Читать книгу Возвращение в гавань Кассандры - Татьяна Ренсинк - Страница 6

С тех пор, как Никита ушёл из спальни, Мария больше его пока не видела. В тот же день приехала её матушка, не понимающая, что произошло, почему в доме так тихо, и только иногда было слышно, как играет с детьми заботливая юная Наталья Аргамакова…

Не выдержав первого же вопроса матери о том, что может что случилось, Мария тут же рассказала обо всём без утайки, но добавила:

– Не былое больше внимание от Никиты. Нет любви, чувствую я! Всё не так! Даже нелюбимый муж ко мне был куда внимательнее, дома чаще был! И знаю, умру, найдёт Никита себе сразу другую, да будет она матерью моим детям. Зачем им всем я уже сейчас?! – с насмешкой вопросила она у застывшей матери.

– Что ты, Машенька?! – поразилась та. – Что же ты наделала?… Как же теперь жить-то с этим?

– А знаешь, – с обидой продолжала говорить Мария, не давая себе больше плакать, хотя душа и кричала. – А я ещё и ещё согрешу с Ильёй Сергеевичем, коли вернётся, коли захочет. Дорог он стал мне, понимаешь? Знаю его так, как Никиту не знала! Хочу его, желаю, не могу без него!

– Мария! – вскочила мать со стула, на котором сидела возле её постели. – Бес в тебя вселился?! Забыла о чести, благородстве?! Не так мы тебя воспитывали!

– Да и пожалуйста, ступайте тоже, маменька! – сорвалась Мария.

– Никуда я не уйду, – покачала головой та.

– Вам сыновья дороже меня, – продолжала упрекать Мария.

– Да ты что, родная моя, – прослезилась мать. – Да и им без меня никак! Разрываюсь же между вами всеми! А Никиту Михайловича не осуждай. Служба у него, а домой всегда спешит. Зря ты так… Любит он тебя по-прежнему!

– Не нужна мне его любовь больше, маменька, – проскулила Мария, и по её щекам вновь побежали слёзы. – Дайте мне перо и бумагу… Напишу Илье Сергеевичу возвращаться. Он поможет мне на ноги встать. Только он! Не вернётся, умру тут же!

– Совсем ошалела, – прошептала себе под нос осторожно отходящая от открытых дверей этой спальни Наталья Аргамакова…

Широко раскрыв глаза от шока, от всего услышанного, она понимала, что произошло то, что никогда, казалось, не сможет произойти: «Куда всё подевалось?… Неужели, истинную любовь можно вот так потерять?… Убить?… Неужто, болезнь убивает и любовь?!… Лучше уж не влюбляться…»

Наталья с тяжёлыми размышлениями, пока не совсем понятными, но явно терзающими душу, опустилась за столик в гостиной. Подставив под лицо руку, она опёрлась локтем на стол и уставилась в даль…

– Простите, барышня, – через какое-то время вернул её в реальность подошедший слуга.

– Что такое? – удивилась она.

– Там ювелир прибыл, как звала Мария Алексеевна. Пропустить?

– Ювелир?… Ах,… да, конечно. Сюда пропустите.

…Встреча с ювелиром прошла быстро. Видя немного отчуждённую собеседницу, он просто оставил шкатулку с некоторыми драгоценностями на столе и добавил:

– Это то, что просила принести Мария Алексеевна. Попрошу выбрать понравившиеся к завтрашнему дню. Завтра я остальные должен забрать.

Как только он откланялся, Наталья села вновь за стол, как сидела. Уставившись на шкатулку рядом, она открыла её, выложила украшения перед собой и снова уставилась в даль:

«Зачем ей все эти безделушки?… Играть, как играла с чувствами Никиты?!… Как я смогла вот так вот возненавидеть человека, который, думала, станет родным?… Родной она не будет уже никогда… Да, мне её жаль. Но это не оправдание той ране, что она нанесла ножом своего самолюбия прямо в его сердце. Все крутятся вкруг неё, всё делают, лишь бы ей было хорошо, приятно, чтоб она была красиво одета, напудрена да надушена, как последняя модница. А она заперлась в спальне и не выходит. Ходи к ней, всё носи, всё делай… Да даже детей она не видит, пока тех ей не приведут. Не зовёт их, не спрашивает о них… Как же она изменилась!… Да, как узнали, что скорее всего у неё карцинома, как боятся многие врачи, так и сидит… Королевой будто стала… Что ж теперь делать? Жить ей не хочется более?… А я бы захотела?… Не знаю… Всё это страшно даже представлять… И всё равно, это не оправдание её поступкам! Ненавижу… и её, и её болезнь…»

Опрокинувшись лицом в свои руки на столе, Наталья вдруг залилась слезами…