Читать книгу Сказки сержанта Брускова - Татьяна Берман - Страница 7

– Прилетел ко мне намедни ворон, принес письмо от Лешего. Он свою-то Кикимору выгнал, говорит, одна я такая волшебная. Жизни без меня не видит, стариться вместе зовет. Только места ему в городе нет, а в лесу раздолье. Он нам и избушку сообразил, и курьи ножки к ней приспособил, для ступы амбар новый, гаражом обозвал. Ждет меня, разлюбезную, дорогую да прелестную. Растаяло мое сердце бабье, да и тоскливо мне очередной век одной доживать. Решила я его проведать, а там видно будет. Хотела сначала лететь ночью, ступу подготовила, крыс да корений в дорожку насобирала, путь-то неблизкий. Сначала еле из-за домов взлетела, в веревках каких-то запуталась да молнией обожглась. Как повыше поднялась, Змеи Горынычи как налетят. Я-то, дура старая, сначала обрадовалась, здороваться хотела, а они как пасти открыли, огнем разноцветным полыхнули! Я чуть вся не обмерла. Стремглав назад в избу кинулась, за печкой целый день от страха хоронилася. Вот ужасу натерпелась!

На этой части рассказа добрая половина жалоб от граждан за последние дни была закрыта. Во-первых, теперь понятно, кто оборвал линию электропередачи и обесточил полрайона. Старушку наказывать за такое никак нельзя, обыкновенный несчастный случай, спишем на старость конструкции, все равно менять пора. Во-вторых, Яга умудрилась попасть на праздничный салют, можно сказать, в первый ряд. Установка для стрельбы стояла как раз через дом. Теперь ясно, почему Юрий Филиппович из соседнего дома жаловался на какой-то дикий визг – не то кошки, не то собаки.

– Бабуля, а как ты на Садовое кольцо-то попала, куда путь держала?

Яга пригорюнилась пуще прежнего, глаза снова налились слезами.

– Коль ночью лететь по старинке нельзя, я в люди решилась идти прямо с ранья. Слышала я, человеки чудо новое удумали, электричкой зовется. Куда надо довезет, аки летучий ковер. Собралась с утра пораньше и пошла искать удачу. Места родные не узнаю, а прежде каждую кочку да деревце знала. Я же по ночам во дворах ближних побиралась, кореньями запасалась, а тут идти неведомо куда, непонятные дела. Гляжу, идет навстречу баба, смотрит мимо величаво. Мальчука с собой ведет, тот конфету все сосет. Дай, думаю, спрошу путь-дорогу. Я ей так вежливо, по-соседски, говорю: «Эй, милая, не боись, не съем я твоего Иванушку, ты скажи тока…» – а она тут как на меня кинется! Авоськой бьется, словами страшными ругается, проклятьями кидается, аж уши вянут. Пацаненок ее тоже хорош, камень хвать, да как пульнет – еле в ступу спрятаться успела. Насилу сбежала от супостатов этаких, по дороге какой-то вниз в ступе поскакала, куда – не разбирала. Тут вдруг как загудит что-то, я нос из ступы высунула. Предстало мне чудо дивное. Телеги без лошадей ездят, да много так, не сосчитать. Люди в нарядах диковинных снуют туда-сюда, расплодились на мою голову. Где дорога – не сыскать, ни земли, ни травинки ни видать. Деревья и те стоят не лесом, а ровно да по одному. Решила я, как во времена стародавние, мышкою незаметной проскочить. Только куда уж там. Стоило мне только поближе к одной телеге подобраться, как откуда ни возьмись шум невообразимый поднялся. Человеки из окошек повылезали, на меня как закричали: «Куда прешь, карга старая, уходи с дороги и ведро свое забери!» У меня аж сердце прихватило. Из стороны в сторону заметалася, очень испугалася. Куда скакать не понимаю, везде гудят, ругают. Бросилась я в сторону другую, отовсюду атакуют. Там высоченный мост, я со ступой прыг – и взлетела, через него перелетела. Приземлилась у домов, ступа треснула об пол. Там бабульки сидят, о своем говорят. Прискакала к ним, причитая, электричку указать заклиная. Сжалились сердечные, за свою признали, советом да словом добрым обласкали. Путь-дорогу указали, наказы разные дали. Побрела я дальше, горемычная. В ступу спряталась по самый нос, еле направление различала, а метлою все махала. Только человеки все ругаются, на меня руками махаются. Я от них и туда и сюда, а они не унимаются, еще и обзываются. Как на дорогу выскочила, не ведаю, только телеги гудеть стали пуще прежнего. Совсем я растерялась, чуть не разрыдалась. Тут прям над самым ухом слышу свист. Соловей-разбойник, поди, друг старинный, вот он меня и выручит! Высовываюсь и вижу молодца, с тобой одинакового с лица да в камзоле похожем. Он в дуду дует-заливается, палкой машет да возмущается. Встала я как вкопанная, а этот ко мне и грозно требует: «Гражданочка, предъявите удостоверение на транспортное средство!» Како тако средство? Что за удостоверение? Ничего не понимаю, глазами на него зыркаю и заклинаю: «Милок, я же местная, на вокзал еду, к Лешему своему, подсоби бабушке, укажи путь-дорогу. Супостат этот давай мне зубы заговаривать, ступу забрать грозился, пачпорт какой-то требовал. Я только головой мотала, что делать, не знала. Взвыла я несчастная: «Отпусти, добрый молодец, стара я да глупа, одна живу, грамоте не обучена, нет у меня пачпорта, одна ступа – все приданое мое. Я днями голодаю, крыс да голубей собираю, отпусти меня, милок, пригожусь тебе – зарок!» Видать, старуху пожалел, какую-то бумагу понаписал, восвояси возвращаться приказал, где идти указал. Поплелась я восвояси. Человеки на меня озираются, плохими словами огрызаются, тут и ты подоспел, спаситель мой от страшных бед. Видишь, милой, никто меня не уважает, всяк обижает, – тут Яга снова протяжно завыла, и река слез потекла быстрым потоком на ее сарафан.

Теперь все стало ясно. Бабуля пыталась попасть на вокзал, случайно выскочила на дорогу, наткнулась на патрульного, получила штраф за нарушение движения и была отправлена домой. Прохожие злились, так как старушка со ступой и метлой заняла почти весь тротуар. Это дело тоже закрыто за отсутствием состава преступления. Однако оставался ряд обязательных процедур, которые необходимо было соблюсти. Для начала Яге нужно было организовать паспорт. Пусть и волшебная, но она гражданка страны, значит, без документа жить не положено. Ступу надлежало наделить номерными знаками и зеркалами для полноценного участия в движении. Еще бы правилам ее, конечно, обучить, но не все сразу. Сначала в поликлинику поставим на учет, не девочка уже, чтобы пренебрегать современной медициной. Да уж, возиться со старушкой предстояло много, но как ее, несчастную бросишь? Она как из Красной книги, ее нужно оберегать с особым вниманием. Да и напомнила она мою бабушку, такая же добрая и гостеприимная, не мог я ее в беде оставить.