Читать книгу Дикая яблоня. Пасторальная симфония - Татьяна Мишина - Страница 9

Я в долгу останусь у заката,

Валит с ног иткульская жара.

И за это будет мне расплата —

Звёздный дождь до самого утра!

Надышусь малиновой зарёю,

Синей дали бирюзой упьюсь,

Незабудковой умоюсь я росою —

К таинству рассвета прикоснусь.

Ро́сным лугом побегу боса́я,

С жаворонком песню пропою.

На алтарь родимого Алтая

Приношу бессонницу мою!

Горизонт обнимает округу,

В зыбком мареве спят облака.

И бежит, извиваясь, по лугу

Тонкой лентой игриво река.

Притомившись от зноя и света,

Пастушок – босоногий пострел —

Задремал на пороге у лета,

Где престол земляничный поспел.

Где, нарушив сию церемонию,

Стадо вольное бродит окрест.

Там великую жизни симфонию

Исполняет негласный оркестр.

Там под разноголосье птичье

И стройный звон острых кос

Гудит звукорядом строгим

Камерный хор ос.

И, снимая пыльцу золотую,

Молясь на медвяный цветок,

Пьянеет пчела, целуя

За лепестком лепесток.

А божественный звон цикады

Заглушает весь шум земной,

И душе нет большей услады,

Чем внимать этот райский покой.

Вдруг содро́гнет застывшую тень

Хлёсткий выстрел кнута пастуха,

И разделит надвое день

Соло хриплого петуха.

Земле данную небом гармонию

Деревенского бытия

Пасторальную лета симфонию

С упоением слушаю я!

Мостовая! Мостовая!

Деревенька мировая,

Нет роднее мне тебя.

Ты, алтайская земля,

К сердцу крепко прикипела.

Только здесь душа и тело

Обретают вновь и вновь

Счастье, родину, любовь.

Вы, Зари́нск и Мостова́я,

Вам, Зыряновка родная,

Сунга́й, То́гул, Борову́ха,

И Кружа́ло, и Галу́ха,

Вам, Отрадное, Тяхта́, —

Вам поют мои уста,

К вам позва́ло сердце в путь.

Мне бы молодость вернуть,

В детство снова окунуться,

Руки бабушки коснуться!..

Из истока вновь испить —

Обрести желанье жить.

На лугу духмяном, ро́сном

Землянику рвать и к соснам

Убежать, забот не зная,

Мостовая, Мостовая!

Как к отцовскому плечу,

Прислониться я хочу.

Мой Алтай!

К тебе лечу!

А ветер и свеж, и гож!

И, кажется, зримо-сладок.

Луч первый меж горных складок

Вонзил золочёный нож.

И, отторгнутый гор громадой,

Наотмашь отброшенный в падь,

Камень-плакун прохладой

Стал неистово-льдисто мигать.

А ершисто-прозористый ельник

И тяжёлый седой пихтарь

С утра, на «Петра», в понедельник,

Тень свою принесли на алтарь.

И стоят в светозарных рубахах

Нараспашку! Проста душа!

Пни пугают в трупелых папа́хах,

Гонобо́бель – страсть хороша!

А ветер и свеж, и гож!

И, кажется, зримо-сладок.

Луч первый меж горных складок

Вонзил золочёный нож.

Сухой, изнуряющий зной,

Чадящие всюду костры,

Бубнов шаманов бой,

Вдаль убегают вёрсты!

После степного раздолья —

Тайга! Как ты тесна!

Жаждет душа приволья,

Склонилась в поклоне сосна.

Приветствуют нас могучи

Кедры, ели, берёзы,

Холмы, и горные кручи,

И солнце, и тучи, и грозы.

Властный бушующий гром

Горного водопада —

В буйстве его кругом,

Влага – земле награда.

Делит река долину

Серебряною змеёй,

Спустились с холмов на равнину

Луга зелёной травой.

С ромашками, с клевером ярким

Купава горит огнём,

Нежась под солнцем ярким,

Пылает и ночью, и днём.

Море! Море цветов

У путников под ногами.

Поляны вдоль берегов

Устланы, словно коврами.

Дорога нам дарит мир!

Мир! Без конца и без края.

Алтай! Ты мой вечный кумир!

Тайга! Ты предшествие рая!

Даль! Прекрасная даль!

Сколько вёрст позади.

Время! Тебя не жаль!

Вечность, ты вся впереди!

Мне волосы туман оближет гладко,

Ро́са холодная остудит мои сны,

Полынный ветер обнимает сладко —

Я на премьере у Великой тишины.

Кукушка – местная болтушка и пророчица,

Всех тех, кто грезит вечностью, кумир!

Мне накукует столько, сколько хочется,

Ей не указ весь гомонящий Мир!

Ночь застеклит луной моё оконце,

И соловьи дуэтом допоют.

На сцену горизонта выйдет солнце,

Зарёй начнёт блистательный дебют!

Полынный ветер обнимает сладко —

Я на премьере у Великой тишины.

Мне волосы туман оближет гладко,

Ро́са холодная остудит мои сны!

В белом танце метели

В бирюзовой пастели

Заблудилась седая луна.

И в узорочье млечном,

В вихре том бесконечном

Вдруг влюбилась нечайно она.

Тайно с кедром венчалась,

В лапах дивных качалась,

На плечо ему вдруг прилегла.

Томно иглы лудила,

Старцу сказку сулила,

Но метель её лик замела.

Надевала корону,

Туском блеснила крону,

Седовласа блазнить не смогла.

В злато вся обрядилась,

С великаном простилась,

Высоко над землею взошла!

Танцевала метель,

Серебрилась пастель,

А луна! Рассвет проспала.

В тишине апреля

Первая гроза.

Вспыхнули неоном

Молнии глаза.

Строго расписалась,

Словно на холсте.

Лихо расплясалась

В сизой высоте.

Разошёлся ливень,

Всё гремит кругом,

Увертюру первую

Завершает гром.

Громче и светлее

Новая гроза.

Кружит веселее

В поле стрекоза.

Ей апрель рапсодию

Подарил и жизнь.

Под весны мелодию,

Стрекоза, кружись!

Как будто парус голубой

На луг безбрежный

В полдень безветренный

И безмятежный

Раскинулся, беспечно распростёр

На изумрудных волнах трав

Небесный свой ковёр.

Ковёр из незабудок!

Не смею я шагнуть:

Мне красота и нежность

Заговорили путь!

Ах, если б Бог дал крылья,

Чтоб в небо мне взлететь!

Я стала б жаворо́нком

Цветам тем гимны петь.

Я б жа́воронком вольным

Над голубым над полем,

Не зная устали,

Над лугом незабудковым

Парила б до зари!

На исхоженном ближнем болоте

По оборкам растёт голубика,

А за рощей на повороте

Луга застила земляника.

И кругом гомонящая мир

Птичья трель и плеск водопада.

Словно Бог приглашает на пир —

Для души это просто награда!

Мне б услышать жужжанье шмеля,

Звон стрекоз, шум цикады в поле.

В тишину влюблена сердцем я,

Ничего мне не надо боле.

Мне б воды родниковой напиться,

По росе пробежать босиком

Да увидеть, как солнце садится,

До реки прогуляться пешком.

Где услышать гудок теплохода,

Уходящего за горизонт.

Тёплый дождь подарила природа —

Мне бы радугу, а не зонт!

Луч по зеркалу затона

Акварельным светом

Кистью невесомой

Пишет бабье лето.

Кофты яркие рябин,

Блеск монист —

Сто цыганских юбок —

Кружит в танце лист.

Голубой платок небес

Осени так шёл!

В косах ив запутался

Ветра лёгкий шёлк.

Но натурщица смешала

Краски акварели,

Ночью расстилала

Лёгкие пастели.

В тихом танце бабье лето

Сбросило наряд,

И про это шёпотом

Звёзды говорят.

Лила кукушка слёзы

Под белые берёзы.

Упали те слезинки

В зелёную траву.

Одна травинка знала,

О чём она страдала,

Не захотела спрятать

Кукушки тайну ту.

В слезу росу добавила,

Дождинкою разбавила

И выпила коктейль тот

У солнца на виду,

Но оказался крепкий

Напиток этот терпкий.

Травинка вдруг уснула,

Поддавшись колдовству.

Когда весной проснулась,

Лениво потянулась

И удивилась очень

Наряду своему:

На бархате лазо́ревом

Невиданным узором

Сверкала бриллиантом

Кукушкина слеза.

Жемчугом кофта вышита,

Тех слёз хватило —

Вышло так —

Хватило слёз кукушкиных

Создать ту красоту!

Полутаяла в тумане

Полуголая луна.

Полумесяц нёс в кармане

В ножнах серп из серебра.

Недосказанное слово,

Непридуманный сюжет.

Неудачно заштрихован

Недописанный портрет.

Поразмыты акварели

В приголубленных тонах,

Приглушённые пастели,

Полутени в полуснах.

У погоды недомолвка —

Синий снег, капели дрожь.

Неумело и неловко

Нарисованная ложь.

Словно время было в трансе,

В полудреме плыл рассвет.

Потонуло всё в пространстве:

С непогоды спроса нет!

Недосказанное слово,

Непридуманный сюжет.

Неудачно заштрихован

Недописанный портрет.

Полутаяла в тумане

Полуголая луна.

Полумесяц нёс в кармане

В ножнах серп из серебра.

Мягкие лапы разбросав по снегу,

Сгребая под себя густую тень,

Ершистый ельник, расточая негу,

Засоненный обмахивает день.

Струёй стекает шорохливая крупа

С заговорённых ветром сонных сосен.

Причудливо в разбеге спит шуга́,

А в полынье луди́т, мерцая, про́синь.

Свет с неба близок и почти прозрачен,

А ветер звонок, ясен, чист и льдист.

Его поток горами обозначен:

Горы направо! Слева горы! Горы вниз!

Царь Кедр стоит с отдельной своей тенью,

Как Бог тайги, как праведник! А сам,

Застыв в молитве вечному терпенью,

Исконно присягая небесам,

Клянется Небу жить размашисто и вечно,

Почтенно приносить земле дары.

Распахнутой душою он беспечно

Звенит, пока не обиходят топоры.

Направо горы! Налево горы! Горы…горы…

До неба горы! Выше неба! В бездну ниц!

А ветру вторят гулко эха хоры

Зелёным звоном тысячей звонниц!

Мягкие лапы разбросав по снегу,

Сгребая под себя густую тень,

Ершистый ельник, расточая негу,

Засоненный обмахивает день.

Статный кедр берёзоньку

Бережно обнял.

Сам от чувства нежного

Кроной просиял.

В мягких лапах великана

Было горячо,

Оголила ей луна

Белое плечо.

Слившись с кедром воедино

В тишине небес,

Трепетала до утра,

Восхищая лес.

Тёплый безветренный вечер,

Розовый, томный закат

Нежно набросил на плечи

Елей прозрачный халат.

И в светозарном уборе

Призрачно, еле-еле

Видно на косогоре:

Уснули в обнимку две ели.

Как крылья, лёгкие ветви

У ангелов за спиной.

Я попрошу вас, ветры,

Не нарушать их покой.

Прошу вас, туманы, укройте

Белым плисом их до зари.

И, пожалуйста, не беспокойте

Криком, филины и глухари!

Только ночная прохлада

Сбросит с иголок вуаль.

Утренняя им отрада —

Росы узорная шаль.

Вас умоляю, Вселенная,

Шар земной тише кружить.

Станет пусть вечность бренная

Им колыбелью служить.

Я попрошу зарицу

Лучами тайгу обогреть,

Уговорю синицу

Гимны рассвету пропеть!

Тёплый безветренный вечер,

Розовый, томный закат

Нежно набросил на плечи

Елей прозрачный халат.

Павшая листва

Обнажила дали.

Грустная пора —

Стаи улетали.

Чёрные вороны

Сели на сады,

Украшали кроны

Тёмные плоды.

Катится печально

Бледная луна,

Крикнула отчаянно

В тишине сова.

Вороны взлетели

Чёрным кружевом,

Замели метели —

Всё бело кругом.

Лишь одна лебёдушка

В полынье кружит,

Лебедя подружка

Кичет и тужит.

Улетай скорее,

Нету больше друга!

Налетит борей

И шальная вьюга.

Ночью закуёт

Полынью мороз,

А она всё ждёт —

Жаль её до слёз.

Павшая листва

Обнажила дали.

Грустная пора —

Стаи улетали.

В два оконца солнце, в два окна луна,

Ночью в лесном домике я совсем одна.

Кроме яблони, в стекло не стучит никто,

Да зелёная хвоя шепчет тихо-тихо.

Ветер бросил горсть ранеток – испугалась!

Виноватый кот вернулся – не ругалась!

Рыжий спёр мой бутерброд – да какие счёты!

Он мышонка мне принёс, мы теперь в расчёте.

Пролила луна нечайно свет мне на тетрадь,

Буквы тонут в синеве – строчек не видать.

Я отчаянно борюсь: сон манит в кровать,