Читать книгу Самый ветреный на свете ОСТРОВ - Татьяна Бурлакова - Страница 9

Время меняется. Кто бы мог подумать? Кто мог предположить, что появится во главе государства человек, готовый к переменам? Перестройка, гласность. Гласность-это вообще что-то запредельное. Ну, нас-то это не особо касается, скорее совсем не касается. Однако в каких-то других областях – фантастика! Новые имена, новые лица, новые темы. Огромные газетные полосы сплошного текста, «без картинок», – и все читают взахлеб!

Он было совсем бросил мечтать о загранице. Но постепенно понял: будет ли что-то меняться, не будет, как будет меняться, к лучшему ли. В любом случае на это потребуются годы или даже десятилетия. А он живет сейчас!

Пока что жить становилось труднее. У них всегда было особое снабжение по сравнению с тем, что происходило вокруг, в соседних – открытых – поселках и городках, чтобы они особо не тратили время и силы на поиски еды, мебели, вообще всего, что нужно для жизни; чтобы не влезали в сомнительные отношения со всякими завмагами и завскладами, чтобы не были им должны хоть что-то.

Ну, например, копченая колбаса была у них своего рода валютой за пределами их закрытого поселка. Надо хранить свой катер на лодочной станции – пожалуйста, тебе всегда найдут место поближе к будке сторожа и будут за твоим катером приглядывать – мало ли что кому приглянется, весло или спасательный круг или просто захочет кто-то открутить что-нибудь полезное в лодочном хозяйстве.

В их квартирах стояла, казалось бы, вполне обыкновенная мебель, обычная на их взгляд, потому что они к ней привыкли. Но за пределами их ареала обитания (поселка?) эта мебель воспринималась совсем иначе. Престижная, импортная, простому смертному такую можно было достать только по большому блату и с большой переплатой.

Да что там, профсоюз распределял не только мебель и автомобили, но даже мечту каждой женщины – французские духи, названия которых уже сами по себе звучали как песня. Впрочем, причем тут название? Одно у них было название: французские духи! Все. Точка. Этим все сказано.

Однако теперь настали времена, когда и им доставалось далеко не все. Со смешными своими притязаниями на новую польскую палатку взамен прохудившейся или ультрамодные туфли на платформе для жены лучше было не вылезать. Зажрались! – такова была реакция ответственных товарищей. Палатку можно починить, а без туфель на платформе и раньше жили, и сейчас проживем.

Вернулся к мыслям о загранице. Тем более что и предложить сейчас он мог гораздо больше, чем раньше.

Пришел к мысли, что посольство – не выход. Засекут еще на подходе. Перестроечная пресса разглагольствует, что все разваливается. Это правда. Но он, например, не может работать хуже, чем умеет, под предлогом того, что его не снабдили новой палаткой. Он думает, ищет, находит, проверяет, радуется удаче или огорчается из-за ложного направления и начинает сначала. Нет основания полагать, что в спецслужбах принцип работы устроен как-то иначе. Профессионал есть профессионал. Надо отслеживать телодвижения носителей ценной информации – будут отслеживать, невзирая на ухудшение снабжения.

И все же он продолжал придумывать какие-то смешные способы связи с посольством. Запустить через забор бумажный самолетик с текстом? Или бросить камушек, обернутый бумажкой? Или выпустить стрелу через высокий забор?

Хорошо, а дальше? Что написать? Позвоните по такому-то номеру? Пусть даже кто-то позвонит- откуда ему, такому-сякому продажному ученому, знать, что это не провокация? Ведь такое вполне возможно: в посольствах работает всякий персонал, в том числе местный народ, так почему бы и не завербованный советскими спецслужбами?

Послать в посольство надежного человека? Придумать предлог, а там уже по обстоятельствам. Предлог: заграничная поездка, нужна виза. Куда, к кому, зачем? Сомнительно. Но надо подумать. И главная проблема: кто этот надежный человек. Смешно! Найти человека, который согласится помочь ему свалить за границу? Невозможно. Человек либо осудит и донесет, либо и сам пожелает свалить. Балласт.

Думать, думать.