Читать книгу Магическая таверна - Татьяна Мещёрская - Страница 5

…Ошибок не бывает. События, которые мы притягиваем в жизнь, необходимы для того, чтобы мы научились тому, чему должны научиться.

– Что ты сделала? Как ты это сделала?

Я бесконечно приставала к Эйлин, не умолкая ни на минуту. Шагала за ней и терзала вопросами, не хуже надоедливого осла из знаменитого мультика. Спрашивала обо всём, что приходило в голову: о том, что за иллюзию она наложила, что видели драконы, как это вообще работает. Каким образом она умудрилась говорить со мной, находясь на расстоянии, ведь я чётко слышала её голос! Вопросы на самом деле интересовали меня, но ещё больше я отвлекалась с их помощью. Так было легче не мучиться сожалениями, потому что чем дальше мы отходили от поляны и расположенного возле озера храма, тем больше ныло моё сердце. Я ловила себя на том, что постоянно обращаюсь взглядом к небу, в надежде что над острыми вершинами елей покажутся чёрный и белый драконы, отыщут нас. В памяти клеймом отпечатался силуэт чёрного дракона, неподвижно висящего в воздухе. И как отчаянно затем он работал крыльями, догоняя созданный мо́рок. Но всё было тихо. Должно быть, колдовство очень сильное, надёжно увело Даэля и Лэйда в сторону.

Эйлин неутомимо шагала впереди меня, собранная и сосредоточенная. Стройная фигурка мелькала среди деревьев. Надо сказать, что на мои вопросы она реагировала спокойно, терпеливо отвечала на все по порядку. При этом курс не теряла: целенаправленно двигалась по лесу, словно под её ногами пролегала хорошо видимая тропа. Эйлин сказала, что мо́рок работает так, будто впереди, по окраине леса мелькает моё платье, в направлении противоположном нашему. Будто бы я убегаю очертя голову. Драконы не могут не среагировать на подобное – у них инстинкт. Обязательно догнать, если добыча улепётывает. А она специально следила за нами около таверны, чтобы знать, как я буду выглядеть. Потом побежала к озеру, но как следует понаблюдать не получилось, потому что: «…этот белобрысый игрался с водой». Тогда она удалилась к храму, надеясь, что меня одолеет любопытство. Расчёт оправдался.

Выяснились детали: Эйлин говорила со мной мысленно через амулет, так как к телепатии не способна, но есть существа, умеющие общаться без них. Их называют менталистами. Подобное мысленное взаимодействие для них что для нас орешки пощёлкать. Мне даже как-то не по себе стало. Это что получается, при желании и должном умении можно влезть в голову кому угодно?! Читать мысли и вмешиваться? Хочу домой! Там такого нет, всё просто и понятно. Заметив моё волнение, Эйлин посмеялась. Менталистов не так много, утешила она и, как всегда, есть ограничения. На амулетах тоже. Одни позволяют транслировать свои мысли и речь другому, помогая «поболтать» на расстоянии, другие такую возможность блокируют. Эйлин указала на медальон на своей груди, с помощью которого она со мной общалась: «Это было легко, так как ты из другого мира и совершенно не защищена от наших реалий». Но при этом ни один амулет не позволяет читать мысли. Даже менталисты их не то чтобы читают. Они скорее угадывают настрой. Могут улавливать яркие образы.

«Всё остальное слишком утомительно и требует специальной подготовки», – пояснила Эйлин. «Поверь, менталисты вовсе не жаждут копаться в чужих головах: своих проблем хватает. Для многих из них подобное занятие – работа, в силу природной склонности».

Эйлин сказала, что сама она ведьма, ей свойственна магия земли, но не так как у эльфов, и ведёт она меня к своим. Зачем я им нужна девушка не пояснила. «Узнаешь на месте», – коротко ответила она. «Но ты важна, Ника».

Против воли рыжая мне нравилась. Не юлит, не врёт, отвечает по возможности ёмко. На мою надоедливость не раздражается. Знать бы ещё зачем она выдернула меня из моего мира! Но эти вопросы Эйлин упорно обходила стороной.

От неё я почерпнула кое-что о географии Эсшаора. Магический мир представлял собой четыре континента разделённых морями. Один большой, на котором мы находились, с горами, равнинами, лесами, долинами, внутренними водоёмами – всё как полагается, два средних, вплотную прилегающих друг к другу, разделённые узким морем, наподобие нашего Красного и один в отдалении. Есть острова.

На «нашем», большом континенте проживает большинство рас, главенствуют драконы и жизнь относительно мирная, а вот на остальных случаются войны. Особенно на отдалённом, называющимся Нумали. Материк сплошь гористый, одна его половина заселена дженази – тут Эйлин произнесла уже слышанное мной однажды слово, а вторая – шарсу. Они постоянно заняты разборками между собой. Разборки до того жаркие, что другие маги не суются. Более того, даже не смотрят в ту сторону. На территории Эсшаора есть где развернуться и без гор Нумали. К тому же там нет дорог, транспорта и городов в удобном нам понимании, но неразвитость средств передвижения дженази и шарсу не останавливают, так как они летают. Им так даже лучше – чужаки не пройдут. Подумав, Эйлин добавила, что однажды туда хотели пробиться дварфы, они крепкие и выносливые, и тоже обожают горы, но вынуждены были отступить. Единственные кто мог бы оспорить главенство шарсу и дженази – это драконы. Их родная форма боевой агрессивный ящер, но драконы захапали себе самый большой континент и всем довольны. Спихнуть их с насиженного места невозможно.

«Окопались», – в голосе Эйлин звучала ненависть.

На двух оставшихся материках всех рас понемножку. У узкого моря есть Звёздные горы, оправдывающие своё романтическое название, так как высотой почти достают до звёзд, а жаркие места сочетаются с тропическими лесами и загадочными пустынями. Эльфы традиционно предпочитают леса, основывая в них свои королевства, расы помельче селятся где удобно. Занятия разные. Почти у всех рас имеется собственный самобытный язык, письменность, жизненный уклад, традиции, но также существует общий эсшаорский, говорить и писать на котором дело чести любого просвещённого существа. Тоже самое касается одежд. В разных регионах Эсшаора они отличаются, однако есть и схожие черты.

По рассказу Эйлин у меня сложилось впечатление, что драконы мне сказали правду: маги аристократия, занимающая главенствующее положение, а простые люди предпочитают жить скромно, ни во что не вмешиваясь. Оно и понятно, куда им против волшебников, вооружённых силами стихий! Однако часть меня, выросшая в мире где магии нет в помине, возмутилась дискриминацией, испытывая сочувствие к людям. Получается магические создания вооружены до зубов (образно выражаясь), колдуют в своё удовольствие, зато у людской части населения оружие благоразумно «отобрали». А ведь всё, что я знала из истории развития цивилизаций и характера человеческой расы, говорило о том, что люди не прочь господствовать. Влезут куда угодно, лишь бы получить власть, даже не обладая никакой магией; одной только силой оружия. У нас бесконечно воевали империи хеттов, ассирийцев и шумер, сменяли друг друга, завоевывая и порабощая народы. Затем в игру вступил античный мир и так далее. Люди живут мирно только когда не с кем воевать, и часто война – единственное средство дипломатии.

Подозрительно покосившись на ведьму, я придержала свои мысли при себе. Неизвестно как она относится к простым людям, не обладающим магией. Кто такие шарсу и дженази я у неё выпытывать не стала, отложила на потом, но зато очень хорошо помнила злой шёпот: «драконье отродье».

Сердечко защемило, и я снова просканировала взглядом горизонт.

«Даэль!» – мысленно позвала я и мне показалось, что слышу драконий рёв.

Померещилось, конечно же.

– Мы пришли, – тем временем заключила ведьма. – Помни, Ника, ты важна.

А я и не заметила, как за разговорами мы преодолели внушительный путь. Посмотрев вперёд я сразу же подумала: вот и подвох!

Кенстин Даэль Танар'ри

Какой дурак! Это же была простейшая иллюзия, с помощью которой Нику увели прямо из-под моего носа! Я не мог себе этого простить. Так же, как и то, что отвлёкся, разговаривая с Лэйдом, упустил момент, когда девушка вышла из храма. Наверняка она даже не слишком таилась, просто вышла, и это был двойной позор: сбежала от драконов! Я мысленно застонал. Завис над лесом, размеренно взмахивая крыльями, в сотый раз вглядываясь в мешанину ветвей, колючих вершин и кустов. Обшаривал их взглядом. После первой неудачи, когда я как младенец повёлся на обман и погнался за мелькающим среди деревьев красным платьем, я вернулся в начальную точку и начал снова. И снова. И снова, постепенно расширяя круг поисков. Только на этот раз двигался в противоположном направлении, сообразив, что иллюзию наложили для того, чтобы увести девушку максимально далеко от нас. Злой рык сам собой рвался из пасти. Я найду! Но пока ничего, только ветер в зубах. Ни мелькающего внизу яркого платья, ни запаха Ники. Вообще никакого запаха, даже другого существа, что особенно настораживает. А если Нике грозит опасность? Магия, и без того нервно плещущая в груди, вырвалась из-под контроля. Я испустил яростный рёв, по-драконьи призывая девушку:

– Ника!

Мой рык несётся над притихшим лесом, звенит среди деревьев, вспугивает стаю птиц. Они заполошно взвились в небо, порскнули в сторону, унося крылья. С высоты мне видно озеро, крыши расположенного неподалёку О́стакса, различаю даже таверну, но Ники там нет. На мой призыв девушка не откликнулась, зато прилетел ищущий её в отдалении Лэйд.

– Ты чего Нику по-драконьи зовёшь, – интересуется он, кося взглядом на суетливо домчавшихся до края леса птиц. – Она всё равно не поймёт, даже если услышит.

И это «даже если» вышибает из меня воздух. Нет, Лэйду не понять. Он хоть и кадрит девушку при любом удобном случае, отчего мне хочется скрипеть зубами или без изысков зарядить ему кулаком в глаз, но не поймёт.

– С ума сошёл?

Сошёл.

Взмахнув крыльями, я поднимаюсь выше, в синее-синее небо, чтобы увеличить обзор. Планирую, вглядываясь в землю. Я знаю, что магия поможет мне почувствовать Нику, хотя направления, в котором её увели – совсем не верю, что Ника ушла сама – не ощущаю. Но это странное чутьё звенит внутри, дёргает, наполняет кровь и нервы гулом. Требует продолжать поиски.

Бесшумно взмахивая белыми, с перламутровым отливом крыльями Лэйд тоже поднимается выше и пристраивается рядом. Какое-то время молчит.

– Дан, – наконец говорит он, называя меня так, как придумала Ника и это ещё один укол в сердце. – Что происходит? В храме ты буквально вырвал из меня обещание, чтобы я не рассказывал Нике о способе вернуться в её мир. Я понимаю Гэллаи́с осторожничает, чтобы не потерять редкую волшебницу, но ты принимаешь всё слишком близко к сердцу. Ты не в себе.

Последнее не вопрос.

В храме я действительно был настолько поглощён руганью с Лэйдом, что ни одного звука не слышал. Сцепились мы намертво. Но Гэллаи́с с его планами здесь совершенно ни при чём. Лэйд возражал мне, он считал, что ничего опасного в предоставлении минимума информации не будет: у Ники всё равно нет шансов воспользоваться знанием, а я хотел, чтобы она ни при каких условиях не узнала способ. Никогда и ни за что. Потому что я её не отпущу. Я понял это сразу, как только увидел.

– Она моя пара, – после долгой паузы, нехотя и в то же время с гордостью, сообщил я и Лэйд сбился с ритма.

Ушёл по косой вниз, вернулся только через минуту, с ошарашенной мордой.

– В каком смысле пара? – не поверил он.

– В самом прямом.

Так и тянет сказать, что у нас сочетающаяся магия, пламя Ники признало меня, но я молчу. Сэмион дракон, ему такие нюансы и без того известны.

– У озера?

– Да.

Судя по затянувшемуся молчанию Лэйд переваривал.

– Ясно, – сухо бросил В'аольенн, когда подумал. – Теперь понятно почему ты настолько не в себе. И в лавке одежду для неё покупал. Я ещё тогда подумал, что логичнее было бы покупать мне. – Лэйд хохотнул, вернув себе хорошее расположение духа. – Про панталончики не забыл?

Я зарычал.

– Всё-всё, помалкиваю! Я должен был уже тогда догадаться: так мы заботимся только о самых близких. И на руках ты её постоянно таскал.

На морде белого дракона заиграла лукавая ухмылка. Однако, если не брать в расчёт непробиваемую самоуверенность Лэйда, то он отличный друг.

– Кенстин, ты осознаёшь, что попал?!

Что тут скажешь. Я вспомнил, как впервые увидел Нику. Растерянную, нежную, с ошарашенным выражением лица, стоящую в таверне на самой высокой точке ступенек и изумлённо взирающую на всех оттуда. Такая красавица! Меня прострелило её потрясением, испугом – я каждой чешуйкой почувствовал, что она боится, хотя бы вон того громилу дварфа, что пялится на неё из угла – и еле стоит на ногах. Держится из чистого упрямства. Она иномирянка, судя по её одежде и ничегошеньки не знает об Эсшаоре. А мне, не смотря на всё это, хотелось укрыть её крылом от посторонних взглядов, а лучше клацнуть зубами, обернувшись драконом, чтобы все лишние разбежались. Отмер я только тогда, когда понял, что Ника сейчас упадёт. Бросился к ней одновременно с Сэмионом – она уже начала отключаться – и вложил в руку амулет стабилизации. В'аольенн, конечно же, активизировался, сразу начал говорить, что приударит за такой малышкой, а я оттёр его плечом и сам взял Нику на руки. Нёс в комнату и смотрел, смотрел… Хрупкая, изящная, рост чуть выше среднего, фигурка загляденье, волосы на ощупь как шёлк, глаза изумительные, с зеленовато-карим отливом. Черты лица милые, правильные, губы… Я опасался слишком долго зависать на них взглядом. А ещё она упрямая. Её: «лапы убрал», адресованное то ли мне, то ли Лэйду радовало меня несказанно. И хотя Лэйд ворчал, просвещая, что девушки так кокетничают, и их «нет» часто на самом деле означает «да», я знал, что это не тот случай. Бедняга не подозревал, что в тот момент находился на волоске от гибели. Я даже припомнил, что кланы Танар'ри и В'аольенн в древности были врагами. В тот момент я очень хорошо понимал почему. А когда Ника очнулась и вскользь сообщила о женихе, я был готов сжечь весь мир. Меня уже тогда захлестнул инстинкт пары, но я ещё сомневался. До озера.

И вот я всё потерял.

На очередном витке заломило крылья, потому что я летал с утра, а был уже вечер. Мой дракон ошалел от ярости, боли утраты, неудачи, поиски разъярили меня, и я снова взревел. Я поджёг в лесу пару деревьев и внизу неминуемо вспыхнул бы пожар, если б не Лэйд. Поглядывая на меня, он хладнокровно потушил пламя. Мы с ним словно поменялись местами: обычно это он влезает в неприятности, а я страхую.

Удар сердца. Темнота. На мгновение помутилось в глазах, а затем я услышал: «Даэль».

Ника! Ника звала меня!

Грудь распирает, меня прошивает как молнией, переворачивает всё внутри. Устремляюсь на зов, не слушая кричащего мне что-то Лэйда, под затихающие вопли собственного здравого смысла. Это может быть ловушкой, минимум – как иллюзия с отводом глаз, но сопротивляться выше моих сил. Лечу, яростно рассекая воздух, неумолимо.

***

Когда взгляду предстал полностью оборудованный палаточный лагерь, я поняла, что размышления на тему войны и получения власти силой оружия, одолевающие меня по пути, были не лишены оснований. К тому моменту мы с Эйлин остановились на краю поляны скрытой меж деревьев, и спрятана она была так тщательно, что закрадывалась мысль об участии магии. По краям лесного убежища росли мощные вязы, простирающие над головой узловатые ветви, за толстыми стволами просматривался частокол юных деревьев, будто нарочно выросших так, чтобы затруднить подход, а сверху, на свободном от ветвей участке неба, клубился туман, точно волшебный. Он словно пушистая шапка прикрывал поляну с высоты, делая невозможным обзор с воздуха. Вся эта часть леса воспринималась мрачной, стылой, в противовес тёплому зелёному волшебству по которому мы с Эйлин шагали до этого и даже молоденькие деревца на периферии, с их весёлой живописной зеленью, не вызывали положенной жизнерадостности. Заскорузлые ветви, серый туман… Я могла бы поклясться, что всё здесь сделано для повышения надёжности укрытия, исключительно для усложнения подступов к нему. Пушистая трава густо росла по краям поляны, местами в ней мелькали цветы, зато в середине участка всё было вытоптано и туда от нашего с Эйлин места вела едва заметная тропка. На дальнем краю лесного убежища шумел водопадик футов семь высотой, над ним нависал небольшой утёс с пещеркой внутри, а под водопадиком плескалось голубоватое озерцо, обеспечивающее укрывшихся пресной водой. И повсюду, куда ни кинь взгляд, развевались на ветру полотна и стяги, трепетали узкие штандарты. На фигурных древках они были воткнуты почти у каждой палатки – а их я насчитала около пятнадцати – и возле каждой деловито сновали люди. Поляна была более чем обитаема, кое-где даже застыли часовые. Здесь, на относительно скромном клочке земли расположился вооружённый до зубов гарнизон!

«Неплохо они тут устроились», – мелькнула злая мысль. А следующей стало испуганное осознание, что Эйлин вела меня именно сюда. Целенаправленно и уверенно. Мы с ней не просто так блуждали по лесу. И я зачем-то нужна этим людям. Вот только зачем? Загадочное: «Ты важна», выданное рыжей сути дела не проясняло, кроме того, что меня хотят использовать в неких целях, определённо корыстных, но чем магам может помочь неумеха с Земли? Я впилась взглядом людей, копошащихся возле палаток. Никак не ожидала, что в конце «прогулки» увижу вот это!

Тем временем нас с Эйлин заметили, от общей массы людей отделилось трое и направились к нам. Очень живописная компания, надо сказать. Мужчина, а по бокам от него две женщины. Он – белый, с пшеничного цвета волосами длиной чуть ниже ушей, высокий и самоуверенный, а они, как принято говорить на Земле, мулатки. Одна в возрасте, очень чёрная, невысокая и кругленькая, будто колобок, вторая – ровесница Эйлин и тоже рыжая. Если бы не светло-шоколадный с матовым отливом оттенок кожи, я бы решила, что они сёстры. Все трое были в чёрном. Женщины красовались в глухих, под горло платьях, с полупрозрачными гипюровыми рукавами, на головах широкополые шляпы, а мужчина шокировал нарядом, так как выглядел в нём роскошно, словно собрался на званый ужин. Чёрный костюм сидел на мужчине как влитой, удобный и определённо пошитый на заказ. Белая рубашка с кружевными манжетами и широким отложным воротником, также обшитым кружевами, украшала грудь, выглядывала в ворот полураспахнутого камзола. Довольно длинные панталоны туго обтягивали бёдра, придавая им мужской манкости, тем более вышагивал этот экземпляр важно, с чувством собственного достоинства. Поверх рубашки с камзолом был накинут плащ длиной до колен, и полы его тоже развевались на ветру. Притягивала взгляд двойная застёжка фи́була, держащая плащ на плечах. Что-то вроде затейливого символа, одновременно служащего украшением и скрепляющим одежду. От одного символа к другому через грудь тянулась двойная серебряная цепь. Я с изумлением уставилась на лощёного красавца, на его изящные руки в пене кружев, выглядывающих в декоративные разрезы на широких рукавах, на его плавный, безупречный шаг.

Эйлин преисполнилась почтительности: краем глаза я увидела благоговейное выражение на её лице и как она склонилась в реверансе и чуть не поперхнулась от увиденного воздухом: мне что, тоже надо? Простите, не обучена. А потом как-то некстати пришло понимание, что плащ мужчины развевается гораздо сильнее, чем должно получаться при таком ветре, как на поляне. Это было устрашающе – словно мрачная сила реяла вокруг его фигуры, оттягивала всё внимание от женщин в центр. Я скептически хмыкнула, наблюдая. Маг и позёр. Тратит силы на такое! Ну, или у него их чересчур много, может себе позволить. В любом случае, спецэффекты не произвели на меня настолько сильного влияния как на Эйлин.

Мужчина с двумя спутницами подошёл и остановился неподалёку.

– Ясного дня, Ника, – произнёс он хорошо поставленным, звучным голосом.

Теперь, вблизи было видно, что на щеках у него змеятся тонкие шрамы: ползут по коже от висков к уголкам рта как едва заметная сеточка, а капризные губы изогнуты в небрежной улыбке. Такая может означать вежливость и в то же время ничего. Он грациозно наклонился и, прежде чем я успела отреагировать, захватил тонкими, но удивительно сильными пальцами мою руку и поцеловал тыльную сторону ладони. У меня мурашки по спине побежали. А мужчина, улыбнувшись ещё загадочней, посмотрел в глаза.

– Интересно, – выдал он, поглаживая кожу моей руки большим пальцем.

А затем нахально ткнулся в руку носом и без церемоний понюхал. Вот прямо запросто, с шумом втягивая воздух носом. Я поспешно вырвала руку и спрятала её за спину:

– Фетишистов не уважаю.

Брови холёного красавчика взлетели на лоб. Он выпрямился с любопытством рассматривая меня.

– А ты дерзкая. Хорошо. Нам такие нужны.

Я прикусила язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Грубость с наскока тут совсем не нужна, хоть странный тип вызывает озноб по коже, но и лишняя покорность не подходит. Если сейчас прогнусь, то меня станут пинать.

– Какая есть.

– Меня зовут Найтес Роскарио. Очень приятно познакомиться, Ника. Ты просто… Delectamentum!

Латынь режет слух, я впиваюсь взглядом в мужчину, а он смотрит так, словно его следует понимать буквально, улыбается оценивающе и расчётливо. Вот точно: нарочно так сказал. Проверяет мою образованность и дополнительно подчёркивает, что в курсе откуда я.

– Мы не настолько близко знакомы, чтобы звать меня упоительной, – парирую я.

– Знаешь древний язык. Как приятно.

Отшагнув от меня в сторону, мужчина резко разворачивается, так что плащ взметнулся за спиной и повернулся лицом к Эйлин.

– Добыча славная, – холодно бросил он. – Но ты не сказала, что она заражена драконом.

Лицо Эйлин, которое до этого выражало блаженство, побледнело. Эм-м, не поняла: она тащится от него что ли? Сочувствую.

– Не может быть! – выдохнула рыжая. – Когда б такое могло произойти?!

– Вытравим, – без тени эмоций отозвался Найтес.

А у меня в голове упорно звенело: Найтиль. Найтиль-птеродактиль. Уж очень определённые ассоциации вызывал этот взлетающий за плечами плащ. Всё во мне воспротивилось заявлению колдуна. Понятия не имею что значит: «заражена драконом», но я тебе вытравлю! Всё моё останется со мной.

– Ничего, что я вас слышу? – поджав губы, поинтересовалась я. – Что вам от меня надо?

Мой голос звучал удивительно холодно, словно не стучал пульс в венах пойманной птицей, не немели от ужаса губы. Я чуть прищурилась, инстинктивно принимая выражение лица, которое видела у Даэля. Молча смотрела на мужчину в чёрном и тот вновь обратил взгляд на меня. Глаза у него были, к слову, светло-голубые, почти прозрачные.

– Хм. Магиня, неучтённая. Магия, скорее всего, огня, – произнёс он тоном, словно это всё объясняло. – Связь с драконом пока слабая, ты же человечка, иномирянка. Проведём ритуал и будешь как новенькая.

Я покосилась на Эйлин, на лице которой расцветала счастливая улыбка. Вот так, в паре кратких фраз совсем с иным эмоциональным оттенком умещалось: «Ты важна, Ника». И ведь не врала, наглая! Действительно важна. Только важность эта для меня ничем хорошим не обернётся. Потому что, во-первых – я не желаю участвовать в чужих войнах и во-вторых – испытываю отвращение, когда меня используют в тёмную, спасибо Стасу. Но временно решила промолчать, пусть мужчина полностью выскажется.

– Идём, покажу как мы здесь устроились, – тем временем произнёс он и зашагал в центр поляны, ни капельки не сомневаясь, что все следуют за ним.

Я пошла, внимательно запоминая лагерь. Плотной кучкой в центре стояли высокие шестиугольные палатки, натянутые на шестах. У входа в каждую были воткнуты в землю флаги. Особенно приковывали взгляд узкие штандарты напротив одной из них: два вертикальных полотна ярко-зелёного цвета с золотой каймой по краю и золотым непонятным символом в середине. Символ показался знакомым. Я видела такой совсем недавно! Сосредоточившись, я припомнила где. Посмотрев на грудь вышагивающего рядом Найтеса убедилась, что точно: застёжка фибула на его плечах повторяла очертания символа. Оу, так он не просто колдун, а некого знатного рода, со своими гербом и регалиями? Понятно, почему потеряла голову бедная Эйлин: девочек такое впечатляет, уносит фантазиями. А тут к тому же мужчина красив, галантен, ухожен. Хотя, как по мне, то его вид для лесной поляны слишком вычурный. Он кажется здесь чужим и неуместным.

– Я вижу, ты сравниваешь узор, Ника, – отреагировал на мой взгляд Найтес и я поспешно отвела глаза.

– Я не сильна в геральдике.

– Конечно. – Колдун улыбнулся легко, но не снисходительно. – Я объясню. Этот символ читается на эсшаорском как «Свобода». Мы называем себя Вольной Лигой. Наша цель уйти от господства драконов и организовать свой порядок. Тут со мной колдуны и ведьмы, которые поддерживают эти взгляды. В общем, нас можно также звать и независимым ко́веном*.

Угу. Отщепенцы значит. Ренегаты и борцы. Вот мне повезло-то! Должно быть, на лице у меня отразилось истинное отношение к ситуации, потому что взгляд Найтеса посуровел.

– Не стоит так сразу отказываться. Ты в нашем мире всего два дня.

– Три.

– Не влияет. Видела ли ты достаточно, чтобы делать глобальные выводы? Конечно, нет. Всё, что тебе известно, ты узнала от драконов. Они умеют быть убедительными, особенно впечатляют юных дев.

Щёки у меня вспыхнули румянцем, я рухнула в поцелуй, который произошёл между мной и Даэлем ночью, и Найтес довольно улыбнулся, считав реакции.

– О, эти порозовевшие щёчки, приоткрывшиеся губки и прелестное смущение на милом личике, – проворковал он. – У тебя, девочка, явное чувственное расстройство от драконов.

– Это для вас расстройство, а для меня радость, – пробормотала я, однако ведьмак как не слышал.

– Так как же он проник в твоё сердечко? Прикосновения? Поцелуй? На кого из них ты запала? – насмешливо пропел он. – А ведь мужчины в темноте все одинаковы.

В его тоне звучала издёвка. Вот гад!