Читать книгу Байкал. Книга 2 - Татьяна Вячеславовна Иванько - Страница 10

Я страшно замёрз, даже инеем-куржевиной покрылся, поджидая Аяю, после того как увидел, что Арик проехал мимо меня в сторону небольшой, но достаточно отдалённой от скалистого леса деревни. Пришлось мне наслать на бедняг ратаев мор, чтобы они призвали Галалия, как было заведено в таких случаях. Сингайла зовут к царям…

Наконец Аяя вышла на крыльцо, смешно по-детски перевязанная тёплым платком. Едва она спустилась со ступенек и повернула к сараям, где у них располагались хлев и птичник, я швырнул в неё полено из сложенной рядом поленницы, оно расчитанно ударило её в затылок, оглушив, и она упала. Прости, Аяя, я навредил, я и поправлю…

Удивительно, едва Аяя лишилась чувств, защита, установленная Ариком, сразу ослабла, я ощущал её, как сеть напряжённых струн, натянутых вокруг их двора и сходящихся внутрь, затягиваясь вокруг неё. Арик закрывал и защищал не просто свой дом, он закрывал её. Никто, кроме меня не смог бы даже увидеть этого дома, тем более войти на двор. И я бы не смог, если Аяя была в себе, каким-то образом он сумел её сделать главным узлом, как именно, мне было непонятно, но сейчас было недосуг думать об этом.

Напружинив всю Силу, я перелез через изгородь, мне показалось даже, что у меня ободралась кожа, будто я сквозь колючки протиснулся. Подойдя к лежащей на земле Аяе, я взял её на руки, ещё не веря, что всё происходит на самом деле, и поспешно, почти бегом покинул его двор, будто опасался быть застигнутым. Как настоящий вор. Пришлось перекинуть Аяю через седло, потом уж взобраться и пересадить получше, чтобы не везти кулём. Я обнял её, притулив к себе, взглянул в бледное лицо… Аяя… Неужели это возможно, что я вижу тебя так близко? Сколько я вспоминал, сколько воображал, сколько думал о тебе, сколько и следил за тобой издали, подслушивая разговоры, и вот ты, в моих руках… Так близко её чудесное лицо, я помню, как видел его той ночью, одной той ночью и помню все эти годы, оно не изменилось и во мне только выросло вожделение и страсть безо всякой меры. А теперь закружились снежники, оседая на её лице, волосах, путаясь в ресницах.

Я поддал коню под бока, ничего Аяя, подожди, доберёмся до места, я приведу тебя в чувства, но ни мигом раньше, пока потерпи…

Вьялица шла за нами по пятам, будто нарочно, чтобы замести наши следы, как я подгадал-от ловко, словно нарочно. Но не наши, мои следы, ведь Аяя не уходила со мной, я уносил её…

Но и добравшись к середине ночи до моего тайного убежища, я не стал спешить с тем, чтобы вернуть Аяю в сознание. Положил на ложе, застланное меховым покрывалом из шкурок самых нежных мехов седоватых соболей. Печи успели прогореть, хотя и держали тепло, как и положено, но надо добавить дров, не то поднявшаяся вьюга выстудит дом к утру.

Я развязал дурацкий платок, что скрывал её от меня, я не забыл какая она, я забыл всех моих женщин, но её я помнил. И сейчас, бледная и безучастная, она лежала передо мной похожая на тряпичных кукол, в которых играли мои дочки, у неё, как у тех кукол такие же длинноватые ручки и ножки, такая же послушная мягкость в теле…

Конечно, я чудовище, потому что, глядя на неё сейчас, я почувствовал волну возбуждения, горячо растекающуюся по моему телу…

Ну а чего ещё ждать?..

Конечно, это не то, чего я хочу в итоге, это лишь… черновик, обещание, посул, но я сделал это: я снял с неё всю одежду, лаская не для неё, для себя, для своего наслаждения гладкостью и теплотой её нежной белой кожи, и, оглядев её восхитительную наготу, разделся сам… да, вот её кожа к моей, вот губы, пусть не отвечает на мои ласки, но это она… она, Аяя, наваждение стольких лет, мне казалось, всей жизни, а ведь в моём бесконечном пути она была короче мига, но не было его длиннее, она заняла собой всего меня, всего, до дна. Теперь мой миг до дна, Аяя!..

… Ну вот… теперь… можно дышать… хотя бы некоторое время… Я укрыл её и, погладив по голове, оставил спать, да, теперь спать, никаких последствий удара не будет, не будь я Сингайл. А сам вышел на двор.

Густая первая зимняя вьялица заметает всё вокруг, всё побелело, Море, и то, глотая густой снег, кажется белым, густым, впрочем, не кажется, оно и стало густым, как наваристая уха, уже берётся морозом, плавают в нём круглые караваи льда, ледяное сало, немного, несколько дней и встанет льдом… Ночь овладела миром, они сговорились с метелью, и вертелись теперь в быстром и едва ли не зловещем танце, обнимаясь, сливаясь друг с другом, как любовники. Или это всё кажется мне, потому что я сам хочу вот так же согласно сливаться с той, что завладела мной?..

…Я проснулась, ощущая новый запах, я ещё не открыла глаза, но уже узнала этот запах. Много лет прошло, но его не забуду никогда, я тогда ещё думала, странно, что такой зрелый, как мне тогда казалось, человек пахнет как молодой, свежо, но горячо, густо…

Но этого не может быть.

Сила Ветровея давно нет, да если и где-то и есть, он должен был стать совсем стариком за эти годы. Значит, опять наваждение…

Я пошевелилась, поворачиваясь, подо мной мягкий мех, судя по всему, соболь, он щекочет обнажённую кожу, колется… но мне кажется, я вся в колючках, будто попала в колючий куст и мелкие острия, их кончики засели в моей коже и беспокоили, словно не мех касался моего тела, а теснили колючие рукавицы. И вообще всё моё тело было словно и не моё, словно его раздавили и перемяли какие-то жернова. Вот как нет Ария, начинается со мной какая-то ерунда, уже в который раз…