Читать книгу Без ума. Проза на грани… - Тая Воробьёва - Страница 10

Надя не любила сложностей, хоть и размышляла о насущном весьма неплохо. Она выросла на глазах у всего квартала, как и большинство её ровесниц, в не самом благополучном районе нашего города. И как это часто бывает, ей пришлось пройти нелегкий путь от безвкусной дочери наркомана до весьма обеспеченной главы семьи. Надя не только сама научилась хорошо и этично разговаривать даже с самыми задиристыми обеспеченными особами, но и осознала в свои двадцать три то, что и сорокалетним женщинам не под силу осознать. Я имею виду, такие вещи как понимание того, что все люди разные и их советы вряд ли смогут научить жизни, так как даже психологи и самые умные журнала мира не могут помочь обрести и признать себя; понимание неидеальности мира с последующим его принятием с широкой улыбкой. Хоть Надя и собрала свою личность из осколков несчастливого детства, но ничто не помешало ей стать человечной. Но зачем она вышла замуж за разгильдяя, я до сих пор не поняла. Могу предположить, что там, где совершенствуется наша лучшая жизнь, всегда есть место скелетам в шкафу. Как объясняла сама Надя, привычка и только она довела её до брака.

С грустью замечаю, что её лицо осунулось и у неё совершенно нет желания посетить со мной ночной клуб. Она теперь замужем и муж, изредка посещая гасторбайторские московские стройки, решил, что вправе запрещать ей жить не по графику с его биологическим ритмом. Было понятно, что это семья, которую возглавила женщина, теперь войдет в топ самых непонятных нелогичных страдающих семей России, ибо как смириться с нарастающей неуверенностью в себе Надя пока до конца не хотела знать. Но единственное, от чего ей нужно было избавиться, это от толстощекого сосунка. Пройдёт время и она найдёт путь избавления от тени своего собственного отца, но пока она не успевает уложить волосы и сделать макияж, ведь у матери толстощекого ремонт, надо бежать…

Мы прощаемся с подругой возле остановки, каждая по – своему печальная. В моей правой руке алеет букет невесты, пойманный мной без особых усилий вчера вечером на свадьбе Нади. Мне хотелось выбросить его в урну, так как я ненавидела свадьбы и к тому же аккуратные бутоны роз навевали тоску, несравнимую с этим теплым октябрьским днём. Безобидные цветы напоминали о неудачном походе к психологу вместе с Димой, о том, что, возможно, я никогда не перестану убегать от разочарований. Вот что важно.

– Любишь его? – напоследок сгущает краски Надя.

– Не знаю. Уже не знаю. Всё так быстро прошло. Ничего не чувствую.

– То, что ты мне рассказала, ужасно. Думаешь, ты правильно сделала, что позвала Рому тогда? Дима смог бы убить? Странно. Мда.

Подруга задумчиво всматривается в солнечные блики, играющие в догонялки на стекле киоска рядом с остановкой.

– Я боюсь, что любовь умерла.

Надя встревоженно обернулась на мои слова, но ничего не сказала. Минуту спустя, она села в газельку, которая унесла её в мир обоев и голых подколов свекрови.

Как это случилось? Кто бы знал как. Прошла неделя безразличия к произошедшему. Я думаю, у меня шок.

Мы поссорились с Димой. Очень сильно. В который раз в баре и опять на людях. Снова встала и ушла, снова позвонила, снова приехал и снова дождь. Мелкий, но сильный дождь, под которым он сидел усталый, не в силах зайти в подъезд. Я звала его по имени, а он всё сидел, и паника паразитировала его изнутри как никогда. Но в тот момент он молчал от бессилия что – либо решить, от застоя в жизни, который появился из неоткуда. Мы что – то пропустили и поэтому глупо находились в пяти метрах друг от друга, ведомые непонятным чувством страха. Мы устали. Очень устали. Он устал от того, что я требую его бросить курить и дозировать алкоголь, от моих вечных дилемм, которыми я любила его закидывать, а ещё ему зверски надоело ломать себя и обещать, что у нас с ним обязательно будут дети года через три и, конечно же, мы станем счастливыми до последнего нашего вздоха в унисон. Я устала в этой молчаливой битве только от себя.

В такси мы молчали. Я перебирала подол плаща, проводя пальцами по дорогим чулкам и поправляя нервно короткое черное платье. Дима словно перестал дышать. Дыхание остановилось там, где час назад ещё держался страстный поцелуй. Думая об этом, я незаметно для себя коснулась кончиками пальцев своих губ. Как и многим безумным и слепым в любви, мне казалось, что они застыли в буйстве продолжительного поцелуя. Химическая иллюзия, не более. Всего лишь губы. Всего лишь касания.

Дома я быстро разделась и, переодевшись в спальные штаны и футболку Димы, уселась на кровати. Он курил в форточку. Я не знала, что сказать и легла под одеяло.

Внезапный резкий звук заставил меня резко встать и замереть от неожиданности. На кухне что – то намеренно разбивалось. Первое, что я увидела, это нож, летящий в стену прихожей, располагавшейся напротив кухни. Он отскочил от вешалки для одежды и упал на пол. Следующий нож с более тонким острием крепко вошел концом в обои и остался зловеще покачиваться. Дальше я упала в какую – то безвременную бездну, наблюдая живую версию «Дом летающих кинжалов» воочию, но не имея возможности наблюдать главного героя, который метал свои орудия справа от меня за стенкой. Не считала, сколько ещё ножей отскакивало от стен, но точно помню, что один из них упал прямо к моим ногам острием вверх. Главный герой наклонил холодильник и бросил его на пол в компанию к ножам. Выйдя из оцепенения, я подошла ближе к кухне, но тут нож пролетел совсем близко от меня, вызвав инстинкт самосохранения до такой степени, что я спряталась за кровать и впилась ногтями в ладони, желая проснуться от страшного сна. Теперь, я знала точно, альбинос поднимет какой – нибудь нож и зарежет меня. Мой альбинос больше не мой. Меня сковало от ужаса. Никогда страх не приходил ко мне так внезапно и незабываемо. Слёзы не прекращались, плач стал хриплым, дыхание давалось с трудом, сердце отказывалось качать кровь в таком бешенном темпе. Видимо так стучит сердце дикого животного, когда охотник точно прицеливается из винтовки и навсегда останавливает его жизнь. Остановится ли сейчас моя жизнь?

– Дима!!! Прекрати! Что ты делаешь???!!! Дима!!!

Позвонить Роме. Больше никто не сможет помочь, понять. Я не видела его кучу времени, но и что же… Цифры, цифры…

– Прекрати хрипеть. Говори, Саш! Я не слышу, я в клубе.

– Он меня убьёт! У него нож. Помоги мне! Не трогай меня!!!Аааааа!!!

Потеря рассудка. Смска с адресом. Лицо Димы, просившее прощения.

– Малышка, прошу тебя! Успокойся! Извини, прости меня!

Забиваюсь в дальний угол стены комнаты, будто бы пытаясь пройти сквозь неё на улицу. Вот и настало время умирать.

– Давай ты ляжешь, успокоишься! Малышка, я же люблю тебя!!!

– Убееери руккииии!!!Ааааааааа!!!

Что ты ещё шептал мне в этот день? В какое время я оделась и выбежала на улицу? Знаю, уговаривала приятеля Рому не ходить к тебе домой. Знаю, он с другом вошел к тебе и о чём то говорил с тобой. Дальше такси, уносящее меня домой. Ночь, разделившая тебя и меня. Сон, который закончился шестого октября. Шестое октября – день не совершившейся смерти. День, который грянет в Лету совсем скоро.

В последнее время я рассказывала о нашем разрыве с Димой как о событии, свершившемся не со мной, как об оскорблении, которое нанесли мне незаслуженно. Все знакомые и подруги повторяли одно и то же – он болен. У меня не зародилось и мысли об обратном. Вспоминая шестое октября, я ёжилась от страха, мурашки проходили по телу, бросало в жар. Шок. Шок. Шок. Эти ножи. Снова они во мне. Сны, в которых мне осталось жить считанные минуты. Хранитель снов превратился в их поработителя. Мой разум охладел в конец и все входящие сообщения Димы в социальных сетях и на телефоне не трогали ни малейшей части моей души.

8 октября

«Малышка я не хотел тебя напугать. Это был не я. Я все узнал, и знаю что делать дальше. Не пить и не курить, я справлюсь, я буду сильным. Если не справлюсь за неделю, пойду к психологу и на иглоукалывание от курения. Читаю много статей. Этого не повторится никогда. То, что я тебе наговорил˜ – бред сумасшедшего. Позвони когда сможешь смотреть на меня».

11 октября

«Все хорошо. Я даю себе отчет в содеянном, так мне и надо. Ты просто дай знать: может быть как раньше или всё кончено. В остальном я все тебе написал ранее. И на подсознательном уровне наверно я был уверен в том, что ты уверенна в том, что я тебя никогда – никогда – никогда не трону тебя с плохими намерениями. Ведь я обещал, еще давно… Желудок сводит от всего этого.

Я могу предложить тебе расценить этот случай, как трудность, которую можно пережить и загладить. Потому что есть то, что мы пережили, и радости и трудности. У нас за спинами, может не совсем полные, мешки счастья. Нашей волей решать выбросить их или наполнять и нести дальше. Всегда можно измениться и изменить будущее, настоящее к лучшему. Наш выбор, и вот она развилка, камень на дороге. Она сведет нас на одну дорогу, или разведет по разным. Решать нам. Я протягиваю тебе руку. Были моменты, когда казалось, что не будет как раньше, и потом было еще лучше.»

– Алло, Дима?

– Да, привет…

– Я получила сообщения. Но прошу, не пиши мне больше. Это ни к чему. Ладно?

На том конце провода молчаливый крик.

– Хорошо…

«Невозможно быть как раньше, ведь каждый из нас растет. Так же знаю точно, что на сегодняшний день я не чувствую ни себя ни тебя. Думаю, ты был прав, мне нужно прийти к самопознанию. Это мне необходимо. В ноябре уезжаю в Москву

Я не злюсь и не обижаюсь на тебя. И ты прости себе тот день. Не могу ответить точно на твой вопрос: Кончено ли всё?! И как – то не так это должно быть сказано… Но по закону логики середины не бывает. И я говорю: завершился прекрасный этап в моей жизни. Не могу сказать, можно ли будет к нему когда – нибудь вернуться. Если только мысли и сердце приведут. А пока это неизвестно.

Но всё проходит. И боль тоже. И счастье придёт.»