Читать книгу Пять, восемь, тринадцать… - Татьяна Латукова - Страница 19

Всё бывает в первый раз. Редди первый раз попал в больницу.

Оказалось, что довольно сложно остаться неутомимым весельчаком, когда ты зависишь от равнодушных девиц, бесстрастно втыкающих в тебя катетеры. И когда зверски чешется левая рука и левая нога, замурованные в гипс. И когда все твои близкие находят особенное удовольствие в издевательствах над беспомощным человеком.

Друзья и знакомые звонили мне в печали и тревоге. В больничной постели их встречал измождённый страдалец, сопровождающий любые речи тяжёлыми вздохами и многозначительными паузами. Многие начинали мне рассказывать о том, что в любых испытаниях важно сохранить силу духа. А Редди упорно не желал проявлять эту самую силу духа. Да что там силу. Многие не могли найти хотя бы какой-то призрачный дух.

Мама сидела у его постели часами, уговаривая сынулечку проглотить хотя бы ложечку кашки. Кашку мама варила на травяном настое. Травки для настоя покупала в монастыре. И сия благословлённая, намоленная еда должна была обязательно помочь больному ребёнку. Если только он заставит себя её проглотить.

Сестра утопала в слезах, держа Редди за здоровую руку и рассказывая ему о том, как важна очистка чакр, приём чудо-порошка из Китая и любование позитивными рисунками котиков.

Отец принёс сыну несколько каталогов автомагазинов, посвятив пару часов актуальнейшей проблеме, какую новую машину загипсованному Редди нужно вот прямо сейчас купить.

Семья Редди полагает, что я – плохая девчонка, к которым тянет хороших мальчиков из хороших семей. Раз уж потянуло, делать нечего, но Редди – мальчик благоразумный, и у него это скоро пройдёт. Поэтому обычно я стараюсь не пересекаться с его семейством. Но не бросать же дружка совсем на произвол судьбы? Я посещала его в вечернее время, когда это, в общем-то, запрещено. Хорошо, что у нашей больницы свои особенности. Иногда после девяти вечера наступает половина четвёртого.

Легко постучав по двери палаты, я заглянула и шёпотом спросила:

– Эй, мумия, колбаски хочешь?

– Давай быстрее. И где тебя только носит? Неужели нельзя соблюсти строгий график кормления лучшего друга?

– Держи свои калории. Котлета, пюре, и салатик вот здесь. Соком запьёшь.

Соседи Редди по палате, наблюдая цирк с явлениями поочерёдно то мамы с кашкой, то подружки с лотками еды, посмеивались и отпускали не самые приятные шуточки. Но я понимала, что многие завидуют Редди, поэтому старалась быть незаметной. Редди мне в этом не помогал.

– Сядь сюда. Потискаю тебя хоть немножко.

– Уймись. Дон сказал, что всё хорошо. Скоро ты встанешь.

– И зачем ты его на меня натравила? Мало мне всех прочих консилиумов?

– Он здесь работает. Очень полезная опция.

– Ты к Тараскину ходила?

– Да, но я не понимаю, за что нас можно убить.

– Загадка, зачем нас убивать так? Авария – это риск и для того, кто её устроил. У той, второй машины, должно было половину морды разворотить. И мы выжили. Всё это не похоже на умный план. Я успел подумать, что как ты частенько остаёшься совсем одна в отеле, так и я ночую там, где даже ты меня не найдёшь. Зачем нападать на нас на дороге?

– Ты не вспомнил ничего про труп?

– Нет. Но мне пришло в голову, что Колесников может знать больше, чем говорит. Все относятся к нему, как к новичку, но он здесь вырос, и тело оказалось на его территории. Может статься, что доктор не так прост, как кажется.

– Да вряд ли, ему бы всё о скелетах болтать.

– В деле твоего обольщения он не продвигается?

– Слушай, я уже мысленно на всё согласилась. А он – «массаж, массаж». Нет, массаж классный, никто не спорит. Но он же не обольщает, он не то лечит, не то воспитывает. Я не понимаю, чего ждать, и как себя вести.

– Ладошка, так он тоже не понимает. Чувствует, что несёт его куда-то, но пока ещё не догоняет, куда и зачем.

– Ты, правда, думаешь, что он может быть опасен?

– Не знаю. Но присматривайся, мало ли что. И молоток держи под рукой.

– Ладно. Мне пора, побегу. Держись, мумия.

– Если вдруг что-то стрясётся, Лукас поможет.

– Ничего больше не стрясётся. Всё будет хорошо.