Читать книгу Босс скучает - Татьяна Тэя - Страница 9

Первый рабочий понедельник, как ледяной душ. Закрадываются мысли, что тот Герман из «Шляпы» мне то ли привиделся, то ли приснился. В офисе меня встречает совершенно другой Островский.

– Зайдите ко мне, Варвара, – бросает он, проходя мимо отдела кадров, куда я заглянула, следуя предписаниям в каком-то дурацком маршрутном листе, кем-то оставленном для меня на ресепшене.

– А куда идти-то, Герман Маркович? – бросаю я ему в спину, но он уже вышел из кабинета и меня не слышит.

– Я вам сейчас все объясню, – успокаивает меня местный кадровик Анастасия, девушка чуть за тридцать, с толстой косой каштановых волос.

Здесь все сотрудники, на первый взгляд, несколько «прибалдевшие». Филиал был неким сонным северным царством, которое раньше и не трогали без особой надобности. Теперь же на всех свалилось гордое звание головного офиса, и пока местные не понимают: хорошо ли это для них, плохо ли и в целом чем грозит.

Когда я слиняла сюда от Варгановых, «Интер-консалт» занимал всего несколько кабинетов в скромном двухэтажном здании на Лиговке. Теперь компания переехала в бизнес-центр премиум-класса с окнами на основную городскую магистраль – сердце города и планирует оккупировать в перспективе два уровня полностью.

Из невнятного маршрутного листа я не могу понять, где находится мой кабинет. Поэтому пока, по договоренности с Настей, пристраиваю вещи в отделе кадров на временную передержку и иду в указанном ею направлении. Проплываю по коридору мимо бесконечных стеклянных дверей, я будто в аквариуме – вижу всех и вся. Царит легкий хаос, и кучи не распакованных коробок ждут своей очереди на разбор. Такое ощущение, что Островский сюда не только Москву перевез. Интересно, это опыт работы в Европе сказывается или такой у него стиль руководства: экстремальная встряска? А еще интересно, эти прозрачные стены для красоты или для удобства руководителей, чтобы знать, что их сотрудники не заняты левыми делами в рабочее время?

В целом я надеюсь, что мой режим «постоянно в разъездах» сохранится, и новая командировка унесет меня подальше от этого улья и нового босса. А еще от воспоминаний. Нет ничего лучше, чем быть подальше от объекта моим мыслей.

Кое-где стекло, однако, матовое, это создает некое подобие интимности, а дверь, к которой я в итоге прихожу, – деревянная и сплошная. За ней офис генерального директора.

– Ну, конечно, – бормочу я, – о своей приватности ты не забыл побеспокоиться, милый.

Вхожу внутрь, ожидая увидеть секретаря, но за столом никого нет, и следующая дверь в кабинете Германа нараспашку.

– Нет-нет, думаю, на следующей неделе мы уже его получим, – доносится до меня голос босса.

Кстати, довольно странно, что слово «босс» так органично приклеилось к Герману, так естественно называть его шефом. Пусть и дальше ходит в своих идеально скроенных деловых костюмах, это помогает не воспринимать его как парня из моего прошлого.

– Это было бы замечательно, – отвечает кто-то ему.

Я заглядываю в дверной проем и обнаруживаю Германа и еще одного мужчину лет пятидесяти с легкой проседью в волосах сидящими за конференц-столом, расположенным перпендикулярно к директорскому. Интересно, кто же этот визитер, учитывая, что Островский предпочитает решать с ним вопросы на одном уровне?

– Кхм, – обозначаю я свое присутствие, и мужчины синхронно оборачиваются.

Конечно, можно было подождать в приемной, пока они договорят, но раз уж я заглянула, будет как-то странно молча удалиться. Да и сам Герман приказал зайти к нему, как закончу. Вот, раз приказано, надо исполнять.

На лице Германа возникает дежурная улыбка, глаза смотрят серьезно, но устало, будто бы он проработал все выходные без продыху. Если в моей душе и возникает какое-то сочувствие, оно быстро улетучивается, стоит Островскому открыть рот:

– Варвара, приятно видеть, что вы уже закончили, принесите нам, пожалуйста, кофе.

Мои брови удивленно приподнимаются вверх. Принесите нам, пожалуйста, кофе? Это он с чего взял, что я тут нанялась кофе носить? Ни приветствий, ни представлений, полный игнор делового этикета, и эта просьба о кофе так сбивает меня с толку, что я на автопилоте разворачиваюсь и иду его готовить.

Пока кофе-машина в приемной жужжит, выдавливая черный горький напиток из капсулы, я расставляю на подносе сахарницу, вазочку с печеньем, блюдца и приборы. Голоса мужчин приглушенные, только раз я слышу, как собеседник Островского чуть ли не выкрикивает: «нет, нет, что вы!» О чем у них там беседа, интересно? В голову закрадывается мысль, что не специально ли меня выставили из кабинета, чтобы я не услышала лишнего. Впрочем, тогда Герману было достаточно попросить меня подождать за дверью, да и в общем-то не оставлять ее открытой.

Через несколько минут с невозмутимым видом заношу поднос в кабинет, а потом удаляюсь, тихонько закрыв за собой дверь.

Ну и что мне теперь делать? Окидываю взглядом приемную: тут большой кожаный диван светло-коричневого цвета, фоторамки с видами города на стенах, безликий полупустой стеллаж и секретарский стол с развернутым к окну креслом. Еще в приемной есть пара дверей, но что за ними и куда они ведут, я не представляю.

Сажусь в кресло, достаю телефон и просто листаю ленту новостей, покачиваясь взад-вперед, упираясь в пружинистую сетчатую спинку.

В чате в мессенджере сообщения от девочек из Нижнего, грустные смайлики и вопросы, как обустроилась на новом месте. А мне пока и рассказать нечего. Кабинета нет, стола нет, определенности тоже нет.

Через минут десять дверь кабинета Германа распахивается, седовласый незнакомец пулей вылетает в приемную, невнятно прощается со мной и исчезает в коридоре.

– А кто это был? – спрашиваю у Островского, когда он выходит следом за гостем.

– Не важно, – бросает он, а потом с ухмылкой спрашивает: – Уже обустроилась, смотрю?

– В смысле? Что значит обустроилась? – я поднимаюсь из-за стола и теперь стою подбоченившись.

– В смысле это твое рабочее место. Как будешь готова, заходи, расскажу, что у нас на повестке дня, – кидает Герман и опять уходит к себе, показывая тем самым, что разговор окончен.

А мне это совсем не нравится. Я чуть ли не рычу от досады, готовая броситься за ним и высказать все, что думаю о нем и его самомнении в это ужасное утро понедельника. Даже не верится, что этот айсберг с океанским самомнением пару дней назад подпаивал меня в «Шляпе», пытался поцеловать и набиться в провожатые до дома. Интересно, чем бы все закончилось, если бы я позволила? Если вспомнить про Рио, ну… понятно, чем бы все закончилось, я так думаю. Ледяной душ рабочих отношений прекрасно приводит в чувство, скажу я вам.

Снова опускаюсь на стул и подъезжаю к столу.

– А как же обещанный отдельный кабинет с окнами на Невский? – фыркаю я. – Врун!

Ну да, тут есть одно окно, оно тоже смотрит на проспект, но, видимо, мои заслуги для компании столь ничтожны, что меня перевели на должность секретаря в приемной директора. Плакали мои командировки и инновационные технологии, внедрением которых я до недавнего времени занималась.

Выдвигаю верхний ящик стола и натыкаюсь на груду всякой всячины: тут и ежедневник, и помада, и расческа, и стикеры, перетянутые резинкой, а еще отрывные листы накладных курьерской службы и прочая дребедень.

Хлопком задвигаю ящик и решительно вскакиваю на ноги.

– Там в тумбочке чьи-то вещи, – обвинительно кидаю я, заходя к Герману в кабинет без стука.

Он уже сидит за столом и что-то быстро набирает на компьютере, уставившись в монитор.

– Это моего секретаря.

– Ах, все-таки у тебя есть секретарь, – не без сарказма отвечаю я.

– Есть.

Островский лаконичен и даже не смотрит на меня, словно у него есть дела куда важнее, чем бессмысленный разговор с сотрудником. Нет, милый, придется оторваться. Я приближаюсь к рабочему столу и прислоняюсь бедром к его краю. Герман переводит на меня задумчивый взгляд. Я жду, пока он пройдется от бедра выше и остановится на моем лице. Надеюсь, он удовлетворен своим коротким осмотром. Мускул на его щеке дергается, и я почему-то прихожу к заключению, что он доволен. Сегодня я надела зеленое платье по фигуре и знаю, что оно чертовски мне идет.

– И где же он, твой секретарь, позволь узнать?

В моих глазах вызов, а в голосе – легкая претензия. А что? Имею право.

– В отпуске на три недели по семейным обстоятельствам, – снисходит он до ответа, и я киваю.

– И ты решил…

– Что ты пока ее заменишь, – заканчивает босс за меня.

Герману не удается сохранить серьезность до конца, потому что я вижу эту его чертову ямочку на щеке, и мне совсем не нравится, что наглец тут развлекается за мой счет. Сказал же, что скучает.

– Прекрасно, но у меня, Герман Маркович, другая должность. Я далека от ассистентского функционала.

– Пока у нас идут перестановки в филиалах, ты вполне можешь помочь мне. Уверен, ты справишься.

В целом он прав, но я не хочу уступать ни миллиметра, пока это возможно.

– Помочь? Взяв на себя обязанности твоего секретаря?

Герман разворачивается ко мне, чуть качнувшись на спинке кресла. Если я обойду стол и сделаю два шага, то имею все шансы прямиком приземлиться к нему на колени. И отчасти мне очень хочется это сделать. Наверное, так будет удобнее вцепиться ему в волосы и стереть эту ухмылочку с лица.

– Как вариант. В деньгах ты ничего не теряешь.

– При чем здесь деньги, я…

Что я? Не рождена для секретарской работы? Вернее, для секретарской работы на тебя, милый… Вот что мне хочется ему сказать, но я лишь делаю глубокий вдох и держу язык за зубами.

– Я не могу быть твоим секретарем.

– Это еще почему?

Потому что ты неправильно на меня действуешь. Потому что я не хочу слишком часто с тобой контактировать. Потому что мне не нравится собственная реакция на твое появление в моей жизни. А еще потому что я боюсь этой реакции, очень боюсь. Давай встречаться на совещаниях и держаться на расстоянии друг от друга? И больше никаких внерабочих встреч. Прекрасный вариант, ты так не думаешь? Все это проносится в моей голове за секунду, но, конечно, Островскому я говорю совсем другое:

– Потому что у меня есть свои должностные обязанности. Моя работа сама себя не сделает.

– Мы наймем тебе помощника, – откидывает мои возражения одной фразой.

Приехали.

– А почему бы тебе не найти временного помощника себе?

Логично же, так? Но, видимо, у Германа своя логика.

– Можно найти, но… я хочу, чтобы это сделала именно ты. Насколько помню, ты прилежна и исполнительна.

Помнит он… лучше бы не вспоминал, а то и я следом, еще чего, тем же займусь.

После таких слов мне нечего добавить. Удовлетворение, плещущееся в его взгляде, можно разливать по флаконам и продавать за бешеные деньги. Что ж, хочет себе секретаря в моем лице, значит, получит. Только со всеми отсюда вытекающими последствиями.