Читать книгу Балашиха-блюз. Саркастический детектив - Татьяна Логушко - Страница 10

Домой я летела на крыльях. Еще бы! Как бы там ни было, а Федор все-таки нашелся, живой – здоровый. Захожу, а эти халявщики фестивальные сидят в кухне, лясы точат.

– Сидите, значит? – говорю.

– А че еще делать-то? – Сазон сидит и жрет чего-то.

– Тебе-то я сейчас мигом дело найду.

– В чем дело-то, объяснить можешь? – Оксанке интересно стало, чего это я влетела, как буревестник, можно подумать, не знает, куда я ходила.

– Федя нашелся. Иди, Юрок, ему пожрать отнеси и свечек, что ли, а то у него там темно, как у негра в одном месте. Вот, щей ему отнеси, я колбасы отрежу… Оксан, у тебя хлеба нет? Я сегодня еще не ходила.

– Постой, расскажи сначала, где ты его нашла-то? – Оксанка от новостей таких ошалела.

– Где искала, там и нашла, на погорелках. Сидит там в темнотище, страдает с перепоя. Юрик, ты ему пива купи, что ли, а то уж больно жалкий он, пусть здоровье поправит.

– Ну, блин, сосед дает! – сияет Сазон. – Бомжует, значит?

– Ничего смешного, между прочим. Я его уговаривала домой вернуться, он не хочет. Может, одумается через пару дней и придет все-таки… Пойду Любке скажу, где ее благоверный обретается.

Сказала, блин. Этой дуре, хоть говори, хоть кол на голове теши. Ей говорят, что мужик от нее на край света готов свалить, а ей хоть бы что. Я б со стыда сгорела. Наверное, я никогда в ее политику не въеду. Неплохо бы ей самой разобраться, чего она от жизни хочет и от мужа своего. Вышла я из ее комнаты, как говном облитая, хреново, когда тебя не понимают. Всегда так: хочу как лучше, а получается хрен знает чего. Может, и не надо мне было в это дело лезть, пусть бы сами и разбирались, но Федька-то там голодный в этом бомжатнике сидит. Родной сосед все-таки.

Пошла я к Оксанке. Сели мы с ней, лимончик порезали и вмазали коньячку, который мне клиент один презентовал. Посидим, думаем, Сазона дождемся. Может он Федьку по-своему, по-мужицки, уговорит вернуться. До двух часов ночи мы сидели, так и не дождались. Часов в двенадцать соседушка наш пропащий появился, который в Люськиной комнате живет. Он, наверное, ошизел от наших базаров, пока в кухне кофе себе варил. Мы его пригласили на оставшийся коньяк, а он неожиданно согласился и даже принес еще чего-то выпить, не помню, правда, чего. Обычно он даже не здоровался почти никогда ни с кем, а тут, надо же, едрена-макарона, примкнул к компании. Я тогда подумала, что он на Оксанку глаз положил. Оксанка довольная, сияет, как новый гривенник, но такую чушь несет! Можно подумать, мужику интересно про Федьку слушать! А он такой вежливый весь из себя, так слушает внимательно, поддакивает, вопросы даже задает, куда деваться! Вот с ним и просидели мы до двух ночи. Сазон, думаем, и не придет сегодня, не иначе опять по бабам подался, ему ж вечно его стручок покоя не дает. Так и разошлись спать по комнатам.

Утром Юрик появился никакой, в сосиску просто. Мы с Оксанкой пытались его выспросить насчет Федьки-то, а он совсем лыка не вяжет. «Федор, – говорит, – спит, я ему печку натопил, он щей нажрался и заснул, а я к бабам пошел». Сколько они, скоты, выпили, нам узнать не удалось. Ладно, думаю, я чуть попозже прогуляюсь сама, проведаю Пухова.

Весь день у меня был забит. Моталась по клиентам, как бобик помойный, не до Федора мне было, если честно. На другой день, к вечеру, Витька приехал, с ним мы и побрели на погорелки к соседушке моему, чудотворцу хренову. Заходим в дом, а та-ам! Все, что можно было разворотить, все разворочено, черт ногу сломит. Даже в этой темнотище понять было можно, что Федором там и не пахнет. Витька предложил за фонариком сбегать, чтоб посмотреть все как следует, а я вспомнила, что Сазон Пухову свечки отнес, надо только их найти. Первое, что нам в глаза бросилось при свете свечки, которую мы все-таки отыскали, это здоровенные часы напольные. Старинные, почти до потолка высотой, а главное – так покоцанные топором или еще чем, что сначала даже непонятно было, что это такое за предмет. А вокруг бутылок из-под водки штук десять, наверное. Ну, думаю, сволочи, нажрались, устроили здесь непонятно что. На хрена все ломать-то было! Ворчала я, ворчала, бродила, спотыкаясь, по развалюхе этой, а Витек мне и говорит:

– Не нравится мне это, чего-то здесь было не то…

– А чего «не то», если нажрались они здесь, как свиньи, и устроили… Подрались, может?

– Вряд ли. Посмотри, Федька здесь спал? – Витька показал мне на топчан.

– Вроде здесь, больше, кажется, и негде.

– На фига было топчан рубить топором, на котором спишь? Федя до такого не додумался бы даже спьяну, он мужик хозяйственный, не стал бы свою единственную кровать ломать. Здесь искали что-то. Посмотри, все разворочено, где могло что-то лежать.

– Тебе бы следователем работать! А Федор куда делся? Кто-то чего-то не нашел и решил Федора пьяного с собой прихватить, чтоб порожняком не мотаться, так что ли? – смеюсь.

– Веселого мало, на самом деле.

– Вечно ты со своей подозрительностью! Почему обязательно должно что-то криминальное произойти? Меньше отирался бы рядом с бандюками, спокойней был бы.

– У меня работа такая. Хватит базарить, давай все, как следует, посмотрим, если найдем что-то, подтверждающее мои подозрения, пойдем к ментам.

– И какие у тебя подозрения?

– Может, они вчера спьяну поцапались с Сазоном! Мало что ли бытовух на этой почве происходит?

– Ты думаешь, что Сазон его убил и съел?

– Да откуда я знаю, что этот деятель спьяну может?

– А искали здесь чего? – не унимаюсь.

– Мало ли чего… бутылку, может.

Искали мы с Витькой неизвестно чего еще целый час, не нашли ни хрена, устали только, как собаки последние. Решили посоветоваться с остальными и, в случае чего, отправить Любку в милицию. Когда мы пришли, Сазона дома не было, ушел продавцам зарплату выдавать, а все остальные, в том числе и сосед из Люськиной комнаты (его, кстати, Валеркой звать), сидели на кухне трепались. Любка Пухова тоже присутствовала. Когда мы вошли, разговоры прекратились, а Любка состроила такую рожу, как будто я ей должна чего. Мы с Витькой панику создавать не стали, так, между прочим, сказали, что ходили к Федору, а его не было. Мы не ожидали, что Сазона дома не будет, хотели сначала у него спросить, что вчера произошло. Сазон так и не появился, вызвав у Витьки кучу подозрений. Витьке нужно было в ночную смену собираться, поэтому он заторопился на работу, оставив меня в полном недоумении. Мне что-то не очень верилось, что наши мужики могли до смертоубийства налакаться, хотя, конечно, хрен их разберет, мужиков-то. Решила, буду Сазона караулить, когда б тот не явился домой, и выспросить у него все что можно. К ночи все с кухни разошлись, остался только Валера. Я предложила ему чайку попить, и мы разговорились про Федора. Валера показался мне человеком, внушающим доверие, и я решила с ним посоветоваться, что дальше делать. Про бардак-то в доме Игнатьевых мы с Витькой так никому и не сказали, я решила с Валерой все-таки поделиться Витькиными соображениями, ведь со стороны, как говорится, иногда виднее бывает, а Валера человек почти посторонний, мало ли, может, заметил что странное в Сазоновском поведении. Но Валера ничего не заметил, разве то, что Юрика колбасило сильно, что не удивительно, поскольку тот на ногах давеча не держался. Ладно, думаю, надо будет Лешке позвонить и с ним посоветоваться. Да и Любке сказать не мешало бы, что муж ее исчез в неизвестном направлении, и где его искать, я уже не знаю. А Валерка, кстати, нормальный мужик оказался, по крайней мере, поверить в сазоновские бредни про то, что он киллер, я отказалась. Сазона вообще слушать надо и делить на семнадцать. Конечно, сразу видно, что мужик он темный, явно не на зарплату инженера себе «мерин» купил, но на убийцу точно не похож. Оксанка пару раз выходила из своей комнаты, я ее звала с нами чай пить, а она отказывалась, да еще с такой постной физиономией, что я еле сдерживалась, чтоб не заржать на весь дом. Не понимает, дуреха, что такой мужик, как Валера, мне в голодный год за сто блинов не нужен, подобные товарищи уже пройденный и забытый этап непутевой моей житухи…