Читать книгу Самый ветреный на свете ОСТРОВ - Татьяна Бурлакова - Страница 6

Дед и бабка с весны до осени всеми способами добывали рыбу из великой русской реки Волга. С годами настолько все славно устроилось, что у деда и свое место промысла было, и свои точки сбыта, и отношения с рыбнадзором сложились вполне себе (типа, дед большого урона реке Волге не нанесет никоим образом, а посидеть-поговорить за жизнь, да с беленькой, да под закусочку, да в тихом месте без посторонних глаз, этого ничем не заменишь, рыбнадзор в лице Сан Саныча это очень даже ценил), и бабка всегда под боком (что б он без нее вообще делал!), и внучка всегда под присмотром (ее родители как бы на заработках, а на самом деле где заработали, там и потратили, другими словами, просто живут в другом месте и никто им не нужен – ни родители, ни дети. Так что была дочка, теперь внучка).

Промышлять пристроился дед на островке, он его давно приметил. Весной весь под воду уходит, деревья по пояс в воде, потом вода падает и – до следующей весны. Так что никаких сараев, будок, шалашей и прочих строений на острове не наблюдалось. Первый раз остановился, как только вода сошла, не успел обосноваться – с правого берега катер откуда ни возьмись. Кто такой, откуда, что собираешься делать, зачем палатка и столько барахла. Ах надолго? Не-е, надолго нельзя. И переночевать нельзя. Если мотор отказал или горючка кончилась – остановился, починил-поправил-зарядил – и в путь. А почему? А по кочану. Люди приедут, отдыхать будут.

Дед не стал собачиться, стал искать подходы. Аргумент, что для «людей» тут неподалеку как раз целая база отдыха, вполне «закрытая», это всем известно на много километров вверх и вниз по течению – не сработал. Зашел с другой стороны.

– Вот ты меня увидел и сразу прилетел, не успел я и разгрузиться как следует. А кабы в это время сплав был? Как бы ты поперек фарватера? По бревнышкам бы побежал?

– А не твоя забота. Переждал бы. Никуда б не делись. Как успели бы палатку поставить, так бы и сняли.

– А кабы я с другой стороны причалил?

– А с другой стороны берег неудобный, да и палатку не поставишь. А отдыхать все норовят на белом песочке, как ни крути – на косу выйдут.

– Сдается мне, шугать тех, кто случайно забрел на остров, это не основная и не главная твоя работа, а как бы сопутствующая.

– А не твое дело!

– А не мое, правда твоя. Мое дело – рыбку ловить. Люди твои палатки ставят наверняка вон там. Там деревья пореже и от воды как бы отступили, и берег дугой, и коса как на ладони, и большая Волга видна. А напротив косы, с другой стороны лагуны, совсем тонкая полоска суши, но не пляж – все поросло деревцами да кустами. Вот я бы там и пристроился со своим хозяйством. И «людям» бы не мешал, и чужих спроваживал. Тебе легче, и мне хорошо. Нас-то всего трое.

Задумался стражник. Велел дать документы. Все переписал в книжку.

– Ладно, сегодня можете переночевать. Завтра будем решать. И не особо тут располагайтесь, легче сниматься будет.

Дед покивал головой. Бабка заулыбалась заискивающе, но стражник на нее и не взглянул; в катер – и был таков.

Вот с той поры эти трое тут каждое лето. Вернее, с весны до осени. Видать, проверили и деда, и бабку до седьмого колена, ничего подозрительного не обнаружили и сделали послабление на постой вблизи режимного объекта.

Режимный объект, из-за которого чужаков гоняют, это испытательный полигон на правом берегу. Выше и ниже по течению на много километров высокие крутые обрывистые берега. Что там наверху испытывают – снизу не видать. Но даже прогулочные, или, как их еще называют, круизные пароходы по искусно сделанному расписанию проходят мимо полигона только по ночам. Иной раз прямо вереницей, один за другим. Музыка на палубах гремит, народ гуляет, а наши островитяне сидят у костра, смотрят вслед, и кое-кто так мечтательно: вот бы!..

А ему:

– Да брось ты! Сейчас на палубе кто-нибудь держится за поручни и мечтает: вот бы! На остров! Да у костра! Да в палатку! А утром с удочкой!

Дед, как правило, приезжает раньше всех, еще до окончания учебного года. Бабка с внучкой – как только каникулы начинаются. А островитяне массово подтягиваются летом.

Вернее, так. В мае – большой пикник в честь их профессионального праздника. День химика! Потом в какие-то выходные приезжают, обустраивают лагерь. Первым делом подальше от мест для палаток копают яму под уборную, накрывают ее досками или стволами, сверху сооружают какой-нибудь короб, чтобы можно было сесть. Сквозное отверстие – вуаля! Вот разве что унитаз с собой не привозят!

По углам ставят столбы, с трех сторон натягивают брезент или ткань. К толчку прокладывают тропинку, на приличном расстоянии от уборной ставят еще два столбика, на них жердочка – шлагбаум! Закрыто – не ходи. Открыто – добро пожаловать. Не забывай только, уходя или приходя, правильно расположить перекладину.

Еще роют глубокую яму для мусора. Консервные банки обязательно прокаливают на костре, прежде чем бросить в помойку. Стеклянные банки не бьют, забирают с собой – под осенние заготовки.

Роют землянку, накрывают стволами, ветками, присыпают землей. Это погреб для продуктов, которые нужно хранить в холоде.

А еще ставят продуктовую палатку – там крупы, макароны, овощи, конфеты, хлеб, мука и все-все-все.

Деду с бабкой, опытным волжским промысловикам, конечно, еще поучиться у этих «ботанов». Во всяком случае, дед теперь обустраивает сортир – не так круто, как соседи, но все-таки теперь не опасно отойти от палатки даже среди ночи. И помойка обустроена. Рыбные отходы, конечно, как и прежде идут прямиком в Волгу-матушку, но остальное теперь тоже закапывается. Подальше от греха. Место хорошее, с соседями портить отношения не резон. А они не слепые.

И с внучкой стало полегче: ей теперь есть с кем вечером, после трудов, отдохнуть, развлечься, поговорить, посмеяться. А то у нее каждое лето – одно и то же. У всех каникулы, а она, как проклятая, на рыбопромысле – иначе это не назовешь.