Читать книгу Без ума. Проза на грани… - Тая Воробьёва - Страница 5

– Любимый, о чём ты мечтаешь?

– Хочу жить где – нибудь за границей. Например, в Лондоне или в Венеции. Иметь красивый дом с бассейном.

– А что нужно чтобы всего этого добиться?

– Много денег. А вообще надо выучить английский и переехать навсегда за границу.

– Ты думаешь, там будет лучше?

– Лучше чем в России уж точно!

– А ты, Саша, чего хочешь?

– Хочу уехать для начала в Москву. Со школы мечтаю там жить.

– ???

– Я приняла решение.

– У тебя ещё есть время подумать, – говорит Дима, виновато делая глоток из кружки с пивом, надеясь, что я не замечу, что это уже вторая за сегодняшний вечер. Я уже было открыла рот, чтобы высказать ему, как он достал меня своим алкоголем, а ещё больше с сигаретами, но вспомнив советы мамы про женскую мудрость, воздержалась от излишнего брюзжания.

Мы с Димой сидим в баре, отделанном в стиле киношного заброшенного паба на Диком Западе. Это заведение, в центре города, пользуется большой популярностью среди молодёжи, вечно мечтающей о половой и социальной свободе. Такие бары сейчас в тренде, они приближают юные умы к какой то «Американской истории» (хороший фильм), оставляя позади патриотизм и коммунистические представления об устройстве общества. Марксизм и ленинизм со своими трудами остались в прошлом, уступая место новой эпохе – эпохе потребления.

Я не думаю, что Дима, держа меня за руку и поглощая пирог с говядиной, думал об этом, ведь чтобы размышлять, необходимо ориентироваться в предмете, знать хоть какие – то источники. Но моему блондину это было не интересно: он охотно обсуждал новые гаджеты, нежели ситуацию на Украине с её взбесившемся народом. Подняв взгляд от своей тарелки, я пронзительно всмотрелась в светлые глаза сидящего напротив. Меня на минуту посетила мысль, что ведь сложно любить того, кто так же не опытен в отношении жизни, как и ты. Что из этого выйдет, если наши общие мечты на двоих не основаны на реальности?

Почти семьдесят два процента молодежи хотят получить интересную работу и, конечно же, мы с Димой входим в это число работающих по найму. Мы как и все мечтаем горбатиться на дядю, чтобы: во – первых, классно одеваться, во – вторых, купить хорошую машину, в – третьих, постоянно путешествовать, то есть получать кайф от жизни, в четвертых, купить большой дом, где наши дети не будут знать бедности и в пятых, чтобы в этом доме был бассейн – Дима обожает плавать. Стандартный набор молодой пары, не получающей по отдельности более пятнадцати тысяч в месяц на работе. Неужели так будет продолжаться до конца жизни?

Дима улыбается и крепко целует меня в макушку. Это один из немногих моментов, когда я снова молю время остановиться.

– Саш, ты куда? – Дима по – детски кладет свою ладонь на моё плечо.

– Я на минутку. В туалет.

Слишком много мыслей в последнее время одолевает мою молодую красивую головку. Надо умыться и прийти в себя. Ну вот, теперь лучше. В зеркало на меня смотрит какая – то усталая шатенка (недавно перекрасила волосы) с явной претензией к жизни. Но разве жизнь виновата в обыденности этого взгляда? Она не должна быть понятной, она должна быть понятой. Это точно. Надо побить себя по щекам, чтоб очухаться от наваждения. Обычная предосенняя хандра.

Не думала, что из моего выхода из дамской комнаты, получится столько трагедии. Тем более что, не ожидала, что какой – то мужчина лет тридцати пяти, мимо которого я проходила, сильно сожмет мою кисть руки и невольно станет танцевать со мной. Не скажу, что я любитель касаться чужой кожи, но реакция моя была спокойной. Я вежливо улыбалась, но взглядом старалась выцепить Диму, чтобы он освободил меня из рук незнакомца. Прям – таки стало проще дышать, когда мой любимый заметил мой безумный взгляд и ринулся возволять свою лирическую принцессу.

– Эй, это моя девушка!

Незнакомец, отпуская мою талию, мирно развел руками, мол «не претендую». Я перевела дыхание и спокойно взяла за руку Диму. Однако он тут же высвободился и вышел прочь из бара. Я вслед за ним.

– Что случилось, Дима?

– Зачем ты с ним танцевала? – Дима багровел сильнее с каждой минутой.

– Что? Я выходила из туалета, шла мимо, и он вот посчитал, что может со мной потанцевать. Мне надо было истерику закатить или перессорить вас с ним, чтобы была драка?

– А чего ты тогда улыбалась?

– Чтооо?

Дима замолчал. А я в который раз подумала, что алкоголь в нашу жизнь ничего хорошего не приносит. Дима вообще не может себя контролировать в таком состоянии.

– Я тебя люблю! Ты что, что с тобой?

Стоило мне подойти ближе к Диме, как он сделал шаг назад. Хотелось поцеловать его и успокоить, но он находился по другую сторону мироощущения и, видимо, я ни чем не могла помочь нам обоим в этой ситуации. Его очередная вспышка ревности взбесила меня.

– Короче, если тебе нравится думать, что я получала кайф от этого пьяного мужика, иди и посмотри на себя в зеркало для начала. Всего хорошего!

Понимаю свою трусость, но ничего поделать с собой не могу. Просто ухожу и всё. Потому что плакать не хочется что ли. Дима стоит и наблюдает, как мой плащ развивается на ветру и как мои удаляющиеся шаги становятся всё тише и тише. Может быть, он жалеет. Может осознает? Почему так сложно понять друг друга? Чувствую, время бежит зря, как и я.

Прохладный вечер подхватывает меня в свои потоки, освежая голову, рвущуюся на сотни миллионов кусков. Казалось, что земля под ногами стала непрочной, какой – то криминально – опасной и вымокшей насквозь от крови, словно мифологический Ахилесс пронзил своим божественным мечом собственную пятку. Ясность разума, с которой он решился бы на такое, мне была бы понятна. В минуты разочарования никто не властен над собой и решиться на отчаянный шаг от этого ещё проще. Каждый из нас возносит дары своей любви, одним из которых является клинок памяти, различный по внешним признакам, но единый для своего предназначения – мы натачиваем его для убийства любви. Кто – то ленится и его клинок тупится со временем, а кто – то день и ночь доводит его до совершенства остроты среза. Чем дольше мы носим в себе любовь, тем тяжелее нам вознести оружие для изъятья этой проклятой чумы из своего тела. И тогда, мы неосознанно умоляем другого взвалить на себя эту ношу – одним ударом избавить от зависимости навсегда. Но тот, кто верит в то, что возможно убить память – большой глупец, ибо со временем, только она становится нашим сокровищем и достоянием.

– Дима, я в подъезде дома. Приезжай сюда и поедем к тебе домой – поговорим.

– Сейчас буду.

Что – то прошло и стихло. Только дождь заботливо смывал ахилессовы пятна с асфальта. Там, где однажды зародилось семя сомнения, снова затаились мечты о лучшем времени и месте.