Читать книгу Лекарство от одиночества - Татьяна Снежко - Страница 3
Глава 3. Ночная вылазка
ОглавлениеВсю ночь я рисовала скетчи на страницах распечатанной книги. Я ошиблась, оказалось, что книга не про драконов и вампиров. Впервые мне пришлось иллюстрировать настоящую мелодраму. Короткий роман «Резюме на должность мужа» так увлёк, что на последних страницах я даже всплакнула от сочувствия и умиления. Потерять ребёнка из-за глупости мужа… Даже не знаю, смогла бы я такое пережить. Это как проснуться, а мир даже не серый, он просто чёрный. И жить совершенно не хочется. Я живо представила печаль и одиночество главной героини, и рисовалось мне легко.
С первыми лучами солнца, обессиленная добралась до кровати и тут же уснула. Проспала я весь день. Мне снился зеленый лес, ярко голубое озеро и красивый розовый закат. Как давно у меня не было цветных снов! Просыпаться не хотелось, но пришлось. Надо было отправить скетчи на ревью в издательство. Уплетая бутерброды с паштетом и красной рыбой, медленно перелистывала свое ночное творчество. Как же я устала рисовать черно-белый мир! Мне хотелось цвета, как детям подземелья – солнца. Каждый сам выбирает свой цвет в жизни, а мне не пришлось выбирать. Сколько же мне еще жить в этом пасмурно-сером и удручающе-чёрном?
Прошло целых пятнадцать лет с того жуткого дня, так почему же мой мозг завис средь вечной тьмы? Я даже выполнила это сумасшедшее условие – перецеловалась с дюжиной парней. Какое счастье, что бачату можно танцевать с закрытыми глазами. Я не видела серых мужских лиц в тусклом свете фонарей, лишь чувствовала энергию, которой упивалась. Конечно, всегда находился тот, с которым бачата доставляла сплошное удовольствие, и тогда сама жизнь превращалась в чистый танец любви. Сердце трепетало от ласкающего взгляда партнёра. Он уверенная, мощная, страстная сила, а я превращалась в такую нежную, лиричную, зовущую.
Весь этот дурацкий черно-белый мир исчезал, а я жила только в этом танце. Упивалась музыкой и мужской энергией, и поцелуем. С поцелуями было не так все прекрасно, как до них. Они возвращали меня в реальный мир. Жадные твердые или мягкие губы, требовательный язык врывались в мою иллюзию и всё рушили. Поэтому шептала на ухо «прости дорогой, так получилось» и тут же сбегала от нового ухажера, отметив дома в дневнике очередной номер.
Танцевать больше не пойду. Свою дюжину мужчин я уже насобирала. Радовало, что ни в кого из них так и не влюбилась. Сердце не было разбито, и надеюсь, что за один поцелуй не успела тоже никому его разбить. Но как же быть с тринадцатым? Если так и буду видеть мужчин серыми, то вряд ли мои замороженные чувства проснутся.
Отправила эскизы в издательство и вспомнила, что отключала телефон на время работы. Женька словно сидел и ждал, когда абонент появится в сети, сразу же позвонил.
Все-таки правильным было мое решение уехать из родного города.
В жизни каждого мужчины должно быть что-то светлое. Ну, например, блондинка. Голубоглазая Красотулька вечно ревновала его ко мне и запрещала называть его Женькой. «Как вообще такое прекрасное имя Евгений сократили до Жени, а не Гений?» – каждый раз бухтела она. Кто ж его знает, почему так придумали? Может, в этом виноваты Сергеи? Брат не мог ей признаться, что его толкает ко мне всего лишь чувство вины за мой серый мир, и он всё ещё продолжает меня спасать. Хотя не буду лукавить, за столько лет он стал единственной моей подружкой и по-своему любил меня.
– Вась, чё ты как Василиса Прекрасная сидишь в своём расчудесном Питере на крыше и ждешь Иванушку Умника. Думаешь мужикам одни поцелуи нужны? – Женька хорошо знал нашу родовую беду. – Дуй давай на море и теряй уже свою невинность наконец!
– Женька! Ах ты ж гад такой! Это запретная тема! – злилась я так, что зубы чесались от желания покусать брата. – Я убью тебя Женька! И труп твой в огороде закопаю! Эти твои курортные романы – удел грустных, вечно скучающих семьянинов. А у меня все будет по-настоящему. Понял? – крикнула я и ткнула пальцем в трубку телефона, как если бы это был Женькин нос.
За нарушение священной клятвы Женька обязался убедить родителей не ждать меня дома каждый год на день рождения. Уверена, он сделает. Родители мои его обожали. Еще бы! Брат им уже двух внуков подарил, а родная дочь хвостиком вильнула и кочует из города в город.
Я убрала планшет и выключила компьютер. Фух! Работу сделала, выспалась, чем же мне еще заняться? Многие боятся одиночества, и это выталкивает их из дома на улицу, в общество. Или они приводят представителей этого общества к себе домой: друзей, любимых, родственников. Но я сбежала от всех, кто меня знал и жалел, чтобы попытаться стать сильной, чтобы они гордились мной, чтобы стать счастливой и перестать быть жалкой.
Мой учитель Юрий Станиславович говорил, что цвет отвлекает от ошибок, а вот черно-белая работа дисциплинирует. А ещё, что самые лучшие иллюстрации к «Тихому Дону» и «Мертвым душам» созданы именно в черно-белом цвете.
Так что, доказывая себе и всем вокруг свой талант, я работала, как сумасшедшая, по пятнадцать часов в сутки, сдавая работы раньше срока. Через пять лет, получив первое место на конкурсе книжной иллюстрации в номинации «Новые имена», немного выдохнула. Меня хвалили за классику и приверженность традициям. Эх, если бы они только знали, как же я мечтаю рисовать в цвете.
После победы на конкурсе мой ценник изменился. Он очень вырос.
И жизнь моя стала намного слаще. Я достала коробку конфет и с наслаждением приступила к уничтожению содержимого. Я такая ужасная сладкоежка! Папа всегда говорил: если в доме нет конфет, значит, счастья тоже нет. Конфеты – моё топливо, а чтобы не стать «коровкой», бегаю по утрам. М-м-м! Как же я обожаю этот темный шоколад с орехами!
И тут вдруг задиньдинькало. Пришло сообщение от Геры: «Что делаешь?». Ну да! Типичный мужик. У них всего две программы: что делаешь и как дела?
– Конфеты ем, а что?
– Хочешь устриц?
– Мне, конечно, нравятся существа, пропитанные тестостероном, но это точно не устрицы, – решила я слегка его потроллить.
Гера профессионально не поддался на провокацию и сменил тему:
– А ты была в «Литературном кафе»?
– Нет, не была. Говорят, там всех Пушкин встречает.
– Сегодня он тебя приглашает, – сказал Гера и добавил: – Пиши адрес, скоро буду.
И хоть с устрицами Гера промахнулся, а вот с «Литературным кафе» попал мне прямо в самое сердце. В Питере я уже полгода, но до ресторана, где был Пушкин перед дуэлью, я так и не добралась.
В отличии от многих девушек вопрос с гардеробом я решила быстро. Днем – белое платье, вечером – черное. Причесала пышные волосы, подстриженные под каре. Свою длинную косу я обрезала сразу же после того происшествия. Мазнула блеском губы. Это проще, чем разбираться в сотни оттенках серого губных помад. Вот и весь марафет. Накинув пиджак, все-таки июнь в Питере – это вам не Сочи, я выбежала на улицу.
Во дворе стояло много машин, но лишь две с зажженными фарами. И в которой из них Гера? Как я не щурилась, разглядеть было сложно. Гера, наконец-то, сообразил и вышел за мной из джипа. А вот я могла бы и догадаться, что следователи любят машинки побольше.
Гера по-джентельменски открыл дверь, и я уселась на мягкое кожаное сиденье. В салоне приятно пахло дорогими автомобильными отдушками. Мы долго ехали молча. Кроме цветочно-табачного запаха в воздухе витало напряжение. Нужно как-то разрядить обстановку, а то в этой тишине уже сотня ментов родилась.
– Работаю над новой книгой «Резюме на должность мужа», где девушка пытается влюбиться, представляя, что мужчина – это кандидат… – начала было я, но Гера тут же меня прервал.
– Глупость какая. Только женщина может придумать такую ерунду.
– Бли-и-н! Гера! Твоё резюме уже не прошло, – недовольно фыркнула я. – Как ты вообще следователем работаешь, если делаешь выводы, не изучив все факты?
– Ладно- ладно, не горячись! Сразу в холостяки записала и с работы «уволила». Так что, мне теперь своё резюме тебе сдавать? – рассмеялся Гера.
– Нет. Ты и без резюме проходишь. Высокий, симпатичный, перспективный. Ты ведь можешь стать прокурором, судьей или даже министром. А женой министра захочет стать каждая, – и тут вдруг вспомнила, что героиня книги не захотела стать женой министра, потому что не сошлись во взглядах на образование. Да и зануда он оказался жуткий. И на полном серьёзе заключила: – Короче, любая за тебя пойдет замуж.
– Но не ты? – в голосе Геры чувствовалась какая-то горечь или даже обида. Может, своей дружбой я задела его самолюбие?
– Увы, я не могу за любого выйти замуж. У меня отягчающие обстоятельства, – вздохнула я и отвернулась. Снова повисла тишина, но теперь я была ей рада. Рассказывать историю о чертовой дюжине мужиков совершенно не хотелось. Так можно в психушку попасть вместо ресторана.
За окном мелькали тени ночного города. Всё сливалось в один большой серый поток с тусклыми полосами света. Чувство, что ты едешь в каком-то беспросветном тоннеле. Я закрыла глаза и начала медленно глубоко дышать. Отпустило.
«Литературное кафе» оказалось очень уютным. Не зря его облюбовали русские писатели и поэты. На первом этаже нас встречал сам Пушкин, задумчиво сидящий за столиком и пишущий поэму. На втором – прекрасная живая музыка. Атмосфера необыкновенная, поэтическая. А еще с Герой было весело. Он весь ужин рассказывал невероятные истории из жизни следователей. Самым забавным был случай про домушника-извращенца, который, кроме всего прочего, прихватил старые, поношенные шорты. Все следы замёл, а шорты ему, видимо, очень понравились и решил их носить. И чем они ему приглянусь? А тут пострадавший свои шорты узнал по пятну от краски. Профессиональный, опытный ворюга прокололся на простых старых шортах.
– Вот говорят же, бог шельму метит, – рассмеялась я.
Бокал шампанского уже ударил мне в голову. Я так редко пью алкоголь, а тут второй день подряд.
– Гера, а давай пойдем прогуляемся, – весело предложила я.
На улице оказалось как-то зябко, но набережная была недалеко, так что я решила, что не замерзну. Пыталась разглядеть ночной город сквозь серые тени, и это у меня даже получалось. Заливающая подсветка великолепно подчеркивала изящный рельеф фасадов, отчего они выглядели величественно и изящно. Я повисла на руке друга, иначе мне пришлось бы все время смотреть под ноги, а так могла задрать голову и вертеть ею по сторонам. Но не успели пройти и сотню метров, как Гере позвонили с работы, и он, извинившись, отошел от меня и скрылся в арке. Несмотря на расстояние, до меня доносились обрывки слов и не только цензурных. Видимо, ему было неловко, а я решила пройти вперед и, чтобы не стоять посередине тротуара, шагнула на темный пятачок у стенки.
– Не-е-т! – закричала я, когда нога провалилась в темноту.
Теряя равновесие, полетела вниз. Меня охватил ужас, на мгновение я зажмурилась и перестала дышать, а уже в следующую секунду плюхнулась в воду. Какое счастье, что внизу оказалась вода. Пусть даже и вонючая. Иначе я переломала бы себе все кости. А так – успела только сильно испугаться и удариться плечом о какую-то железяку. Как же хочется верить, что Гера услышал мой крик. А если нет? Что же делать? Надо самой как-то выбираться из этого колодца. Темно, хоть глаз выколи. Колодец оказался узким. Я быстро нащупала стену и медленно пошла по кругу. Господи, если выберусь целая отсюда, больше никогда не выйду вечером из дома! Клянусь, ни за что, ни с кем, ни на одну минуту! Рука коснулась чего-то металлического, похожего на скобу. Слава богу! Значит, тут есть лестница. Я подтянулась и осторожно поставила босую ногу на выступ. Туфли при падении я, конечно же, потеряла. Эх, а ведь я их надела сегодня только второй раз. Если это жертва за жизнь, то подавитесь ими, боги канализации.
– Василиса! Ты где? – услышала я крик Геры.
Ага, ищет меня. Опомнился, друг мой сердечный, а я тут чуть богу душу не отдала.
– Здесь, – ответила я, схватившись за последнюю перекладину.
– Василиса! Вот черт! Как ты туда попала? – Гера быстро подбежал, ухватив меня за подмышки, поднял и поставил на землю.
– Я же говорила тебе, что не вижу практически ничего после заката, – проворчала я.
Босая, мокрая и вонючая. Ну не так чтобы совсем вонь несусветная была, но какой-то затхлый запах я источала. Вдруг накатил стыд, и захотелось исчезнуть. Раствориться. Зубы стучали, но не от холода. Меня трясло от пережитого ужаса.
– У тебя ничего не болит? Ты не ударилась? Руки-ноги целы? – Гера схватил меня за руки и начал ощупывать.
Я вскрикнула. Дикая боль пронзила затылок и плечо.
– Ударилась. Синяк наверное, – сжавшись от боли пояснила я.
Гера молча снял с меня мокрый пиджак и накинул свой. Попытался взять меня на руки, но я резво отскочила. Сама не ожидала от себя такой прыти. Девушка из канализации на руках! Ну уж нет. В этой ситуации предпочла дойти до машины пешком. Ничего, что босая, зато вонючая буду только я. Машина стояла недалеко, да и земля была не такая холодная. Гера усадил меня на заднее сидение, и сначала я не поняла для чего.
– Раздевайся и надень мой пиджак, – скомандовал друг. – Нижнее белье тоже снимай.
Я напряглась, но он полез в бардачок, достал упаковку мужских трусов и добавил:
– Держи. Переодевайся и поедем в больницу.
Я не сопротивлялась. Наверное, при других обстоятельствах это было бы даже эротично. Роскошная женщина в мужских боксерах и клетчатом стильном пиджаке понравилась бы многим андеграундным фотографам, например. Но сейчас это казалось таким комичным. В голове пульсировала единственная мысль: это не я, все это происходит не со мной. Мне было настолько стыдно, что я зажмурилась и за всю дорогу ни разу не взглянула на Геру.
В больнице врач сделал рентген. Перелома не было, только ушиб плеча. Мне наложили повязку, выписали порошки и мази и отпустили.
Как же я была рада, что с рукой всё в порядке. Руки – это самое важное для моей работы. После глаз, конечно. Цела и невредима. Почти невредима.
Как только мы снова сели в машину, у Геры захрюкал телефон.
– А точно! Это напоминалка. Забываю второй день купить корм своей кисуле, – и, увидев мой удивленно-вопросительный взгляд, пояснил: – У меня маленькая кошечка, сфинкс.
Он еще и кошатник. Лысая кошка? Бр-р. Почему-то казалось, что любовь к кошкам – прерогатива одиноких женщин, но не мужчин.
– Василиса, ты не переживай. Ничего такого тут нет. Ты такая красивая, стройная, умная и талантливая, что какая-то куриная слепота тебя совершенно не портит. Даже пикантности придаёт. Ты теперь от меня вечером ни на шаг не отойдешь.
– Хм, – я криво усмехнулась. – Ты зачем вообще позвал меня сегодня в ресторан? Я тебе нравлюсь? Ты на мне хочешь жениться?
– Ну почему сразу жениться? Мы и без женитьбы можем отлично проводить время.
– Я и днем вижу все в сером цвете.
– Это не проблема.
– Я до тебя перецеловалась с одиннадцатью парнями.
– Я тебя прощаю.
– Значит, про дружбу – это все был чёс для наивной девушки?
– Ты после поцелуя два дня молчала, и я решил пойти другим путем.
– Не надо другим путем. Если хочешь остаться живым рядом со мной, можешь быть только другом. И напиши мне адрес куда доставить твои вещи, – я вышла из машины. – Спасибо, что помог. Поторопись, тебя голодная кисуля ждёт. Пока.
Конечно, стоит хоть изредка все равно делать глупости, иначе жизнь будет скучной. Но сейчас я поняла, что не такая уж у меня она и скучная была.