Читать книгу Хроники Драгомира. Книга 4. По ту сторону бездны - Татьяна Лакизюк - Страница 7

Конечно же, Эссантия задумала сюрприз. Когда она бывала счастлива, то могла озадачить драгомирцев чем-нибудь эдаким.

Многие вспомнили, как давно, еще до войны, в один из дней рождения Драгомира, Эссантия подарила людям прогулку по небесам. Тогда на центральной площади молниеносно вырос огромный плющ с вьющимися длинными плетями. Они плотно обхватывали людей и поднимали вверх, к облакам, чтобы те насладились ощущением полета. Правда, сначала драгомирцы испугались. «Счастливчики», первыми оказавшиеся в цепких лапах настырного плюща, кричали и вырывались, но потом, поняв, что им ничего не угрожает, успокоились и даже поторапливали волшебное растение, чтобы быстрее подняться в небо.

Стоит ли говорить, как этот подарок Эссантии разозлил кристаллианцев, считавших себя выше других, а свой дар более ценным, чем какая-нибудь земная или водная магия. Воздушные волшебники, больше похожие не на людей, а на прозрачное сплетение небесных нитей, втайне называли остальных драгомирцев приземленными.

Наверное, поэтому Эссантия и сделала такой подарок, чтобы немного проучить спесивых кристаллианцев. И, скорее всего, то, что происходило сейчас, она задумала тоже с какой-то целью.

Луна стояла рядом с Эгирином, оглушенная полнейшей тишиной. И тут к ней подлетела небольшая подушечка с крыльями.

– Неужели кольцо? – выдохнула толпа.

Имелось в виду кольцо участника поединков, которое Эссантия вручала каждому выпускнику, прошедшему отбор. Луна испугалась. Она стояла ни жива ни мертва, боясь шелохнуться и даже просто посмотреть на бархатную подушечку, которая зависла рядом с ней, нетерпеливо взмахивая ажурными крыльями.

– Там какой-то свиток! – раздался голос рядом.

Девушка от шока даже не сообразила, что это Эгирин.

– Возьми его! Ну же, Луна! Люди ждут! – настойчиво продолжил он и легко сжал ее руку, пытаясь вывести из онемения.

Девушка подняла глаза и увидела свиток, лежавший на подушке. Он был украшен сургучной печатью, на которой Луна с изумлением распознала свой символ, и перевязан ленточкой, расшитой золотой нитью, под цвет ее плаща. Протянув дрожащую руку, девушка осторожно взяла свиток. Подушечка радостно затрепетала, избавившись от легкого, но все же груза, взмыла ввысь, радуясь удачно выполненной миссии (донесла, не уронила), и мгновенно растворилась среди облаков.

Зрители вскакивали с мест и вытягивали шеи, пытаясь разглядеть, что происходит. Луна, обведя глазами людское море, глубоко вздохнула и решительно сломала печать, развернув свиток. Тишина стала осязаемой.

Девушка кашлянула, чтобы хоть немного разбавить тишину, давившую на нее, и осипшим голосом начала читать:

– Дорогие драгомирцы! Я так рада, что мне сегодня оказана великая честь! Невзирая на мой возраст, я уже могу стоять рядом с участниками поединков…

Здесь Луна охнула вместе с многотысячной толпой.

«Нет, только не это! – стремительно пролетела в ее голове паническая мысль. – Так не должно быть… Это несправедливо, нечестно… Я не могу участвовать в поединках…»

Взяв себя в руки, она продолжила читать текст, написанный от ее лица.

– За мои заслуги… – Луна опять сбилась и покраснела. – За мои заслуги, – еще более севшим голосом повторила она, – Эссантия решила подарить мне возможность…

Рев толпы не дал ей договорить. Кто-то потрясал кулаками и кричал, что так нельзя. Но большинство зрителей вопили от радости, обнимались и кидали вверх цветы, которые принесли для участников поединков. Начались такие овации, которых Драгомир не слышал еще никогда. Любовь к Луне и благодарность за то, что она сделала для них, пересилили непонимание, и люди уже были уверены, что всегда мечтали, чтобы Эссантия дала девушке допуск к поединкам.

– Подождите! – вскричала Луна.

Дрожавшие буквы построились в слова, и ей удалось дочитать окончание.

– Подождите! Дослушайте до конца! – но ее голос потонул в овациях, сотрясавших трибуны.

Гелиодор, видя, что девушке нужна помощь, встал и гаркнул во все горло:

– Тихо-о-о-о!

Последний слог коротенького слова прокатился по трибунам штормовой волной, и драгомирцы втянули шеи и разом замолчали.

– Здесь написано, – торопясь и комкая слова от волнения, затараторила Луна, у которой гора свалилась с плеч, – что за мои заслуги Эссантия дарит мне возможность открыть поединки и быть их лицом! Мне дарована возможность наградить победителей и вручить им призы. А еще мой символ признан официальным символом Эссантии!

Луна смахнула слезу облегчения, вытерла вспотевшие ладони и тихонько выдохнула.

– О! – выдохнули вместе с ней драгомирцы.

Они уже забыли, как минуту назад радовались, думая, что Луна будет участвовать в поединках. Теперь все кивали и важно рассуждали о справедливости Эссантии. Быть лицом состязаний – великая честь. А то, что Эссантия признала символ Луны своим символом, – это вообще выше всяких похвал. По трибунам опять прокатился шквал эмоций и аплодисментов.

Луна перевела дух. Бледность уступила место румянцу глаза засияли. Девушка боялась даже представить себе, что бы случилось, если бы Эссантия действительно допустила ее к поединкам. У нее ведь нет ни изобретения, ни навыков, а главное, она не закончила ни одной магической школы и не сдала экзамены. Ее участие в состязаниях было бы несправедливым. Совсем другое дело – быть лицом поединков. Что же касается символа… на глаза Луны навернулись слезы гордости. Она глубоко вдохнула и торжественно произнесла:

– Объявляю первый этап поединков открытым. Давайте посмотрим, что приготовили участники! С нетерпением ждем ваших изобретений. Да поможет вам Эссантия!

Под аплодисменты Луна изящно слетела с ладоней (под надзором Эссантии ветер не рискнул над ней подшутить) и вернулась на трибуны к взволнованным родителям и Сентарии.

– Да уж, Эссантия обожает сюрпризы! – прошептал Александрит, приобняв дочь.

– Теперь я понимаю, откуда у драгомирцев такая любовь к шуткам и розыгрышам, – шутливо проворчала Луна.

Между тем участники собрались в центре огромной площади. Настала очередь жеребьевки, чтобы определить порядок выступлений. Перед ними появилась знаменитая шкатулка, из которой каждый вынул сверкающий шар. Сначала он был пуст, но стоило поднять руку с шаром вверх, как под лучами солнца на его блестящей поверхности проступала цифра.

Виолана, единственная девушка из всех, оказалась первой, следом за ней шел Аметрин, а Кианиту и Эгирину предстояло выступать последними.

После жеребьевки Эссантия спрятала солнце за облаками, чтобы оно не отвлекало зрителей, и первый этап начался. Участникам надлежало продемонстрировать такое изобретение, чтобы все ахнули. Оно должно было быть полезным для людей и в то же время поражать воображение. В предыдущие годы многие участники потерпели поражение на первом же этапе. Эссантия была придирчива и строга.

Нынешние участники, думая, что поединков не будет, забросили подготовку и были вынуждены за два дня наспех доделывать свои разработки. Конечно же, сейчас они волновались. Даже невозмутимый Аметрин был бледен, а обычно спокойный Эгирин мялся в ожидании очереди. Луна с Сентарией видели их переживания и посылали друзьям ободряющие взгляды, чтобы хоть немного их успокоить.

Виолана уже вышла на середину и готовилась к демонстрации, как вдруг лицо ее болезненно исказилось. Луна проследила за ее взглядом – и замерла. В первом ряду, скривив губы в снисходительной усмешке, восседала довольная Сильвина и нагло таращилась прямо на бедняжку Виолану.

Луна толкнула Сентарию и возмущенно прошептала:

– Ты смотри! Явилась, не постыдилась!

Людям, сидевшим рядом с Сильвиной, явно было не по себе. Они чувствовали исходящее от нее недовольство и жались друг к другу, чтобы ненароком не соприкоснуться с ней.

Сильвина не обращала на соседей никакого внимания. Она прожигала Виолану ненавидящим взглядом и кипела от ярости, думая, что должна была оказаться на ее месте. Сильвина вспомнила, как с ней обошлась Криолина, и едва сдержала злые слезы.

После истории с Гиацинтом у Сильвины и ее родителей состоялся весьма неприятный разговор с Криолиной. Драгомирцы, узнавшие о ее предательстве, требовали серьезно наказать гордячку и даже заточить в темницу как сторонницу самозванца.

Но Криолина решила иначе. Она отправила Сильвину помогать чесальщикам шерсти, которые изготавливали прочное шерстяное волокно. Многое в этом процессе было механизировано – например, овец стригли при помощи специальных машинок, – но на последнем этапе для получения тончайшей шерсти нужно было вычесывать полученное руно вручную. Что и поручили Сильвине.

Криолина оказалась права, выбрав именно такое наказание. Гордости Сильвины был нанесен сокрушительный удар. В своих мечтах она видела себя как минимум хозяйкой модного ателье, которыми так славился Кристаллиум. Сильвина представляла, как сидит в кабинете в окружении толпы подчиненных девушек. Одна заваривает ее любимый чай, другая помогает сделать прическу, третья приносит пачки эскизов, которые Сильвина после беглого просмотра бросает на пол, отбирая самые изысканные модели. А лучшие платья, отобранные ею лично, шьются исключительно для нее…

А тут ее отправили на самое дно! Так, по крайней мере, казалось Сильвине. Заставили вычесывать вонючую овечью шерсть! Правда, шерсть пахла очень даже приятно. После вымачивания и очистки, а также нескольких предварительных вычесываний специальными аппаратами она пропитывалась замечательными лавандовыми запахами. И работать с ней было одно удовольствие. Мягкая, шелковистая, блестящая, она послушно скользила под металлическим гребнем. Обработанную шерсть отдавали дальше, на ткацкие фабрики, где из нее получали сначала нити, а затем ткани, из которых шились уютные пледы, мягкие одеяла и подушки. Из самых лучших нитей кружевницы вязали невесомые шали, которые так любили накидывать на плечи воздушные модницы, прогуливаясь среди облаков. Шаль не стесняла движений и в то же время хорошо согревала, что так важно наверху, где гораздо холоднее, чем внизу. Кроме того, спустившись с небес на землю, ее можно было легко сложить в крохотный ридикюль. Шаль совсем не занимала места.

Так что профессия Сильвины была востребована и уважаема в Кристаллиуме и за его пределами. Но только не для нее. Каждый день, возвращаясь домой, Сильвина тайно рыдала у зеркала, но ослушаться разгневанной правительницы не смела.

Не успела она хоть как-то примириться с действительностью, как получила новый удар. Поединки. Сильвина не могла этого пропустить. Она явилась на площадь у портала одной из первых, чтобы занять лучшее место, и сейчас прожигала бывшую подругу ненавидящим взглядом. Почувствовав, что на нее смотрят, Виолана обернулась, встретилась глазами с Сильвиной и вздрогнула.

Луна, видевшая все это, вскочила и, сложив ладони рупором, закричала:

– Виолана! Виолана! Виолана!

Сентария подхватила, и через секунду все трибуны скандировали имя воздушной волшебницы. Девушка заметно приободрилась и показала, что готова.

Зрители расселись по местам и приготовились смотреть.

Перед Виоланой на длинном столе стояли огромная миска, куча каких-то пузырьков и непонятное устройство, похожее на две небольшие палки, соединенные веревкой. Виолана смешала содержимое пузырьков в миске, взяла палочки и опустила веревку в раствор. Немного подержав, вытащила, подняла палочки над головой и плавно взмахнула ими. В результате образовался самый огромный мыльный пузырь, который зрителям когда-либо доводилось видеть.

Все драгомирцы от мала до велика любили мыльные пузыри и славились мастерством их выдувания. Они умели с помощью трубочки делать двойные, тройные и даже четверные пузыри, но таких гигантов еще не видели.

Когда пузырь был готов, Виолана смочила тонкую трубочку в мыльном растворе и осторожно поднялась в воздух, зависнув над пузырем. Стараясь не дышать, она ввела трубочку в переливающуюся радужную стенку гигантского пузыря, приставила небольшую воронку и что-то насыпала внутрь. Затем убрала трубочку, поднесла ладонь к лицу и осторожно дунула. Пузырь, тяжело переваливаясь, словно откормленная утка, медленно поплыл по воздуху и застыл над ближайшей трибуной. Зрители замерли, задрав головы.

Виолана подлетела к пузырю и что-то шепнула кристаллианке, которая сидела в первом ряду с очаровательной девочкой на коленях. Та кивнула и, поднявшись с дочерью в воздух, разрешила ей лопнуть пузырь. Девочка без долгих раздумий ткнула пальчиком в радужный бок. Прозрачная оболочка мгновенно исчезла, а под ней осталась перламутровая пыль, которая долю секунды еще сохраняла форму шара, а потом блестящей волной хлынула вниз на зрителей. Невесомая пудра украсила волосы, лица, одежду, даже ресницы. Девушки и дети были в восторге. Мужчины реагировали более сдержанно, но и они оценили зрелище по достоинству.

Соседние трибуны возмущенно затопали ногами, требуя свою порцию волшебства. Виолана, улыбаясь, поспешила к ним. Ветер, любивший резвиться, принялся помогать девушке, гоняя пузыри по всей площади и неожиданно лопая их над головами зрителей. Не остановился он и перед трибуной правителей, сделав то, на что не решился бы ни один драгомирец. Глядя, как величественные фигуры осыпает беззаботная пыльца, зрители не могли сдержать улыбок.

Виолана тем временем надула еще один гигантский пузырь и, оставив его висеть в воздухе, взяла небольшой переносной контейнер со льдом. Выложив лед на доску, она ударила по нему молотком, и лед рассыпался. Затем Виолана взлетела и быстро сотворила небольшой, но злой и колючий вихрь, от которого так и веяло ледяным холодом. Подогнав вихрь к пузырю, она строгим голосом приказала ему остановиться. Тот хотел по привычке закапризничать, но, увидев тысячи глаз, устремленных на него, и вспомнив, что за происходящим наблюдает сама Эссантия, покорно стих. В таком состоянии драгомирцы видели своенравный ветер впервые. Он был похож на медузу, которая лениво шевелит щупальцами в толще воды.

– Зачем ей это? – недоумевали зрители.

Виолана тем временем собрала ледяные кристаллы обратно в контейнер, быстро поднялась в воздух, ввела трубочку в радужную стенку пузыря и через воронку насыпала кристаллы. Снежинки соскользнули вниз и начали медленно замораживать пузырь изнутри, тогда как снаружи его охлаждал усмиренный Виоланой ледяной вихрь. Зрители привстали, чтобы ничего не пропустить. Через минуту гигантский пузырь полностью замерз. По трибунам прокатился вздох восхищения. Это было невероятно. Огромная сфера, украшенная морозными узорами, висела в воздухе, поддерживаемая вихрем, который уже начал проявлять признаки нетерпения.

Виолана, видя это, подхватила с трибуны первого попавшегося ребенка. Это был очаровательный рыжий мальчуган с веснушками даже на оттопыренных ушах. Виолана с малышом на руках подлетела к пузырю. Мальчик поднес руку к ледяному боку. Пузырь тут же лопнул, и искрящаяся ледяная пыль усеяла все вокруг. Люди ахнули.

Ветер, поняв, что его миссия выполнена, закрутился и унесся ввысь, утащив за собой часть снежинок, которые затем медленно опустились на землю, создавая иллюзию настоящего снега. Зрители ловили мгновенно тающие кристаллики, пытаясь разглядеть их необычайную красоту. Удивительное зрелище, ведь в Драгомире не бывает зимы.

Изобретение Виоланы нельзя было назвать полезным с практической точки зрения, но девушка покорила сердца драгомирцев своим волшебством и искусством. Одна только Сильвина осталась равнодушной. Она демонстративно вытащила платок и, ворча, принялась вытирать руки и лицо, покрытые сверкающей пылью и снежинками. Но ее недовольство потонуло в общих овациях, и Виолана даже не заметила язвительных гримас бывшей подруги.

К тому же в этот момент из-за облаков на мгновение показалось солнце, и трибуны сотряс рев, ведь это означало, что Эссантия довольна и Виолана прошла в следующий тур. Девушка, улыбаясь, вспорхнула на постамент, откуда участники наблюдали за соперниками.

Настала очередь Аметрина. На площади все поменялось.

Убрали длинный стол и оборудование Виоланы, в центр друг за другом вышли несколько воинов. Один нес копье, другой меч, остальные были вооружены легкими луками, а за спиной у них висели колчаны, полные стрел. Все воины были в полном боевом облачении. Лица прикрывали стальные шлемы, а тело – кольчуги и прочные доспехи.

Аметрин же, напротив, оделся легко. На нем не было ни шлема, ни защитных доспехов, только простые черные брюки, такого же цвета футболка и непонятного назначения черные пластины, плотно обхватывающие руки.

– Что это значит? – обеспокоенно зашептала Сентария. – Не собирается же он выйти безоружным против воинов?

– Н-не знаю, – запнувшись, ответила Луна, тоже с тревогой глядя на друга.

Прозвучал сигнал, означающий, что время Аметрина пошло. Раздалась зловещая дробь барабанов. Аметрин встал в центре площади, скрестив руки на груди, и кивнул первому воину, у которого было копье. Тот разбежался и изо всей силы метнул копье в юношу. Зрители в ужасе ахнули и вскочили с мест. Гелиодор с грохотом уронил стул.

– Что он делает? Он с ума сошел? Оно же сейчас пронзит его насквозь! – доносилось из толпы.

Сентария больно вцепилась в руку Луны и до крови закусила губу. Она хотела зажмуриться, но не могла.

Встревоженный Гелиодор быстро создал огненную сферу, прицелился и размахнулся, готовый сбить копье. До Аметрина оставались считаные метры.

И тут юноша слегка двинул левой рукой и из металлической пластины с громким щелчком выскочил складной щит. Аметрин прикрыл грудь щитом и принял удар копья. Он был настолько сильным, что юноша не устоял на месте и сделал несколько шагов назад. Толпа замерла, многие зажмурились, уверенные, что копье пробило щит и поразило юношу, ведь ни один щит не в силах выдержать такой удар.

Но Гелиодор торжествующе закричал:

– Вот это да! Разрази огонь мою бороду! Да чтоб мне сгореть на месте! Угли мне в печенку, если я когда-нибудь такое видел! Это вам не спички-свечки! – от восторга он не заметил, что немного переборщил с любимыми фразочками.

Зрители взглянули на поле и увидели целого и невредимого Аметрина, который улыбался, показывая целый и невредимый щит. Сломанное копье валялось чуть в стороне, всем своим печальным видом признавая поражение. Воин, метнувший копье, уважительно показал большой палец, и трибуны ожили.

– Ну погоди, Аметрин! Вечером я тебе задам, – прошипела Сентария, к которой начал возвращаться нормальный цвет лица.

– Ты начнешь, а я продолжу, – добавила Луна, пытаясь успокоить колотящееся сердце.

Дальше Аметрин продемонстрировал возможности щита во время обстрела из луков. Со всех сторон в него летели горящие стрелы с хищно блестевшими кончиками. Зрители завороженно следили за происходящим. Щит легко складывался в пластину и не мешал Аметрину, который грациозными прыжками передвигался по площади, по очереди разоружая лучников. При виде стрелы Аметрин выпускал щит и ловко отбивал ее. Отмахиваясь от стрел, он быстро расправился со всеми лучниками, которые подняли руки вверх, признавая его победу.

Настала очередь воина с мечом. В отличие от Аметрина, он был в полном боевом облачении. Было страшно смотреть на то, как этот громила, позвякивая железом, надвигается на безоружного Аметрина. Некоторое время воины настороженно кружили друг возле друга, изучая противника и не делая попыток атаковать.

Наконец воин решился и сделал резкий выпад мечом, пытаясь плашмя ударить Аметрина по плечу. Видимо, он боялся покалечить юношу и поэтому начал атаку с такого, мягко говоря, неудачного приема. Аметрин, активировав щит, ловко отбил меч. Звон стали словно подстегнул воина. Он вновь атаковал. Аметрин так же легко отбил его выпад щитом. Разозлившийся воин опять повторил попытку, но его меч снова не достиг цели.

Так могло продолжаться до бесконечности. Аметрин, не скованный доспехами, был неуловим, и более неповоротливый противник никак не мог его достать. Меч все время натыкался на щит, который, как уже все поняли, был сделан из какой-то неизвестной неуязвимой стали.

Сентария и Луна уже устали смотреть на это зрелище и мечтали о том, чтобы оно побыстрее закончилось. Невозможно долго наблюдать, как на щит твоего друга обрушивается настоящий боевой меч, который к тому же держит в руках один из самых опытных воинов Драгомира. Если бы Аметрин был в доспехах, кто знает, как бы повернулся бой. Пока только скорость и ловкость позволяли ему отражать атаки огненного воина, которые становились все настойчивей.

Однако наконец девушки заметили, что воин начал уставать. Доспехи давили ему на плечи, а шлем не давал нормально дышать. Пот заливал глаза, дыхание сбилось. Дождавшись, когда воин устало опустит щит, которым все время прикрывал грудь, Аметрин сделал резкий выпад, и из металлической пластины, закрывавшей правую руку от запястья до локтя, вылетел, тускло сверкнув, короткий меч, длиной не более тридцати сантиметров.

Приставив меч к шее противника, Аметрин едва сдержал ликующий вопль. Зато зрители сдерживаться не стали, и восторженный рев сотряс трибуны. Эссантия, по всей видимости, была ошеломлена не меньше драгомирцев, потому что убрала облако, показывая свое восхищение, а потом забыла вернуть его на место.

Так что на площади в прямом и переносном смысле стало жарко. Огненные воины скандировали имя Аметрина. Уж они-то по достоинству оценили его изобретение, а Гелиодор и вовсе не усидел на месте. Снова опрокинув стул, он широкими шагами подбежал к юноше, чтобы лично разглядеть и пощупать меч и щит. Оценив остроту меча и крепость щита, он удовлетворенно хмыкнул и хлопнул огромной ручищей Аметрина по спине, чуть не выбив из него остатки сил. Эссантия, словно очнувшись, убрала солнце, и зрители вздохнули с облегчением. Было очевидно, что Аметрин проходит в следующий тур.

После того как овации стихли, выступили еще пять участников. Четверо безнадежно провалились. Их изобретения были скучны и неинтересны. Драгомирцы пытались сдержать зевоту, лениво обмахивались прихваченными с собой веерами и попивали через соломинку прохладный лимонад. Люди, наблюдающие за поединками через зеркала, вообще занимались своими делами, а некоторые даже дремали.

Лишь Дравит прошел в следующий этап, показав сложный состав удобрения, с помощью которого растения росли с небывалой скоростью. Эссантия и смарагдианцы оценили его изобретение. Но остальные зрители уже откровенно зевали. Все ждали зрелищ.

Когда настала очередь Кианита и Эгирина, на которых драгомирцы возлагали много надежд, в руки Луны неожиданно упал новый свиток. Вспомнив, что она вообще-то распорядительница поединков, девушка встала и в наступившей тишине сломала печать. Прочитав написанное, она вздохнула и объявила:

– Перерыв на один час!

– У-у-у-у, – разочарованно отозвалась толпа.

Но спорить с Эссантией никто не стал. Решив, что им действительно не помешает размяться, драгомирцы поднялись с мест, чтобы прогуляться и поболтать друг с другом.

Луна с Сентарией побежали к друзьям в небольшой шатер. Они хотели успеть перекинуться с ними парой слов и поддержать Кианита с Эгирином, у которых испытания были еще впереди.

Стефан ограничился тем, что похлопал приятелей по плечам, и унесся, размахивая блокнотом. Он торопился опросить зрителей. Проводив взглядом его фигуру, увенчанную растрепанной прической, девушки улыбнулись. С каждым днем Стефан все больше погружался в этот мир и был настолько увлечен, что это не могло не вызывать умиления.