Читать книгу Няня для Верочки - Татьяна Любимая - Страница 10

Николай

– Доброе утро? Я смотрю, у тебя хорошее настроение, значит, точно доброе.

Обеими руками поглаживаю тельце малышки, делаю потягушки.

Улыбаясь, Вера машет ручками со сжатыми в кулачок пальчиками, сучит ножками. Ей нравится!

Сегодня день открытий.

– Знаешь, дочь, мне кажется, мне тебя подменили, пока я спал. Хотя нет, это ты, я свою кровиночку ни с кем не спутаю… – А–а, я понял! Это соседка тебя заколдовала?

Вера дрыгает ножками и ручками активнее. Я попал в точку?

– Ты случайно не запомнила, как ее зовут? Нет? И я нет. Эх…

Трясу погремушкой, вкладываю ее в руку дочери. Вера сжимает ее пальчиками, трясет сама.

– Оу, а ты круто подросла за эту ночь.

Не за ночь, конечно. А с момента, как я принес ее домой из роддома. Стала чуть крупнее. Отъела щечки. И взгляд стал более осмысленным.

– Надо поесть, чтобы еще подрасти, да? Пойдем готовить тебе завтрак. И папке заодно.

Приподнимаю.

– Не понял. А кто это тебе в памперс столько напрудил, Вера Николавна? Ты с таким полным мешком килограмма на два потяжелела. Давай–ка избавимся от него.

Раздеваю Веру, приговаривая:

– Скажи мне, дочь. Что такое с тобой вчера было, а? Со мной, значит, плачешь, а с какой–то левой девчонкой любовь–морковь?

– А–ау, – довольное в ответ.

– Что она такого сделала, что ты уснула аж до утра? Молчишь? Не знаешь? И я не знаю. А мы возьмем и спросим при случае, какое заклинание она использовала. А пока… Давай договоримся сегодня дружить друг с другом, да?

– А–уа.

Это согласие? Мне кажется да.

Первые дни боялся даже прикоснуться к ребенку. Думал, она хрупкая, а я такой большой, грубый, повредить могу. Едва не впал в отчаяние.

К счастью, спасла патронажная медсестра. Женщина пенсионного возраста пришла, показала, рассказала, что как куда сколько. Помогла с выбором детской смеси, с размером памперсов. Сказала, когда и по сколько кормить ребенка. Я ведь даже не знал, как подмывать девочку. Она научила.

Раньше я был далек от всего этого. Надя пыталась что–то рассказать мне, научить, я не вникал. Наивно думал, что она сама со всем разберется и справится, а я просто буду на подхвате: подержать, подать и прочее.

Если бы жена мне все рассказала…

После «науки» патронажной сестры стало легче. Я смелее. Вот только не понимал, почему Верочка плачет почти все время.

Может, болело что. Может, ей нужна была мать.

Пигалица ее успокоила в два счета.

На раз–два снимаю памперс. Вера сама рада избавиться от нее. Гулит что–то на своем языке, кулачок сосет. Голодная.

Осторожно протираю детские складочки специальными салфетками.

– Во–от, теперь чистота и порядок, – подмигиваю малышке. – Доча, ты не в курсе, какая мода сегодня с утра? Платье, юбка или штаны? Ты что выбираешь?

Дочь лупает умненькими глазками. Они у нее большие, круглые. Иногда мне кажется, через них на меня смотрит жена.

– Думаю, сегодня будет юбка.

Надя накупила всякой детской одежды с запасом на вырост. Все продумала, все приготовила.

Потому что она знала, что я останусь один!

Как могла, постаралась облегчить уход за нашим ребенком.

Надеваю на дочку распашонку, трусишки и махонькую пышную юбку. Красную. Она как пачка балерины – топорщится в разные стороны. Помню, пришел однажды с работы, а Надя мне эту юбчонку показывает, говорит: увидела, не могла мимо пройти, такая милая. Я сразу не сообразил, что это, пока она на куклу не надела.

– Мило. Очень мило. Погуляешь без памперса немного, да? Пусть тело подышит. А теперь наш выход в свет, маленькая модница! Идем завтракать!

Беру дочь на руки. Поднимаю высоко над головой. Она, сунув кулачок в рот, восторженно гулит и улыбается. Как похожа на Надю! Прижимаю ее к груди. Втягиваю молочный запах. Впервые в груди эйфория от осознания: это МОЙ ребенок!

– Малышка моя… Я так тебя люблю, – задыхаюсь от избытка чувств. – Я обещаю… Ты будешь самой счастливой девочкой на свете. Вера моя.

То же самое я обещал Наде с первого дня нашего с ней знакомства. Сначала мысленно, потом, спустя пару недель признался вслух.

И я делал все, чтобы так и было. Надя ни в чем не нуждалась.

Жаль только, сердце свое я отдать не мог. Мое стучит, а ее…

Так, стоп! Отставить нытье!

Я нужен Вере. Если не я, то кто?

А она нужна мне. Именно дочь держит меня на плаву, не дает свихнуться после потери жены, наполняет жизнь смыслом.

С дочкой на руках иду на кухню. Набираю в чайник воду, включаю его.

Одной рукой насыпаю сухую смесь в бутылочку.

Сейчас, когда мы с дочкой выспались, и никого из нас ничего не беспокоит, наша с Верой сиротская жизнь не выглядит такой мрачной как… еще вчера, например.

Хорошо, что девчонка та нагло ворвалась, порядки тут навела. А ведь соседки приходили, помощь предлагали, я отказывался. Не мог допустить, чтобы в этой квартире находились посторонние женщины. Всем дал от ворот поворот. А пигалице не смог.

И хорошо, что не смог. Иначе сегодня был бы снова день–кошмар.

– Мы с тобой со всем справимся, доча, верно?

«Конечно», – читаю в ее глазах.

Слышу тихую вибрацию. Это в зале звонит телефон.

– Пойдем–ка посмотрим, кто такой отчаянный звонит в такую рань?

Время почти восемь утра.

На экране высвечивается имя шефа.

Сегодня, чувствую, я готов разговаривать. До этого либо сбрасывал, либо игнорировал звонки.

– Доброе утро, Сергей Александрович, – приветствую его.

Вера у меня на руках покряхтывает. Причмокивает губами, намекая, что голодная. Ищет титьку. Скоро будет плакать.

– Доброе, Николай. Рад тебя слышать. Как ты?

– Норм.

– А дочка?

– Тоже. О, черт… тепленькая пошла…

Чувствую, как стремительно намокают штаны.

– Что там у тебя?

– Вера обсикала.