня на путь истинный, – кивнул Анри. – Я лишь попрощаюсь с матушкой.

Но до спальни мадам он не дошел – его перехватила я.

– Вы все слышали? – он отпрянул от меня, чуть не налетев. В лице его не было гнева – и я решилась.

– Я все слышала! – вцепившись в его рукав, зашептала я. – Вы хотите освободить Ла-Рошель? Пожалуйста, возьмите меня в заговор!

Он нахмурился:

– Николь, – быстро обернувшись на двери, которые он, к счастью, успел закрыть, он мягко сказал:

– Ваш порыв достоин похвалы, но… Вам лучше забыть разговор, свидетелем которого вы стали, – для вашей безопасности.

– Но ведь вам грозит опасность, Анри! – я впервые назвала его по имени, но я плохо понимала, что говорю – лишь сжимала его руку. – Я пойду с вами куда угодно!

В его лице что-то дрогнуло, брови поползли вверх, он накрыл мою ладонь своей и покачал головой:

– Ах, а ведь свой человек мне бы сейчас не помешал! Я никогда не был в логове кардинала, и еще одна пара глаз и ушей пришлась бы очень кстати…

– Так возьмите меня с собой!

– Ришелье – духовное лицо, его дом закрыт для женщин. Он даже женской прислуги не держит.

– Я сейчас! Подождите, умоляю! – я едва не заорала эти слова на весь дом, сраженная возникшей идеей. – Я сейчас вернусь!

Чердачная лестница даже не скрипнула – я не бежала, а летела, подхваченная невидимым вихрем.

Снова гулко откидывается крышка сундука… Снова залежи антикварной одежды… Вдруг пронзает мысль – а если кто-то был здесь и все забрал? Словно облитая кипятком, я удваиваю поиски – вот! Нашла! Куртка сверкает желтым атласом, раскинув красные рукава, – задорная, как мальчишеский смех! Штаны, чулки, берет! Бельё. Торопливо разоблачаюсь – долой платье, рубашку, нижние юбки… Чулки, подвязки… Стою в чем мать родила и прислушиваюсь, не застонет ли лестница.

Мужская сорочка короче. А чулки – длиннее. Завязки хлопают по ногам, пока я пытаюсь понять, к чему их привязывать. Не к рубашке же. Может, к кальсонам? Надеваю кальсоны. Потрясающее ощущение – место, где сходятся ноги, – прикрыто! Тепло, удобно. Но и к кальсонам привязать чулки не удается. Конструкция сползает с бедер, стоит сделать шаг.

Руки трясутся – как глупо! Идешь на самое большое сумасбродство в своей жизни – а думаешь о том, как не потерять чулки. Сердце колотится в ушах, к глазам подступают слезы. В груди противное жжение. Роюсь в сундуке и сама не знаю, что хочу найти. Тонкий ремешок с прицепленным кошельком, где побрякивает мелочь – не то! Завязки не должны быть видны снаружи – значит, не подойдет, ведь ремешок носят поверх куртки…

Шмыгаю носом, чтобы удержать слезы.

Вдруг в глубине сундука блеснуло желтым шелком еще что-то – жилет! Короткий, узкий и самое главное – с петлями по нижнему краю!

В мгновение ока привязываю чулки к жилету, накидываю куртку, чуть не забыв надеть штаны. Нахлобучиваю берет.

Так и не закрытая вчера ставня обсыпает меня пылью, когда я на миг останавливаюсь разглядеть себя в мутном оконном стекле.

Лихо сдвинув берет на одну бровь, на меня смотрит бедовый, ловкий мальчишка-паж. Желтая грудь, красные рукава, пучок голубых лент на левом плече. Больше всего я напоминаю себе Гаспара, каким он был незадолго до отъезда из Сен-Мартена – смешливый, тринадцатилетний, длинноногий, пальцы в чернилах… «Слова улетают, написанное остается, – выводим мы под диктовку пастора Шалона. – Переведите эту фразу на латынь». И мы торопимся наперегонки, пихая друг друга локтями, пока Гаспар не опрокидывает чернильницу…

Пора!

Несусь вниз – только бы Анри не уехал! Нет, стоит у самой лестницы!

Его изумление вознаграждает меня сторицей. Он таращит на меня глаза, словно на воскресшего Лазаря.

– Это… Это вы, Николь?

– Нет, это ваш новый паж! – рапортую я, молодцевато выпрямившись. Тонкий батист рубашки ласкает кожу, жесткая саржа жилета стягивает талию, атлас блестит и пахнет лавандой – я чувствую себя хорошо как никогда! А может, это из-за сгустившейся синевы в глазах Анри?

Снизу доносится покашливание барона Валансе. Анри хватает меня за руку и втаскивает в ближайшую дверь второго этажа.

Это гардеробная.

– Кое-чего не хватает, – Анри склоняется над очередным саркофагом и выныривает из его недр с туфлями в руках. – Надевай.

Они выглядят здорово побитыми жизнью – не то что костюм, но главное – непоправимо велики. Чуть не падаю при попытке сделать шаг.

– Это мои первые пажеские туфли… Меньше не сыскать. Разве что… – выхватив кинжал, он набрасывается на какое-то черное одеяние, которому не повезло попасться ему на глаза. Вспарывает подбитый рукав и извлекает пук слежавшейся шерсти. – Набей внутрь!

Я утрамбовываю комья шерсти в носки туфель и делаю несколько шагов без риска потерять обувь – очень громких шагов. Неудивительно – на каблуках подковки.

– Паркет в Лувре очень скользкий. Вот я и набил их, несмотря на запрет: берегут полы, особенно в залах. На бал даже в шпорах нельзя.

– Но не вам?

От моего вопроса он широко улыбается:

– За шесть лет моей пажеской повинности я исцарапал королю весь паркет!

Я щелкаю каблуками – вот теперь выходит отлично.

– И еще одно, – Анри снимает со стены шпагу с ременной перевязью. – Ваше оружие, шевалье!

Шпага длинная, перевязь мне не по росту и Анри сам расстегивает пряжку и укорачивает ремень. Глядя на его руки, колдующие с перевязью в дюйме от моей груди, – чувствую, что лицо горит. Он слегка усмехается, делает шаг назад и окидывает меня взглядом.

– Настоящий гусёнок!

– Почему гусёнок?

– Так уж повелось. Да и в самом деле – гогочут, как неоперившиеся птенцы – особенно те, у кого ломается голос. Ломается, а они все никак не перейдут в первый офицерский или придворный чин.

– Почему?

– Ну-у-у… Чин надо купить. Или заслужить. Одни велики по рождению, другие добиваются величия, а иным оно даруется…

– Даруется? За что?

– Ну… За то, – он игриво берет меня за подбородок. – Знаешь, из тебя вышел весьма хорошенький гусёнок. Могли бы и подарить.