Читать книгу Культурный разговор: эссе, заметки и беседы - Татьяна Москвина - Страница 18

В прокат вышла и даже некоторое время там продержалась комедия «Соловей Разбойник», по сценарию Ивана Охлобыстина, и он же – в главной роли. Ох, Иван, Иван…

Несомненно, Иван Охлобыстин талантлив. Несомненно, мотивы и цели его поступков непостижимы. Это русское сочетание – прямо указывающее на крепкую связь сценариста, актера, священнослужителя и «креативного директора компании “Евросеть” с “русским духом”».

Русский дух, как известно, очень широк, крайне энергичен и движется зигзагами. О порядке и разумности мечтать не приходится. Есть даже теории, что дух этот распутен… Недаром Иван Охлобыстин сыграл Григория Распутина в картине «Заговор». Фильм, правда, дрянь-кино, и смотреть не стоит, но роль эта Ивану подходит, и весьма. Впрочем, с той же непринужденностью Иван Охлобыстин будет предлагать нам дерьмотелефоны от «Евросети». И мы будем все понимать, и он будет все понимать, а восемь (или уже двенадцать?) детей Охлобыстина будут ждать папу с подарками. Нам еще Достоевский объяснял, что честным трудом русских детей не прокормишь – надо, господа, на панель идти. Христос терпел и нам велел.

Посмотрите в яростные голубые глаза Ивана Охлобыстина, когда он в ударе, в кураже, что-нибудь вещает, чем-то увлечен или воплощен в некий образ.

Из этих сверхъестественных глаз на вас посмотрит Нечто такое, что описать его, действительно, можно разве с помощью былин про Соловья-разбойника или сказок про Лихо. Сам-то фильм («Соловей Разбойник») – невысокого полета комикс, с четкой печатью «тарантининщины», которая изводила кинозрителей лет пятнадцать тому назад. Видно, достал Охлобыстин из сундука какой-то свой сценарий девяностых годов, чуток переписал и впарил продюсерам. (Он же все нулевые годы блаженно отсиделся в православии и теперь словно из заключения вышел.) И все в этой картине жалкое, уцененное и второсортное – но никак не сам Иван.

Когда он, в роли разбойника, возникает на русских полях, в длинном белом кожаном плаще, с двумя пистолетами, руки в перстнях, волосы развеваются, на губах загадочная полубезумная ухмылка, а в глазах адский огонь – понимаешь, что это не шутка.

Да, шутит Иван Охлобыстин… и не шутит Иван Охлобыстин. И «русский дух» не шутит. И недаром нас боятся и не любят рассудительные народы – они правы. И все, кто относится к Охлобыстину подозрительно и недоверчиво, – правы вдвойне и втройне. Более подозрительного лица в нашем искусстве нет.

Но вовсе не потому, что Охлобыстин – сознательный там жулик или аферист. Те, кто обвиняют его в том, что в свое время образ православного священника был им сыгран как роль, знают ли, как изнурительно тяжело (даже чисто физически) служить в церкви? Это нелегкий и скудный хлеб вообще-то. Нет, Охлобыстин не притворялся – он неистово и вдохновенно искал свой «формат». Как и вся наша удивительная и ни на кого не похожая страна.

Недоверие возникает от прочного сочетания неимоверного обаяния и дикой энергии нашего Ивана – с полным отсутствием внятной цели и упорядоченности средств выражения, что ли.

Скажем, сценарии Охлобыстина или его роли в кино. Вроде бы всего этого много, но на 95 % все это хлам и мусор. Выдающаяся роль всего одна – в картине Тягунова «Нога», где Иван Охлобыстин играет юношу-инвалида. А сценариев по-настоящему хороших и не припомню. Да, много движения, все энергичны, постоянно зубоскалят, вал шутовства… Но отгремел кипящий поток мнимого действия – и ничего не осталось от него ни в голове, ни в сердце. Талантливо? Да, такое впечатление, что над хаосом носится какой-то дух, но хаос решительно преобладает. Даровито, но как-то смутно даровито… Пожалуй, единственный раз Охлобыстина умело и плодотворно «отформатировали» – когда в сериале «Интерны» он сыграл роль доктора Быкова.

Доктора Быкова Охлобыстин играет так же, как он играет все – лихо блестя веселыми глазами, насмешливо каркая всякие шуточки, с одинаковым разбойничьим напором и отлично выделанными интонациями.

Создатели сериала отжали обаяние и энергию Охлобыстина и использовали их без всякой идейной нагрузки, и оказалось, что именно это и нужно, на это и спрос.

Внезапно оказалось тут у нас, на русской дороге, что все идеи кончились, циклы завершились и круги нарисованы. И проблема – в энергии. В жизненном тонусе. Проблема в людях, которые бодро вскакивают по утрам с кровати, потому что им забавно, интересно и вкусно жить. Насмешки и розыгрыши тоже ведь свидетельствуют о немалой жизненной силе.

И вот потому-то и состоялось новое пришествие Охлобыстина в кино, потому-то неплохие сборы делает дурацкий комикс про «Соловья Разбойника» и есть смысл говорить про Ивана Охлобыстина.

Он нынче воплощает торжество энергии и жизненного тонуса в чистом виде. Идеи неважны, важен мотор, напор, бодрость, движение, удар. Охлобыстин так или иначе, в той или иной форме дает почувствовать, что русские еще живы, русские еще сильны и очень даже могут с аппетитом грохнуть если не весь мир (хотя лучше бы весь мир), но уж своих супостатов – наверняка.

Так поступает Соловей Разбойник, выйдя на свою последнюю битву. Залив врага фонтанами бензина, окровавленный Соловей страшным жестом достает огромную зажигалку. И мы понимаем, что комикс комиксом, а это жуткая правда: грянет час – вполне могут русские достать ту самую зажигалку. (Русские мужчины, конечно; русские женщины – это другая нация, запертая с мужчинами в одну клетку.)

Охлобыстин бушевал в девяностые годы, в дурном распущенном кино, которого больше нет. В 2000-х отсиделся в православной тиши. И теперь вновь вернулся на публичную арену. У него нет идей – у него есть более важная на сегодня вещь: энергия. Чистая энергия. Могучая сила не простого элементарного выживания, но жизни с аппетитом, с наслаждением и даже с блеском.

Его сказка далеко не рассказана, и метнуть и качнуть Ивана Охлобыстина может в любую сторону и не раз. Больших художественных ценностей он не создает, это правда. Но, возможно, не в том его предназначение? Бог с ними, с ценностями, пусть ими занимаются Михалков и Сокуров. А доля Охлобыстина, возможно, в том, чтобы, сохраняя связь с беспокойным русским духом, все-таки постараться перевести его огнедышащие зигзаги в безобидную шутку, в смешное кино, в рекламные трюки и фокусы. Обезвредить, прямо скажем.

А возможно, эта миссия состоит в чем-то прямо противоположном.

Кто ж их, русский дух и Ваню Охлобыстина, разберет! Кроме черта – никто.

2012